Сторожевая служба Великого княжества Московского
Основу войска татар составляла легкая конница. Их главной целью был захват полона и скота. Овладение имуществом отодвигалось на второй план, так как быстрые передвижения исключали использование обозов. Татарам было экономически не выгодно кровопролитие, почему они обычно и избегали боя.
Существовал и третий противник - «воровские черкасы» - казаки, жившие на юго-восточных окраинах Речи Посполитой (образована в 1569 г.), выступавшие в данном случае, как сила, независимая от верховной власти. Их активные вторжения в русские земли начались со второй половины 80-х гг. XVI в., что было связано со столкновением русской и украинской колонизации Поля. Черкасы владели огнестрельным оружием, умели воевать в пешем строю и штурмовать крепости, но при этом не брали в набег тяжелого вооружения и обозов, умело применяли маскировку и татарскую тактику стремительного отступления.
Казачье войско
Их основной целью был разбой, свойственный татарам, причем черкасы в отличие от последних вели активную охоту за русскими служилыми людьми, а иногда даже шли на захват городов. Ущерб от таких набегов был весьма значительным. Другая цель была связанна с колонизационным движением Речи Посполитой_по захвату новых территорий на Поле и ограничением движения в этом направлении России.
Границы Московского княжества, подвергаемые частым и опустошительным набегам литовцев и ордынцев, требовали постоянной и деятельной обороны. Если в борьбе с Литвой города-крепости имели большое значение, то в борьбе с крымскими татарами постройка городов мало помогала. Они их просто обходили, и необходимо было изыскать какие-нибудь средства против внезапности татарских набегов. Нужны были такие воины, которые выслеживали бы татар в степи и давали бы знать в «украинные» города северской земли об их приближении.
Для этого во второй половине XVI века у окраинных городов Московской Руси была введена так называемая постоянная сторожевая служба, задачей которой было заблаговременное выслеживание татар и предупреждение об их приближении к городам. Сторожевые пункты создавались впереди самых окраинных городов, примерно в 4-5 днях пути от них.
Первые подобные службы являлись скрытыми караулами разъезжих сторожей и станичников, обязанностью которых было наблюдение за движениями татар, ведение разведки и предупреждение о набегах степных кочевников.
С распространением границ Московского княжества на юг и восток сторожи против татар стали увеличиваться, и мало по малу принимать вид линии настоящих укреплений на всем протяжении юго-восточных границ государства.
В результате в северских пограничных городах учредился особый класс служилых воинских людей, известный под именем городовых казаков, которые обязывались постоянно быть на службе, ездить в степи, смотреть за движениями татар по известным степным дорогам, называемым шляхами, перехватывать языков, и доставлять вести воеводам и великому князю, а в случае набега ордынцев защищать пограничные города. В службу эту набирались вольные люди из всех сословий; они получали за свою службу определенное количество земли, освобождались от всех податей, а иногда награждались и денежным жалованьем, вооружение же и лошадей должны были иметь за свой счет.
Городовые казаки в первый раз встречаются в наших летописях под 1444 годом. Они были учреждены правительством и находились в полной от него зависимости. В царствование Ивана ІV они поступили в ведение Стрелецкого приказа и, наравне со Стрельцами, составляли особый разряд войска, противоположный дворянам и детям боярским, которые находились в ведомстве Разряда.
Выдвинутые далеко в Дикое поле «сторожи» и подвижные станицы скрытно контролировали огромные степные пространства. Обнаружив выбитую конскими копытами землю — «сакму», станичники умели определить, сколько и каких людей крадется к русским рубежам. Особое внимание уделялось степным дорогам на Русь.
Сторожевые огни, гонцы-«сеунчи» предупреждали окрестные станицы и порубежных воевод о приходе врага, его силах и направлении удара. В конце XVI века южная граница покрылась цепью новых крепостей, были усилены «засечные черты» из лесных завалов, валов, острогов и постоянных гарнизонов. В XVII веке мощная Белгородская черта засек и крепостей, а вслед за ней Изюмская черта призваны были перенести линию борьбы дальше от мирных русских земель.
Из передовой линии городов в разных направлениях, дня на четыре и дней на пять пути от города, а не редко и ближе, назначались в степи «сторожи», отстоящие друг от друга на день, очень редко на два, а более на полдня пути и ближе. Сторожи сии были в беспрестанных сношениях друг с другом и составляли несколько неразрывных линий, пересекавших все степные дороги, по которым татары ходили в Русь.
В 1571 году Царь Иван Васильевич, желая дать больше порядка сторожевой и станичной службе, приказом своим от 1-го января назначил главным ее начальником знаменитейшего воина своего времени, князя Михаила Ивановича Воротынского и предписал дать ей лучшее устройство. В помощники Михаилу Воротынскому для освидетельствования и назначения сторожей на месте были определены: со стороны крымцев – князь Михаил Тюфякин и дьяк Ржевский, знаменитый подвигами степной войны и хорошо знакомый с крымскими степями, с ногайской стороны – Юрий Булгаков, опытный степной служака, не раз поражавший крымцев и ногайцев.
