Это в центре большого города в Северной Ирландии.

OnePlus Nord 2 (Snapseed)

Любите ли вы путешествия? Да? Ну и зря. Я вот не люблю. Я быстро теряюсь на местности. В прямом смысле слова. Первый раз я потерялась в 2,5 года, когда зимой папа катал меня на санках. Санки были без спинки, поэтому на повороте я весьма ожидаемо выпала в сугроб, и если бы папа меня так сильно не любил и не пошел искать, вряд ли я бы дожила до своих преклонных лет. Второй раз я потерялась на море, куда мы поехали отдыхать всей семьей к друзьям моих родителей. Пока родители пили винище (зачеркнуто) степенно вкушали ужин с принимающей стороной, мой брат с их дочерью играли в партизан и немцев. Кто был немцем как бэ понятно, да? Так вот, эти сволочи, закрыв меня в какой-то загородке, слиняли домой, жрать конфеты. На вопрос четверых родителей «А где novayajjjizn????», сволочи логично и невозмутимо сообщили: «В плену». Искали меня кароч долго. Ну и нашли, ясное дело. Потому что, опять же, сильно меня любили, да. В общем, путешествия – это не мое.

- Дитю нужен свежий воздух, - важно сообщила мне Иванова.
- Да? – удивилась я. – И чо?
- А ничо. Я тут дачу сняла на лето, - огорошила меня подруга. – Завтра с Левайсом переезжаем.
- Насовсем? – обрадовалась я.
- Шиш тебе, канистра. На месяц. Или два. Как пойдет. Кстати, а ты же приедешь нас проведать?
«Нах нах» подумала я. Ну а вслух смачно соврала:
- Конечно, дорогая, об чем беседа?

Через месяц я вдуплила, что давно ничего не слышала о своей подруженции. Мне стало стыдно. А когда мне стыдно, я становлюсь мягкой и глупой. И из меня можно вить канаты. И я решила, что пора выполнить свой гражданский долг и посетить тот колхоз, куда урыла Иванова. Мало ли, вдруг она там одичала и забыла, в какую сторону нужно идти домой? Довезти в благословенное село меня вызвался ее брат. Всю дорогу брат травил анекдоты, а также бередил мою нежную душу жестким шансоном.
«Мамадарагая», - думала я, подскакивая на очередной кочке. Меня отчаянно мучил бодун и мерзкое предчувствие какой-то жопы. «Ну ничо, авось там хорошо. Свежий воздух, солнышко…. Прорвусь как-нибудь».
Через час мой извозчик заложил очередной вираж и резко остановился.
- Все, вылазь, приехали! – весело подмигнул мне брат.
Я посмотрела в окно. Вокруг было поле. И ларек. И все.
- А мы ТОЧНО приехали?
- Ты вылазь уже, мне назад надо ехать срочно, - брат нежно выпихнул меня из авто, и рванул в степь.
Я по старой привычке уже собралась потеряться и с места в карьер начать бомжевать под этим ларьком. Но этим радужным планам не суждено было сбыться, так как дверцу ларька с ноги открыла Иванова.
- О, здарссссти, че застыла? Бери мешок – пошли домой, - подруга решительно впихнула мне в руки громадный пакет.
- А идти далеко? – робко поинтересовалась я.
- Понты, минут 20, - подмигнула подруга.
Через 40 (!) минут мы дотащились до каких-то кустов.
- Дооооом, милый дооооом, - пропела подруга, и жестом фокусника открыла кусок кустов. В кустах прятался сарай на две комнаты, деревянный нужник и сарай №2, который Иванова почему-то обозвала «кухней на всякий случай».
- А где душ? – тупо уставившись на сарай №2, спросила я.
- А ты шо, без душа сдохнешь? И вообще у меня тут воды нету, я от соседей ношу ведрами. Ну, то херня, ща на речку пойдем, - сообщила мне подруга. – А душ будет вечером, тока надо будет в другой конец села прогуляться.
- А речка далеко? – на всякий случай спросила я.
- Ну как от ларька до нас, тока в другую сторону, – успокоила меня Иванова.
И мы пошли на речку, которая была «в другую сторону». По пути я медленно обгорала и малодушно мечтала о ванной с пузырьками и холодном пиве. Полтора часа тянулись бесконечно, как окружавшая нас степь. Речка, до которой мы таки дошли, меня тоже не впечатлила. Меня вообще трудно удивить водоемом с максимальной глубиной «по колено». Иванова обиделась, и всю обратную дорогу бухтела, что я дура и проклинала мою черствую душу. Я устала как собака, и мне уже было пофиг. Когда вдали показались знакомые кусты, она вдруг звонко хлопнула меня по лбу и заорала:
- Ёб, тыж в душ хотела!
- Не не не, тебе показалось, - поспешила возразить я.
- Та ну, склероз – это твоя любимая болезнь. Давай, поворачивай вправо.
Я не стала даже уточнять «про далеко». Душ был у каких-то ивановских родственников, которые жили пиздец как не близко. В общем, через три часа в кромешной сельской темноте мы вернулись домой, и я, от души послав подругу нахер, завалилась спать. А через три секунды, как мне показалось, внезапно наступил новый день. Иванова насвистывая себе под нос (на весь сарай) деловито что-то варила на электроплитке. Электроплитка отчаянно искрила. Я, естествнно, не менее отчаянно бздела.
- О, проснулася? Молоцом! Иди умывай табло, у меня для тебя работенка есть!
- А может нуиво, а?
- Неа. Это ж не для нас, это ж для ребенка!....
Обливаясь потом, все гребаное утро мы таскали воду. Потому что Иванова притащила с собой детский бассейн.
- Вот нахуя тебе бассейн, если в радиусе 500 метров нет крана с водой? – скулила я.
- Тю, так ты же есть! Ща натаскаем, малыш будет в водичке сидеть, красота же? – бодро вещала подруга.
В общем, как прошел второй день моей ссылки в этом аду – я помню смутно. Точно помню, что у нас таки сгорела к херам чудо-плитка, и мы разожгли кострище в летней кухне. Правда, печь там была полуразрушенная, и Иванова, героически повязав харю грязной тряпкой, чтоб не задохнуться от дыма, умудрилась таки сварить нам обед. Почему она не задохнулась грязной тряпкой, я не в курсе до сих пор. Потом мы решили, что жариться на солнце – не комильфо, и попытались соорудить во дворе навес из полиэтилена (физика? а это что такое??), который через 4 секунды содрало ветром, а мы по очереди держались за края, чтоб он не улетел в стратосферу.
А ещё всё это ебучее утро мы вёдрами таскали воду. И, конечно же, ребенок, забравшись в бассейн, практически сразу же самым подлым способом в него же и насрал.
- Вот, теперь я верю, что это твой сын, - устало констатировала я, по дороге к автобусу. – Такой же способный.
- Что есть – то есть, - довольно улыбнулась мне подруга. – Ты, это…. Если заскучаешь – приезжай!
- А? Што? Скука? Не, не слышала, - пропыхтела я.
- Ну и прально, я в тебя всегда верила. Вот так глядишь – и из тебя получится достойный человек.
Из последних сил я вскарабкалась в шикарный пазик и отчалила прочь из этого райского уголка. В пазике было жарко и пахло носками, но я была счастлива и всю дорогу домой пускала слюни восторга по поводу окончания этой шикарной поездки. На конечной остановке я купила две бутылки воды. Одну вылила себе на голову, а вторую выпила залпом. За то, чтоб больше никогда не исполнять гражданский долг по проведыванию Ивановой в диких степях.

