Лига Зоопарков

Этот белый тигр находится в Сафари парке в городе Краснодаре. Парк - "Солнечный остров".

- Здравствуйте, у  Вас найдётся минутка поговорить о Боге?

- Вы слышите? Мы к Вам обращаемся, нам нужно не больше минуты Вашего времени.

- Простите за беспокйство.

В 1993 году в нашем городе открылся зоопарк - случайно, благодаря банкротству проезжавшего через город бродячего зоопарка. Так на базе станции юннатов появились отделения хищных зверей, отделения сборной солянки из обезьян, кенгуру и дикобраза. Позже горожане начали приносить ( а иногда и подкидывать) других зверей и птиц. В 1998 туда пришла работать ( не экспонатом) я.

История появления некоторых животных в зоопарке начинается путанными объяснениями "Мы шли по лесу, а оно вот там было." Именно с таким объяснением в зоопарк пришел мужчина с неожиданным подарком в большой корзине. Не верится, что три медвежонка-грудничка лежали в земляничнике сами по себе. Верится, что их родительницу уконтрапупили, а в берлоге нашли детенышей: каждый беззубый и мутноглазый, размером с валенок. Все же совесть не позволила бросить зверенышей умирать от голода или стать едой для других животных: в таком возрасте их бы и муравьи слопали.

Слесарь зоопарка мобилизовал все силы и сколотил самый большой вольер. В этом самом большом вольере, сбившись в мохнатую рыдающую амебу, скучковались трое бурых медвежек. Котята без матери пищат, щенки скулят, ягнята блеют. А медвежата плачут совсем по-человечески, приговаривая что-то вроде "мяам". В природе они провели бы с матерью еще год, а некоторые и больше. Потом они станут самыми грозными зверями в лесу, а сейчас они звали мать и сосали друг другу уши.

Женщины зоопарка встали в очередь на кормление. Три бутылочки с молоком - три тающие от нежности тетеньки- три засыпающих от сытости медвежонка. Через два часа повторить, еще через два часа снова повторить.

Завхоз зоопарка приносила на работу свою дочь Милану, которая отличалась от медвежат только отсутствием шерсти. Как и медвежата, Милана еще не вырастила зубы и большую часть времени спала в коляске. Стоило кому-то из младенцев проголодаться или заскучать, о чем сообщалось набирающим обороты плачем, остальные присоединялись. Милана голосила из кабинета завхоза, медвежата верещали из отдела с хищниками, и кормилицы бежали предотвращать ранний инсульт от децибелов у остальных обитателей зоопарка.

Несмотря на усиленное питание, медвежата успешно обсосали друг другу уши до голой шкурки. Они бросались извлекать молоко из пальцев всех мимопроходящих, и делали это так усердно, что мордашки покрывались пеной из мокрой пасти.

Хотя зубов у малышни не было, когти уже присутствовали: белые, изогнутые, похожие на хирургические иглы. Если взять медвежонка под подмышки, он растопыривал все четыре короткие мохнатые лапки и на них – все пальцы, так что когти раскрывались белым веером. Правда, в ход они их не пускали.

Медвежата росли, как чужие дети - то есть быстро. Вскоре они начали осваивать все три измерения вольера, поначалу неуклюже, раскачиваясь и шлепаясь на толстые задики с любой высоты. Если бы я была матерью-медведицей, то поседела бы, наблюдая за их попытками самоликвидации.

Поток гостей зоопарка начал превышать его возможности. Кассир утратила возможность обедать с одиннадцати дня до четырех и безвылазно отпускала билеты. Посмотреть на пушистых няшек приезжали из окрестных городов, экскурсовод уже устала улыбаться и отвечать на  вопросы " Сколько мёда они съедают в день?, "Можно ли завести медвежонка дома?", " А они такими и останутся?". Также нас посетило телевидение, радио и журналисты всех областных газет.

Медвежки росли. С молока их перевели на сложносоставной корм из человеческих жертв каши, мяса, витаминов и минералов. Их любимая игра бегать наперегонки показала, что даже в молодые двадцать лет ты не можешь обогнать трехмесячного медвежонка. Из медведей полезли зубы, а лапы стали длиннее. Давать им сосать пальцы стало небезопасно.

Мохнатых детей летом вывозили на природу. В первый выход они упирались всеми лапами в двери вольера и мамкали. Их уговаривали, выманивали, подталкивали, и наконец все три медведя вышли наружу. Но снаружи-то было страшновато, а если молодому медведю не по себе, он ищет дерево. Таким деревом оказался сочувствующий журналист, оказавшийся ближе других людей, и электрик Сережа. Оба в этот день познали ощущения, которые настигают сосну, когда по ней карабкается юный десятикилограммовый мишка. Хорошо, что люди они интеллигентные в это время работала камера, снимавшая сюжет для местного телевидения, поэтому крики и проклятия имели почти литературную направленность.