Умный исполнитель царской воли, Воротынский, начал дело подробными справками и допросами о настоящем состоянии этой службы и о всем, в чем она требовала изменения, и что можно было оставить, в прежнем виде, перебрал все росписи и книги об этой службе, хранившиеся в Разряде, сделал подробные расспросы станичников и cторожей.
Из его исследований видно, что при Царе Иране Васильевиче, лет за 15 до 1571 года, существовала уже длинная цепь укрепленных городов по всей степной «украйне», и что сторожевая служба была в ведении Разрядного Приказа в который доставлялись все росписи станиц и сторожей.
Сторожевая служба получила стройную организацию в 1571 году на основе разработанного под руководством воеводы М.И. Воротынского Устава. Сторожевую службу несли сторожи (сторожевые наблюдательные посты) и станицы (небольшие конные отряды), высылавшиеся из пограничных крепостей в степь в период с середины весны до наступления зимы. Они поддерживали связь между собой и с крепостями, ведя разведку и оповещая сигналами о приближении противника.
Служба сторожей считалась очень трудной и опасной, поэтому они получали большее жалование, нежели другие служилые люди, а также вознаграждение за убытки, которые они могли понести (например, потеря лошади и т. д.).
В каждом из городов службы были свои воеводы и осадные головы с отрядами служилых людей, боярских детей, казаков и стрельцов (со временя Ивана IV). Стрельцы собственно были городовые воины, очень редко высылавшиеся в степи и на засеки; боярские же дети и казаки вместе с севрюками и служилыми татарами, разделялись на городовых или полковых, и на станичных и сторожевых. Первые употреблялись только для защиты городов и для отражения неприятеля на границах, вторые же – «стражи» – поочередно отправлялись в степь для разъездов и по сторожевым пунктам.
"Стражи» делились на станичников, вожей и сторожей. Они за сторожевую службу получали особое жалованье, большее полкового или городового и удовлетворялись от казны за все убытки и потери, которые могли случиться в разъездах. Лошади, сбруя и вооружение, при отправлении в степь, оценивались воеводами, которые эту расценку вносили в особые книги, и по сим книгам выдавали вознаграждение, в случае потерь и убытков.
Обычно дворяне одного уезда служили вместе. Один раз в год в уездном городе проводился смотр, куда съезжалось дворянство всех окрестных волостей. Им руководил обычно полковой воевода, придирчивым взором следивший за исправностью воинов, оружия, коней.
На смотр каждый должен был прибыть в соответствующем вооружении и привести с собой указанное число вооруженных людей (в зависимости от размеров землевладения, позднее — от числа крестьянских дворов). Здесь же верстались на службу с 15-летнего возраста «новики» и раздавалось денежное жалованье.
На картине С. Иванова Смотр служилых людей изображен воевода, перед которым на столе лежит список прошлого смотра — «десятня». Новая «десятня», которую пишет тут же подьячий, тщательно сверяется со старой: кто-то из дворян умер, кто-то получил новый оклад и должен привести с собой больше людей, кто-то верстается на службу впервые, кто-то «устарел» и просит отставки «по болезни старых многих ран».
Часть дворян уже прошла смотр, другие готовятся представить себя и своих людей «налицо». Так, например, в смотре 1569 года есть такая запись подьячего: «Ташлык Степанов сын Приклонского, …на службе будет на коне, в доспехе, в шеломе, с саадаком, саблей, копьем. А за ним: два человека на конях, в доспехах, в шеломах, с саадаками, саблями, с рогатиной; конь простой да два человека на меринах с вьюками и с топориками».
В начале XVI в. южная степь, лежавшая между Московским государством и Крымом, начиналась непосредственно за Старой Рязанью на Оке и за Ельцом на Быстрой Сосне, притоке Дона.
Для защиты своих границ Русское государство развернуло широкое крепостное строительство. Фактически в 40-х годах была создана, передовая оборонительная линия. Русские воеводы с полками стояли теперь на рубеже Пронск—Михайлов—Зарайск—Тула—Одоев—Белев—Козельск—Карачев—Мценск. Кроме того, русские полки взяли под защиту Северскую землю. Здесь до 1571 г. была создана укрепленная линия Новгород-Северский—Путивль—Рыльск, а после 1571 г. – Калуга—Брянск—Почеп—Стародуб.. Ежегодно "с благовещенья" (с 25 марта) "воеводы от поля на первый срок" ставились во многих городах вдоль южного рубежа.
Во второй половине 40-х — начале 50-х годов XVI века основное внимание правительства Ивана IV было обращено на восток, это было связано с Казанской войной. В эти годы русские воеводы с войсками лишь изредка оказывались в северских землях: в 1549—1550 годах — в Почепе, в 1550—1551 — в Карачеве, однако после присоединения в 1552 г. к Москве Казанского ханства они уже находились почти во всех северских городах.
