Привет, Пикабушники! Долго думала, стоит ли выкладывать эту историю, но коль я и так тону в минусах, что уж там.
В школу мы устраивались с мужем одновременно. Он - учителем истории, я воспитателем в продленку. Условием нашей свадьбы была возможность обеспечить самостоятельно нашу семью, поэтому мы оба, не читая контракт, восторженно поставили свои подписи. Прошло 7 месяцев, я уволилась с чувством, будто вырвалась из тюрьмы. И вот почему...
Завуч и директор.
Иду я однажды по коридору, навстречу завуч.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - проходя мимо, говорит С.И. – Я.В. на вас жалуются, что вы детей бьете.
И так же улыбаясь, удаляется дальше. Я стою с ом видом. ШТА? На этот вопрос мне потом ответили, мол какая-то бабушка из окна (!) видела, как я на улице тягаю деток за капюшоны и раздаю подзатыльники. Почему сразу не на органы-то?
Через какое-то время директор вызывает к себе на ковер и тоже давай мне мозг иметь по всей программе. После этого она еще регулярно хамила моему мужу, расспросив до этого, кем работают его родители. А то мало ли, еще окажется парень важной птицей, извиняйся потом.
Переломным моментом стало сокращение группы. Всего их было три, но Обоже! Детей было мало, явно не по установленному регламенту в 30 душ на квадратный класс. Нам с девчонкой вручают листики, садят на стульчики возле секретаря и диктуют:«Я, такая-то такая, не против сокращения ставки на 0,5». Все, лиса, приехали. И несмотря на то, что в феврале коллега уходит в декрет, я остаюсь с мизерной зарплатой и дико неудобным графиком. В апреле я все-таки пишу заявление, все три группы скатывают в одну к вящему ужасу оставшейся женщины.
Отдельная история – это дети.
1. Денис. Гиперактивный ребенок без тормозов. Мотался по всей школе, дрался с другими учениками, в том числе и семиклассниками, регулярно сам получал пы. Его мама - председатель род.комитета, супер-шишка на работе и подруга директора. Разумеется, ее сыночек не виноват, все его обижают, а он вах вах вах так болен. Нервы, все такое... Накинулась на меня с обвинениями, когда я сказала, что мальчик бегал с ножницами.
Кстати, сам по себе ребенок любвеобильный, в моменты "просветления" он с удовольствием что-то мастерил, болтал с друзьями, участвовал в играх.
2. Соня. Не менее активная девчонка, избалованная родителями до безобразия. Малейшее недовольство выливалось в громкие переливчатые вопли.
3. Антон. Сын учительницы, счастливый обладатель противного голоса и каменной уверенности в том, что ему все дозволено. Уйти посреди урока к маме было в порядке вещей.
4. Марк. Явно не избалован вниманием. В какой-то момент стал замкнутым и даже истеричным. Перестал ходить в группу, сидел в классе у старшего брата.
5. Армен. Маленький врунишка. Наказала его с друзьями, когда они убежали на улицу без спроса, посадила на лавочку. В ответ прилетело обиженное "училка - сука". Сил злиться не было, но от первоклассника я маты слышала регулярно, поэтому проинформировала родителей о том, что их сын ругается. "Да-да, мы с ним поговорим", - ответила по телефону мама. А через 10 минут она вновь мне перезвонила с яростным воплем: "Объясните мне, почему вы ударили моего сына!". Ах, Армеша, на больную мозоль наступил…

Путешествие на поезде Belmond British Pullman — это перемещение не в пространстве, а во времени

На лондонском вокзале «Виктория» среди современных поездов и электричек этот поезд выглядит как сказочный «Хогвардс-экспресс», вот-вот готовый отойти от платформы. Не хватает только клубов дыма паровоза, чтобы окончательно потеряться в веках — сейчас начало двадцать первого столетия или все-таки двадцатого? Паровоз к поезду «Бритиш Пульман» цепляют не чаще двух раз в месяц. Сегодня же десять вагончиков фирменной темно-коричневой окраски с кремовыми верхними панелями, сверкающие начищенной медью перил и дверных ручек, тащит дизельный тепловоз. Но это — единственная деталь, не позволяющая забыть про шумный мегаполис и лондонские пробки, по которым мы добирались до вокзала.

Остальное — улыбающийся стюард в черной ливрее, галстуке-бабочке и белых перчатках, хрустящие скатерти, плюшевые кресла, шампанское в серебряных ведерках со льдом, красные ковры в желтый ромбик на полу вагона — похоже на обещание путешествия в неторопливый век назад. Когда поезда компании «Бритиш Пульман» означали роскошь и класс, и когда кареты, запряженные лошадьми, еще вполне могли двигаться параллельным маршрутом. И с примерно равной поезду скоростью.

Десять вагонов — все, что осталось от некогда огромной компании Pullman, чьи поезда ходили по Америке и Европе, начиная с 1874 года. «Пульман» и тогда и сейчас обозначает путешествие первым классом. Когда железные дороги стали более демократичными, большая часть вагонов «Пульман» нашла свое новое пристанище в музеях или у частных коллекционеров. Так, один из «спасенных» и вновь отреставрированных вагонов нашего сегодняшнего поезда три десятка лет назад был найден ржавеющим в чьем-то огороде. Другой — восстановлен после бомбежки Лондона в 1940 году.

