Всё описанное ниже – правда, и неточность (если таковая и вкралась в мой рассказ) обусловлена не злым умыслом и желанием преувеличить, а давностью событий.
Эта история началась задолго до описываемых событий. Дело в том, что лицей, в котором я учился находился недалеко от Воробьёвых гор. И класса с девятого, мы периодически после уроков (а иногда и вместо них) сбегали туда со товарищи на погулять. Порой, так увлекались, что эти пешие прогулки нехило затягивались и могли закончится в самых неожиданных и отдалённых местах. К примеру, на Красной площади, или в Тимирязевском музее, или ещё где подальше. Когда, ради интереса я прикинул протяжённость одной из особо длительных, то получил внушительную цифру сильно перевалившую за два десятка км. Притом, что ни в процессе, ни после. Ни у кого из участников не возникало никаких перегруженных мышц, намятых ног и т.п. Да что там говорить, даже усталости никакой не ощущалось! Сейчас бы так…
В общем, тогда мы несколько уверовали, что нам морепоколено и мы могём всё!
Ну так вот… 1996 год. Осень. 11 класс. На осенних каникулах нас отправили на полевую химическую практику в Псковскую область. Базировались мы в Пустошкинском районе в деревне с чудесным названием Фенёво. Практика состояла в том, что мы должны были проводить полевой физико-химический анализ окрестных рек, ручьёв и озёр, коих в округе было предостаточно. С утра нас распределяли по группам, выдавали задание, и марш-марш куда-нибудь на болото за пять километров нагруженный как сивка химической посудой, штативами и реактивами. Навык ручного титрования на кочке при стылом ветре и температуре слегка превышающей ноль по цельсию – бесценен. Вечером полный отчёт по всей форме в письменном виде. Было нереально круто и здорово.
Дабы число лицеистов не сильно уменьшилось к моменту возвращения, средствами навигации каждая группа была обеспечена в обязательном порядке. В качестве навигационных приборов выступали компас и карта. Никаких вот этих ваших богомерзких GPS (вы можете не верить, но эти чудо приборы я видел тогда только на картинке в заморском каталоге Cabelas)! Зато карта была у всех одинаковая! Это была дрянная ч/б ксерокопия, сильно убитой двухкилометровки, сделанная на издыхающем картридже умирающего ксерокса. Т.е. болото ещё как-то читались по характерной штриховке, а вот озеро от лесного массива или от поля можно было отличить далеко не всегда. Названия населёнки, правда, почти всегда можно было прочесть. Тем не менее, даже такая карта была лучше, чем ничего.
Отдельного описания заслуживает мой компас. Кто родился в восьмидесятые, и мало-иало ходил по лесам, должен был помнить такое поделие, как компас «смерть туриста» на котором сконцентрировались лучи ненависти всех полевиков. Авторитетно заявляю – мой компас был хуже на порядок, как минимум! Стоит ли говорить о том, что он был НЕ жидкостным (жидкостник был тогда пределом моих мечт о навигационном оборудовании). Во первых, стрелка у него была загнута обоими полюсами наверх, что обеспечивало чудесное сцепление стрелки со стеклом. Притом, что загнутость стрелки была «не баг, а фича» - у меня было аж два таких компаса. Во вторых, для окончательного снижения точности, стрелка была посажена на иглу посредством оправки с маленькой линзочкой внутри (см. рисунок) и очень часто иголка соскакивала с линзочки и попадала в кольцевую канавку между линзой и оправкой. При этом весь конструктив клинил. И лечилось это только энергичной тряской компаса. Но, но дворе стояли «святые девяностые» и приходилось довольствоваться тем, что есть.
Но, вернёмся к повествованию. Поглядев на бледную ксерокопию карты, я с удивлением обнаружил, что относительно недалеко от нас проходит государственная граница Россия-Беларусь. В моей голове тут же вспыхнула лампочка. Надо перейти границу! Зачем – этот вопрос не стоял. Надо, и всё! Идея была изложена моему другу. Лось (так звали моего друга) увидел благородное безумство моей идеи и радостно согласился участвовать в мероприятии.
