— Да, победили, и что толку? — вздыхал Саня. — Столько крови пролили, в половине Европы социализм установили. Теперь нам никогда не войти в европейскую семью народов, мы не уважали их ценности. А знаешь, сколько немок изнасиловали наши солдаты, когда заняли Берлин? Миллион! Это же ужасно!

Саня, либеральный сетевой журналист, отлично разбирался в истории, которую изучал по определенным сайтам. Менеджер Лёха был попроще, его не волновали европейские ценности и зверски изнасилованные немки. То есть, немки немножко волновали — он бы, может, и сам не прочь, если они такие, как в порно про сантехников. Но больше всего Лёха любил пиво. Поэтому и сказал, как отрубил:

— Да если б не эта победа, мы бы сейчас баварское пили, — и горестно взялся за бутылку «Балтики».

Неизвестно, что случилось, но все вокруг вдруг заверте… И Лёха обнаружил себя стоящим на чистенькой зеленой улице с аккуратными, будто пряничными домиками. Вместо «Балтики» он сжимал ручку метлы.

— Почему не работаешь? — К нему подошел высокий белокурый мужчина в красивой форме. — В Сибирь захотел?..

Лёха вдруг осознал: с ним говорят по-немецки. И сам он тоже мыслил по-немецки. Предкам Лёхи в альтернативной реальности повезло: после великой, стремительной победы Германии в 1941 году их сочли неопасными, пригодными для обслуживания восточных колоний, и оставили в Подмосковье вместе несколькими миллионами славян, которыми управляли переселенцы из Германии.

Остальных выслали в Сибирь, для добычи полезных ископаемых, заготовки леса, да и вообще, чтобы не отсвечивали своей ущербностью в Новом Рейхе. Туда же отправили всех поляков. Сначала, в рамках немецкого гуманизма, их собирались переселить в Бразилию. Но, представив, как враждебная и недостойная нация будет плясать самбу под пальмами, руководство Рейха все же выбрало Сибирь. Колонии были очищены.

Правда, 70% переселенцев по дороге умерло от истощения: «план голода» на оккупированных территориях сработал на полную катушку.

Никаких изнасилованных немок теперь не было. Впрочем, как и русских: за отказ уберменшу полагалось пять лет тюрьмы. Да и представители высшей расы не особенно заглядывались на низших. Знаменитая красота славянок заметно увяла с поколениями: ведь размножение унтерменшей строго контролировалось, ни о каком смешении кровей речи быть не могло.

Но Лёху вообще не волновали женщины, и порно про сантехников не требовалось. Он не был мужчиной. В рамках ограничения рождаемости часть славян стерилизовалась и кастрировалась. Рабочей силы и так хватало, а Рейху не требовался избыток нахлебников.

Либерал Саня, знаток истории и европейских ценностей, в этой реальности просто не родился. В своих мечтах он не учел, что его дед по материнской линии был евреем. На момент победы Германии, ему исполнилось 10 лет, и вместе с родителями его ликвидировали в газовой камере Треблинки.

Через 12 лет красавицу-украинку, которая должна была стать бабушкой Сани, стерилизовали и поместили в публичный дом для немецкого персонала. Светловолосый дедушка по отцовской линии был забран из белорусского села по программе «Лебенсборн», усыновлен чистокровными немцами, и вырос истинным арийцем. Он так и не встретил бабушку Сани: она умерла от голода в пять лет.

К 1991 году, через 50 лет после героической победы Германии, идеи фюрера восторжествовали окончательно. Были полностью уничтожены евреи и цыгане, остатки польского народа угасали в Сибири, не помня ни своей истории, ни своего языка. Остальные славяне были взяты под абсолютный контроль арийской расы и превращены в грубую рабочую силу.

Всех этих важных политических и экономических подробностей Лёха не знал и не понимал: унтерменшам не полагалось образования.

Он просто существовал. Ел. Спал. Чистил улицы.

Вечером Лёха, а точнее, не Лёха — унтерменш №320955/89, сдал инвентарь и строем, вместе с такими же славянскими рабами, отправился в барак.

Пить баварское. Его выдавали по поллитра в неделю.

Новые европейские ценности гласили: рабочий скот тоже должен отдыхать.

В дружной, расово правильной европейской семье народов.