На воле медвежата поначалу смущались и осторожничали, как новички в детском саду. Но пышноцветущее поле в желтых одуванчиках и прочих цветах, из которого непрестанно журчали кузнечики, манило их. Ребятня ринулась топтать травы и валяться в них, покрываясь пыльцой, распугивая мошкару.

После такой прогулки затащить их обратно в машину было сложно, медвежата по-детски рычали, отмахивались и пытались остаться в ромашках. Какой ребенок захочет домой, если там скучнее, чем на улице? Пришлось применить волшебный сачок для отлова нехочух.

Шли месяцы, медведики взрослели и стали раздражаться присутствием друг друга. Все чаще игры перерастали в грызню, кормежка - в потасовки, даже место для сна стало предметом скандалов. В природе медведи фанатично защищают свою территорию, проявляя некоторую терпимость только на время любви и брака. Папы-медведи настолько изолированы от семейных дел, что понятия отцовства у них совсем нет, так что встреча отца и сына может закончиться ужином папы своим же детенышем.

Игоревна поняла, что дети выросли, и принялась устраивать их дальнейшую жизнь. Трех медведей зоопарк не мог себе позволить.

Так один медвежка уехал работать в другой зоопарк; второй выбрал актерскую карьеру и стал сниматься в кино. А с нами остался Мишутка, самый мелкий, король личного вольера и всего отдела хищников. Хотя у него не было ни дружелюбия волка Вовки, ни кокетства лисы Милки, он следующие несколько лет привлекал внимание своей вальяжностью, особой плавной грацией крупного зверя.

А напоследок к истории про трех медведей  стишок-пирожок:

Лиса Милка всегда делала вид, что она здесь случайно, проездом. Разве может кто-то быть настолько жесток, чтобы посадить за решетку рыжую бестию с замашками фотомодели? Хотя она и относилась к одному с Вовкой семейству псовых, это были совершенно разные родственники. Вовка- это суровый дядька-охотник, а Милка – барышня, которая на охоте хоть и бывает, и даже мышку сцапает, но про кокетство никогда не забудет. Повадки у Милки скорее кошачьи, иначе и не может быть с узкими стройными лапками в черных чулках и раскосыми зелеными глазами.

Милка явно осознавала, насколько она хороша. Стоило кому-то восхититься ее пышной шубкой, как она начинала по-кошачьи мягко двигать хвостом и растягивать узкую пасть в улыбке. Если комплименты продолжались, Милка вставала на задние лапки, опираясь передними на сетку, и запрокидывала голову назад, показывая, что и белая манишка на ее грудке тоже великолепна, а уж спинка прогибается вовсе как у олимпийской гимнастки. Ну, а уж если тонкий ценитель лисичкиной красоты принес морковку, тут ему просто респект, уважуха и плюс в репу. Милка громко грызла морковь, гоняя ее как папиросу, со стороны на сторону, пока не приканчивала совсем, а потом благодарно подставляла чесать ушки.

Чесать лису еще приятнее, чем волка. Чесать волка – это некоторого рода аттракцион, вроде катапульты, потому что лететь в воздух, в общем, прекрасно и удивительно, но присутствуют межбулошные жимчики (если вы понимаете, о чем я). Хотя я бы не рекомендовала чесать незнакомую лису, с ней, как с незнакомцем на дискотеке, можно получить некоторые проблемы ( а уж что и говорить о незнакомом волке!).

Ушки у Милки стояли всегда торчком, покрытые самой нежной шерсткой. Если вы когда-нибудь гладили хомяку пузцо, то по тактильным ощущениям это схоже с лисьими ушами. Вот так, на треугольной рыжей голове Милки росло сразу два хомячиных пузца.

Еще одной забавной повадкой Милки было мышкование. В природе зимняя пища лис бегает под слоем снега, толстые маленькие теплые мышки. Для людей мышь вредитель, а для лис - маленькая варежка с мясом внутри. Чтобы добыть мышь, лиса действует по следующему алгоритму:

*обнаружить мышь по тихому топоту под снегом

*вычислить место расположения мыши

*взвиться на задних лапах в воздух и обрушиться на снег, сложив и напружинив передние лапы

*придавить мышь и омномном

*повторить до полного насыщения

Этот алгоритм у лис врожденный, наследственный, так что рожденная в неволе Милка отрабатывала его на ура. Стоило поцарапать ногтями дно клетки снизу (она стояла на ножках), как начиналось шоу «умри, мышь!».

