Matsik1980

— Посол от Византии принёс диковинку. Называет «книгопечатным

станком». Говорит, их монахи изобрели...

Лада развернула ткань. Деревянный пресс с медными буквами. Примитивно,

но...

— Это же Гутенберг за пять веков до Гутенберга, — прошептала она.

Чип выдал справку: «Печатный станок. Ориентировочно 1040 год н.э. В

вашей истории изобретён в 1440»

Веляна осторожно прикоснулась к механизму:

— Мы сможем делать книги быстрее?

— В сотни раз. Но...

Лада замерла. Последний парадокс. Она принесла Руси будущее, но теперь

само будущее начинало отвечать ей взаимностью.

Сцена: Прощание с «Скаутом».

Развалины корабля давно покрылись плющом. Лада пробралась внутрь

через аварийный люк. Тьма. Тишина. Только в центре кабины слабо светился

экран:

«Резервный блок. Энергия: 0.3%. Доступно: 1 сообщение». Она коснулась

панели. Голограмма капитана Космофлота материализовалась в воздухе:

— Экипаж «Скаута», если вы слышите это... Мы нашли способ пробиться

за вами. Ждите...

Изображение погасло. Лада засмеялась сквозь слёзы. Слишком поздно.

Даже если помощь придёт — она не сможет ждать.

Финал: Выбор

На следующее утро Лада собрала Совет Реформ:

36— Я ухожу.

— В храм? — оживился Игорь.

— Нет. В небытие.

Она показала им чип — последнюю связь с будущим.

— Я могу передать всё, что знаю, в этот кристалл. И после этого я уйду в

вечность.

Веляна вскрикнула.

На рассвете Лада стояла у алтаря Перуна, переделанного в первую научную

лабораторию для этих целей. В руках — кристалл чипа.

— Готово? — спросила Веляна.

Лада кивнула. Яркая вспышка озарила город.

Кристалл застыл в руках Игоря — вечный архив знаний.

А на ступенях... На ступенях лежала просто женщина. Седовласая.

Уставшая. Свободная.

…………………………………………………………………………………

Через сто лет «сварогов камень» скрыл её могилу.

Через двести — Русь запустила первый пароход в Чёрное море.

А через тысячу...

На раскопках в Новгороде нашли маленький серебристый кристалл.

И когда его коснулись — голограмма Железной Богини прошептала:

— Начинаем урок первый...

Глава 9: ПАРАЛЛЕЛИ

3023 год. Окрестности Альфы Центавра.

Корабль «Искатель-7» завис над планетой класса М. На мониторах —

руины города, явно пережившего технологический расцвет и упадок.

37— Смотрите! — астрогеолог Тейн ткнул пальцем в экран.

Среди развалин центральной площади стояла статуя женщины в странном

скафандре. У её ног — плита с надписью:

«Ладе Свароговне. От благодарной Руси. Основательнице мирового государства»

Капитан Лисов снял шлем:

— Мирового? Но это же...

— Параллельная ветвь развития, — прошептал Тейн.

Научный офицер Карина подключила сканер к базе данных:

— Похоже, в этой реальности Русь объединила все земли мира.. А вот это...

— Она вывела на экран изображение металлического кристалла, найденного у

статуи. — Чип XXVIII века!

Лисов осторожно взял артефакт.

Экран ожил:

«Архив знаний активирован. Идентификация: Лада Космова, капитан

Космофлота. Последнее сообщение:»

Голограмма женщины в скафандре улыбнулась:

— Если вы это видите... значит, «Скаут» действительно попал в

параллельную реальность, а не в прошлое. Передайте Космофлоту — здесь

работает теория мультивселенной. И... — Голос дрогнул. — Скажите моей дочери

на станции «Орион», что её мама спасла целый мир.

Экран погас.

Сцена: Возвращение

Орбита Земли. Станция «Гагарин».

Дочь Лады — седая женщина в форме адмирала — смотрела на голубой

шар в иллюминаторе.

— Мама всегда говорила, что время — это река с миллиардом рукавов, —

прошептала она. — А мы просто заплыли не в тот...

38Капитан Лисов протянул ей кристалл:

— Ваша мать изменила целую вселенную.