Прикинув по карте, мы поняли, что до границы около сорока километров. Мы рассудили так «туда мы дойдём однозначно, а назад пойдём по принципу – куда же мы денемся». Осталось утрясти этот вопрос с руководством. Руководство хмыкнуло и сказало: «Ну, раз вы такие на всю голову больные крутые, то сделаете заодно химический анализ озера Язно. Оно как раз около границы. Оборудование вот. Реактивы там. Получите и распишитесь. Через сутки после выхода, чтоб были на базе.»
Если бы сейчас я решился на что-то подобное, то одним из важнейших пунктов стала бы обувь. Тогда мы не стали заворачиваться этим вопросом, и пошли в том, что было (если бы стали – то вообще бы никуда не пошли, потому как другой обувки просто не было). Итак, на ногах у меня кондовые берцы советских времён которые мне на тот момент были малы как минимум на размер. У друга – армейские короткие кирзовые сапоги. Согласитесь, сложно представить, что-то более неудобное для похода «на дальняк». Но, мы были выше этого, да и ничего другого у нас просто не было.
И вот в четыре часа утра седьмого ноября 1996 года мы с Лосём выдвинулись в путь. С собой у нас было 2 пакета травы, 75 таблеток мескалина банка тушняка, банка рыбных консервов, хлеб, вода, и два фонаря с посаженными батарейками. Плюс к этому на двоих у нас был один рюкзак типа «пельмень» в котором лежало килограмм семь-восемь разнообразного химического барахла. Ну и карта с компасом само собой.
Погода практически на всём маршруте нам благоприятствовала и не в последнюю очередь наш безумный километраж мы сделали благодаря ей. Было сухо и прохладно, не выше пятнадцати градусов.
Поскольку сапоги дорогу знают, мы, вместо того, чтобы идти по гипотенузе от Фенёво на Осовик (там, где стрелочка с цифрой 3) двинулись дорогой на Таланкино, той, что забрасывались в деревню. Это «мудрое» решение прибавило нам несколько километров. До Усть-Долыс дошлёпали на одном дыхании, делая около 7 км/ч (засекали по часам время прохода между километровыми столбикамина трассе). Практически на первых же километрах у нас обрывается правая лямка рюкзака. Притом обрывается сверху. Чертыхаемся, но продолжаем попеременно нести ставший дико неудобным «пельмень». Усть-Долысы просвистели ещё в темноте, на что и была ставка, так как близкое знакомство с местным подрастающим поколением этого посёлка совершенно не входило в наши планы. Не снижая хода, углубились в леса, благо просёлки позволяли идти с хорошей скоростью. Перед деревней Червоеды, отмахав уже около двадцатки, остановились на единственный (как потом оказалось) перекус. Наскоро заточив тушняка и хлеба, двинулись дальше. После Червоедов начинался участок пути, которого я опасался больше всего. На карте он выглядел как лесной массив с одной тропкой с парой разветвлений. На деле , как я и боялся. Тропок было куда больше чем одна, и развилок тоже. Не помог даже взятый в Червоедах «язык», толкующий нам что до Казённых Лешней на озере Язно надо придерживаться «большачка». Хрен его там пойми, где тут большачок, если стоишь в лесу а перед тобой веером расходятся как минимум четыре дороги, каждая из которых в свою очередь ветвится что твой коралл. В общем, на участке карты с цифрой один, несмотря на карту и компас, мы конкретно заблудились и проплутали по нему часа три. Совершенно точно, что доблудили мы до озера обозначенного стрелкой. Если принять во внимание, что скорость нашего движения если и снизилась, то не сильно, и взять её за 6 км/ч, то получаем, что навернули мы по этому участку километров не менее пятнадцати – восемнадцати. В результате блужданий по лесным стёжкам-дорожкам, мы наткнулись на семейство грибников на машине, которые, пользуясь праздничным днём, выбрались в леса. Семейство вняло нашей проблеме, и подбросив нас на машине несколько километров, указало верную дорожку.
