«Я впервые так сильно влюбился». Минчанин ищет работу, чтобы вытащить свою девушку из интерната

Дима говорит, что в 21 год он наконец-то нашел любовь. «Ее Влада зовут, мы учились вместе», — молодой человек мечтательно рассказывает про темноволосую девушку с короткой стрижкой. У парня остались только фотографии с ней со старенького мобильника да воспоминания. Владу внезапно отвезли в интернат, они даже не успели попрощаться. «Иногда только созваниваемся, когда ее к телефону зовут, мобильники там запрещают», — вздыхает парень. Но он не сдается.

Светловолосый улыбчивый Дима Сумар родился в Минске. Третий ребенок в семье, он появился на свет с детским церебральным параличом.

— Мама у меня есть. Она сейчас в колонии. Но я считаюсь социальным сиротой: меня в три года забрали из семьи. Там было социально опасное положение, — просто и спокойно рассказывает парень. — У меня есть еще два брата и две сестры. Но все мы от разных отцов. Со старшим братом мы не общаемся, как-то не получается.

С сестрой старшей вроде как все неплохо. Мы поддерживаем контакт, у меня даже племянница есть. Младшая сестра жила у моего опекуна тети Наташи. Я случайно познакомился с ней в детском доме: услышал от воспитателей, что она во второй группе.

Потом выяснилось, что у младшей сестры Димы есть брат-двойняшка Александр Саган. Но где он, ни Дима, ни Наталья до сих пор не знают.

— Единственное, что я знаю, так это что у Саши тоже ДЦП, ему 13 лет и он тоже где-то в интернате, — говорит Дима. — Вот решу вопрос с работой, буду оформлять опекунство над Владой и искать брата.

«Когда меня на ночь погладили по голове, я удивился»

Дима сменил несколько учреждений: детские дома №3 и №5, специализированную школу-интернат… Все это время он ходил плохо: развивать его было некому, так что передвигался Дима от опоры к опоре, а иногда и на четвереньках. В школу его под руки волокли более крепкие ребята.

— Не очень там было хорошо, конечно. Я все делал медленно и основательно, чтобы не было ошибок, а меня торопили. Воспитатели иногда стояли за мной и подгоняли, — говорит он.

Димина судьба сделала резкий поворот после того, как детский дом №5 собирались расформировать. Тут встал вопрос о том, что делать с 14-летним подростком.

— В общем-то, выбор был небольшой: либо специализированный дом-интернат, либо опекунская семья. Это был своеобразный перекресток в моей жизни. Тогда от меня абсолютно ничего не зависело, — поправляет очки Дима.

— Я не знаю, смог ли бы я поступить в колледж. Наверное, нет… — задумчиво рассуждает он.

Наталья в то время работала в детском доме семейного типа. Говорит, она всегда выступала за то, чтобы сирот-инвалидов брали в семью.

— Мне рассказали про Диму. Вопрос поставили так: либо ты берешь его в семью, либо мы отправим его в интернат, — рассказывает Наталья. — И получалось, что из-за меня он попал бы туда. Я не могла такое допустить.

Вместе со старшим сыном Федей они поехали в интернат, познакомились с Димой, присмотрелись и решились. Дима говорит, для него началась новая, хорошая ступень в жизни.С тетей Наташей он пережил операцию на ногах, потом учился ходить — сначала с ходунками, потом с тростью.

— В детских домах и интернатах запутались, в какой класс его водили, растеряли все его журналы, — говорит Наталья. — В итоге мы отправили восьмиклассника по возрасту в шестой класс. Сначала он был на домашнем обучении, но настоял на том, чтобы ходить в школу, и уже девятый класс оканчивал по общей программе.

«По месту прописки Димы был притон, пришлось добиваться социального жилья»

— Когда Диме исполнилось 18 лет, мое опекунство над ним закончилось, — говорит Наталья. — Мне посоветовали упаковать его вещи в чемодан и отвезти по месту закрепления жилья, то есть по месту прописки родителей — это квартира по улице Притыцкого. Там жили его мама, дедушка, бабушка и прабабушка. Причем работала из них только прабабушка. Фактически все на ее пенсию жили и куролесили. В квартире был притон: разбит унитаз, выбиты стекла, накурено…

По соседству с родителями Димы жила его крестная — пожилая женщина, которая и рассказала парню про то, что творится в квартире, где он прописан.

— Она сказала: «Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Дима снова попал туда», — вспоминает Наталья. — Объяснила это просто: там нет никаких условий для жизни, никто не будет помогать ему учиться.

