Tototsha

Есть одна картина, которую я не могу назвать любимой, но точно она меня завораживает и я к ней возвращаюсь бесконечно, сижу и гляжу, как кролик на удава.

Вот, хочу с вами ей и ее историей поделиться.

Это Мадонна с младенцем, часть диптиха (двойной картины) французского художника Жана Фуке, написанная примерно в 1450 году по заказу Этьена Шевалье, казначея  короля Франции Карла VII.

Вот она:

Как я уже сказала, это часть диптиха, правая створка.

На левой у нас вот что:

Тут сам заказчик Этьен Шевалье, стоя на коленях просит о заступничестве у Девы Марии. Имя его написано прям за его головой на колонне.

Рядом с ним его покровитель - святой Стефан, которого мы узнаем по камню и разбитой голове. Святого забили камнями, поэтому он с собой один и носит, в качестве опознавательного знака.

Здесь все понятно, поэтому вернемся к Деве Марии в окружении резиновых серафимов и херувимов. 

Если поставить картины рядом, то жутковатый младенец указывает пальцем на Шевалье. А вот кто такая эта странная, но прекрасная полулысая женщина с обнаженной грудью?

Считается, что это портрет легендарной фаворитки Карла VII - Агнессы Сорель. Она была покровительницей Этьена Шевалье и всячески способствовала его карьерному росту, поэтому, видимо, он и попросил Фуке написать Деву Марию похожей на Сорель.

Узнали ее искусствоведы по лицу и обнаженной груди.

И если на первой картине можно было как-то обнаженную грудь объяснить присутствием младенца, то тут  ни одного младенца нет поблизости. А это потому, что она ввела моду на платья, обнажающие одну грудь и так и ходила всюду. Честно говоря, не знаю, много ли женщин осмеливалось за ней повторить такое, кхм, декольте.

Тем временем, Агнесса Сорель стала не просто любовницей короля Франции,  а первой официальной фавориткой. Он про нее даже говорил - «Я взошел на престол милостью Бога, но создал себя королём милостью прекрасной Агнесс»

На ее счету вообще много полезных нововведений - например, она придумала дополнять платья красивым шлейфом длинной в шесть метров и выбила разрешение на ношение бриллиантов для всех, а не только монарших особ. Делами, в общем, занята была.

Агнесса сначала была фрейлиной Изабеллы Лотарингской, а потом ее Карл приметил и сделал статс-дамой при своей жене, Марии Анжуйской, а еще замок подарил.

И если про юную Сорель даже Папа римский говорил, что “у неё самое прекрасное лицо, которое только можно увидеть на этом свете”, то про королеву Марию писали - “у королевы такое лицо, что оно может напугать даже англичан!”

Вот еще один портрет с подписью - "прекрасная Агнесса".

Вообще, Агнесса Сорель, безо всякой иронии, была дамой деятельной, вызывала восторг и восхищение своей красотой, вмешивалась, где могла, в политику, плела интриги чтоб бороться с теми, кто, по ее мнению, был недостоин любви короля, продвигала тех, кто достоин и родила королю троих детей.

Правда, королева Мария вообще 14 умудрилась родить и, кстати, она страшно ревновала Карла к Сорель и даже пожаловалась на измены мужа своей матери, Иоланде Анжуйской. Но та посоветовала дочери подружиться с фавориткой и не мешать королю, раз его так сильно вдохновляет его новая возлюбленная.

А она и правда вдохновляла, как могла.

В книге Пьера Брантома “Галантные дамы” приведен пример хитрости Агнессы.

Мол, она стала интересоваться - за что ее не любит простой народ и узнала, что живется-то ему не очень, а тут еще и война с англичанами бесконечная вся вот эта. Вот и бесят людей сплетни о дорогих подарках и личных замках какой-то профурсетки с голой грудью.

