Прошу меня простить, но по какой-то непонятной причине внезапно вспомнилось... Нагуглил, нашел. Ну и куда девать? Сюда разумеется. Написано мной самолично, лет 8 тому, в пьяном угаре. Восторженных отзывов не жду, сам вижу, что криво, однако кому-то может показаться забавным :)
Часть первая. Вступительная.
Признаться должен Вам, о братья!
Я вовсе не алкаш, сказал бы больше –
Мне водка так противна с детских лет
Не то, что пить – я видеть эту гадость не могу.
Другое дело клей…
Как радостно порой намазать ПВА
на булочку и ароматным канцелярским
запить в прикуску с гранулами славного,
душистого столярного БФ-а,
занюхав эти сладости Моментом…
Шучу конечно.
Имидж братья, сестры,
мной так неосмотрительно воздвигнутый в СР
обязывает вас склонять к попойке,
к употреблению той славной дряни
которую мой тёзка Дмитрий
(о Менделееве уверен помните ещё)
в угаре пьяном миру преподнес.
Часть вторая. Повествовательная.
Димону скучно было квасить одному.
Неоднократно испытав свое изобретенье
На закаленном хлором, калием и бромом
Своем многострадальном организме,
Устал он чокаться с ретортами и колбами
штативами и прочим барахлом,
провозглашая тосты за органику -
науку всех наук и мать таблицы.
Он сделал опыт века: пригласил
к себе в лабораторию девицу. К сожаленью
история не сохранила имя дамы… Суть не в том
(не в имени, имею я в виду),
а в том, что тётка хитрой оказалась и на роль
заблудшей дЕвицы решилась с целью
всем нам не чуждой к сожаленью – деньги.
Страсть к ним порой влечет к поступкам
таким, что в старости на смертном одре
о них в слезах мы вспоминаем ужасаясь,
что в скором времени грядет наш страшный суд…
И нет пощады нам за те коварные деянья
что мы вершили наживленья ради…
И Бог свидетель, что та самка
(прошу прощенья дамы, мой язык
отказывается звать её иначе),
прикинувшись подглуповатой леди
и затуманив телесами разум
всемирнопочитаемого Димы,
была приглашена как лаборантка
служить при химикальном складе
помощницей учетчика по брому.
О, Боги! Где ж вы были в тот момент
когда Глафира (так во избежанье матов
отныне буду называть я тётку) – заглянула
к Ивановичу в скромную подсобку
с отчетом о поставке химикалий?!
Нагнувшись как бы невзначай прибрать
рассыпанный рассеянным Димоном
во время опыта кизяк и лакмус, Глаша
подставила под взор всемирного светилы
(опять простите дамы, следующих строк
читать вам думаю не стоит, смело
вы можете их пропустить, занявшись
чем – то более пристойным, например
вязаньем или же прочтеньем
стихотворенья Александра Блока)
Ах, да, о чем я..? Точно. О Глафире.
Подставила под взор всемирного светилы
всю прелесть кружевных кальсон
которые так похотливо топорщились
из под её рабочего халата.
В том был и тайный умысел, ведь знала
свинота гадкая, что всякий, кто узреет
её, Глафириных, мощь пышных ягодиц
не устоит пред столь суровым искушеньем
и возжелает тут же жмакануть их. Но постойте!
Припомним с кем имеем дело мы: всемирный гений
характером неординарным обладал и всякий
кто был с ним хоть немножечко знаком
вам скажет: Менделеев – это что-то…
И это «что-то» в необузданном порыве
который страстью и назвать грешно
к развратной самке поспешил пылая
невыразимой похотью, сорвав с себя рейтузы.
Глафира же привычно прислонилась
к столу лабораторному, представив,
как Дмитрий словно коршун щас наскочит
и как положено по правилу бурава
подарит ей мощнейшее блаженство.
Напомню Вам, о уважаемый читатель
о том, что Менделеев странный малый.