Она прямо так и заявила: мол, из него попытаются выжать все. Тем более, когда прабабушка умерла, ее смерть полгода скрывали, чтобы получать пенсию. И выяснилось это случайно.

Наталья с Димой обили не один порог, чтобы добиться отдельной квартиры для него, и в итоге парню все же выделили социальное жилье в новостройке. Попутно Дима решал вопрос с поступлением. Он прошел МРЭК и получил совсем небольшой список вакансий, где он может себя применить (например, среди них была должность «сборщик лозы»).

— Дима хотел пойти на швейное отделение в колледж, но там сказали, что его затянет станком. Мол, он не справится, нужно бегать много, он не сможет, — вспоминает Наталья.

В другом колледже, где можно было выучиться на секретаря, сказали: мы берем только девочек и только после одиннадцатого класса. А потом сказали, что вообще не берут колясочников. Дима хотел быть страховым агентом, там ответили, что учат детей с умственными отклонениями и слабослышащих. Опять он не подошел.

В итоге парня взяли в Витебский профессионально-технический колледж легкой промышленности на специальность «сборщик обуви — оператор ЭВМ».

Именно в колледже с Димой случилась та самая любовь. Симпатичную брюнетку, 18-летнюю витебчанку Владу он встретил в общежитии. Говорит, она сразу ему понравилась. Ребята сначала общались по-дружески, а потом стали встречаться.

— Она жарила мне блинчики, я готовил ей драники. Мы писали друг другу послания, смотрели фильмы, дурачились, — улыбается Дима. — В общем, все было хорошо. До последних месяцев учебы…

У Влады были такие же проблемы со здоровьем, как и у Димы, но такой же тети Наташи у нее не было.

— В общем, не было кому ей помочь, — вздыхает Наталья. — Они оканчивали колледж. У Влады не было жилья, была непонятная ситуация с работой…

— В один прекрасный день Владу забрали в психо-неврологический диспансер, — рассказывает Дима. — Я ездил к ней, возил еду, навещал — и так несколько месяцев. Однажды приезжаю, захожу в палату — а там пусто. Кровать заправлена — Влады нет. Оказалось, ее отправили в интернат в Поставском районе

Сейчас Дима связывается со своей любимой по городскому телефону. Мобильные там выдают редко и на короткое время. Дима говорит, что Владе там очень грустно и одиноко.

— У меня просто сердце кровью обливается: как она там? — волнуется парень. — Я решил: только устраиваюсь на работу, становлюсь на ноги — тут же оформляю опекунство над Владой и забираю ее к себе. Потом наберусь опыта — открою небольшой бизнес.

Но оказалось, что на работу по распределению, гарантированному детям-сиротам, Диму не берут — ни оператором ЭВМ, ни сборщиком обуви.

— Колледж делал запросы, мы сами искали, но тщетно: как только узнают, что у меня проблемы с опорно-двигательным аппаратом, что я инвалид второй группы, отказывают, — говорит Дима. — Причем отказывают в завуалированной форме: мол, вы у нас не сможете работать, у нас нужно много бегать, а как вы будете бегать? И это вакансия оператора ЭВМ, на минуточку. То же самое и с обувщиками: мол, нам нужен презентабельный вид и все такое. Как будто я выгляжу непрезентабельно из-за проблем с ногами.

В итоге Диме выдали справку о свободном трудоустройстве и развели руками: работу найти не смогли.

— Пришлось написать обращение в комитет образования Мингорисполкома, — показывает бумаги Наталья. — Там Диме предложили пойти на биржу труда. Понятно, что этот вариант нас не устроил, потому что на бирже терялся статус молодого специалиста. Потом мы обращались в Министерство образования, за Диму просил и офис по правам людей с инвалидностью. Мы даже были на приеме у заместителя министра. Выяснилось, что колледж поздно подал заявку на поиск гарантированного места работы для него, там еще есть нестыковки в законе. В общем, одна ситуация наложилась на другую. Вроде бы пообещали, что решат вопрос, а когда и как, неизвестно.

Дима листает фотографии девушки на планшете и говорит, что сейчас от того, найдет ли он работу, зависят судьба и счастье сразу двух людей.

— Я очень ее люблю и боюсь потерять. А ведь она сейчас там одна, без поддержки друзей. Представляю, как ей плохо, и не могу, — говорит на прощание Дима. — Но сдаваться я не буду!

Многоуважаемые Пикабушники Беларуси, может есть у кого работа, которую сможет выполнять Дима? Давайте поможем парню.

Пруф https://people.onliner.by/2017/08/09/dima

Для минусов внутри.