Тогда она пришла к Карлу и молвила:

“Когда я была маленькой, астролог предсказал мне, что в меня влюбится один из самых храбрых и мужественных королей. Когда мы встретились, я думала, что Вы и есть тот самый храбрый король: Но, похоже, я ошиблась: Вы слишком изнежены и почти не занимаетесь делами вашего бедного королевства. Мне кажется, что этот мужественный король не Вы, а английский король, который создает такие сильные армии и захватывает у Вас такие прекрасные города. Прощайте! Я отправляюсь к нему, видимо, о нем говорил мне астролог”.

Карл, якобы, аж заплакал! И бросился заканчивать Столетнюю войну и возвращать Франции захваченные земли. Поэтому некоторые и называли Агнесс Сорель продолжательницей дела бедной Жанны Д’Арк.

Умерла Агнесса, судя по свежим исследованиям, за-за отравления ртутью. Она была беременна четвертым ребенком и, якобы, прознала о сговоре против короля. Помчалась его предупреждать, предупредила вовремя, но кто-то успел ее отравить и через 72 часа она скончалась.

Вот ее последнее изображение, уже на могильной плите:

А вот в 2005 году останки легендарной красавицы были эксгумированы неугомонными исследователями, которые не только окончательно установили, что Агнессу отравили, но и провели сканирование того, что осталось от ее черепа. И сделали трехмерную реконструкцию ее лица.

Ну, красотка, что тут скажешь:

Но, вот вы знаете, все это никак не объясняет того, почему тот самый образ Девы Марии Фуке, что в начале поста, получился таким космически-резиновым и совершенно безумным.

Надеюсь, вам было интересно. Постараюсь ответить на вопросы.

А больше заметок и находок про всякое искусство можно найти вот тут:
https://teleg.run/tojemne

Вот какая замечательная картина Джованни Франческо Карото с веселым рыжим пареньком и его рисунком. Каракули не меняются из века в век! Я, конечно, борюсь с желанием назвать рисунок внутри картины первым в мире экспериментом с минимализмом, но зато это точно первое изображение детского рисунка в живописи.

Это одна из 17 картин, вероломно похищенных из веронского музея Кастельвеккио в 2015 году. Она была любимой работой посетителей музея, да и всего города, можно сказать. Похищение переживали как трагедию, на улицах города даже появились граффити с просьбами вернуть хотя бы ее.

Простите, не нашла качества лучше, но вот:

Но как можно украсть из музея кучу картин?

Дело было так - за полчаса до закрытия в музей зашли трое мужчин в черном, связали трех работников и молча сложили в мешок шедевры Мантенья, Тинторетто, Пизанелло, Якопо Беллини, Рембрандта, вот этого мальчика с рисунком и, почему-то, совершенно незначительный и дешевый, по сравнению с остальными шедеврами, которые подготовленные воры очень четко снимали со стен, портрет гражданина Джироламо Помпея.

В отличии от остальных работ, стоящих сотни тысяч и даже миллионы долларов, его оценочная стоимость едва достигала пяти тысяч. Вот он:

Зачем унесли его - не понятно, были версии, что взяли на сдачу - воры возможно выполняли большой заказ на шедевры, а эту картину решили продать самостоятельно, так как невозможно просто пойти и продать Рембрандта, особенно после такого громкого дела.

Ну, или перепутали. Или из личной симпатии прихватили.

Вот немного картин, пропавших в тот день.

Портрет дамы, Питер Пауль Рубенс:

Мадонна с младенцем, Антонио Пизанелло:

Святой Иероним, Джованни Беллини:

Еще одна работа Джованни Франческо Карото, портрет монаха:

Все любители живописи горько плакали, музей тоскливо стоял полупустым, картины и воров искали везде, где могли. И что вы думаете? Нашли же!

Через год, в тайнике на острове Турунчук в Беляевском районе города Одесса!

Вот выпуск новостей со вскрытием тайника. Удивительно видеть такие картины в кустах, конечно.

То ли заказчик отказался от картин, то ли его не было и группа жуликов надеялась просто продать картины, но вышли на них именно из-за попыток сбыть всю эту красоту.

Международную украино-молдово-российско-итальянскую банду переловили, устроили в Киеве выставку на полгода, а потом вернули картины в Верону.

Найдутся ли тут те, кто на этой выставке в Киеве побывал? Очень интересно было бы вас услышать).