Рюкзак к тому времени нас окончательно достал и недалеко от берега Язно, мы , рассудив что на хим-анализ нет ни времени, ни сил, ни желания, спрятали его в придорожных кустах. На берегу Язно мы обнаружили необитаемый по сезону пионерлагерь, и двинулись через лес к невельской трассе которая должна была нас вывести к Российско-белорусской границе. В тех местах гремели сильные бои, и вдоль дороги периодически встречались могилы-пирамидки с указанием имён погибших. На всякий случай я старался запоминать как могилки, так и их последовательность, чтобы потом, на обратном пути, контролировать маршрут.
Благополучно дойдя до пустынной невельской трассы, мы пошагали по ней на запад. Идти по асфальту оказалось уже не так комфортно после песчаных просёлков, да ещё начал, наконец, сказываться пройденный километраж. Ноги начинали гудеть. К тому же начало смеркаться. В общем, где-то на уровне деревни Морозово пришло окончательное понимание, что если мы вот прямо сейчас не повернём назад, то к контрольному времени мы никак не успеем, и за это нас точно не похвалят. Приняв нелёгкое решение, мы повернули назад.
На карте видно, что даже без учёта трёхчасового блуждания в прямоугольнике 1 и с учётом прямой между Червоедами и оз. Язно (тогда как понятно, что путь по лесным дорогам весьма отличается от прямой) километраж на пути туда составил 40 километров. Можно прикинуть, что к тому моменту реальных километров мы отмахали около шести десятков. Это бьётся и по времени, т.к старт был в 4 утра, а назад мы повернули то ли в пять то ли в шесть вечера. Соответственно в пути на тот момент мы провели то ли 13, то ли 14 часов. Вычтем суммарный час на перекус и время за которое нас подкинули грибники на машине и получаем 12 или 13 часов. Умножаем, пусть на 5 км/ч, (хотя на пути туда скорость была явно выше) получим 60-65 км.
Итак, мы двинулись назад. Темнело. С каждым часом ходьба становилась всё тяжелее и тяжелее. Ноги переставали гнуться в коленях, а впереди ещё был почти весь путь назад. Когда мы свернули с асфальта в лес, стояли глубокие сумерки, и буквально через пол часа окончательно стемнело. Фонарь проработал минут пятнадцать и сел окончательно. Второй полусдохший мы берегли на совсем уж крайний случай. Небо закрыли тучи, поднялся неслабый ветер и до кучи, пошёл дождь. А теперь представьте. Декорации для фильма ужасов – ночь, непогода, тёмный лес, и две бредущие фигуры со странной ковыляющей походкой бредущие по лесной дороге. Бурная радость накатывала каждый раз когда из темноты выплывала очередная могила вдоль дороги – мы её видели на пути сюда. Мы не сбились с пути!
Таким макаром мы доползли до пионерлагеря на берегу Язно, где горел единственный фонарь. Прошли пионерлагерь, углубились в лес. До сих пор помню ту непередаваемую тоску которую я испытал, когда свет фонаря пионерлагеря окончательно скрылся за чёрной стеной деревьев. Нам предстояло в кромешной тьме добраться до Червоедов путём, на котором мы заплутали при свете солнца. Это наводило на грустные мысли. Ещё на более грустные мысли навёл обычно невозмутимый Лось, который сдавленным голосом сзади прохрипел: «У меня при каждом шаге сознание гаснет».
Как мы нашли в таких условиях рюкзак, я объяснить не могу. Но факт – нашли! И потащили его назад.
Тьма. В буквальном смысле слова хоть глаз коли. Небо всего самую чуточку светлее, чем абсолютно чёрное тело леса. Куда уходит дорожка можно понять, только подняв очи горе и проследив направление чуть светлеющей полоски неба. Когда деревья кронами перекрывали просвет, шли в буквальном смысле на ощупь. Часто приходилось со скрипом и болью приседать на корточки и ощупывать землю вокруг себя, если возникали подозрения, что мы сошли с дороги или что дорога разветвляется. Фонарь мы не включали по причине того, что если включать его периодически, при непонятных ситуациях, то потом минут пять вообще ничего не видишь, а на постоянное горение его хватило бы на пару десятков минут, а потом мы остались бы вообще без света. Дождь немного поуменьшился, зато усилился ветер. Как чудесно и будоражуще скрипели в темноте раскачивающиеся сосны. Как чарующе чаще орали совы (ну или какие-то другие ухающие птицы). Р-р-романтика! Но на тот момент нас двоих это абсолютно не трогало и воспринималось фоном. Единственное, что нас заботило на тот момент, это как сделать ещё один шаг, и как выйти к этим проклятым Червоедам?
