ДТП
Меня поставили в смену к разговорчивому и добродушно-веселому молодому человеку, которого звали фельдшер Саня. Когда я еще служил в системе, однажды мне пришлось вызывать скорую в исправительную колонию к больному с острым коронарным синдром. И приезжал как раз таки Александр, но, видимо, он меня не запомнил.
— Ты сколько лет на скорой? — спросил я его, пока мы ехали на первый вызов.
— Тринадцать, — ответил он. — А ты?
— Когда-то в общей сложности на скорой шесть лет отработал.
— А потом?
— А потом в тюрьме пятнадцать лет..., — я посмотрел на Саню.
Он удивленно и с некоторым интересом посмотрел на меня.
— ... фельдшером прослужил, — закончил я фразу.
— А-а-а-а, — воскликнул он. — Точно! А я-то думаю, где я тебя видел?
— Вспомнил?
— Ну да. Ты ночью вызывал тогда, зимой, на ОКС. Мы его с тобой качали.... Уволился?
— На пенсию вышел, — ответил я.
— Ух, здорово!
— Наверное, — ответил я.
— Слушай, а как там работать?
— Там не работаешь, там служишь.
— Ну, служишь. Какая разница?
У Александра разгорелся такой живой интерес к работе в пенитенциарной системе, что, казалось, он готов уже сейчас пойти служить. Только на вызов съездим, а потом всё — на службу.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что тоже хочешь послужить?
— Ну, не знаю...
— Я знаю, — категорично заявил я. — Не надо тебе этого.
— Почему?
"Ох, наивный ты веселый паренёк, — подумал я. — Оставайся таким и дальше. Нечего тебе делать в тюрьме".
— Тебе сколько лет?
— Тридцать четыре, — ответил он.
— Наверное, уже поздно.
— Почему?
— Ну, потому что надо двенадцать с половиной лет отслужить как минимум, чтоб пенсию заработать.
— Да что такое двенадцать лет? — воскликнул он. — Я на скорой уже тринадцать! Махом пролетели!
—Вот-вот. На скорой время именно летит! И летит незаметно. А там...
И тут я вспомнил, когда почти двое суток на морозе мне пришлось стоять в оцеплении колонии во время бунта. Как тогда время замерло, и казалось, что этому хаосу не будет конца... Как я ехал домой с чувством, что меня использовали, предали, растоптали... Вспомнил, как каждый день возникает какая-то бесконечная непонятная возня, которая никогда не даст результата, но лишает сил. Вспомнил, как ни за что выгнали Пучкова, вспомнил, какие козни мне устраивали арестанты, когда я только-только вышел на свое первое суточное дежурство. Вспомнил, как там каждый сам за себя. Вспомнил, как я чуть ли не руками душил в себе развивающееся у меня чувство безразличия к окружающим.
— ... там время останавливается, — продолжил я. — Там "День сурка". Порой день как год тянется.
— Приехали! — сказал водитель. — Чапаева, 123. Как заказывали!
— А что там? — спросил я у Александра, переключившись на настоящее время.
— Где? — не понял он, видимо, всё ещё думая о службе.
— На вызове.
—А-а, — тоже отвлекся от размышлений Саня. — Задыхается. Женщина, 73. Пойдем!
Саня выскочил из машины, взял кардиограф.
— Бери сумку, больше пока ничего не надо. Я её знаю, у неё "мерцалка".
Я взял наш оранжевый скоровский чемодан и пошёл следом. Было тепло. Во дворе благоухали цветочки, заботливой рукой высаженные в аккуратные клумбы, по шпалерам вился виноград, только-только распуская маленькие нежные листочки. В будке дремал старый пёс. Услышав, что кто-то зашёл, он лениво приоткрыл один глаз, убедился, что мы всего лишь скорая помощь, а не грабители, и снова задремал.
Больная сидела на небольшом диванчике во дворе под навесом. Сидела, немного сгорбившись и уперевшись локтями в колени. Одета в халат.
"Повышенного питания, кожные покровы бледные, цианоз носогубного треугольника, кифозная грудная клетка, склеры чистые, вены на кистях видны, — отмечал про себя я. — Выраженные отеки нижних конечностей до колен".
Рядом на тумбочке стояла обычная рюмка. О том, что из неё давно не пили, говорил слой пыли внутри неё. Да и женщина не была похожа на пьющую. "Наверное, эта рюмка стоит здесь без дела очень давно", — подумал я.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, — сказала женщина.
— Что случилось?
— Задыхаюсь...,— женщина закашлялась.
Кашель был сухой, непродуктивный, надсадный.
— Давно?
— Дня три уже.
— А в поликлинику обращались?
— Да.
— Когда?