Вот еще немного.
Мантенья, Святое семейство:

Святой Иероним, Якоппо Беллини:

Пир Валтасара, Якопо Тинторетто:

Текст мой, а чаще я пишу нудные заметки об истории искусства в свой канал

вот тут: https://teleg.run/tojemne

Хочу нынче поведать историю одной картины.
Это полотно Джозефа Райта, написанное в 1768 году и на нем происходит нечто странное - группа людей смотрит на какаду в банке.

Чтоб понять, что это вообще такое, надо начать издалека.

Начиная с 1765 года в английском Бирмингеме почти пятьдесят лет существовало неофициальное научное сообщество, в которое входили все лучшие местные люди - художники, натурфилософы, ученые и увлеченные науками промышленники. Называлось оно “Лунным обществом”, потому как собирались участники обычно в полнолуние. Но не потому, что так загадочнее, а потому, что разговоры порой длились до глубокой ночи, а когда светила полная луна можно было сэкономить на свечах и еще уменьшалась возможность получить по шее в темноте возвращаясь домой.

Участники называли себя “lunaticks” - лунатиками или сумасшедшими. Страстные оптимисты объединились для того, чтоб обсуждать все важное и, что особенно круто, делать всякое полезное по мотивам обсуждений.

Так как общество было неформальным, не сохранилось ни списков членов, ни протоколов заседаний, ни каких-то сводов правил. Считается, что основных участников было 14, а остальных приглашали разово потусоваться или выступить с докладом. Среди основных лунатиков, например, были Джозеф Пристли - священник-химик, открывший кислород, и два деда Чарльза Дарвина - выступавший за отмену рабства и доступность образования для женщин врач и поэт Эразм Дарвин, и гончар и технолог Джозайя Веджвуд. А еще в обществе состояли, геологи, биологи, часовщики, изобретатели и заходил на огонек Бенджамин Франклин.

Еще среди членов общества был художник Джозеф Райт.

В 1768 году он написал вот эту самую картину  - “Эксперимент с птицей в воздушном насосе”. Совершенно караваджистская по духу и стилю работа, только у Караваджо в таком контрастном свете происходят чудеса - призвание апостола Матфея или, например, явление воскресшего Иисуса ученикам, а у Райта чудо нового времени - происходит Наука.

Вот, смотрите, просто для сравнения, Караваджо:

Итак, на картинке в заглавии, перед нами научный опыт - при помощи вакуумного насоса Роберта Бойля (того, который закон Бойля-Мариотта придумал) демонстрируется процесс откачивания воздуха из склянки с белым какаду.

Насос этот был изобретен вообще-то Отто фон Герике, но у того не хватило средств на то, чтоб его собрать по собственным чертежам. Зато Роберт Бойль в средствах стеснен не был, поэтому схему модернизировал и несколько насосов изготовил. И провел кучу экспериментов с ними и даже книжку издал, в которой 43 таких эксперимента описал. Он проверял как влияет вакуум на горение, магнетизм, звук и давление. Среди опытов, два проводились на живых существах - так Бойль проверял будут ли летать летучие насекомые и что будет со зверюшками. Досталось мухам, улиткам, угрям, мышам и птицам больше всего. Собственно, в книге были описаны именно издевательства над жаворонком.

Слабонервным не читать:

“Птица некоторое время казалась довольно живой; но после большего откачивания воздуха она явно стала слабеть и становиться больной, вскоре после этого забилась в яростных конвульсиях, каковые обычно бывают у домашней птицы, которой свернули шею; птица ударилась два-три раза и умерла, её грудь опала, голова склонилась, а шея вывернулась.”

Когда же Райт взялся за написание этой своей картины, этот эксперимент был крайне популярен и воспроизводился в качестве шоу бродячими лекторами. Можно было купить билет на такое представление или, за отдельную плату, пригласить душителя птичек с насосом и просветительскими речами домой. Говорят, зрелище было душераздирающее, поэтому вместо стеклянной колбы чаще использовали надутый мочевой пузырь.

