Продолжение истории, начало вот здесь: https://pikabu.ru/story/kontrakt_5700791
6.
Всю ночь я остервенело приводил винтовку в порядок. И пусть пришлось порвать на тряпки одну из двух имевшихся простыней, к утру я сумел-таки её зарядить и взвести. Правда, после этого затвор намертво заклинил, и потребовалось потратить ещё какое-то время на то, чтобы это исправить.
Неудачная попытка застрелиться здорово взбодрила: я решил принять случившееся не как очередную неудачу, а как знак свыше, и предпочёл направить силы в более продуктивное русло. Репутация сама себя не восстановит.
Во время ремонта я грязно ругал тех, кто довёл ствол до такого состояния. Африканцы совершенно не умели обращаться с оружием: чистили в лучшем случае раз в жизни, бросали где попало – зачастую в грязи и сырости - и очень любили сидеть, уперевшись стволом в землю, а ладони и подбородок умостив на прикладе.
К слову, оружие платило им той же монетой: клинило, ломалось, взрывалось, отказывало в самый неподходящий момент, и мне хотелось видеть в этом не только причинно-следственную связь, но и кармическое воздаяние.
После беглого осмотра возникла идея: закинуть все металлические части оружия в ванну с растворителем, но я побоялся, что винтовка растает вместе с ржавчиной, и выполнял все операции вручную. В итоге всё оказалось не так уж и плохо. Я вытряхнул из внутренностей песок и выгнал пауков, отчистил разъеденные коррозией детали, смазал движущиеся части и зафиксировал неподвижные, заменил ствол на запасной, оставшийся от прежней винтовки, аккуратно заклеил и скрепил ложу (к сожалению, без хомутов не получилось обойтись), и даже сумел при помощи отвёртки, молотка и саморезов пересадить хромированную прицельную планку с чудовищного револьвера Нгуту. Да, она была коротковата, но иной, к сожалению, под рукой не нашлось.
Ранним утром я пробрался в один из огромных бассейнов-цистерн, куда стекалась вода во время сезона дождей. Он не пустовал: сверху, на одном из уступов, сидела, свесив ноги в бездну, громкая компания чёрных подростков с бутылками. Они слушали какое-то дерьмо, громко смеялись, кричали мне что-то и кидались мусором, но из-за расстояния опасности не представляли. Тут, на дне, я больше рисковал свернуть шею, споткнувшись о затаившийся в песке мусор, принесённый дождевой водой. Сейчас меня окружали только разрисованные стены да гулкое металлическое эхо, вынужденное усиливать звон, визгливый смех и то, что подростки называли музыкой. На недосягаемо-высоком потолке горели тусклые белые лампы - из-за расстояния маленькие, как звёзды, и дающие немногим больше света.
Воткнув в наиболее выдающееся нагромождение хлама несколько пропылённых пивных бутылок, я отошёл на сотню метров, снял винтовку с плеча, дослал патрон и прицелился. Баллистический калькулятор пикнул и показал таблицу с расчётами, но я его выключил. К чёрту. Он и так уже очень помог. В конце концов, я принадлежал поколению, которое не пользовалось «железом», и в моё время исход столкновения зависел от личных умений и известной толики везения.
Первый выстрел ушёл в молоко и оглушил. Эхо от грохота почти половину минуты носилось под сводами бассейна и отскакивало от стен и потолка. Если бы не шумоподавление, ушам пришлось бы несладко.
- Мазила! - крикнули сверху и издевательски захохотали, отчего мне захотелось пристрелять винтовку на живых мишенях. Поиграть, скажем так, в десять негритят.
Зелёная сетка дальномера показала расстояние между попаданием и целью, после чего я подкрутил прицел на винтовке и пальнул ещё раз. Уже лучше, но всё равно следовало брать чуть левее и выше.
Потребовалось пять повторений, прежде чем бутылка разлетелась, вызвав ликование на трибунах.
- Повезло! – обиженно воскликнул один из компании. – Просто повезло!
Я резко вскинул винтовку, направляя её в сторону компании, и усмехнулся с мрачным удовлетворением, увидев, как быстро детишки скрылись. Исчезли моментально, как в воздухе растворились, и только опрокинутая пустая бутылка, долго-долго падавшая на дно цистерны, какое-то время напоминала, что тут был кто-то, кроме меня. Конечно же, я не стал бы стрелять: мелюзга была совершенно безопасна, но проучить их, без всякого сомнения, стоило. К тому же, это было попросту приятно. Я всегда знал, что в старости буду тем самым злым дедом, которого боятся и ненавидят все дети в районе.
Что ж, оружие не развалилось и даже попадало в цель – это был веский повод порадоваться. Ещё одну неудачу я мог и не перенести. В кармане звенели три патрона, но этого было даже слишком много: мне потребуется всего один.
