Рассказ знакомого. Мне показался интересным. Длинновато получилось, уж извиняйте, ребята…
Егор, вернее, тогда уже Егор Петрович, пришёл к нам на предприятие водителем году в 94-м или в 95-м. Я в то время был молодым начальником автоколонны, в моё распоряжение он и поступил. Не знаю, почему, но этот человек чуть ли не с самого первого дня знакомства казался мне интересным и каким-то притягательным. Не слишком высокий, но крепкий, коренастый мужик под пятьдесят. На первый взгляд, немного угрюмый, но каким-то чудесный образом умеющий находить с товарищами общий язык, более того – вызывать к себе уважение. Ещё у Егора было одно очень важное качество: он хорошо умел видеть людей. Нет, я сейчас не говорю о каких-то там паранормальных способностях, просто разбирался он в людях отлично. Иной раз, к примеру, скажет: вот, дескать, Гришка – та ещё сволочь, от него любого подвоха можно ждать. И точно! Через время этот самый Гришка такой фортель выкидывает, что хоть стой, хоть падай.
Но это всё к моему рассказу особо не относится – просто решил нарисовать, так сказать, словесный портрет Егора Петровича. Чтоб читатели твои, если уж надумаешь о нём писать, представляли себе, что это за человек.
Однажды случилось так, что задержались мы с ним вдвоем на работе допоздна. Ну, слово за слово, я решил пошутить, что, мол, в такое время на заводе, наверное, только мы да привидения остались. Петрович хмыкнул, поглядел на меня и вдруг говорит:
- Не веришь, Олег, в привидений-то?
- Нет, конечно. Неужто ты веришь?
- Ну, привидения, не привидения… а что-то в этой жизни такое есть.
- Сам что ли видел? – решил подколоть товарища я.
- А хоть бы и сам, - Егор посмотрел на меня, как на несмышленого ребенка, - рассказать что ли?
- Валяй.
- Родился я в этом городе. Отца своего не помню. Говорили, сбежал он от мамки, как только узнал, что она в положении. Жили мы с ней вдвоем в общаге – в комнате, которую ей от фабрики, где она поваром в столовке работала, дали. Мамка моя не то папашу мне слишком уж усердно искала, не то после предательства отца умом тронулась – короче говоря, мужиков меняла как перчатки. Поначалу-то ещё ничего было, а со временем совсем с катушек слетела: каждый день нового хахаля в дом тащила. Приведет, а меня погулять отправляет.
Ну, в итоге и догулялся я – попал в плохую компанию. Хотя, какая там компания… стая это была! Стая таких же, как и я, неприкаянных, никому не нужных и озлобленных волчат. Поначалу, что называется, мелочь по карманам тырили, ну, а дальше – больше… В общем, пришли к тому, что начали квартиры грабить.
Однажды, мне тогда уже двадцать стукнуло, навели нас «добрые» люди на одну квартирку. Сказали, денег там особых нет, но зато всякого антиквариата завались, можно продать и разжиться. Мы хоть и молодые были, да не дурачки: к походу «на дело» готовились тщательно, вызнавали, выслеживали, просчитывали. Поэтому вскоре нам стало известно, что хозяйка квартиры – пожилая женщина, вдова какого-то там видного партийного деятеля (он то, видимо, и скупал в своё время всякое старьё, на которое мы позарились), проживающая вдвоём с двухлетней внучкой.
Через некоторое время назначили дату нашего «мероприятия». Из достоверных источников просочилась информация, что бабки и её внучки дома не будет – уезжают к родне в деревню. «На дело» пошли втроем: я, друг мой Витёк и ещё один парень, чтоб на шухере стоять. С замком справились легко, а как в квартиру попали, разделились: Витёк на кухню прошмыгнул, я – в гостиную. Только приступил, так сказать, к осмотру, заметил краем глаза в дверях какой-то белый силуэт. Обернулся – мать честная: стоит передо мной пожилая женщина в длинной ночной сорочке и испуганно на меня таращится. Смотрела, смотрела, а потом как закричит:
- Что же ты, сынок, делаешь? Последнее ведь отбираешь! – ну, и всё в таком духе.
Я, Олег, если честно, сам оторопел. Ни разу со мной такого ещё не случалось. Стою и не знаю, что мне с этой бабкой делать. И тут она за сердце хватается и на пол падает. Я со страху через неё перескочил, и в прихожую. Там столкнулся с Витьком. Показываю ему на бабку, та лежит, стонет, по-моему, хрипит даже: что, мол, делать-то, может, скорую вызвать? Витёк только пальцем у виска покрутил: ты, говорит, совсем ополоумел, сдаст же она нас как пить дать, сдаст, а так – пусть себе подыхает, мы не при делах… В общем, взяли, что унести смогли, и ушли.
А через неделю повязали нас. Думали, старуха выжила и сдала, ан нет: Витёк умудрился на месте преступления свой паспорт потерять (до сих пор не понимаю, как, он всегда из нас самый осторожный был), по нему и вычислили. Про бабулю нам уже следователь рассказал. Умерла она в ту ночь, внучка сиротой осталась. Родители-то у девчушки ещё раньше погибли, родственники брать отказались, теперь в детдом пойдет.