Какаду, кстати, был редкой и очень дорогой птицей, на них таких опытов не ставили. Он здесь для красоты.

Что касается картины - тут художник ловко делает зрителя частью кружка наблюдателей. Все вокруг, кроме детей, совершенно никак на издевательства над животным не реагируют - вероятно, так нам намекают на то, что обществу, в целом, наплевать на страдания живых существ, а наука, знаете ли, бывает жестока. И нам непонятно - выживет птица или нет. Вот и мальчик на заднем плане то ли тянется за клеткой, чтоб убрать туда какаду после окончания опыта, то ли убирает ее подальше, понимая, что птичке конец.

Существует эскиз к картине, в котором ученый (автопортрет самого Райта, кстати) утешает девочек и там птица, очевидно, выживает, а потому драмы особо нет. От такого варианта художник отказался, но эскиз я прикреплю (там смешные лица у всех):

Текст мой, иногда я публикую свои заметки и находки вот тут:
https://teleg.run/tojemne

Я тут как-то почитала (зачем?) сочинения для школьников, которые им предлагается списать. Тема - Иван Шишкин, Корабельные сосны.

Ну и там, конечно, все очень хорошо - и трепет от красот русской природы, и прощание художника (картина - это последняя работа Шишкина, но, вроде он не то, чтоб прям собирался идти умирать после нее - случайно так вышло), и нетронутый лес в золотисто-охристом свете и все вместе это умиротворяет и несет невозмутимость, а еще намекает на “молодую поросль художников, стремящихся за мастером”.

Но тут такое дело.

Корабельные рощи - это не "нетронутый уголок сказочной природы", существующий ради умиротворения захожих художников, а участки лесных массивов, которые по указу Петра I были, ради нужд кораблестроения, отчуждены и превращены в заповедные леса.

Строителям кораблей была необходима максимально качественная древесина. Примерно к 1711 году стало понятно, что этой древесины не хватает. Тогда Петр I потребовал усиленно искать естественные корабельные рощи и еще - сажать их. То есть, устраивать питомники, пользуясь семенами сосен, которые были привезены из Голландии и которыми снабдили, в основном, северные города.

Корабельные рощи были объявлены объектами государственной важности и оставались ими вплоть до середины 19 века.

Бессонов пишет в книге «Поездка по Вологодской губернии в Печорский край»: «Приходят на память заповедные рощи Петра I, на каждом углу которых стояли виселицы и собирали со всех окрестных деревень мальчишек и их секли на границах заповедных рощ, дабы они на всю жизнь помнили, что рощи заповедные».

Позже, во второй половине 19 века деревянные парусники неспешно сменили пароходы с металлической обшивкой и необходимость оберегать корабельные рощи отпала, а само понятие утратило юридическое значение.

Рощи стали стремительно исчезать - их вырубали, продавали, даже сжигали тупо чтоб не возиться, и так увлеклись, что в 1888 году Александр III, оценив масштаб гибели лесных угодий, ввел указ об охране леса. Там даже про вооруженную лесную стражу было написано. Но строительный бум и потребность в качественной древесине, а также и спекулянты, никуда не делись, поэтому указ не сильно помог.

Так о чем же картина Шишкина?

Такую рощу выращивали десятилетиями. Посмотрите, насколько стройные сосны, все примерно одной высоты, а, значит, и одного возраста. С заботливо обрезанными сучьями (сучки давали брак древесины), без подлеска и валежника. Если этим соснам лет 90, то это означает, что три, а то и четыре поколения людей терпеливо годами ухаживали за этой рощей.

То, что точно известно, что эта роща находилась близ родных мест Шишкина действительно важно, но не потому, что в картине он ностальгирует по родным краям (перед смертью-то!), а потому, что мы точно знаем, по надписи на одном из этюдов к картине, что это корабельная роща возле деревни Афанасово под Елабугой. Так вот.

Афанасово было большим и цветущим селом. Они там даже церковь построили на пожертвования прихожан в начале 19 века. Каменную! А удалось им так хорошо и ладно жить благодаря тому, что Афанасово было поселением казенных крестьян. Это такое было особое крестьянское сословие, которое, в отличии от помещичьих крестьян, было лично свободным, хотя и прикрепленным к землям. Казенных крестьян собрали по указу Петра I из остатков того населения, которое не успели закрепостить. То есть, это были люди, никогда не знавшие рабства.