Так в частности, в приложении к Уставу Разряда предписывалось: «… детям боярским с головами на Государевой службе быти на Донце на Северском усть Уде: из Северы, из Брянска, из Почапа, из Стародуба, из Новагородка из Северского; да к тем же в прибавку из Орла, из Карачева, да казаком из Новосили да из Орла".
В 1553 году "с благовещеньева дня" русские воеводы с полками находились в Рыльске, Путивле, Новгороде-Северском, Чернигове, Трубчевске. В 1557 году "воеводы по украинным городам на первый срок" были поставлены еще в большем количестве крепостей: добавились в Стародубе и Почепе. Сентябрьская "роспись" того же года рисует картину плотного прикрытия всей "крымской украины" от самого края Дикого поля.
Чтобы укрепить обороноспособность края, который сражался то против врагов с запада – польских и литовских войск, то против врагов с юга – крымских татар, - правительство увеличило здесь количество служилых людей – помещиков. Юго-западные уезды России все больше превращались в область, населенную мелкими землевладельцами. На южной окраине укреплялась сторожевая и пограничная служба. На определенный срок служилые люди посылались на границу. Они ездили вдоль нее небольшими группами – сторожами – и, заметив поднимавшуюся пыль от движения татарского отряда, зажигали сигнальные костры. Весть об опасности долетала до города, куда собирались под защиту крепости местные жители. Внезапность татарского нападения пресекалась. А приготовившемуся к обороне населению враг был уже не страшен.
Только в самом исходе XVI века, когда в центральных областях количество служилых людей достигло желаемой степени, явилась мысль, что в государеву службу следует принимать с разбором, не допуская в число детей боярских "поповых и мужичьих детей и холопей боярских и слуг монастырских". Складываясь из лиц самых разнообразных состояний, служилый класс рос с чрезвычайной быстротой. Он требовал для своего хозяйственного обеспечения громадного пространства земель, и эти земли отводились ему преимущественно в южных и западных частях государства, по близости от возможного театра войны (с татарами, литвой и "черкасами").
В первой половине XVI века оседлое население заканчивалось на Калужских, Тульских и Рязанских землях, а за ними на юг простиралось Дикое поле – пустыня без городов и сел, без пашен и иных хозяйственных заимок, лишь с временными "станами" и "юртами" охотников и рыболовов. До середины XVI века в этой пустыне хозяйничали татары: их "казаки" рыскали у границ русских поселений и"искрадывали" русскую «украйну» разбойничьими набегами. Но в середине века дело изменилось: преобладание перешло к русским "казакам", выходившим на Поле из Московского государства и Литовско-Польских украин. "Ныне, государь, казаков на поле много - и черкасцев, и киян, и твоих государевых: вышли, государь, на поле изо всех украин", так доносил Путивльский воевода в 1546 году.
Насколько велика была строгость дисциплины в этой службе во время Царя Ивана Васильевича, можно видеть из того, что ежегодно доставлялись в Разряд подробные росписи всем сторожам и станицам, в которых отчетливо показывались все приезды на службу, с указанием, кто сколько дней был в дороге и на какой срок явился в назначенное ему место, и кто его сменил и когда.
Вот один отрывок из подобной росписи, который наглядно говорит о высокой организации сторожевой службы.
"… В 1-м месте стояли головы на поле на Донце на Северском усть-Уде: с весны Брянчанин Игнатей Ондреев сын Тютчев; а велено ему на поле идти из Рыльска. И Игнатей стал в Рылску на велик день, апреля в 8 день; а из Рыльска пошел на срок на Радуницу апреля в 15-й день, на Донце стал апреля в 24-й день, шел 10 день; а людей с ним было Стародубцев, Новогородка Северского, Почапцов, Болховичей, всего детей боярских 63 человека, да казаков из Новосили да из Орла 30 человек, по 15 человек из города; всего 93 человека.
Игнатья обменил Брянчанин Иван Семичев, стал на срок в Рыльску в четверг на другой недели Петрова поста, июня в 13 день; а на Донце стал июля в 1-й день; в Рыльску жил и до Донца шел три недели; а людей с ним было детей боярских Брянчан, Стародубцев, Новогородска Северского, Карачевцев, Болховичей всего 48 человек; да казаков из Новосили да из Орла 30 человек по 15 человек из города, обоего 79 человек.
Ивана обменил Брянчанин Афонасий Панютин, стал на срок в Рьльску в 1-ю середу по Госпожине дни, августа в 21-й день, а на Донце встал сентября в 1-й день, шел до Донца до Северского 10 день; а людей с ним было детей боярских Брянчан, Стародубцев, Карачевцев, Болховичей, всего 49 человек, да казаков из Новосили да из Орла 30 человек по 15 человек из города; обоего 69 человек".
