Майор сидел в расстёгнутом кителе на голое тело и глушил водку. На столе у него пепельница, тяжелая такая, хрустальная. А в комнате - ничего кроме занавесок и дивана, казённый стиль, в общем. Стоим мы перед ним вдвоём, а он совсем приуныл, давит в эту пепельницу окурки, молчит. А я сколько раз его в этом состоянии видел, сразу понимал — начнёт лечить за блатную романтику, и за то, какие мы всё-таки мрази, топчем эту землю, а он в Афгане отличных ребят потерял, и всё в этом духе. Заебало, конечно, но деньги он платит приличные, так что потерпеть можно. Майор налил себе стопку и промычал:
- Работа есть. В Роще есть кирпичный дом, выёбистый такой, адрес я дам. Там снимает левую хату один червь, который продаёт грязь, а за палево не отстёгивает. Прижучьте его, бля.
И фотографию мне тянет из нагрудного кармана кителя, а на ней — студент какой-то, вчера усы сбрил будто, серьёзно.
- Теперь катитесь отсюда нахуй, быки.
Мы переглянулись, взяли фотографию, на обратной стороне неровным почерком адрес, и потопали из хаты на нервяке.
Сидим в машине, движок выключен, молча курим в открытые окна. Время четыре утра где-то, лето, улицы молчат. Бросаю окурок — погнали, хуле. Медведь достаёт из-под сиденья молоток и мы топаем к подъезду. Подъездная тусклая лампочка выхватывает лицо Медведя, на нем поблёскивает пот. Он ловит мой взгляд и тыльной стороной ладони вытирает лоб:
- Сколько раз это делали, всё равно пробивает.
Я согласился.
Лифт не работает, топаем на шестой, Медведь шёпотом матерится во всю, вертит Майора и всю его семью, я занимаюсь тем же самым. Встали перед дверью, стучусь. Сначала тишина; потом слышу шевеление за дверью, упала табуретка. Дверь приоткрылась, я мгновенно вставил в щель ногу, Медведь дернул дверную ручку, вслед за ней чуть не улетел какой-то худой пацан. Медведь не думая ебашит его молотком прямо в череп, и тот глухо падает на пол, как мешок. Я заглядываю на кухню — никого, иду дальше в комнату, сзади Медведь затаскивает тело в квартиру и закрывает дверь. На диване перед кальяном храпит нужный нам студент, в помещении стоит такой дикий запах травы, что можно топор вешать. Подходим к студенту, а он спит как ребёнок, сладко так, аж жалко. Я беру лежащую рядом подушку и накидываю её на лицо студенту, а Медведь садится на него сверху и начинает методично прессовать его кулаками по всему телу. Когда сопротивление кончается, убираю подушку, Медведь уже тяжело дышит, студент ревёт и вся подушка с его стороны мокрая, хоть выжимай.
- Ты, паскуда, должен был заносить Майору деньги за палево, и ты это знал. Это все знают, и не смей, блять, отпираться.
Студент вытирает сопли, начинает говорить, и у меня от его голоса будто у самого комок в горле, такой хрипловатый голос был, лишь бы не сорваться снова в слёзы. Я, говорит, башлял ему каждый месяц, а ему всё мало было, и он стал даже товар забирать. В этом месяце он пришел злой, забрал весь хмурый, сказал, что сестру мою изнасилует, если я буду базарить об этом, а у меня теперь нет выручки, что мне делать?
Медведь слезает с него, смотрит на меня, я злюсь:
- Хуле ты смотришь?
- Если он говорит правду, то Майор в конец охуел.
Студент садится на диван, и у него будто словесный понос пошёл - про то, что Майор ментам сдаёт барыг, и Медведя хотел сдать, а он, студент, не знал, про кого идёт речь, а теперь знает, и теперь боится, и не хочет в тюрьму, и просит его не бить больше, и мама у него больная, и сестра школьница, а Майор нас всех вытравит, потому что у него крышу снесло.
Я говорю:
- Забейся в какую-нибудь деревню на неделю и не вылезай вообще. Сестре не пиши, маме не пиши, друзьям не маякуй, сиди блять ровно. Мы к майору.
Тот кивает головой, сглатывает слюну и трясется весь.
Медведь к нему наклоняется - я твоего друга вырубил, он в коридоре. Положи его на бок, и льда достань из холодильника, ему хуёво будет, когда проснётся.
Майор уже уговорил бутылку водки и сидит перед нами, окосевший, пьяный, на столе - початая вторая бутылка. Чё, говорит, сделали работу? И Медведь сходу пробивает ему в грудь с ноги, переворачивая столик. Я его таким злым не видел никогда, и он басит мне:
- Заставь его базарить!
Я бегу на кухню, оглядываюсь, вижу микроволновку, выдергиваю шнур из сети и отламываю крепление на самой микроволновке. Забегаю с этим шнуром в комнату, а Майор уже на ковре кряхтит, а Медведь натурально топчет его своими большими ногами. Делаю петлю и накидываю Майору на шею, тяну, тот еще больше кряхтит, цепляется руками за гладкий шнур, елозит по полу ногами, сбивает ковёр в одну кучу, обстановка - фильм ужасов, Медведь орёт:
- Сука, ты сдаешь всех мусорам?!
Я ослабляю шнур, Майор хватает губами воздух, кашляет, шепчет:
- Вы хуже больных собак, бляди. Была бы моя воля, я бы вас своими руками пристрелил.
Медведь хватает его за волосы, кричит еще громче:
- Ты всех сдавал, значит, всё это время. Ты товар забирал у того мелкого пидора?
Майор смотрит ему в глаза и молчит, по лицу у него струйки крови. Тогда Медведь задирает ему рукава кителя, но руки чистые, без следов уколов. Старый начинает смеяться - барыге поверили, уёбки. Вас надо убивать только за то, что вы на нормальных людей смотрите.
А Медведь завёлся, адреналин его держит жёстко, начинает снимать штаны с Майора, тот в панике начинает дёргаться, я затягиваю шнур на шее обратно. На волосатых ногах Майора со старческими узлами вен маленькие точки от инъекций.
- Ты, пидорас, думал, что мы настолько тупые? Колешься, паскуда, в ноги, чтобы тебя не спалили? А я всё думаю, почему у тебя хата пустая, когда ты со всех бабки стрижешь постоянно!
Майор молча и угрюмо пытается ослабить удавку на шее, и Медведь говорит мне - уходи, я всё сделаю сам. Я хотел что-то сказать, а Медведь меня сразу осёк - ты подробности хочешь знать что ли? И осклабился весь, как хищник перед прыжком.
Ну и хуле мне делать? Конечно я ушёл.
Сигареты и алкоголь не особо помогали, я поехал к своей девочке. Ключами открываю квартиру, а она на бывшем скачет, не замечают меня даже. Тоже думал уйти, а потом вернулся обратно и сломал ему руку.
Хотел вечером уехать в Крым, чтобы курить траву со знакомой и слушать прибой волн, но в тот же день меня задержали. Я думал - задержали за Майора, а задержали за сломанную руку, но за определенные деньги отпустили, конечно. Медведь уехал куда-то, а мне не сказал, куда. Один раз сообщение прислал на телефон, где писал, что у него всё нормально, но его заебал такой образ жизни и он хочет все поменять, и советовал мне проделать тоже самое.
А мне ехать-то и некуда было, но за Медведя я был рад, прямо очень.