И несколько поколений афанасовских работяг заботилось об этой роще, а после, когда начался бум спекуляции и рощи потеряли свою важность, решили заботиться о ней из уважения к труду предков, если пожелаете.

Рассказывает ли шишкинская “корабельная роща” о том, как красиво и приятно погулять по девственному лесу? Мне кажется, что нет, учитывая контекст.

Хочет ли художник отдать дань уважения крестьянам и напомнить о том, что люди, если их не делать ничьей безвольной собственностью, способны упорно, разумно, последовательно и качественно вести хозяйство? Может быть.

https://teleg.run/tojemne

Вы, наверное, хоть раз, да видели эту картину Эндрю Уайета.

Она называется “Мир Кристины” и считается прямо таки культовым произведением американского художника.

У нас - “Грачи прилетели” и “Утро в сосновом лесу”, у жителей Америки - “Мир Кристины”.

Обычно, первое впечатление от картины - девушка, отдыхающая в поле, лежит-полеживает себе. То, что это вовсе не девушка и не отдыхающая - выдадут детали фигурки. Седина в нечесаных, а от того кажущимися на первый взгляд густыми, волосах. Узловатые грязные руки. Неестественно изогнутое тело. То, что сначала кажется юношеским изяществом - болезненная худоба.

Вот смотрите.

Героиню картины зовут Кристина Олсон, она была соседкой Уайета по его летнему дому, в котором он проводил большую часть года, работая и наблюдая за не самой красочной природой штата Мэн.

Художник как-то заглянул к соседям за какой-то ерундой и увидел там Кристину, разговорился с ней и застрял в гостях на полдня. «Девушка с лицом феи» - это он потом про нее напишет. Его еще тогда удивило, что она не встала для того, чтоб поприветствовать гостя, а так и сидела в своем кресле, накрыв ноги пледом. В следующий раз Кристину он увидит не скоро.

Однажды художник выглянул в окно своей мастерской, находившейся на чердаке дома (отсюда такой интересный ракурс - мы смотрим на Кристину и дом с возвышения) и увидел, как Кристина отдыхает в поле. То есть ему показалось, что она отдыхает - вдруг, цепляясь за землю и волоча за собой ноги, Кристина поползла к своей ферме. Первой мыслью Уайета было выскочить из дома и броситься ей на помощь, но он оцепенел и наблюдал как целеустремленно и умело Кристина ползет. Почему ползет - он узнал позже. Олсон страдала то ли от последствий полиомиелита, то ли от прогрессирующего неврологического расстройства и была частично парализована. И еще она отказалась от инвалидного кресла, потому что не хотела лишний раз просить кого-либо о помощи.

Этот образ захватил Уайета и в 1947 году он напишет то, что увидел тогда из окна. Правда, в этот раз позировать ему будет не Кристина, а жена художника.

На момент написания картины Кристине Олсен было 55 лет.

То есть, у нас есть два взгляда на эту картину. Первый - когда мы ничего не знаем о героине и не торопимся разглядывать полотно. Тогда перед нами то ли упавшая, а то ли и присевшая девушка. Второй - когда мы в уже коты ученые и в курсе того, кто изображен на полотне и это накладывает на восприятие определенный отпечаток. И тогда, конечно, велик соблазн все понять как историю преодоления, подвига и всего вот такого. И, конечно, отчасти это так и есть.

Сам Уайет вот что напишет о своей Кристине:

«Она была ограничена в физических возможностях, но духовно — ни в коей мере. Самое трудной задачей для меня было отдать ей должное, изобразив ее необычайную борьбу за жизнь, которую большинство людей сочли бы безнадежной».

Но не так прямолинеен Эндрю Уайет. Художник полунамека, художник, которого однажды так очаровал порыв ветра, качнувшись грязные занавески, что он несколько месяцев ждал того же ветра, чтоб написать этот миг движения. Мне кажется, что героический пафос или воспевание страдания совершенно не свойственны Уайету.

