
Тропой из книг
Горячее 16+
Чернобог стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел, как Волох шарит по телу девки, что ведут к нему. Его губы искривились в усмешке, но глаза оставались холодными и равнодушными. Ничего не боится бес проклятый, совсем в последнее время распоясался, но и заменить его некогда. А девка, кажется, не очень-то и сопротивляется, эвона как жмётся к тому и даже от морды его противной её не воротит.
Вскоре скрипнули двери, и та вошла в зал. Глаза опущены, стоит, теребит край рукава рубахи. Чернобог оторвался от созерцания и окинул её оценивающим взглядом.
— Раздевайся, чего встала, — владыка сел на трон и стал смотреть, как девка неловко стягивает рубаху. Крепкие груди подпрыгнули, юбка опала вниз по белым ногам.
Движения девки были скованными. Она то и дело бросала быстрые взгляды на Чернобога, словно пытаясь понять, что он о ней думает.
https://author.today/work/420334
Баню побольше...
Банник сел на лавку у бани, закинул ногу на ногу, веником прикрылся.
— А кому, окромя неё, идти туда? Другие дороги точно не сыщут.
Прошка чуть в бороду ему не вцепился. И этот тоже сдурел. А тот будто не видит, сидит дальше болтает:
— А так спасёт князя, княгиней станет, баню большую построят… — он мечтательно закатил глаза.
Вильфриду разбудили крики со двора. Выскочив, увидела, как домовой, вцепившись в бороду банника, катается по земле и того за собой таскает.
— Баню ему побольше… Дух вытряхну из тебя, никакая не понадобится!
Насилу их расцепила. Прошка потёр скулу и, нахмурившись, отправился в избу. Банник сел обратно на лавку, потирая наливающийся под глазом синяк.
— А чего он? — буркнул в ответ на взгляд ведьмы. — Я всего-то сказал, что баня большая будет, коль ты княгиней станешь.
Вила только руками всплеснула. Тут князь пропал, а они про баню.
Пробуждение
Резкий, рассекший кожу удар привёл Светозара в чувство, вырвав из груди протяжный, хриплый крик. Он с трудом разлепил опухшие глаза, голова гудела, так будто её засунули в рынду и дали по ней кузнечным молотом. Пересохшие губы слиплись от запекшейся на них крови; её вкус и сейчас чувствовался во рту. Провёл языком по зубам – кажется, все целы.
В груди гулко стучало сердце, отдавая в виски. Все члены ломило от боли, и даже вдохнуть было тяжко. От каждого вдоха темнело в глазах.
Попытался поднять голову и осмотреться. Кажется, он на чём-то висит. Запястья были туго стянуты и уже почти не ощущались. Красное марево перед глазами наконец почти пропало, и он смог разглядеть чёрную, покрытую трещинами землю под собой, чёрный дым и алое небо. Новый удар заставил его выгнуться. Князь сжал зубы, сдерживая рвущийся крик, по спине потекла горячая кровь.
https://author.today/work/420334
Иногда становится интересно, автор страдает амнезией или не знает значения слов?)))
В помещении стоял теплый, немного душный воздух. За столиками сидели люди компаниями, парочками или в гордом одиночестве. Я подошла с Павлом к раздаче. Кассир встречала нас вежливой улыбкой.
- Здравствуйте! Что будете заказывать?
- Молочный клубничный коктейль и пиццу "Фридей". - сказала я.
- Вам какой 0, 2, 0, 3 или 0, 4?
- Самый большой. - немного подумав, ответила я.
- Не замёрзнешь? - Павел сжал мою руку. Я отрицательно помотала головой. - Мне латте маленький и пиццу "Фридей".
- Наличные или безнал? - спросила женщина за кассой.
- Безнал. - Павел приложил карточку, аппарат пиликнул, оповещая, что оплата прошла. Он взял чек.
- Ваш заказ будет готов через пять минут. Ожидайте. - сказала кассир и переключилась на других покупателей.
Мы отошли в сторону, чтобы не мешаться. Говорить не хотелось.