На экране станции вспыхнули данные:

— Господи... — астрофизик ахнул. — В той реальности Русь вышла в

космос на 400 лет раньше нас! Их зонды уже у Эпсилон Эридана!

Адмирал сжала кристалл в ладони.

— Значит... она не просто выжила.

— Она победила.

Эпилог. Параллельная вселенная. 3047 год.

Корабль с знаком молота и книги на борту выходил на орбиту неизвестной

планеты.

— Капитан! — молодой офицер показал на сканер. — Там же... это наша

древняя Земля ещё времён динозавров!

Седая женщина в командном кресле - потомок Веляны, улыбнулась:

— Значит, кольцо замкнулось. Готовьте десант. Надо найти одну

потерянную легенду...

Надпись в титрах:

«В бесконечности мультивселенной каждый выбор создаёт новый мир.

Даже самый малый.»

P.S. Возможные исторические несоответствия соответствуют принципу

разности в параллельных вселенных.

запоминай.

Они спустились к Вышгороду. Она шла по улицам, и люди падали ниц, но

Лада поднимала их жестом:

— Встаньте. Сварог дал мне облик человеческий, чтобы говорить с вами

как равная.

Ее голос был тихим, но слышным всем, благодаря чипу, модулирующему

звук.

Весть о выходе «богини» разнеслась мгновенно. У ворот, на небольшой

площади перед княжеским теремом, уже собралась толпа. Впереди стояли

знатные люди:

Княжич Игорь: Юный, но старающийся выглядеть властным. Глаза горят

обожанием и безмерной благодарностью. Рядом его дядька-воспитатель,

Свенельд, седой воевода с орлиным взглядом, испытующе наблюдавший за Ладой.

Его мысли: Сила велика... но что ей нужно? Никакая богиня не станет жить среди

смертных без цели.

Старейший Волхв, Старослав: Тот самый, с совиными глазами. Лицо –

маска почтения, но взгляд – холодный сканер, ищущий слабину. Его мысли: Ходит

без железа? Странно. Где ее мощь? Или это новый обман?

Волхв Радогост: Младший, лет сорока, с горящими фанатичным огнем

глазами. Видел «чудо» своими глазами, верит безоговорочно. Его мысли:

Воплощение воли богов! Слушать каждое слово!

Воевода Твердислав: Командующий дружиной в отсутствие Рюрика.

Суровый, практичный, с лицом, изборожденным шрамами. Мысли: Она

разогнала половцев без потерь с нашей стороны. Сила неоспорима. Но что теперь?

Какую цену потребует?

Толпа затихла, как перед грозой. Лада поднялась на невысокое деревянное

возвышение, приготовленное для объявлений. Веляна встала чуть позади,

стараясь подражать ее осанке.

Диалог Лады с горожанами:

Лада (говорит громко и четко, чип помогает с архаичными оборотами, но

сохраняя ясность): «Люди Вышгорода! Княжич Игорь! Волхвы! Воины!

Слушайте не богиню, но Вестницу!»

Тишина стала еще глубже. Слово «вестница» вызвало шепот. Старослав

насторожился.

30Лада: «Я пришла к вам не из ваших лесов или недр земли. Я пришла из

Чертога Сварога – Отца Небесного, Кузнеца Мира, Верховного Бога!» (Имя

Сварога, верховного божества-творца в славянском пантеоне, вызвало вздох

благоговения и крестные знамения. Радогост аж подпрыгнул от восторга). «Я –

дочь его духа, посланная в мир людей в час великой нужды!»

Игорь (срываясь, с энтузиазмом): «Великая Дочь Сварога! Мы видели твою

мощь! Ты спасла нас от Тьмы!»

Лада (кивает, но поднимает руку, прося тишины): «Моя мощь – была даром

Отца, щитом против незваной Тьмы. Но щит – не меч. И не плуг. Истинный дар

Сварога людям – не в моей силе, а в Знании!»

Шепот стал громче. «Знание?» – переспросил кто-то в толпе.