К тому же, есть еще один портрет Кристины, где она сидит сидит почти отвернувшись от зрителя и художник ничем не подчеркивает болезнь своей героини, просто показывает замкнутую, но в чем-то даже величественную и сурово-прекрасную женщину на пороге старого дома.

Вот такая гулкая живопись от интроверта к интроверту. Удалось ли кому-нибудь более глубоко передать закрытый мир одного человека, чем Уайету в его “Мире Кристины”? Я пока не встречала.

Он, кстати, писал одно только поле на этой картине примерно пять месяцев, вырисовывая тончайшей сухой кистью и темперой каждую травинку. И по первоначальной задумке Кристины и вовсе не должно было быть на полотне - мы должны были бы как зрители стать ею, посмотреть на мир ее глазами, ну или, как минимум просто почувствовать ее присутствие в этом вот ее мире.

Добавлю еще несколько его удивительных картин.
Для начала, те самые занавески:

Один из огромной серии портретов Хельги, домработницы и, вероятно, любовницы художника:

Вообще, этот прием - присутствие через отсутствие свойственен Уайету.

Например, картина с кустом ежевики будет называться “Сборщик ежевики” и ты глядишь на ежевичный куст так, как если бы этим сборщиком ты и был. Ищешь ягоду, руки мерзнут, ветер гудит, время остановилось.

Вот он, сборщик ежевики:

Атмосфера! Кстати, пишут, что картинами Эндрю Уайета вдохновлялись создатели японского фильма ужасов "Звонок".

Текст мой, буду рада ответить на вопросы.)

Больше находок и истории искусства в моем скучном любительском канале вот тут:

https://tlgg.ru/tojemne

Пока попы рассуждают о том, нужно ли девочкам получать образование, расскажу вам историю одной картины.

Это написанная в 1883 году "Курсистка" Николая Ярошенко:

Начну издалека, потому как картина оказалась страшно скандальной, а в чем причина скандала - надо еще разобраться.

Была у русских женщин проблема - курсы и всякие учебные заведения для них то с боем открывали, то с воем закрывали. Все, у кого были и деньги и желание, ехали учиться в Европу, и, понимая что с этим образованием, даже самым великолепным, работы на родине им не найти и наукой нормально не заняться, часто оставались там же.

Отток женских мозгов беспокоил правительство России, но и отношение к образованию для женщин было до того неоднозначным, что все инициативы то взлетали, то гибли под натиском церкви и чиновничества.

В 1878 году наконец появились женские курсы с настоящей университетской программой и разнообразным выбором предметов - тут тебе и логика, и философия с историей, и юриспруденция, и куча иностранных языков, и минералогия с зоологией и ботаникой и много чего еще. Под запретом оказались только физиология человека, естествознание и гистология.

Учредителем и директором этих курсов был Константин Николаевич Бестужев-Рюмин. Отсюда и пошло прозвище девушек-студенток - бестужевки.

Эту инициативу настолько поддерживали русские ученые, что были готовы преподавать на курсах бесплатно.

И, честно говоря, когда открываешь на Википедии списки преподавателей бестужевских курсов - прям сердечко ухает. Например, среди них были Сеченов, Анненский и Менделеев.

Химическая лаборатория бестужевских курсов.

Но были противники, ну а как же - женщины с образованием это не иначе, как "покушение на государственные и религиозные устои".

Закрыть эти курсы пытались неоднократно аналоги наших современных попов и депутатов. Бестужевок отстояли с трудом. Женские медицинские курсы, открытые почти тогда же, все же закрыли. Женские медицинские курсы - это "клоака анархической заразы", знаете ли.

И вот, художник Николай Ярошенко написал в 1883 году бестужевку, торопящуюся на учебу. И общество, увидев ее на одиннадцатой выставке Передвижников, знатно бомбануло.

Добавлю еще второй вариант этой картины, написанный позже. Можно поискать отличия!

