Всем привет! это текст я целиком скомуниздил, но он стоит того, чтобы им поделиться
Норвежские психологи Лейф Кеннар и Эллен Сандсеттер объясняют, почему современные детские площадки должны быть гораздо более опасными для здоровья ребенка.
ЭЛЛЕН БЕАТА ХАНСОН-САНДСЕТТЕР, профессор психологии Университетского колледжа королевы Мод для дошкольных преподавателей:
Современное общество устанавливает для детей новые правила игры — в прямом смысле этого слова. В моем детстве детям разрешали целыми днями бегать по улицам и лазить по деревьям. В промежутках между играми ты забегал домой, хватал на кухне бутерброд и опять бежал на улицу — до самого вечера. В наше время детская жизнь более упорядоченна и организованна, например, в Норвегии 90% детей с годовалого возраста ходят в детский сад, потом настает черед школы с неизбежной продленкой. Все свое время дети проводят под жестким взрослым контролем, и их практически невозможно увидеть на улицах или в парках.
В качестве иллюстраций использована серия «Ты не один: храбрость», в которой фотограф Энди Браун снимал портреты детей до и после того, как они посещали зубоврачебный кабинет, где им удаляли зубы под анестезией.
Мне сорок лет, и детские площадки, на которых я играла, заметно отличались от современных. У нас были тарзанки, сетки для лазанья, высоченные горки, шаговые качели, а главное — все они были разные, можно даже сказать уникальные. Нынешние площадки безличны, похожи одна на другую.
В 1999 году, когда я училась в аспирантуре, мне пришло в голову провести исследование на тему соответствия современных площадок детским потребностям. За год до этого в Норвегии приняли закон о единых стандартах безопасности, и множество детских площадок, которые были построены городскими общинами из подручных средств, были закрыты. Те общины, у которых хватило денег для закупки стандартных аттракционов, завезли на площадки пластиковые качели, низенькие горки метровой высоты и лестницы с устойчивыми ступеньками, песочницы с грибками.
Детям, конечно, этого было недостаточно, они начали усложнять аттракционы: для нормального развития им необходим риск, и они получат его любыми возможными способами. Им, например, надоедает скатываться с горки, и они начинают на нее забегать задом наперед. Или залезают на крышу грибка и прыгают оттуда, пока взрослые не видят. Или прыгают с качелей. К счастью, в Норвегии поверхность под качелями — песчаная, а в песок приятно приземляться, но, например, в Британии качели ставят на гаревую поверхность, чтобы дети с них вообще не прыгали. Разумеется, не помогает.
По статистике количество детей, получивших травмы на детских площадках Норвегии после принятия закона о единых стандартах безопасности на детских площадках, не уменьшилось и ежегодно составляет 2,2 случая в каждом детском саду. Это включает все: синяки, царапины, разбитые носы и ушибы, то есть те вещи, без которых не должно обходиться ни одно нормальное детство. При этом мы выявили тенденцию: если раньше дети травмировались за счет якобы недостаточной безопасности на площадках, то теперь они ломают руки и ноги, пытаясь сделать «стерильный» инструментарий более интересным и, можно сказать, опасным.
ЛЕЙФ КЕННАР, профессор психологии Норвежского университета естественных и технических наук:
Я работал вместе с Эллен, когда она писала диссертацию. Моя гипотеза состоит в том, что стремление ребенка к так называемым опасным играм — нормальный этап психологического развития. И если мы будем пытаться оградить его от всех возможных опасностей, то полноценную личность мы не получим. Приведу простой пример. На своих лекциях я часто спрашиваю студентов, боятся ли они ос. Как правило, этого боятся все, но люди, которых хоть раз в жизни жалила оса, боятся меньше, чем те, кого оса не жалила ни разу. В конце концов, у каждого из нас есть потаенные фобии: мы боимся огня, воды, высоты, боли. И если ребенок ни разу в жизни не соприкоснется со всем вышеупомянутым, его фобии будут только прогрессировать.
Как психолог, вот уже двадцать лет я работаю с людьми, которые одержимы страхами. Родители, что совершенно объяснимо, подвержены таким страхам гораздо больше других. Я пытаюсь объяснить, что синяки и царапины не представляют никакой угрозы для жизни ребенка и что шишка на голове не помешает его развитию. А ведь по статистике ничего более страшного, чем пара синяков или вывих руки, с ребенком на детской площадке произойти не может. Летальные случаи на площадках, к счастью, крайне редки и встречаются в Европе не чаще одного в десятилетие.
Я сам в детстве неоднократно резался ножом и ни разу не отсек себе пальцы. И нормальное детство предполагает преодоление страхов, но не их искусственное устранение. Параллельно с основной работой я являюсь тренером по дзюдо и всегда могу отличить тех детей, которых ограждали от опасных игр, от тех, кого искусственно не ограничивали в развитии. Первые не умеют соблюдать баланс, у них изрядно хромает координация движений. Я прошу их поднять правую руку — они поднимают левую. А вторая группа детей выполняет все задания с невероятной легкостью. Детская площадка — модель общества, и не стоит делать ее безопасной, как барокамера. Иначе вместо нормальных детей у нас будут вырастать странные человечки.