- Ты займи нам место, я принесу заказ, - посоветовал Паша, и я ушла к свободному столику с зелеными диванами. Пока он ждал заказ, я переписывалась вк.
- Вот, - поднос стукнул об стол, и я подняла взгляд. - Разбирай.- скомандовал он и подмигнул. Я сцапала свой напиток, откинулась на диванчик. Принялась пить коктейль и закусывать пиццей. Я немного поежилась от проникающего холода ото всюду. Павел меня обнял.
- Сказал же, что замёрзнешь. Сегодня зима лютует. - улыбнулся он, взял свободной рукой стаканчик с латте, отпил.
Так вот он я!
— Звал меня, князь, так вот он я!
Светозар лишь меч достал из ножен; руны на нём светом синим да огнём загорелись. Молчит, смотрит лишь испытующе. Изготовился стоит, ожидает, что противник сделает. Чернобог тоже нападать не спешит, усмехается. Обошёл вкруг, оценивал будто.
Рассмеялся, хлопнул в ладоши.
— И как ты меня, червь земляной, победить хочешь? Аль не ведал, кого кличешь, ну тогда отпущу тебя, коль по неведению…
Молчит князь, только желваки на щеках заходили; сжал рукоять меча крепче.
— Молчишь? То и верно. Что ты мне сказать можешь, кто я и кто ты? И как осмелился только, аль ты думаешь, ежели ты меня мечом своим ткнёшь, так сразу Лель на земли твои придёт? Не бывать тому; Карачун и сам справится, даже если я силу утрачу.
За спиной его раздался хлопок, будто лёд на реке треснул; холодом сразу повеяло. На поляну ступил сам Карачун.
— Прав ты, брат, пора самому мне уже думать; ничего хорошего мороз не приносит, леший и тот скоро сгинет; порешил я боле не морозить древлян.
Рыкнул недовольно Чернобог; вылез же, кто его звал только. Но виду не подал; нечего смертным знать о их распрях.
— Делай как знаешь, то твоя забота, зиму приводить и уводить, а мне с человечишком разобраться надобно. Наглости набрался, на бой меня вызвал, а, значится, придётся ему и ответ держать.
Карачун меж тем словно стаял весь, показалось ведьме даже, что будто теплее сразу стало, может и сдержит слово, уйдёт зима с земель древлянских.
Сам не ам и другим не дам
Кикимора ж калач доела, пальчики снегом обтерла да домой идти решила. С сотником, конечно, весело, но надо и меру знать, она всё же нечисть, а то как чего заподозрит. Потому отклонялась и поспешила в терем, где тут же нагоняй от Вильфриды получила: передал князь весточку. А тут ещё и Прошка накинулся, дескать, нечего ей, нечисти, с людьми таскаться, всех так подведёт. Кто знает, как люди примут вести о том, что князь нечисть в городище притащил?
Обидно стало: она же всего лишь хотела немного тепла, что всем бабам хочется. О чём тут же и сказала.
Домовой ещё пуще разошёлся.
— Счастья ей бабьего надобно, ишь чё удумала, — кричал он, уперев руки в боки. — Да какая из тебя баба?
— А самая обычная, а то и сам не ам, и другим не даёт, — не отставала Гранька.
Вернувшиеся с торжков Мила с дочкой лишь ахнули: посреди горницы самая настоящая кикимора стояла, в юбке из тины, волосы зелёные, стоит да на домового кричит. Страх взял, но виду не подали. А Прошка их заметил.
— Вона, ходят везде, всем разболтают, утопить их, и делов. Незачем они нам.
Сердце Миларады в пятки ушло: не за себя боялась, за дочку. Упала в ноги вышедшей на шум Вилы, не губи, прошу, дочку, заголосила. Та, уже уставшая от шума, разогнала всех по углам, а Милу за собой позвала. Села в горнице на лавку, усадила перед собой бабу.
— С чего я вас губить стану? А?
— Ну так это ж домовой твой говорит, — начала она.
— А ты его слухай боле. Ежели вы нам вреда делать не станете, жить будете тихо, то и я вас не трону, — успокоила ведьма женщину.


