Нужна огласка
МНОГОБУКВ...
Людмила Кирсанова
Воронеж, Россия
Более 20 лет мой муж Кирсанов В.М работал в фл. Воронежэнерго ПАО МРСК Центра в должности электромонтера-верхолаза по обслуживанию высоковольтных линий. 25.07.2011г он с бригадой был командирован в село В-Мамон для расчистки трассы под линиями от кустарника. Перед выездом их начальник объявил бригаде, что 28.07.11г по его распоряжению к ним будет направлен автоподъемник для того, чтобы спилить несколько тополей в Верхнемамонском ОМВД. При проведении этих работ мужа придавило стволом дерева. В больнице В-Мамона после рентгеновского обследования был выставлен перелом костей таза, и медики посоветовали работникам бригады переложить его на одеяло и отвезти в будке рабочей машины в Калачеевскую районную больницу по месту жительства. Уже по дороге в больницу его убеждали оформить травму в быту. Только спустя 5.5 ч после травмы со страшными болями он попал на операционный стол. 29.07.11г «Работодателю» выдали мед.заключение «Политравма: закрытый перелом костей таза, разрыв лонного и подвздошно-крестцового сочленения, травматический шок 2 степ. Ушиб передней брюшной стенки. Ушиб мочевого пузыря. Геморрагический шок 2ст. Кровопотеря 2 ст . «Работодатель» травму не признавал производственной под предлогом того, что бригаду в ОМВД никто не направлял. В то же время мне угрожали, что будут способствовать переводу мужа из реанимации в обычную палату, для того чтобы убедить его оформить травму в быту. Затем представители «Работодателя» заявили, что они договорятся с врачами об уменьшении тяжести травмы. В ходе лечения у мужа постоянно была высокая температура, по дренажам и трубке из живота поступали сгустки крови. Дважды были сердечные приступы, с потерей сознания сопровождающиеся болью в грудной клетке и сердцебиением до 170 уд/мин. 21.08.11г ему удалили все дренажи и эпицистому, готовя к выписке, но после очередного сердечного приступа перевели в отделение для больных инфарктом миокарда ВОКБ №1(Воронежскую обл.больницу).Там ему установили КАВА-фильтр в нижнюю полую вену в связи с 2х сторонней тромбоэмболией легких (ТЭЛА), которая осложнилась инфаркт-пневмонией, гидротораксом, плевритом и другими осложнениями, которые от нас скрыли. Состояние здоровья мужа оставалось тяжелым, держалась высокая температура, каждый вдох сопровождался надрывным кашлем иногда с кровью. Ему не хватало кислорода, но в палату интенсивной терапии его не переводили. Врачи сообщили, что у мужа в малом тазу имеется гематома, которую опасно удалять, так как имеется опасность повреждения кишечника. В ВОКБ №1 мужу при выписке назначили препарат, разжижающий кровь(Варфарин) и препарат нормализующий сердечный ритм, которые он принимает и до настоящего дня. Перед тем как пройти МСЭ мужа направили на обследование в ВОКБ №1, где были выданы заключения о имеющихся заболеваниях: хронической сердечной, дыхательной, венозной недостаточности, ЦВБ, ДЭП(ишемия мозга),ПТФБ, микроцистис. 29.11.11г на МСЭ ему была установлена 2 гр. инвалидности и 80% утраты профессиональной трудоспособности (УПТ), в программе реабилитации (ПРП) ему рекомендовали надомный труд диспетчера на телефоне. Исполнителем ПРП, МСЭ указала «Работодателя» и ЦЗН(центр занятости населения). Представитель Работодателя получив, ПРП тут же уволил мужа по ст.77 п.8 ч.1 ТК РФ. Причем отметку в ПРП о выполнении, или не выполнении рекомендации МСЭ он не сделал, но зато, воспользовавшись состоянием здоровья, мужа продиктовал ему формулировку заявления «прошу уволить меня по собственному желанию в связи с увечьем, полученным на производстве…» Рабочее место, которое должен был создать «Работодатель» в соответствие с п.2 ст.22 №181ФЗ, соответствующее здоровью мужа «Работодателем» не создавалось, а также не назначались ежемесячные выплаты в возмещение вреда, которые возмещали бы утраченный заработок, в полном объеме (в судах также отказывают в компенсации утраченного заработка под предлогом того что нет доказательств проф.непригодности мужа). В Акт по форме Н1 Работодатель поместил мед.заключение, которое ему было выдано 29.07.11г (т.