Призывали из Бузулука, по месту учебы. Хрен знает, почему не по месту прописки, наверное,так удобнее.
Отвезли в Оренбург, на сборный пункт, там же и проходили комиссию. Перед призывом купил новую телогреечку (старой одежки не нашлось), а после комиссии в раздевалке ее не нашел.
Отыскал дежурного офицера, разъяснил ситуацию. Ответ:"Жди,когда все оденутся".
В пустой раздевалке осталась только драная фуфайка, в которую и пришлось облачаться.
Конечно, было обидно, но понимал, что через пару дней это тряпье все равно пойдет под топор.
Почему под топор? В части, после обязательной бани, выдавали обмундирование и спрашивали, хотим ли отправить домашнюю одежку домой. Не помню, что-бы такие находились, поскольку в армию уходили во всем старье, как оборванцы.
Гражданскую одежду при нас рубили на колоде топором.
Были и мажоры.
Пока ехали в неизвестном направлении трое суток, пацан из нашего купе на станции Орша продал свой овчинный полушубок ( в те времена крайне популярный и дефицитный предмет) цыганам за какие-то не реально большие деньги. На эти деньги покупали у проводницы водку, гуляли и доедали все, что нам положили заботливые родители в рюкзаки.
Выдали в дороге сухпаек в виде тушенки, каши с мясом, галет. Все эти банки кидали в окно в верблюдов. Пирожков, пирогов и вареных куриц хватило бы не на один день.
И вот уже в части, познав голод, вспоминал я эти выкинутые баночки с болью.
Наверняка, все новобранцы испытывали этот голод.
Не знаю, как сейчас, но тогда, почему-то всегда хотелось есть.
Все два года в рационе была кислая капуста, полугнилая картошка и сало, свареное в одном котле. Пища, может быть и калорийная, но малопривлекательная.
Последние полгода службы питался печеньками из ларька и чаем.
Вот и вспоминаю до сих пор те банки с советской кашей, где мяса было больше, чем каши.