Лада: «Да! Знание, как строить крепче ваши грады, чтобы стены

выдерживали не только топор, но и таран! Знание, как добывать и обрабатывать

железо крепче и острее нынешнего! Знание, как лечить хвори, от которых гибнут

дети и воины в расцвете сил! Знание, как считать звезды и предвидеть погоду, как

хранить урожай без потерь! Знание, как писать мысли не на бересте, а на прочном

материи, чтобы мудрость предков не истлела!»

Глаза Людши и многих молодых воинов загорелись. Твердислав

нахмурился, оценивая практическую пользу. Старослав слушал, как змея.

Лада (голос становится весомее): «Но знайте! Сварог, даруя Знание, дарует

и Выбор! Он не ломает вашу волю! Он не велит: «Делай так!» Он говорит: «Вот

дар. Возьмите его. Испытайте. Решите сами – поможет ли оно вам стать сильнее,

мудрее, справедливее? Или отвергните, если страшит новизна, если дороже вам

старые тропы, пусть и ведущие в тупик?»

Она обвела взглядом собрание, останавливаясь на лицах старейшин.

Лада: «Отныне судьба ваша – в ваших руках, люди! Боги дали вам землю,

лес, реки, силу рук и разум. Я принесла искру Знания. Раздуть ее в пламя,

согревающее ваш род, или дать ей угаснуть – решать вам. Идти путём нового,

смело глядя в грядущее, или завязнуть в болоте старого, боясь каждого шелеста

листа? Цепляться за обряды, которые не спасли вас от половецкого ножа, или

найти новые способы защитить свои очаги и детей?»

Тишина повисла тяжелым покрывалом. Даже Игорь задумался. Слова о

выборе, об ответственности самих людей были новы и непривычны. Боги обычно

требовали жертв и слепого послушания.

31Твердислав (первым нарушил молчание, грубовато, но уважительно): «Дочь

Сварога... Знание о крепких стенах и острейшей стали... Оно... действенное? Не

измышление?»

Лада: «Действенное, Воевода. Я покажу чертежи. Объясню принципы. Но

строить и ковать – будут ваши руки. Ваши мастера. Их умение и труд решат,

воплотится ли знание в дело».

Кто-то из толпы (не удержавшись): «А знание о... о звездах? О предвидении?

Оно поможет знать, когда половцы снова явятся?»

Лада: «Оно поможет знать пути солнца, луны, сроки сева и жатвы.

Предвидеть грозу или засуху. А за движением орд... за этим должны зорко

смотреть ваши разведчики и быстрые кони, Сотник. Знание – инструмент. Как

топор. Можно построить дом, а можно – плаху. Выбор за тем, кто держит топор».

Старослав (наконец заговорил, голос скользкий, как масло): «Мудрые речи,

О Посланница. Но... как отличить истинное Знание Сварога от хитросплетений

бесовских? Не подточит ли новизна корни веры в богов наших, предков чтимых?

Не приведет ли к раздорам?»

Вопрос был острым, как нож. Волхв бил в самое уязвимое – в страх перед

потерей традиций, перед божьим гневом. Радогост насторожился. Твердислав

сжал губы.

Лада (взгляд ее стал тверже): «Волхв Старослав, мудрый слуга старших

богов. Знание, которое я несу, не отменяет Перуна-Громовержца, Велеса-Скотьего

бога, Макошь-Пряху судеб. Оно объясняет, как дует ветер, который гонит тучи

Перуна. Как растет трава на полях под покровом Велеса. Как устроено тело

человека, за которое отвечает Макошь. Оно углубляет понимание мира,

созданного Сварогом, а не отвергает его! Разве кузнец, узнав новый способ

закалки стали, перестает чтить Сварога? Напротив! Он славит его за

открывшуюся мудрость!»

Она сделала паузу, давая словам проникнуть в сознание.

Лада: «Раздор принесет не знание, а страх перед ним. Страх и невежество –

вот корни зла. А вера... истинная вера не боится света знания. Она лишь

становится крепче, как сталь в горниле. Сварог послал меня не разрушать вашу

веру, а укрепить ваш род, чтобы вы могли достойно чтить и его, и богов ваших, и

предков ваших – сильными, мудрыми, свободными от страха перед чужим копьем

или неурожаем!»