е на следующий день после травмы, еще до последующих осложнений). При направлении на МСЭ в 2012г врачебная комиссия выставила ряд других последствий травмы, но исключила часть прежних заболеваний. В амбулаторных картах, протоколах и заключениях ВК ежегодно изменяются диагнозы последствий травмы, не упоминается о кровопотере и ее последствиях, не отражено вследствие чего изменилась свертываемость крови, также имеется запись о постинфарктном кардиосклерозе, а термин последствия ТЭЛА медики нам не расшифровывают. Предыдущие амбулаторные карты мужу выдали на руки, причем инициатива их выдачи исходила от медиков. Обратные талоны, в которых в качестве основного заболевания МСЭ указывает « последствия травм, захватывающих несколько областей тела и травм не уточненной локализации» врачебная комиссия Калачеевской РБ принимать отказывается. В этих обратных талонах никогда не рекомендовался ни один из видов реабилитации и никаких ограничений категорий жизнедеятельности экспертами МСЭ не установлено. В 2012г мужу была установлена 3я гр. инв. и 50% утраты профессиональной трудоспособности с рекомендацией в ПРП вновь работать электромонтером-верхолазом, но без подъема на высоту. В последующие годы при переосвидетельствовании на МСЭ, инвалидность не устанавливалась, и было установлено 30% утраты профессиональной трудоспособности, а также рекомендована работа по той же специальности с уменьшением объема производственной деятельности на 1/3 прежней загрузки. Ежегодно муж предъявляет на МСЭ свою трудовую книжку с отметкой «Работодателя» об увольнении, и тем не менее МСЭ пишет рекомендации несуществующему «Исполнителю» и считает мужа профессионально реабилитированным. В настоящее время лекарственные препараты, которые ранее оплачивались страховой компанией (ФСС) для лечения последствий травмы врачебная комиссия перестала вносить в протокол и теперь он должен приобретать их за свои средства. Не назначаются изделия медицинского назначения (компрессионный трикотаж и др). В то же время такие препараты как Варфарин и кардиомагнил выписаны для постоянного приема (т.е без этих препаратов он теперь не сможет существовать т.к выявлена теперь уже тромбофилия и геморрогическая пурпура обусловленная приемом варфарина. Тромбофилию также не относят к последствиям травмы, хотя свертываемость крови изменилась во время лечения в 2011г. В выписке гематолог рекомендует ему избегать перегреваний и физических нагрузок ,травматизаций кожи. В 2016-2017г врачебной комиссией БУЗ ВО «Калачеевской РБ» для Центра занятости были выданы справки, что мужу противопоказан тяжелый физический труд, работы связанные с длительной ходьбой и длительным пребыванием на ногах. В мед.заключении «Центра проф.патологии»ВОКБ №1 от 17.02.17г. также выдана рекомендация направления на МСЭ в связи с утратой профессиональной пригодности и имеющимися заболеваниями. ЦПП также не рекомендует выполнять работы, связанные с подъемом на высоту, длительным пребыванием в фиксированной рабочей позе, длительной ходьбой в условиях статических нагрузок, подъема и переноса тяжестей вручную. Все эти противопоказанные виды труда и являются основой работы электромонтера-верхолаза. Но, эксперты МСЭ свое решение не изменили. С 2012г мы оспариваем решения МСЭ в судах г. Воронежа и в процессе судов выяснилось, что в Акте Н1 нет заключения учетной формы 315/у «Медицинское заключение о характере, полученных повреждений и степени их тяжести», а также по окончании лечения мужу обязаны были выдать «Справку о заключительном диагнозе пострадавшего от несчастного случая на производстве». Эти документы под разными предлогами врачебная комиссия выдать нам отказывается. В суд при оспаривании решения МСЭ за 2012г для выяснения последствий травмы нами были запрошены истории болезни Калачеевской РБ №5469 и ВОКБ №1 №10329/6, которые были оформлены при поступлении в медучреждения после травмы. Ранее дважды по этим же историям болезни заочно была проведена судебно-медицинская экспертиза Павловским МСО СУ СК. Экспертом, проводившим СМЭ в г.Павловске не был установлен разрыв мочевого пузыря, описанный в протоколах ВК в амбулаторных картах, разрыв уретры, который зафиксирован в записях дежурного врача карты № 5469, перелом позвонка поясничного отдела позвоночника(на МРТ его трудно не заметить), а также не были установлены все последствия травмы для установления, которых по мнению эксперта необходимо обследование в ВОКБ №1,но в рамках уголовного дела эти обследования проведены не были. При оспаривании решения МСЭ в суде мы провели судебно-медицинскую экспертизу, которую мы просили суд сделать очной с проведением обследований. Но она была проведена по историям болезни заочно. Эксперт, проводивший СМЭ установил по ЭКГ, что примерно за неделю до перевода пострадавшего в ВОКБ №1 у него имелось повреждение передне-перегородочной зоны левого желудочка сердца, приведшее к ее частичному омертвению, но объективных данных, свидетельствующих о наличии инфаркта или аневризмы в медицинских документах нет. После ознакомления с историей болезни № 5469 которая была пронумерована, стало понятно что в ней отсутствует часть листов и обследований, отсутствуют подписи под протоколами оперативного вмешательства (т.е она сфальсифицирована для судебно-медицинских экспертиз.)