Некоторые из вагонов строились специально для членов британской королевской семьи. В других путешествовали знаменитости вроде Шарля де Голля, Нельсона Манделы и Никиты Хрущева. А два вагона даже были частью погребального поезда Уинстона Черчилля — подробность, которой особенно гордится старший стюард Алан Даулинг. У него седой короткий ежик волос и серые живые глаза, в которых спрятаны искры улыбок. Наверное, потому что его пассажиры расточают ответные улыбки столь же щедро, как стюарды наливают гостям шампанское — бокал за встречу, потом за отправление, бокал за путешествие и даже за возвращение.

«99 процентов времени, что я провожу, следя за обслуживанием пассажиров в поезде — для меня удовольствие, потому что я все время вижу улыбающиеся лица», — говорит 52-летний Алан. Убедившись, что его стюарды готовы подавать обед, Алан любезно соглашается провести экскурсию по всем вагонам, под перестук колес открывая все новые и новые подробности, обращая внимание на детали, которых в каждом вагоне так много, что без опытного гида многое можно и пропустить.

Например, пятьдесят пород дерева, используемых в отделке стен и дверей. В каждом вагоне на стене новая инкрустация — чаще целое панно: то «Орфей», то «Эвридика». В туалетах — мозаичные полы и раковины из цельного мрамора. Ручки и оконные рамы из темной меди, тонкий фарфор, тканевые абажуры на столах и снова шампанское: «для выхода на платформу».

Но главное — кресла, ничуть не похожие на обычные «привинченные» сиденья в поездах. Настоящие кресла на четырех ножках, которые можно удобно развернуть: хоть к столу, хоть поставить в круг и сыграть с попутчиками в игру, коротая время.

Этим и занимается компания, арендовавшая весь соседний вагон «Минерва». Веселые дамы, отмечающие 40-летие подруги, разгадывают «таинственное убийство» — игру, предложенную двумя нанятыми актерами. Вся компания будто сошла со страниц романа «Великий Гэтсби» — в платьях мягкого покроя в стиле 1920-х и замысловатых шляпках-клош с перьями и стразами.

Дресс-код для поездки строгий: смарт-кэжуал, исключающий джинсы, куртки и кроссовки. На деле все оказывается еще более нескромно — большая часть пассажирок в вечерних платьях и жемчугах, мужчины — в костюмах. Шестичасовая поездка стоимостью в 345 британских фунтов — не для бекпэкеров. Самое смешное, что эта поездка в общем в никуда... Отправляясь с вокзала «Виктория», поезд движется на морской курорт Брайтон, стоит пятнадцать минут на брайтонской платформе, давая пассажирам возможность размять ноги в танце — для этого даже заготовлен целый оркестр. Потом свисток, отправление — поезд делает круг и возвращается в Лондон. Весь маршрут — кольцо в 300 километров — он «проползает» за шесть часов со средней скоростью 50 километров в час, давая возможность насладиться деталями пейзажа за окном. Снова здравствуй, вокзал «Виктория»! И никаких обремененных чемоданами пассажиров, торопящихся по домам. Цель поездки — вовсе не перемещение в пространстве, а обед на серебре и мелькание пейзажей за окнами.

«Поезд — вот что главное, а куда он едет — на самом деле не важно», — делится впечатлениями пожилая пара: она в жемчугах, он во фраке. Отмечают серебряную свадьбу. Они мечтали об этой поездке давно, а места бронировали за полгода. Хотя именно сегодня поезд не полон. На 240 мест — 200 пассажиров, 30 стюардов и четыре вагона-кухни. Самые популярные поездки — на Рождество, места на них бронируются за год.

Этот поезд — единственный, и его расписание известно на год вперед. В 2015 году он совершит 136 поездок по Великобритании. Самые популярные направления: Кембридж, Бат и Йорк. Цены на билеты зависят от продолжительности поездки: начинаются с вполне демократичных 250-ти фунтов и переваливают за одну тысячу. Последнее — за путешествие по графству Корнуэлл длиной в два выходных.

В одном вагоне — что-то вроде корпоратива, шумно и весело, в соседнем — чинно и тихо: несколько пар, явно настроенных на романтический лад, среди которых опознаются двое американцев: по избыточному весу и ярко-белым зубам. «Для нас поезд — это вообще квинтэссенция Старой Европы, — говорят Кейт и Дейви. — Мы живем в Аризоне, на поезде не ездили ни разу в жизни». Они непрерывно смотрят в окно и с детским восторгом хлопают в ладоши, когда появляется синяя полоса моря.

Хотя видно в окно почти одно и то же: скромные английские пейзажи — зеленые поля да аккуратные домики с красными крышами. Наверное, если бы поезд шел в Корнуэлл или Йоркшир, вид из окна был бы интереснее: каменные замки и старые церкви. Но дорога до Брайтона оказывается прозаичнее. Не красит ландшафт и знаменитая британская погода — моросящий дождь и хмурое небо. «Когда у нас на острове хорошая погода, об этом событии пишут в газетах», — в полушутку сообщает мне соседка.

То, что происходит внутри поезда — гораздо интереснее, чем снаружи. Например, серебряные супницы, из которых наливают тыквенный суп в пустые фарфоровые тарелки, стоящие на столе. «Если принести тарелку уже с супом, от тряски он расплескается по краям — будет некрасиво», — делится опытом Алан.

Сегодня кроме тыквенно-морковного супа подают тартар из лосося, запеченное филе морского окуня с грибами шиитаке, а на десерт — тарелка местных сыров.

Как только поезд «переползает» мост через Темзу и замирает в ожидании, когда на вокзале «Виктория» освободится его законная платформа «номер один», становится понятно, что путешествовать — в любом случае означает меняться. И пусть даже никакой смены пространственных координат не произошло. Но перемещение во времени удалось точно.