32Речь Лады, подкрепленная ее недавним подвигом и статусом Дочь Сварога,

подействовала. Даже Старослав не нашел, что возразить сразу. Прагматизм

Твердисылава и надежда Людши перевесили осторожность Добрыни.

Игорь (встал, полный юношеской решимости): «Дочь Сварога! Голос твой

– как гром отца твоего! Мы слышим! Мы выбираем путь Знания! Мы принимаем

дар Сварога! Говори – что нам делать?»

Лада: «Мне нужны руки и умы. Не слепые исполнители, но сотрудники.

Ученые мужи. Люди пытливые, с твердой рукой и ясным взором. Кузнецы,

знающие толк в металле. Зодчие, умеющие класть стены. Травознаи, лечащие

людей. Счетоводы, умеющие вести записи. И молодые, с острым умом, готовые

учиться новому. Пусть волхв Радогост (она кивнула в сторону пылающего

фанатика) и воевода Твердислав отберут таких людей. Радогост – за мудрость

духа и верность богам. Твердислав – за практичность и верность граду. Вместе

они создадут Совет Знания при... при княжеском дворе». Она посмотрела на

Игоря.

Игорь (гордо): «Так и будет! Волхв Радогост, Воевода Твердислав! Сию же

вечерину представьте мне первых мужей для Совета!»

Радогост (в экстазе): «Да будет так, Княжич! Слава Сварогу и Посланнице

его!»

Твердислав (кивнул, практично): «Отберу надежных. Кузнеца Бояна,

зодчего Мышега, травницу Зоряну знаю. Умы светлые, руки золотые».

Лада: «Хорошо. Первым делом Совет начнет с укрепления стен Вышгорода

по новым чертежам. Потом – кузницы и мельницы. И... школа. Место, где дети и

юноши смогут учиться не только грамоте, но и основам счета, землемерия,

свойствам вещей».

Идея школы вызвала новый шепот, на этот раз заинтересованный, особенно

среди молодых отцов.

Старослав (кланяясь, но в глазах холодок): «Мудрое начало, О Посланница.

Свет Знания... да озарит он наш путь. С твоего позволения, удалюсь готовить

требы Сварогу и Перуну за дарованный шанс». Его уход был почтительным, но

Лада почувствовала в нем угрозу. Старый волхв не сдался. Он отошел в тень,

чтобы наблюдать и ждать своего часа.

Собрание постепенно расходилось, люди обсуждали услышанное с азартом

и опаской. Игорь, Радогост и Твердислав сразу засели за обсуждение кандидатур.

Лада, чувствуя невероятную усталость, повернулась к Веляне.

33– Пора домой, Веляна. К храму.

– Домой? – переспросила девочка, сияя. Для нее «храм» уже был домом.

– Да, – устало улыбнулась Лада.

– Домой. Завтра начнется новая работа. Твоя тоже.

Будешь учиться. Считать. Читать. Познавать мир.

– Я?! – глаза Веляны стали круглыми, как монеты. – Жрица... может учиться? Как

боярские дети?

– Жрица Знания – должна учиться первой, – сказала Лада, беря девочку за руку.

Они пошли по дороге к холму, к темному кораблю. Позади оставался Вышгород,

бурлящий новыми идеями, страхами и надеждами. Впереди была трудная задача

– зажечь искру разума в мире, привыкшем жить по заветам предков и воле богов.

И Лада знала: ее главная битва теперь – не с половцами, а с невежеством и страхом.

И в этой битве у нее не будет импульсных пистолетов, только слова, знания и вера

в то, что люди способны выбрать свет. Если им дать шанс.

Первые трудности

1. «Сварогов камень» (бетон):

— «Это же грязь какая-то!» – смеялись зодчие, когда Лада показала им смесь

извести, песка и щебня.

— Но когда через неделю «грязь» стала тверже камня, а стена выдержала удар

тарана – смех сменился благоговейным шепотом.

2. Плуг с железным лемехом:

— Старейшины качали головами: «Железо дорого, ломается, а дерево дешево!»

— Пока их поля, вспаханные новым плугом, не дали урожай вдвое больше.

3. Школа для детей:

— «Зачем смерду грамота? Пусть соху знает!» – бушевал волхв Старослав.