Это тот случай, когда о каких-то художественных достоинствах полотна критика особо не говорила. Говорили о женщинах, о предрассудках, о произволе, об ограничениях, воспитании, религии и политике. В этом плане эта, казалось бы, невзрачная довольно работа, стала настоящей бомбой. Как всегда - контекст страшно важен для понимания художника.

И вот у меня к вам, дорогие читатели, вопрос - а  что вы увидели на этой картине? Спрашиваю специально до того, как накидать рецензий от поклонников и ненавистников. Особенно мне нравятся вторые - не могу отказать себе в удовольствии поделиться ими.

Вот что писали те, кому картина понравилась:

“Художник, выбирая из всей этой толпы «бегущих с книжками» одну самую ординарную, обыкновенную фигуру, обставленную самыми ординарными аксессуарами простого платья, пледа, мужской шапочки, подстриженных волос, тонко подмечает и передает вам, «зрителю», «публике», самое главное… Это главное: чисто женские, девичьи черты лица, проникнутые на картине, если можно так выразиться, присутствием юношеской, светлой мысли… Главное же, что особенно светло ложится на душу, это нечто прибавившееся к обыкновенному женскому типу — опять-таки не знаю, как сказать, — новая мужская черта, черта светлой мысли вообще (результат всей этой беготни с книжками)… Вот это-то изящнейшее, не выдуманное и притом реальнейшее слитие девичьих и юношеских черт в одном лице, в одной фигуре, осенённой не женской, не мужской, а «человеческой» мыслью, сразу освещало, осмысливало и шапочку, и плед, и книжку, и превращало в новый, народившийся, небывалый и светлый образ человеческий.” (Писатель Глеб Успенский)

На четырнадцатом году своего тюремного заключения революционерка Вера Фингер увидела репродукцию “Курсистки” в журнале и написала: «для меня в ней просто воплощается вся наша молодёжь со всем, что в ней есть свежего, чистого и искреннего».

Картина, безусловно, стала манифестом поколения.

А теперь самое сочное - цитаты ненавистников.

Например, текст, которым разразился  профессор права Петр Цитович:

«Полюбуйтесь же на неё: мужская шляпа, мужской плащ, грязные юбки, оборванное платье, бронзовый или зеленоватый цвет лица, подбородок вперёд, в мутных глазах всё: бесцельность, усталость, злоба, ненависть, какая-то глубокая ночь с отблеском болотного огня — что это такое? По наружному виду — какой-то гермафродит, по нутру подлинная дочь Каина. Она остригла волосы, и не напрасно: её мать так метила своих Гапок и Палашек „за грех“… Теперь она одна, с могильным холодом в душе, с гнетущей злобой и тоской в сердце. Её некому пожалеть, об ней некому помолиться — все бросили. Что ж, быть может, и лучше: когда умрёт от родов или тифа, не будет скандала на похоронах»

А вот совершенно прекрасное высказывание художественного критика газеты «Санкт-Петербургские ведомости» Александра Ледакова:

«Этюды, да ещё плохо написанные, благодаря только модному названию, нашею критикою зачастую раздуваются в великие произведения искусства… Точно так поступил и (из передовых, конечно, тоже) г. Ярошенко, написавший этюд бегущей во все лопатки, под вечер, по улице, отрёпанной, антипатичной девицы, с выпученными глазами, в шапке набекрень и с пледом на плечах, и назвал его „Курсистка“. Таким образом этюд бегущей во все лопатки девицы, можно было подумать, судя по типу, спешившей на известный промысел, явился на выставку под модным названием и предстал пред публикою картиною, в которой художник, очевидно, желал сказать, то есть бегом и выпученными глазами: „Посмотрите, дескать, какое стремление к науке наших женщин…“»

И вот скажите - почему так пугали и пугают именно попов и чиновников в России образованные, умные женщины? Загадка...

Картина, кстати, считается парной - ее дополняет написанный Николаем Ярошенко ранее портрет студента.

Текст мой. Как всегда, постараюсь ответить на ваши вопросы.

Иногда я пишу всякое об истории искусства и публикую свои находки вот тут: https://t.me/tojemne  (если оно не открылось, тыкните сюда)