Короче говоря, пересажали всю нашу шайку-лейку. Как только раскрыли ограбление, все наши прошлые грешки, само собой, тоже наружу полезли. А старушка та мне в СИЗО несколько раз снилась, причём каждый раз в одном и том же сне: стоит, смотрит на меня и молчит. Жутко мне было после таких сновидений, но я тогда всё на совесть списывал. Ведь, действительно, переживал я сильно. И, надо сказать, всё больше не за грабежи, а из-за того, что бабке тогда не помог. Надо было Витька не слушать и из автомата в скорую позвонить. Сидеть-то я, всё равно уж сижу, так хоть малую не осиротил бы.
Пока срок мотал в колонии, бабуля мне ни разу не снилась. Незадолго до освобождения узнал, что Витёк вены себе вскрыл. Почему, мне до сих пор неизвестно. Ведь и сидеть ему на тот момент недолго оставалось, а он…
Оттрубив положенное, вышел я. Мамка к тому времени совсем по наклонной скатилась, совершенно спилась со своими дружками, дома почти не появлялась. Я же твёрдо решил, что в свое тёмное прошлое ни за какие коврижки возвращаться не стану. А тут ещё и с работой подфартило. Встретил я однажды бывшего соседа по общаге. Он на тот момент с нами уже не жил, имел отдельную квартиру и работал главным инженером на одном предприятии. Хороший мужик, поверил мне, помог шофером устроиться (права у меня с училища были). Вскоре я ещё и хорошую девушку встретил. Судимость свою скрывать не стал, чуть ли не на первом свидании всё выложил, думал – сбежит от меня моя Алёнка, сверкая пятками. Ошибался. Не сбежала, всё поняла, поверила. Ну, а я с предложением руки и сердца тянуть не стал, свадьбу сыграли, а потом ещё одна удача – квартиру нам дали от предприятия.
В общем, Олежа, жизнь вроде как наладилась. И тут, ни с того ни с сего бабка та погибшая снова начала мне сниться. Опять стоит, молчит и смотрит с укоризной. А как только сны эти начались, так и у меня всё наперекосяк пошло. Во-первых, со здоровьем проблемы нарисовались. Нет, сердце-то у меня, конечно, с детства слабоватое было, из-за него и в армию когда-то не взяли, но в последние годы как-то не беспокоило, а тут – в постоянные клиенты больницы заделался. Во-вторых, на работе какие-то неприятности да конфликты попёрли. В-третьих, мать слегла: до того допилась, что парализовало её. Но и это ещё не всё. Самое главное – дети у нас с женой никак не получались. Уж и по врачам ходили, а те только руками разводили: вроде как у обоих всё в порядке, а не выходит, блин, каменный цветок, и всё тут. Я и в церковь ходил, и просил про себя бабулю о прощении, но всё продолжало идти кувырком.
Через несколько лет безуспешных попыток забеременеть Алёнка моя совсем отчаялась и говорит: давай, дескать, из детдома малыша возьмём. Я подумал и согласился. Нам к тому времени обоим уже по тридцать стукнуло, годы идут, а потомства можем и не дождаться.
За несколько дней до похода к детям приснился мне странный сон, опять же с участием той старухи. Впервые в жизни во сне она была не одна – держала за руку маленькую девочку, лет двух-трёх. Хорошенькая такая девчоночка, я её отлично запомнил! А самое интересное – первый раз за всё это время бабуля не смотрела на меня зло и с упреком, а почему-то улыбалась. Короче, проснулся в полном недоумении, а скоро пошли мы с Алёной в детский дом.
Пока жена какие-то там вопросы в кабинете директрисы решала, я по коридору шатался. Гляжу, идёт мне навстречу девчушка, на вид лет десяти. Подошла, смотрит на меня и вдруг заявляет:
- Дядя, а я вас вчера во сне видела. Вы моим папой теперь будете, да?
Я от неожиданности аж присел. При этом гляжу на девочку и понимаю, что где-то я её тоже уже видел. Смотрел, смотрел, а потом как обухом по голове садануло: так во сне же! То же личико, что во сне у бабкиной малышки было, только повзрослевшее немного.
- Буду! – говорю. – Точно буду! – и бегом к директрисе в кабинет, расспрашивать, кто да что.
Та, конечно, сначала удивилась, таких больших детей редко берут, но о девочке всё-таки подробно рассказала. Зовут Катя, 12 лет. В детдом попала в 2 года. Родители погибли при пожаре, когда ей всего несколько месяцев от роду было, а малышка чудом выжила и осталась жить с бабушкой. Но и тут беда: залезли как-то в их квартиру воры, бабушка, видать, остановить их пыталась, да с сердцем плохо сделалось, так и умерла на пороге одной из комнат. Катюшки в тот момент в квартире не было, бабуля её за несколько дней до того к сестре своей в деревню отвезла, а сама вернулась по каким-то срочным делам. Девочку несколько раз взять хотели, но в последний момент что-то срывалось, поэтому так и жила она в детском доме. Я всё это слушал и, честно сказать, с трудом сдерживался, чтоб не потерять сознание. Сердце щемило, аж жуть! Твёрдо решил: удочерю Катю.
Продолжение в комментах...