К соитию не склонен вовсе был, а страсть
имел слегка иную. Но об этом после. А сейчас
мы видим, как по кабинету
подобен истребителю в бою
начищенным сверкая пулеметом
Димон с разбегу атакует Глашу сзади…
Сейчас Вы ужаснетесь мой читатель! Трепещите!
Димон, чей гений так неоспорим,
как то, что солнце всходит и заходит
Глафиру… Нет. Не то, что вы хотите слышать друг. Не то.
Он укусил её!!! Да-да, вцепился словно тигр!
И именно в филей – что может быть вкуснее, правда?
Глафира же, глаза прикрыв от предвкушенья
соития с известным химиком совсем
не ожидала поворота дел и взвыла так,
что лопнули в округе
все мочевые пузыри собак и кошек.
Превозмогая боль Глафира развернулась
и контратаковала. Бедный Дмитрий!
Груди неслыханный обхват прижал Димона к шкафу.
Посыпались реторты, колбы и мензурки
совокупленье было то страшней
чем вместе взятые все битвы мира – восемь дней
без отдыха, без перерыва на обед, без сна
обуреваемые страстью неуемной
Глафира с Дмитрием сношались…
Да-а-а… Дела-а-а…
Соитием набаловавшись вволю
Глафира на любовном ложе в неге
пыталась выведать у химии владыки
в чем же секрет его любвеобильной страсти?
Чему благодаря умен он так, красив, здоров и молод?
Всемирный гений предложил Глафире то,
чего как раз она и ожидала: открыл секрет дурак…
Да! Выдал тайну своего изобретенья!
И потекло оно рекой бурливой… Заквасили на пару други
ведь благо бегать в гастроном нужды не возникало.
Светила сам себе был гастроном, ведь калорийность водки
давно нам всем известна. Закусон же – так, пустяк, обычай.
Закусывать при случае можно аммиаком…
Так веселились Менделеев с Глашей
Порой неслыханный заквас свой разбавляя дружной е…лей.
Закончить бы на этой славной ноте
Корявое свое повествованье, но вынужден признать
Что всё куда печальней…
Часть третья. Заключительная.
Любовный фронт как нам известно страшен.
Особенно тогда, когда одна из половин
в неведеньи о том, что жаждет воевать другая…
Куда честней подраться просто так,
без применения ножей и пистолетов. Без хитростей, интриг, доносов подлых…
Но честный бой под силу лишь мужчинам. Нет, не о тех я говорю,
кто таковым себя считает лишь по той причине
что промеж ног висит, стоит – без разницы. Ведь член не аргумент,
не доказательство того, что ты мужчина.
А впрочем я отвлекся. Мы вернемся
сейчас в лабораторию владыки.
Что видим мы? О горе! Что же тут творится?!
Глафира мерзкая, вся в соболях и норках
руководит огромным предприятьем
по производству водки. Дмитрий же
в конторе её служит. В бухгалтерии. Курьером.
Вполне доволен должностью своей: зарплата ничего
да и Глафира, хоть скупа и жАдна,
ему, как прародителю напитка, позволила неограниченно
его в себя вливать на зависть остальным рабочим.
Иванович не горд. Он не стремится к славе.
Куда важнее лично для себя
осознавать, что обернувшись на былое
увидит он не пустоту и не скупые будни,
что без него мир был бы несколько иным.
Перед свиданьем первым мы б не напивались
«для храбрости» что б не ударить в грязь лицом.
Поручик Ржевский не блевал бы на ковер,
и Горбунков не спел бы нам про зайцев.
Лукашин не слетал бы в Ленинград,
а просто вымывшись женился бы на стерве.
Свирид Петрович не обвенчан был бы с Галей
И Пушкин б няню с кружкой не сложил…
Ну и коль Пушкина уж я упомянул -
То Байкер б не склонял к алкоголизму.
Посредственность мой друг – вот что убьёт планету.
Вмешаться – долг твой. Дайте миру шанс!
Он загибается. От водки ли? Увольте…
Скорей от Спрайта блин…
ВСЕ НА ЗАКВАС!!!
Добра Вам.
