В том самом городе Чугуеве, откуда в известной частушке плывёт топор, размещалось юнкерское училище. На крыше училища была башня, с часами и звоном. Когда-то, в 12 пополудни в часах открывалась двери и вдоль циферблата маршировали фигурки кирасира, драгуна, гусара и улана. Но чуть ли не с николаевских еще времен часы не работали.
Однажды, к приезду в город Александра II местное начальство решило запустить эти часы. Вызвали из Харькова часовых дел мастера. Мастер все внимательно смотрел и затребовал на ремонт много времени и еще больше денег.
Местный часовщик вызвался починить механизм за весьма небольшую сумму. Только предупредил, что работать часы будут лишь во время пребывания государя в Чугуеве.
А больше и не надо, решили отцы города, и согласились.
Часы отработали прекрасно: стрелки ходили, колокола звонили, фигурки маршировали. Всё время царского визита в часах отсидел местный часовщик, заменяя собой никуда не годный часовой механизм.
В Сибири в 1889 году нашумел случай. Объезжавший Забайкалье генерал-губернатор барон Корф, по приезде в Селенгинск, принял приглашение китайских властей заехать в пограничный китайский городок Маймачин на обед, приготовленный в его честь. Об этом узнали контрабандисты. Зная, что генерал-губернаторский тарантас таможенные чиновники осматривать не будут, решили воспользоваться случаем. Наглецы умудрились незаметно всунуть в ящик, где хранилась колёсная мазь, с десяток грязных, испачканных мазью ящичков колёсной мази, в которых вместо мази было золото. Дальнейшее было делом техники. Сам контрабандист спокойно перешёл границу под видом обычного путешественника, а по прибытии в Маймачин вызвался помочь ямщику-буряту смазать колёса тарантаса, - с понятным итогом.
К сожалению, мемуарист не сообщает, как эта история получила огласку. Известно только, что генерал-губернатор Корф долго не мог забыть, как попал в контрабандисты.
Александр Дюма во время своего путешествия в Россию услышал занятную историю про генерала Милорадовича. Как известно, тогда наши соотечественники навешали великому, но доверчивому романисту изрядно развесистой клюквы, но тем не менее.
Речь о солдатском Георгиевском кресте, которым награждали только солдат. Кавалер этого знака получал дополнительные привилегии, например, он не мог подвергаться телесным наказаниям. А еще награжденному солдату удваивалось жалование.
Милорадовичу, знаменитому кавалерийскому генералу, которого за блистательное мужество называли русским Мюратом, никогда не хватало жалования на жизнь. После кампании 1812 года на вопрос императора Александра, чем его наградить, Милорадович якобы сказал:
- Я хотел бы получить солдатского Георгия.
Император удивился такой фантазии, но не отказал.
В конце месяца Милорадович явился за месячным жалованием – и когда казначей предложил его обычные 5000 рублей, возмутился, требуя десять. На недоумение чиновника, пояснил:
- Я награжден солдатским крестом Святого Георгия, и с ним жалование удваивается;
Об этом случае, показавшемся довольно серьезным, доложили императору, и он только тогда понял затею Милорадовича.
- Это – закон, - якобы сказал император, - платите.