— Десять дней назад. Я простыла, поэтому вызвала врача. Она пришла, меня послушала, назначила таблетки.
— Не помогло лечение-то? — предположил Саня.
— Нет, — ответила женщина и снова закашлялась.
Я тем временем измерял артериальное давление и температуру у больной.
Давление оказалось почти нормальным, а вот температура оказалась немного повышенной.
— Раздевайтесь, я вас послушаю, — попросил я. — Дышите ртом как обычно. Вот так.
В верхних отделах легких дыхание было жёстким, грубым, а вот в нижнем отделе правого легкого дыхание отсутствовало. Если в левом легком оно проводилось, то в правом его не было слышно.
— Правое снизу не дышит, — сказал я Сане.
— Пневмония?
— Скорее всего. Может быть и вы́пот в плевральную на фоне ХСН. В любом случае, снимок надо делать.
— В больницу поедете? — спросил Саня у больной.
— Не хочу, — ответила она.
— Понимаете, мы вас не вылечим. Вы десять дней болеете, а вам только хуже стало. Надо сделать снимок лёгких и лечить антибиотиками. А это возможно только в условиях стационара.
— Никому я не нужна! Сдохнуть бы поскорее! — запричитала женщина. — Дети разъехались, муж умер пять лет назад. Кому я там в больнице нужна?
— Ну что вы так? — сказал я. — Руки, ноги работают! Вон какие цветочки у вас растут! Сами же ухаживаете! Вылечат вас обязательно!
— Надо соседке позвонить, чтоб Якута кормить приходила, — немного успокоившись, сказала больная.
— Это пёс? — догадался я.
— Да.
— Давайте, собирайтесь.
— Да мне собраться — только подпоясаться, — ответила она.
— И ещё один момент, — добавил я.
— Какой? — серьезно посмотрела на меня женщина.
— В следующий раз, когда к вам приедем, чтоб полная была! — я указал на рюмку.
— Есть! — весело ответила она, приложив руку к голове.
— Шучу! Мы не пьём!
— Я поняла, что вы шутите! Спасибо! Мне уже легче!
Больную увезли в приёмный покой, отзвонились диспетчеру, что свободны. Нам разрешили возвращаться.
Только выехали с территории больницы, раздался наш позывной в динамике радиостанции.
— На приёме вторая бригада.
— ДТП. Поворот на Неурожайку. Один пострадавший.
— Приняли!
Водитель уже включил сирену с мигалками, и мы помчались на место ДТП.
Прибыли за пять минут. Метрах в пятидесяти от дороги в камыше находился легковой автомобиль. Стоял он на колесах, но, судя по тому, что на нем были разбиты все стекла, оторваны бампера и измята крыша, он как минимум один раз перевернулся.
На месте уже собрались неравнодушные.
— Он там, за рулём сидит! — сказал кто-то и щёлкнул себя по шее сбоку, намекая, что пострадавший пьяный. — Голову ему рассекло. Быстро же вы приехали!
Мы с Саней и нашим водителем уже во всю пробирались через густую траву к разбитому автомобилю.
За рулем сидел огромных размеров мужчина лет пятидесяти пяти на вид. Он занимал всё водительское место. Руль упирался ему в живот, голова его была втянута в плечи, потому что сверху давила мятая крыша. Лицо его было в крови из-за ушибленной раны волосистой части головы.
— Вас как зовут? — спросил я и заглянул в салон, чтоб повнимательнее рассмотреть рану. В нос ударил мощный запах перегара.
— Роман, — ответил он.
Рана была в теменной и височной области справа, длиной примерно десять сантиметров. Умеренно кровоточила.
Я бегло осмотрел салон автомобиля.
— Вы один ехали?
— Собака сзади сидела.
— Где она?
— Выскочила... Убежала..., наверное.
— Что болит?
— Ничего.
— Найдите мой телефон, пожалуйста, — попросил он. — Он где-то тут, в салоне.
— Вова, поищи, пожалуйста, — попросил я водителя. — Я пока что рану обработаю.
Уж как мы тащили его до скорой, мне даже вспоминать больно. Но, говорят, что Господь дает по силам испытания.
Когда больного уже загружали в скорую, он вдруг схватился за грудную клетку.
— Что? — спросил я.
— Вот тут болит, — скорчившись от боли, сказал он.
— Ребро, наверное, сломал, — предположил я.
При пальпации в области пятого ребра справа отмечалась выраженная болезненность
— Но плёнку всё равно протянем, потому что одно другого не исключает!
Наложили повязку на рану, подключили систему, обезболили, записали ЭКГ. Слава Богу, острой коронарной патологии там не оказалось. Поехали. Я остался в салоне с больным, чтоб следить за его состоянием и состоянием системы, что была к нему подключена.