Видимо Фортуна в конце концов сжалилась над нами, так как не прошло и трёх часов, как мы вышли на уже знакомую опушку леса. Впереди лежали вожделенные Червоеды. Расчуствовавшись, я достал из кармана микрофляжку и задвинул примерно следующее: «Так выпьем же за меня! Тебе, Лось, пофиг, а мне – приятно!». Напиток во фляжке и осознание того, что мы буквально на финишной кривой придал нам сил, приподнял настроение и мы заковыляли бодрее.
Проходя через деревню, Лось разглядел какую-то непонятную массу у забора, и решил, что вот он тот крайний случай, когда можно и нужно использовать фонарь! И направил луч, пусть издыхающего, но все ещё мощного фонаря на эту непонятную массу. Масса оказалась небольшой толпой местной молодёжи (человек пять-шесть), коротающей вечерок, и думающей чем бы себя занять. И крайне недовольной, что ей светит в глаза фонарём не пойми кто, но явно не местный. Всё это я осознал примерно за одну десятую секунды после вопля Лося – «Гляди, люди!» и того, как луч нашего прожектора выхватил из тьмы, недовольные временным ослеплением, лица. Дальше я действовал быстро и чётко. Подхватил Лося под локоток. Отнял и погасил фонарь. И быстро-быстро захромал к выходу из деревни. Молодёжь, недовольно ворча, любопытно потянулась за нами. Понимая, что в таком состоянии, мы совершенно не бойцы, я уповал на быстроту нашего ковыляния и на нелюбовь к пробежкам у местных. Молодёжь, к счастью, на близкое знакомство не пошла, и проводив в кильватере до конца деревни пожала плечами и отправилась коротать вечер дальше.
Дальнейший путь до Усть-Долысс протекал без приключений. Вывернули на трассу Питер-Киев, буквально ощущая, как запахло домом. Но вместо того, чтобы свернуть на д.Осовик (см. карту стрелка №3) мы опять решили переться через лесную стёжку от Таланкино. Беда вся в том, что выход этой стёжки на трассу крайне незаметный, и найти его непросто. Зная это, я боялся в кромешной тьме, освещаемой только редкими пролетающими фурами, пропустить нужные приметы. В конце концов, дойдя до точки №2 (см.карту) я решил, что пропустил нужный поворот, и принял решение возвращаться и идти к Фенёво через Осовик. На самом деле, как потом оказалось, мы лишь немного не дотянули до нужного места. Этот неудачный манёвр прибавил к нашему маршруту ещё километров пять шесть. В общем когда мы дохромали назад до поворота с желанной нам табличкой Осовик, мы были ни-ка-ки-е. То есть совсем никакие. Ноги не гнуться. Ступни стерты в кровь. Болит всё что может болеть. Движемся только на морально волевых…
И вот, на первых метрах после поворота, у нас из рюкзака выпадает рыбная консерва. Что делать? Бросать жалко. А поднимать – нету сил. Стоим в обнимку с другом (так реально легче стоять) и решаем что же делать. Решено поднимать! Тянем спички (короткая поднимает). Короткая выпадает Лосю. Хватаясь за меня он буквально сползает на землю, передаёт консерву, и опять, подтягиваясь на мне, принимает вертикальное положение. Рыбная консерва спасена!
До базы мы добрались за пятнадцать минут до истечения контрольного времени, преодолев последний подъём (заброшенная деревенская школа, где мы жили, располагалась на неслабом пригорке) буквально на четырёх конечностях.