- И кого же ты… Ну, ты понимаешь. Должен убить, – поинтересовался Эрвин. Он мог протестовать только одним способом - мимическим - и вовсю им пользовался. От кислой мины на его лице распространялось практически осязаемое уныние, которое портило всё утро.
- Адам Юнгер, - я копался в огромном тёмно-зелёном ящике с армейскими маркировками, периодически выкидывая оттуда какие-то штуки: то немногое, что я нажил за девяносто лет. Штуки гремели, шелестели, стучали, рассыпались и иногда выпускали группки потревоженных насекомых.
Звук, который издал Эрвин, был настолько удивительным, что я отвлёкся и обернулся.
- Да ладно! - в голосе прозвучала обида. - Юнгер? Мужик, ты серьёзно?
Я выпрямился, скривившись из-за за немного заклинившей поясницы.
- Абсолютно. А что не так?
- Ты не можешь просто так взять и грохнуть его!
На долю секунды мне показалось, что он не верит в мои силы.
- И почему же?
Эрвин закатил глаза:
- Ты что, в пещере живёшь?..
Вопрос не требовал ответа, и я не стал его давать - признаваться в оторванности от мира было стыдно. Тем временем мой друг продолжал:
- Он же крут! Серьёзно! Это надежда всего города! Как глоток свежего воздуха!
Последняя фраза была явно не в стиле Эрвина: видимо, подцепил её в каком-нибудь пропагандистском материале.
- Да брось. Все они - одного поля ягоды.
- Нет-нет! - с несвойственной ему горячностью принялся доказывать Эрвин. - Я и сам так думал раньше, но потом проверил: он и правда вышел из самых низов. Бедный район, всё такое.
- И данные ты брал из открытых источников, да?.. – о сарказм в моём голосе можно было уколоться.
Мой приятель смутился, но быстро опомнился и затараторил:
- Ну… Вообще, да, но то, что говорят, похоже на правду! К тому же, он никак не связан с корпорациями. Ни с одной. Он самостоятелен, понимаешь?
Я очень выразительно промолчал.
- Он делает хорошие вещи! - в голосе Эрвина послышалась паника. Он отчаянно бросался в меня доводами. - Помогает людям, борется с корпорациями!
Тут я не выдержал и расхохотался.
- Бороться с корпорациями в городе, который был ими основан, - это самая смешная вещь, которую я слышал.
- Но!.. Но!..
- Эрвин. Заглохни, - жёстко прервал я приятеля. - Я пристрелю его, и ты мне с этим поможешь. Только так.
- Я не буду помогать тебе убивать Юнгера! Чёрт, кого угодно, только не его! Он же…
- Мне плевать, кто он такой. Но если тебе от этого будет легче, то я уверен, что это просто очередной мудак на зарплате у чьего-то совета директоров. Только в этот раз неявно, чтобы сделать шоу поинтереснее. Нельзя быть частью системы и бороться против неё, это ж долбаный абсурд!.. Так что подбери нюни и радуйся, что мы вдвоём избавим город от хитрожопого мерзавца, который умудрился всех обмануть.
Эрвин помрачнел, а я продолжил выкидывать из ящика то, что могло пригодиться для операции.
- И когда ты успел стать таким козлом?..
Громкий хлопок крышки заставил моего приятеля дёрнуться.
- А ты разве не помнишь?..
Бывший друг опустил глаза и постарался выдавить ответ, но я лишь отмахнулся и передразнил его мычание.
Самая главная часть в любом покушении – знать, что клиент окажется в определённом месте в определённое время. Свалить поиск информации на Эрвина я не мог, поскольку симпатизирующий жертве засранец легко мог что-нибудь провернуть. До серьёзной подставы дело бы не дошло: в обычном состоянии он слишком труслив для этого, но напакостить по-мелкому вполне себе мог.
Обычно я держался подальше от публичной сети, но сейчас иного выхода не было. Впрочем, отсутствие альтернатив не отменяло неприязни и не помешало мне откладывать момент соединения до последнего. На всякий случай я подготовился технически: прочитал несколько статей о протоколах передачи данных, но ни черта не понял. Затем тщательно подобрал фильтры рекламы и нежелательного контента, которые помогли бы не сойти с ума от информационного шквала.
Ну и когда оттягивать подключение было уже нельзя, я удостоверился, что Эрвин приготовил обед и кофе, выгнал приятеля на улицу под надуманным предлогом, и, устроившись поудобнее в кресле, открыл браузер. Комната преобразилась: каждая линия была выделена чёрным и немного выпрямлена для красоты. Цветов стало меньше, но они были куда ярче и приятнее прежних: скучная и тусклая палитра реальности поменялась на весёленький виртуальный RGB. Грязь, мусор и прочие свидетельства несовершенства реального мира исчезли.