Сначала Милкины уши приходили в боевое состояние, проявляя работу всех ушных мышц. Уши разворачивались то по одному, то вместе, внутри Милки звучала команда «теперь падай!», и Милка резко припадала одним ухом к полу. Я продолжала косплеить мышь, так что Милка убеждалась в ее реальности и приступала к фазе поражения.

Прыжок лисы на соревнованиях по акробатической гимнастике взял бы гран-при за эстетику и исполнение. Хоть и в неволе, но мускулатуру Милка имела неплохую, так что все ее изящное тельце подбиралось, вытягивалось и взмывало в воздух, окруженное трепещущей густой шерстью. Доля секунды в полете заканчивалась резким ударом по дну клетки лапами в чулках. Сунув нос под лапы, Милка искала добычу, но это была особая, очень юркая мышь, которая никак не попадалась.

Рацион Милки почти не отличался от Вовкиного – только растительной пищи в нем было побольше, в частности, любимых морковок. На такой еде лиса выглядела здоровой и красивой, но один случай показал, как важно давать что-то неощипанное, не лишенное потрохов и сохранившее естественную форму.

В зоопарк часто приносили диких животных, найденных в беспомощном состоянии. Так у нас появились медвежата, совсем маленькие, с мутными синими глазами и беззубые; заяц, который из диснеевского крохи быстро вырос в наглое вопящее существо; хорчата, прибывшие на плечах дарителя. Иногда животных приносили слишком поздно, когда спасти их уже не удавалось – воробьиного сычика, нашпигованного дробью; стрижа, которому леской от удочки срезало крыло; гадюку, попавшую под колеса (из-за этой гадюки я осталась без трехсотлитрового аквариума, об этом расскажу позже). И чайку, сбитую машиной. Чайка погибла сразу, но люди подобрали ее на дороге и передали Игоревне.

Хозяйственная Игоревна, которая час назад скандалила со снабженцами по непоставке мяса, пообещала воскресить чайку. Наверное, донорство окорочков тоже своего рода воскрешение. Когда сердобольные горожане ушли, она открыла дверцу клетки Милки и передала чайку на реинкарнацию.

Милка не поверила своим глазам. Она исполнила страстный танец счастья вокруг чайки и поверх нее, потом помчалась в угол клетки и закопала чайку в опилки. Посидев пару минут спиной к покойной, она вспомнила, что зарыла ее, и немедленно откопала. Думаю, она пыталась спрятать неожиданный дар, чтобы те, кто каждый день убирает клетку, не могли найти его и съесть самостоятельно.

Хорошо подумав, Милка закопала чайку под миской, насыпала побольше опилок поверх и в тревоге уселась рядом. Предположив, что уборщик найдет чайку и здесь, она закопала ее в другом месте. Однако образ коварного уборщика продолжал опасно маячить. Поэтому Милка решила съесть чайку сейчас. Слопав серединку, она успокоилась и повеселела. Может, уборщик и найдет кое-что, но есть там уже нечего! Одни крылья остались, такие дела, а в них только перья и кости. Милка попрыгала задом наперед с крыльями в зубах, потом зарыла их и легла сверху. Такой довольной мордахи у нее я еще не видела.

В рамках борьбы с режимом Милка часто убегала из клетки. Других хищников перед чисткой клетки переводили в специальный отсек и возвращали уже после уборки; Милка была настолько ручной, что эти меры не требовались. Вернее, они требовались, но новички их начинали игнорировать, обманутые невинным видом заключенной. Она сообразила, что открытая дверь –путь к настоящей жизни, и, собравшись с духом, пулей проскакивала мимо уборщика.Тут, конечно, начиналась паника, песец Петрушка из соседней клетки орал не своим голосом, уборщики бегали, звали ветеринара Сашу; Саша бежал за сачком, а Милка бежала просто так. Лисы неплохо лазают, так что Милка, пугая белок, всползала по их вольеру на крышу и там сворачивалась калачиком в углу.

Саша волок стул из кабинета, забирался и начинал сачком вылавливать Милку. Милка не хотела быть рыбкой и лезть в сачок, она жалобно тявкала и скулила. Однако всякий раз Саша побеждал и нес ее в сачке обратно. Она не обижалась, а чистила шубку и продолжала работать на положительный образ зоопарка.

На видео (не мое) лиса мышкует, не обращая внимания на людей. Не правда ли, в какие-то моменты она похожа на охотящегося кота?