— ЗЧМТ, сотрясение головного мозга, ушибленная рана волосистой части головы. Закрытый перелом пятого ребра справа, — отрапортовал Саня в рацию. — Везем в ЦРБ.
— Хорошо, — ответила диспетчер.
Но через несколько секунд по рации прозвучал наш позывной.
— У вас больной стабильный? — спросила диспетчер.
— Да, вроде бы, — ответил Саня.
— Везите в соседний район, — сказала она. — У нас аппарат компьютерной томографии сломался вчера.
— Ясно, — ответил Саня.
Водитель уже разворачивал наш автомобиль скорой помощи в обратном направлении.
— Это он меня зовёт, — стеклянным взглядом глядя в потолок, сказал мужик.
— Кто? — спросил я, сразу же поняв, что он говорит про кого-то родного.
— Лёшка. Сынок мой... Погиб он... На войне. Говорят же, что похоронные деньги добра не доводят... Я дом и машину на похоронные купил...
— Ты давай не думай об этом, — стиснув зубы от подкатившего к горлу комка, сказал я. — Нам до больницы доехать надо.
Мужик замолчал.
Проехав около тридцати километров, я вдруг услышал хлопающий звук со стороны заднего правого колеса. Сначала он был тихим, но потом он становился громче и громче. Звук спущенного колеса. Мы как раз заехали в большое село, которое было по пути в соседний райцентр.
— Вова, колесо, похоже, заднее правое. Посмотри? — сказал я водителю.
Мы остановились. Действительно, заднее правое наружнее колесо было спущено (на задней оси Газели колеса спаренные, по два с каждой стороны).
— Менять надо, запаску ставить.
— Меняй, что ж теперь?
Колесо сменили минут за двадцать. Наш больной тоже несколько раз порывался подняться, чтоб нам помочь, но мы ему категорически запретили даже двигаться.
После проведённой компьютерной томографии в приемном покое сотрясение головного мозга исключили. Пятое ребро справа было действительно сломано без смещения. На душе немного отлегло. Ребро заживёт, рану сейчас зашьют, поедем обратно на запасном колесе, в нашу больницу, где не работает аппарат компьютерной томографии.
— Вокруг раны побрить, подготовить к ушиванию, — дал распоряжение медсёстрам приемного покоя травматолог.
Через несколько минут из процедурки вышла медсестра с лотком, в котором лежал кусок мыла и одноразовый бритвенный станок.
— Кто фельдшер?
— Мы оба.
— Надо его побрить, чтоб рану ушивать.
— Мы что, еще и брить должны? — спросил я у Сани?
— Не-не-не, — категорически ответил Саня. — Пусть сами бреют, это обязанности приёмного покоя.
— Мы своих больных берём, а вы из другого района, поэтому бреете вы! — заявила откудато появившаяся врач приемного покоя. Будут тут нам еще фельдшеры указывать, что нам делать!
Врач была совсем молоденькой, может быть, пару лет после института, но с явно завышенным чувством собственной важности. Зря она так тогда сказала. Потому что улыбка, до сего момента блуждавшая на моем лице, вмиг испарилась.
"Сейчас я тебя на место поставлю!" — подумал я.
— А что с фельдшерами не так? — сразу же взревел я. — Рожей не вышли или что? А если бы врачебная бригада привезла вам этого больного? Тогда что? И что за чушь вы несёте: с этого района мы или нет? Может быть, у вас ещё и абонемент клубный можно приобрести на бритьё головы после ДТП?
— А вы мне не указывайте, что мне делать! — рявкнула она в ответ.
— А вы молча делайте свою работу, и к вам претензий не будет! — сказал я. — Ваш травматолог распоряжение дал вашей медсестре, вот пусть она и делает!
Девушка-врач, поняв, что не на того напала, что-то бормоча себе под нос, пошла по коридору в сторону стола.
— Да и допуска у меня нету, чтоб вашим инструментом работать, — уже спокойно-добродушным голосом сказал я, кивнув на лоток с бритвенными принадлежностями.
— Не хотите брить, так и скажите! — сказала медсестра, всё же подходя к больному. — Цирк тут устроили!
Без происшествий мы вернулись в нашу ЦРБ и передали больного травматологу.
__________
Мерцалка (медицинский сленг) — мерцательная аритмия. Неправильный ритм сердца.
ХСН — хроническая сердечная недостаточность. Возникает при ишемической болезни сердца, гипертонии. Механизм её обусловлен низким выбросом крови из сердца в сосудистое русло, в связи с чем возникают застойные явления в системе кровообращения (отёки в области нижних конечностей, в более тяжёлых случаях — скопление жидкости в брюшной и плевральной полостях).
