Я пришел на работу и она тока тока поступила.

Тяжелая, грузная женщина в пожилом возрасте. Заподозрили отек легких. Ее круглое, посеревшее лицо было опущено, грудь тяжело вздымалась. Ею занимался коллега, командовал:

- Кислород, нитраты, лазикс...

Я не стал вмешиваться, у меня шел обход реанимации перед пятиминуткой. Отделение было заполнено и мне необходимо было знать- кто лежит и чем мы можем помочь. Вся суета проходила подле вновь поступившей женщины. Все под контролем и я решил не вмешиваться.

Прошло пять минут, женщине стало легче дышать. Утренний доктор ушел сдавать дежурство начмеду. Собрались доктора, мы делились новостями:

- Я вчера курицу на гриле запекала...

- Я закончил ремонт на кухне...

- Президент урезал на здравоохранение 11 млр рублей, перекинул их на оружейку и Росгвардию.

Залетела мед сестра:

- На палату, больной плохо!

Я рванул, пациентка потеряла сознание, перестала дышать.

- Интубируем, быстро!

В считанные секунды собрали набор и включили ИВЛ. Больная была расслаблена и без сознания, я без особого труда установил трубку в дыхательные пути, подключили ИВЛ. Грудная клетка поднялась, опустилась, поднялась, опустилась.

Я проверил пульс на сонной артерии. Глухо...

- Дефибриллятор, быстро! Адреналин в вену!!!

Я начал непрямой массаж сердца. Подбежал коллега. Выхватил дефибриллятор.

Ууууууу, загудел аппарат. Линия на мониторе быстро заполнялась, показывая заряд энергии. Триста шестьдесят Джоулей, максимальная доза.

- На грудину гель!

Засуетились. Гель куда то запропастился.

- Жарь так,- предложил я.

Доктор кивнул, ударил током насухую, времени пока найдут гель не было. Тело большой женщины колыхнулось. На мониторе - фибрилляция.

Снова адреналин, заряд энергии, второй удар пришелся уже на обработанную кожу. Непрямой массаж. Снова удар. Разряды шли один за другим.

Время уходило. Сердце не запускалось. Мы менялись местами, давая друг другу отдохнуть.

С каждой минутой мы понимали, что здесь- всё. Усталое сердце, отягощенное хроническим обструктивным бронхитом, ожирением, гипертонией, диабетом- не запустится.

- Всё- снимаем ЭКГ и сворачиваемся, пятиминутки не будет.

Я снял перчатки, собрался уже идти писать посмертный эпикриз, вдруг увидел вздох, рефлекторный вздох умирающегося человека.

Сестра показала электрокардиограмму. Я с удивлением взирал на синусовый ритм.

- Ёбушки, воробушки - мы её запустили! Ставьте адреналин на дозаторе, поднимаем давление.

В тот момент у меня было ощущение- что я зря мучил пациентку- те долгие минуты, что мы ее реанимировали окончательно убили нейроны и нам останется растение. Но и не реанимировать мы не могли, все идет на автомате, да и не нам решать- кому это делать.

Началась терапия направленная на спасение оставшихся нервных клеток. Обнаружилась гипергликемия. Глюкозу мы загоняли в клетку постоянным введением инсулина. Защищали мозги охлаждением организма и введением анестетиков.

К вечеру она стала держать артериальное давление. На следующий день я решил одним глазком глянуть на то, что осталось от ее нейронов, отключил анестетик. И каково было мое изумление- она очнулась как ни в чем не бывало. Руки, ноги двигались, она просила убрать трубку изо рта. Ни каких выпадений функций!

Но дышать она не смогла, массив жировой массы сдавливал ее грудную клетку.

Мы продолжить ее выхаживать. Бронхоскопии, респираторная поддержка, коррекция инсулина, повороты, перестилания, кормления. День за днем, ее силы постепенно возвращались. Спустя неделю я рискнул перевести на самостоятельное дыхание. Она умоляла меня убрать трубку из трахеи и я, поколебавшись, исполнил ее волю. Она глубоко вздохнула, заулыбалась.

- Ну что дорогая, вы свет в конце тоннеля видели?

Она как то загадочно рассмеялась и кивнула.

Через двое суток мы перевели ее в терапию.