Детям не нужна дополнительная безопасность, им нужен адреналин. Эллен показала мне удивительную видеозапись: мальчик играет в одной из кабинок карусели, сконструированной в соответствии со всеми требованиями современной безопасности. Но если раньше такие кабинки были деревянными, то теперь они сделаны из цельного пластика, поскольку считается, что деревяшку можно хитрым образом выломать, и тогда ребенок залезет на крышу кабинки. На видео есть эпизод, в котором мальчик подтаскивает к кабинке большую метлу, ставит ее в распор и по ней залезает на крышу. Напрашивается вывод: излишне заботясь о детской безопасности, не добиваемся ли мы обратного результата? В конце концов, как взрослый может предугадать, по какому пути пойдет фантазия ребенка?
ЭЛЛЕН БЕАТА ХАНСОН-САНДСЕТТЕР: В 2005 году я договорилась с воспитателями десятка детских садов о том, что буду приходить к ним на площадки с видеокамерой. В общей сложности я наблюдала за 70 детьми 3-5 лет. Мое исследование подтвердило версию о том, что детям не хватает стандартного оборудования на площадках, и они склонны к поиску дополнительных опасностей. При этом они сами прекрасно соблюдают меры безопасности и никогда не будут рисковать больше нужного. Например, никогда не полезут на верхушку дерева, а будут подбираться к ней постепенно, преодолевая страх «ступенька за ступенькой». Своих подопытных я разделила на пять категорий: первые любят забираться на высоту, вторые ненавидят играть под присмотром, третьи любят бегать по площадке со страшной скоростью, четвертые обожают играть с опасными предметами и, наконец, пятые — драчуны.
Первая категория — самая распространенная. Страх высоты встречается у людей чаще всего, они испытывают его с самого раннего возраста, и дети, забираясь на дерево или верхнюю ступеньку лестницы, бессознательно пытаются его преодолеть. Дети, испытывающие тягу к дополнительной скорости, пытаются понять, где предел их возможностей, какое пространство подходит для ходьбы, а какое — для бега. Опять же, те, кто убегает на площадке от взрослых, подчеркивают свою независимость и взросление. И если раньше опека воспитателей была для них необходима, то сейчас они чувствуют уверенность в собственных небольших силах.
Если говорить об играх с опасными предметами, то в случае моего исследования речь идет о ножах. Это распространенная в Норвегии вещь: когда ребенку исполняется пять лет, взрослые разрешают ему пользоваться перочинным ножом. Он может брать его в детский сад, вырезать из деревянных брусков дудочки. Дети, которые любят играть с ножами, в более взрослом возрасте обращаются с опасными предметами лучше, чем те, от кого острые предметы прятали.
А когда дети дерутся, то они пытаются выработать техники для победы в любом споре и занять место в обществе. С точки зрения жизни в обществе драки на детских площадках очень важны, поскольку дети вырабатывают уверенность в себе и учатся вести спор.
ЛЕЙФ КЕННАР: С точки зрения эволюции идеальная детская площадка должна быть похожей на среду, в которой ребенок будет жить, когда повзрослеет. Но такие вещи были возможны тысячу лет назад, не сейчас. Современное общество меняется слишком быстро, изменения мало предсказуемы, и мы можем сделать одно — дать ребенку возможность играть так, как ему хочется, преодолевая свои страхи. Каждый родитель хочет, чтобы его ребенок не лез на опасную высоту, опасался незнакомцев, не хватался за острые предметы. На идеальной площадке все эти опасности собраны в миниатюре. Вы можете обложить ребенка ватой, бесконечно стерилизовать его игрушки, но в итоге он вырастет и столкнется с бактериями, твердой землей и острыми углами.
В детстве я жил в деревне под Осло. Я спокойно лазил по деревьям, утесам и скалам, и моим родителям в голову не могло прийти, что это опасно. Когда мне было шесть, я решил уговорить девочку, которая мне очень нравилась, прыгнуть с небольшого утеса на дерево. Я встал на утес, схватился за ветку ближайшего ко мне деревца, довольно гибкого, с такими красными ягодками. Я взлетел наверх, а потом упал, со всей силы ударившись о подножие утеса. Девочка в страхе убежала, а я, стоя на карачках, пополз домой. Отца не было, мама в спальне кормила мою сестру, и я тайком запихнул окровавленную рубашку в стиральную машину. Но мама ее, конечно же, нашла, после чего осмотрела меня и повела к врачу. С тех пор у меня на спине 15-сантиметровый шрам. Но такие вещи нормальны, они учат тебя соизмерять свои возможности с желаниями.