- Ну ладно… - пробормотал я, ткнул пальцем в адрес популярного поисковика и надиктовал запрос:
- Адам Юн…
Я не успел даже закончить фразу, как со всех сторон хлынули информационные помои. Включились десятки рекламных видео - и белозубые актёры принялись, перекрикивая друг друга, убеждать, что именно их товар нужен стороннику Юнгера. Сверху посыпались купоны, дающие право на скидку – к счастью, ненастоящие, потому что подобный вал бумаги вполне мог меня похоронить. Параллельно с ними приходили сообщения о начислении миллиардов бонусных баллов на первую покупку, а за вторую обещали носить на руках и признать воплощением бога на земле. Каждый сантиметр свободного пространства был занят непонятными картинками и заголовками в духе «Эта ужасающая херня довела до инфаркта всех жителей…». Ну и поверх всего этого великолепия всплывали окна с грозными сообщениями, большинство из которых гласили, что мой член был замечен в несанкционированных виртуальных контактах, и с минуты на минуту полицейские придут его конфисковывать, а если я не хочу его лишиться, то нужно заплатить огромный штраф прямо сейчас.
Куча текста, море видео, анимации и мемов, килотонны эмодзи и грёбаная гора трясущихся у моего лица голых задниц.
Я закрыл браузер и потянулся к бутылке, но вовремя себя остановил. Поиск данных – не та работа, которую можно выполнять пьяным.
- Хорошо, попробуем ещё раз…
Только с третьего раза я всё-таки сумел найти хоть что-то. График встреч Юнгера с избирателями был в открытом доступе, но любая крупица полезной информации терялась в океане дерьма. Ближе к концу расследования реклама стала более целевой: на меня со всех сторон смотрело лицо политика, которого я должен убить. Однако смуглые задницы не исчезли, и я благодарил бога за то, что ни одна из них не принадлежала Юнгеру.
Отключившись, я какое-то время сидел с закрытыми глазами и пытался побороть ужасное головокружение.
Реальный мир оказался куда хуже виртуального. Всё та же грязища, те же коробки из-под лапши и консервные банки, та же гора пыльного снаряжения посреди комнаты – рыжие пятна камуфляжа для саванны перемешивались с чёрными и тёмно-серыми городскими паттернами.
- Долбаные рекламщики… - я потёр затылок. Перед глазами водили хороводы яркие цветные пятна, а в голове ещё звучали убедительные голоса.
Неожиданно выяснилось, что я знаю о Юнгере куда больше, чем до выхода в сеть. Похоже, неосознанно всё-таки впитал в себя немного пропагандистских помоев.
Человек эпохи информационного перепроизводства учился фильтровать данные ещё в пелёнках, и это был важнейший навык, сродни хождению и развитию речи, потому что в противном случае маленький человек рисковал свихнуться. Да, прогресс лишил людей необходимости быстро убегать от саблезубого тигра, но вместе с тем подобрал новый критерий успешности отдельного представителя вида.
К счастью или нет, но я рос в строго противоположных условиях. Постоянный недостаток информации выработал способность поглощать всё увиденное, услышанное и прочитанное в надежде, что потом я смогу это обдумать и решить, что пригодится, а что нет. Но увы, времена изменились, и потреблять всё подряд означало установить на собственный мозг пиратскую программу, скачанную с подозрительного сайта, не проверив перед этим все заковыристые галочки.
В современном мире я был как голодающий крестьянина из восемнадцатого века, перенесённый в современный супермаркет. Да, кругом куча еды, даже редчайшего в то время мяса, но от синтетической говядины вскоре откажет печень, а от условно настоящей мгновенно вырастут сразу борода и грудь.
Разумеется, существовал блокирующий софт, настройки отображения и алгоритмы индивидуальной подборки контента, но их никто и никогда не воспринимал всерьёз. Во-первых, они не работали на сто процентов – рекламное лобби не допустило бы на рынок продукт, способный поставить под угрозу их благополучие, а во-вторых, без умения анализировать и критически смотреть на информацию, они всё равно были бесполезны. Манипуляции мнением стали куда тоньше и интереснее, чем во времена моей молодости, и встречались практически везде. Тот, кто не мог их распознать, терял ресурсы, здравый смысл и в конце концов проигрывал в эволюционной гонке.
«Юнгер, Юнгер, Юнгер», - думал я, пытаясь побороть навязанное и уже успевшее укорениться мнение, что он действительно классный малый. Безукоризненное прошлое, отличное образование, широкая улыбка, крепкое рукопожатие, правильные слова, прогрессивные идеи, борьба за справедливость. Последняя не была успешной – вовсе нет. Если б он победил хоть раз, то лишился бы всех избирателей, которые почуяли бы неладное: потому что победить корпорации в их городе просто невозможно.
Сверившись со списком встреч Юнгера с избирателями, я связался с Эрвином:
- Вызови такси и захвати мне пива в магазине под домом. Прокатимся в пару мест.