Участковый терапевт с красивой фамилией Шахидов предельно внимательно осматривал мою левую ногу, и, попеременно меняя пальцы, давил на больное место:
- Щто, и так тожь болит? - всякий раз удивлённо вскидывая монобровью от моего шипения, спрашивал Азиз Мухаммадович. - Удывительный случай. Никада в мой практике не был.

- Что тут удивительного? Ну, бегать решил человек. Подумаешь, 20 лет до этого не бегал. Ну и 6 километров взял сразу, - не без гордости заметил я.
- Нельзя так бегат, сраз столько много! - воскликнул доктор.
- Да я уж понял, - говорю, - еле дополз к вам на третий день.

Азиз Мухаммадович задумался, крутя мобильником.

- Ну тут вывихи, переломы, ушибы, ниче нет, - вынес вердикт участковый. - Надо к хирург идти.
- Идти? - скривился я, понимая, что хирург-то в общей клинике, которая на Пражской, а это километра 3 по прямой, а тут у меня нога и вообще, +36 в Питере.
- Не пойдёте, значит, через недель повезут, - "успокоил" Шахидов. - Щас позвоню, договорюсь, чтоб принял. Чем раньше попадёщь, тем больше вероятность ногу спасёщь!

Размахивая направлением с припиской "Cito!", от Шахидова я вышел озадаченным: - в целом, не так уж и болит! - размышлял я вслух, кряхтя и подволакивая, - спасать ногу! Ха, мля! Напугал, мля... Шалаву членом...

И в этот момент я уж чётко решил - всё затянется само. Но перерешил уже поднимаясь в парадную: конечность болела сильнее, настроение пропало, а желание "спасти" ногу, наоборот, - появилось.

В общей поликлинике выяснил - очереди на моё цито вообще насрать:
- Да нам вообще насрать на твоё цито! - громко, на всю очередь подтвердила мои подозрения бабка с рукой в гипсе.

Но наш участковый оказался человеком слова: дверь открылась и меня громко вызвали по фамилии. Победно посверлив глазами бабку с гипсом, я прошел на приём к хирургу Сундукову - грузному, уставшему и абсолютно безэмоциональному мужику под шестьдесят. Тот на меня посмотрел и грит:
- Пьёшь, поди?

- Да так, - говорю, - без фанатизма.
- А где тогда умудрился летом покалечиться? - пробасил хирург, разглядывая мою азиатскую наружность.
- Бегал, - говорю, - по парку. Шесть километров пробежал, - говорю, - третьего дня.
- А нахера? - огорошил Сундуков.
- Ну это... - тут я замялся с ответом. - Ну, спорт. Движение - жизнь.

Сундуков вздохнул, повертел в заскорузлых руках мою конечность, хмыкнул в маску, разглядывая рентген и молча пересел писать заключение.

- Больничный нужен? - спрашивает.
- Да не, я это. Фрилансер, - говорю.
- А? - развернулся Сундуков, - чего? Безработный, чтоль? Так я и думал, - продолжая черкать в бумажке, выдохнул доктор.
- Иди, в аптеку, купи и мажь. И главное, не пей! Всё, свободен, - хирург сунул мне в руки листок. - Зови следующего там.
- Так а это, - я остановился в дверях, - а чего там у меня с ногой? У вас тут непонятно написано.
- Тебе сорок лет, Валерич, - сказал Сундуков на прощание. - Береги здоровье. То, что с ногой - результат небрежного к себе отношения. Тендовагинит у тебя.

Дома я сфотографировал бумажки и порвал, - не дай Бог, кто узнает. Но сегодня заботливое облачное хранилище предложило мне фотографию "посмотрите, что вы делали ровно год назад".

А год назад я болел. Каким-то там "вагинитом"...

Так что просто поделюсь с вами.
Но вы никому не рассказывайте.