Из направления Калачеевской больницы оформленном при переводе в ВОКБ№1 мне известно, что профилактика тромбоэмболии (необходимая при таких травмах) не проводилась из-за риска кровотечения. Полагаю, что инфаркт тоже не был выставлен, так как лечить его необходимо разжижающими кровь препаратами, которые опасно было вводить по той же причине. Медработники не сообщали нам о диагнозах и тяжести состояния здоровья мужа с целью сокрытия последствий неоказания качественной помощи их коллег из В- Мамонской ЦРБ. Это подтверждается выводами, страховой медицинской компании, где указано что медики Верхне-мамонской больницы обязаны были провести мероприятия по остановке кровотечения ,провести оперативное вмешательство и ряд обследований, но еще больше вреда принесла транспортировка в грузовике, где сломанные кости таза травмировали мягкие ткани и органы. Таким образом муж по вине медицинских работников и работников МСЭ,( которые обязаны запрашивать необходимые документы в случае их отсутствия) не получал и не получает полноценного лечения и социального обеспечения. Вместо лечения и реабилитации работники МСЭ морально уничтожают его в судах, не учитывая всех повреждений, их последствий и упрекая мужа в том, что он сам по собственному желанию уволился с работы и поэтому не имеет заработка. В настоящее время состояние здоровья мужа ухудшается, из-за постоянно меняющегося МНО (свертываемость крови). Наблюдаются тромбозы и гематомы в разных частях тела, закупорены холестерином все центральные сосуды, так как во время травмы в кровоток попал жир из костей таза. Я неоднократно обращалась в прокуратуру района и ОМВД с просьбой о проверке медицинских документов и Актов МСЭ, проведения СМЭ состояния здоровья и трудоспособности, но проверок произведено не было и мои заявления пересылались в Департамент здравоохранения, Росздравнадзор и руководителям областной МСЭ, которые никаких мер не принимали. Пытаясь сохранить здоровье, мужа я просила главного врача Калачеевской РБ и его заместителя о проведении медицинского консилиума для установления всех заболеваний, просила выписать мужу портативный коагуломер, для измерения МНО, так как он ему жизненно необходим, но ответа нет. Подобное отношение очень напоминает преднамеренное убийство человека, находящегося в беспомощном состоянии. Неоднократно в суде я заявляла, о скрываемых диагнозах и писала ходатайства, с просьбой запросить справки ф 315/у и 316/у, но судами запросы не производились и ходатайства отклоняли. 22.06.17г я обратилась в прокуратуру Воронежской области с просьбой о проведении проверок карт стационарного больного №5469 и 10329/6, протокольных журналов врачебных комиссий Калачеевской РБ и ВОКБ №1, проведении СМЭ состояния здоровья и трудоспособности по прежней профессии, помощи в составлении искового заявления и участия в суде по истребованию справок Ф 315/у и 316/у, участия в гражданском деле по отмене решения МСЭ» 2016г и возможно отмене всех Актов МСЭ, проведении проверки достоверности данных заключения экспертизы условий труда мужа, сделанной Департаментом труда и занятости населения по документам «Работодателя». До 2014г эксперты МСЭ не пользовалась и не запрашивали экспертизу условий труда, которая является обязательным документом при определении утраты профессиональной трудоспособности. В 2014 г Заключение экспертизы условий труда нам было выдано, но не понятно, почему итоговая оценка условий труда выведена по наименьшему классу вредности 3.1 хотя по напряженности трудового процесса выставлен класс 3.2. Я считаю что условия труда электромонтера –верхолаза относятся к 4 классу (опасные), так как он работал по специальному допуску к работам и улучшить условия его труда не возможно в связи с работой на высоте, под напряжением электрического тока. Такие условия труда представляют опасность для жизни, к тому же в производственной характеристике указано , что в данной специальности нет облегченных условий труда. Данные экспертизы условий труда должны иметься и у ФСС, так как «Работодатель обязан предоставлять их для заполнения таблицы 10 формы 4 ФСС. Но представитель ФСС, присутствующий на МСЭ никогда об этом не заявлял. Таким образом, нарушена была вся процедура установления группы инвалидности и утраты профессиональной трудоспособности, а так же все права пациента лечебного учреждения. Считаю, что муж утратил полностью ( на 100% )возможность трудиться по прежней профессии с 2011 года в связи с абсолютными противопоказаниями к допуску к работам на высоте с вредными , тяжелыми и опасными условиями труда.
P.S. Для минусов в комментах
