Рассказать вам эту печальную историю меня просила непосредственная ее участница, моя близкая подруга Дарья. Рассказать с надеждой, что, возможно, кого-то из читателей это невеселое повествование заставит задуматься, а то и вовсе — убережет от рокового шага. В мае этого года Дашина подруга, с которой та снимала квартиру, покончила жизнь самоубийством. Что послужило причиной для принятия столь страшного и необратимого решения — остается тайной за семью печатями, которую ни друзья, ни родители девушки разгадать не в силах.

Саша, в свои неполные 25 лет, была человеком вполне состоявшимся. По окончании института повезло устроиться по специальности, а за полтора года проделать путь от стажёра-ассистента до ведущего менеджера проектов — это уже не везение, но светлый ум и каждодневный усердный труд. Машину родители подарили, внешностью Бог не обидел. Тем не менее, она все грустила отчего-то, но истоков этой хандры, казалось, не могла объяснить даже сама себе. В свою очередь, Сашино окружение делилось во мнении на тех, кто считал, что «девка с жиру бесится, авось перебесится» и на тех, кто полагал, что лечить Сашину тоску следует исключительно сексом, шампанским и приятным времяпрепровождением. Как показало время, ошибались и те и другие.

Повесилась она в той самой съемной квартире, на люстре в комнате подруги, где и была обнаружена пришедшей с работы Дашкой. Ну что тут скажешь? Ситуация жуткая и трагичная до нельзя, из разряда тех, про которые говорят «врагу не пожелаешь». Описывать подробно кутерьму, последовавшую за столь страшной находкой, смысла нет, да и не в ней в общем-то дело. Скажу коротко — Даша сообщила о скорбном факте родне умершей, вызвала «скорую» и полицию, а после их прихода-ухода села паковать чемоданы. Оставаться жить в этой квартире она, по понятным причинам, не собиралась. Благо было куда пойти: любимый, Олег, давно уже уговаривал самостоятельную подругу съехаться.

Поздним вечером, вымыв полы, изрядно затоптанные посетителями и распихав пожитки по сумкам и коробкам, Дарья со своим мужчиной все же решили в «нехорошей квартире» заночевать, ибо рано утром ожидался визит церковного батюшки, которого ребята пригласили для проведения обряда освящения. Итак, бедная Дашка, опухшая от слез, плохо соображающая из-за пережитого, не вполне еще осознавшая суть случившегося, ложится в комнате покойной, убаюканная заботливыми руками любимого. И, спустя несколько часов, этими же руками разбуженная, просыпается посреди ночи. Олег (большой и сильный дяденька, надо сказать), видя, что Дарья вынырнула из непрочных объятий Морфея, теребить её плечо прекратил, и, не говоря ни слова, знаками дал понять ничего не понимающей девушке, что надо молчать и слушать. Молчать и слушать. Жестами, дерганными и нервными, он указывал в сторону комнаты, где давеча обнаружили тело. В неярком свете настольной лампы было заметно, что лицо у Олега белее-белого, и лишь в области скул горят два лихорадочно-красных пятна.

С трудом оторвав взгляд от этой «маски гротеска», Даша прислушалась. Далее я, пожалуй, процитирую слова подруги:

«Кажется, моё лицо стало копией лица Олега. Я физически чувствую, как бледнею, кровь отхлынула куда-то вниз, и только щеки пульсируют, но через секунду становится ясно, что эта пульсация на самом деле просто сильнейшей амплитуды нервный тик. Из соседней комнаты доносится плач, хоть и приглушенный двумя закрытыми дверьми, но достаточно громкий, чтобы идентифицировать его локацию. Понимаешь, как дико!? Это не ребенок соседей (соседей там не слышно в принципе. Звукоизоляция отличная, добротные толстые стены — прим. авт.) и не отголоски с улицы. Плач раздавался в абсолютно пустой комнате. И производимые им звуки… они… сложно описать, что в них такое крылось, но они холодом пробирали нутро. Никогда в жизни я не слышала, чтобы кто-то плакал с таким надрывом, с такой горечью, обидой… Так мы сидели некоторое время. Оно там рыдает, у нас тут волосы шевелятся, и сердце от ужаса пропускает удары. Молитвы? Пыталась, от страха все слова перепутала, сижу, только «спаси и сохрани, спаси и сохрани» шепотом талдычу. Больше на ум ничего не идет. Прошло еще какое-то время (мне показалось — вечность, не меньше), и плач постепенно стал утихать, будто иссякая по капле. А с последним горестным вздохом, со всех сил захлопнулась, открытая в той комнате, форточка. При совершенном отсутствии сквозняка, она грохнула так, что треснуло и посыпалось стекло фрамуги.

Едва все стихло, мы с Олегом, как пришпоренные, вылетели на улицу в чем ложились, с джинсами в руках, босые… нам было не до приличий, ведь даже на две лишние секунды мы не могли задержаться в этом страшном доме. До утра, до прихода батюшки, мы просидели в машине. Курили и молчали. Нет, правда, в голове у меня с бесконечным реверсом крутился один единственный вопрос: «Б@#%, что это такое было?». Олег, думаю, пытался «переварить» все то же, что и я. Спрашивать ответа друг у друга не было никакого смысла, все это хотелось просто забыть».

Вот уж действительно, пусть минуют нас те явления, ни понять, ни забыть которые наш мозг не в состоянии. Уж больно глубокие борозды они оставляют на душевном полотне личности.

После этого случая Александра лишь раз еще потревожила покой моей многострадальной подруги. Саша приснилась ей спустя, примерно, месяц. Во сне плакала и вроде как просила простить. Дарья, говорит, что дословно запомнила только одну фразу, произнесенную покойницей: «Оно того не стоило».