vlasovbiker

Случилось мне вчера в одном гос. учреждении получать весьма важный для меня документ.

Я: (вошел и показываю свои бумаги) Вот.
Сотрудница: Очень хорошо. Только не выйдет сегодня ничего. У нас не приемный по этим делам день, приходите во вторник или среду.
Я: Девушка, среда была вчера, а свои документы я получил сегодня и притащился к вам по такой погоде да через весь город. Откуда мне было знать?
Сотрудница: Ничем не могу помочь.
Я: Можете.
Пауза. Вздохи сотрудницы, причитания на счет кучи работы.
Я (протягивая еще раз документы): Вот.
Сотрудница нехотя берет их, ковыряет что-то в своем дохлом компе, по ходу дела пугая меня тем, что в один день мое дело не сделается.
А мне, к слову сказать то, всего лишь печать поставить.
Сотрудница: Оооо, да тут у вас проблема: в ваших документах ваше отчество написано с одной буквой "Н", а у нас в акте с двумя. В этом случае я точно ничем вам не помогу.
Я: Девушка, я всю жизнь прожил с одной буквой, вот мое водительское удостоверение, паспорт, ИНН - глядите: всюду одна. Я три месяца волочился по судам и прочим присутственным местам - и всё ради того, что б сейчас, в самом конце этих мучений упереться в безграмотность ваших коллег?
Сотрудница: Извините, ничем не могу помочь.
Я (со все дури плюхаю свои 90кг на стул): Я никуда не уйду.
Сотрудница: Покиньте кабинет.
Я: Это не ваш кабинет, он государственный, то есть и мой тоже. Я никуда не уйду, пока не получу то, что хочу.
Сотрудница: Ну зачем вы так? Напишите заявление, мы заведем дело, отправим его по месту вашей прописки, там соберут копии всех ваших документов, сличат количество "Н" в отчестве, перешлют нам и мы составим акт об исправлении.
Я: И долго это будет тянуться?
Сотрудница: До трех месяцев.
Я: Я никуда отсюда не уйду.
Сотрудница: Сходите спросите у моей начальницы, и она вам скажет, что иного выхода нет!
Я: Ведите сюда начальницу, я никуда отсюда не выйду.
Сотрудница: (выбегает)
Входит начальница.
Начальница: Что у вас тут происходит?
Я: так и так.
Начальница: Так разве это проблема? Сейчас всё быстро решим. Глядите: вы напишете заявление, мы быстренько заведем дело, щас отправим его по месту вашей прописки, там бегом соберут копии всех ваших документов, сличат количество "Н" в отчестве, тут же перешлют нам и мы составим акт об исправлении в своих бумагах и всё.
Я: Но мне только что сказали, что это будет тянуться три месяца!
Начальница: Ну... Да, до трех месяцев.
Я: Я никуда отсюда не выйду. Никогда.
Начальница (сотруднице): Галя, вызывай милицию!
Я: Да, Галя, вызывай!
Начальница: Галя, звони нашему участковому!
Я: Звоните всем участковым в городе! Я! Никуда! Отсюда! Не! Уйду!
Начальница выходит.
Сотрудница: Что ж, сидите, но у нас рабочий день до шести.
Я: В шесть меня отсюда силой выковыривать будете?
Пауза минут 20. Я настроен провести остаток дня в этом кабинете, а вечер в ментовке, о чем и пишу в аську жене. Та, зная мой склочный характер, в панике.
Проходит еще минут 10.
Заходит начальница: Напишите заявление.
Диктует мне какую-то ересь о том, что я ознакомлен с несовпадением количества букв в своих документах с их документами. Пишу.
После под диктовку сотрудницы заполняю еще один какой-то нелепый документ.
Через минуту стою в коридоре, глядя на заветную печать.
А вы говорите три месяца...

Весной 86го я, ученик начальных классов Киевской школы, безгранично радовался отмене экзаменов, преждевременному окончанию учебного года, всеобщей суматохе и тем странным, непонятным вещам, что происходили в городе, тем мелочам, которые внесли в по сути однообразную, спокойную жизнь советского ребенка, некоторый элемент… не знаю, тогда слова «экстрим» не было. Да и теперь его нет в моем лексиконе.
Вместо привычных глазу «Икарусов» и «ЛАЗов», на маршрутах появились куцые «ПАЗики», фасады домов мыли из брандспойтов пожарные, у входа во все помещения стоял лоток с мыльным раствором для обуви. Город стал немноголюден и, как выяснилось потом из сотен перечитанных мною «воспоминаний очевидцев», город тихо, по-советски, паниковал, переваривая на кухнях доселе незнакомые простому обывателю слова о рентгенах, облучении, радиации... Лично я не видел драк за билеты у железнодорожных касс, толп эвакуирующихся тоже не видел. Я просто пару недель прошатался с приятелем во дворе, после чего нас, тех, которых не вывезли спешно родители, погрузили в автобусы и отправили на вокзал, а оттуда поездом в пионерский лагерь, к Черному морю.
Вот собственно и все мои воспоминания об аварии. Как видите – рассказать нечего.
Однако лет 7-8 назад, по какой-то непонятной мне причине, я сильно заинтересовался всем тем, что связано с аварией на ЧАЭС. Вы хорошо представляете себе сколько информации можно найти в интернете и прочесть за два года. Нет наверное ни одной фотографии, которую б я не видел, ни одной книги, мемуаров, воспоминаний, интервью, которые не прочитал бы… Порой читал даже такое, в чем не бельмеса не понимал. Были и рассказы простых людей. Крепко запомнились воспоминания врача скорой помощи, который той ночью вывозил пожарных и персонал со станции, жены одного из пожарных…
Есть такое психическое расстройство – когда человек слишком сильно переживает чужое горе. Возможно я в некоторой степени ему подвержен, но симптомы его ослабли, когда я, после двух лет сопереживаний, увидел, как перед нашей машиной подняли шлагбаум сперва «тридцатки», потом «десятки», а за лесом показалась труба 4го энергоблока…
ФОТО В КОМЕНТАРИЯХ.