— Лада не спорила. Она взяла десять сирот, обучила их счету и письму. Через

год те вели учет урожая без ошибок, а купцы платили им серебром за помощь в

подсчетах.

Сцена: Спор с волхвами

Княжеский терем. За столом – Игорь (уже не юноша, но крепкий муж с

сединой у висков), Лада, волхвы и старейшины.

Старослав (ударяя посохом):

— Ты развращаешь народ, Железная! Мужики вместо молитв чертят твои знаки,

девки травы какие-то собирают!

Лада (спокойно):

34— Вчера твой внук умер от лихорадки, Старослав. А дочь мельника, которую я

научила варить отвар из ивы, – жива. Разве это не чудо?

Тишина.

Игорь (медленно):

— Лада права. Сила – в знании. Не в страхе.

Тридцать лет спустя…

Вышгород больше не деревянная крепость.

— Каменные стены с башнями.

— Школы и лечебницы.

— Водяные мельницы, освободившие сотни рук.

Но главное – люди.

— Веляна, теперь министр просвещения, открывает новый университет.

— Боян-кузнец, первый создатель «громовых трубок» (примитивных ружей).

— Игорь, князь-реформатор, пишущий первый свод законов.

Монолог Лады (внутренний):

«Я думала, дам им технологии – и они станут другими. Но люди остались

людьми. Они все так же дерутся из-за земли, врут, боятся нового. Но теперь…

теперь у них есть выбор. И некоторые – все больше – выбирают свет. Разве это

не чудо?»

Старый «Скаут» давно стал музеем. Дети рисуют на его боках углем,

старухи кладут у порога хлеб – «для духа железа».

Лада стоит на холме, глядя на город. Она улыбается. Искра зажжена.

русов. На его лице играла презрительная усмешка.

Где же твоя богиня, княжич?

………………………………………………………………………………………..….

Внутри «Скаута» Лада сидела в кабине, шлем скафандра был снят. Ее лицо

было мокрым от пота, под глазами – темные круги. На главном экране – панорама

степи, огромная орда, крошечный Вышгород. Рядом – окна с бешено бегущими

строками кода, схемами энергопотоков. Тревожные красные индикаторы.

Уровень энергии: 3.7%. Критический.

— «Скаут», последняя диагностика. Системы голографической проекции?

— Функциональны. Оптимальный радиус – 500 метров. За пределами –

распад изображения и звука. Энергопотребление: высокое.

— Акустические эмиттеры?

— Функциональны. Максимальная громкость достижима.

Энергопотребление: экстремальное.

— Импульсный излучатель? Мощность?

25— Функционален. Одна гарантированная вспышка на мощности 15%.

Энергопотребление: критическое. После активации – отключение всех

нежизнеобеспечивающих систем. Переход в аварийный режим.

Лада сглотнула. Одна вспышка. Одно «чудо». И всё. Корабль умрет.

Она посмотрела на экран с изображением Кончака, его спокойной, хищной

уверенностью.

На Вышгород, на крошечную фигурку Игоря у ворот.

На Веляну, которую она настрого приказала оставаться в «храме», но

которая, она знала, наверняка прячется где-то в кустах у подножия холма, дрожа

от страха.

— Рассчитай оптимальную точку активации голопроекции и звука. Цель –

центр орды, позиция вождя. Синхронизация с излучателем по моей команде.

Запускай программу «Громовержец».

— Программа активирована. Предупреждение: совокупное

энергопотребление превысит критические нормы. Риск необратимого

повреждения ядра...

— Я знаю. Выполняй.

………………………………………………………………………………………..….

На стенах Вышгорода кто-то вскрикнул, указывая в небо над дубравой.

Игорь поднял голову. Его сердце замерло. Над кронами деревьев, высоко в

чистом, почти безоблачном небе, начало формироваться видение. Сначала это

были лишь мерцающие волны света, как от сильного зноя. Потом они сгустились,

приняли форму. Огромная, полупрозрачная фигура в серебристом скафандре,

точь-в-точь как у Железной Девы, но в десятки раз больше человеческого роста.

Она парила в воздухе, ногами не касаясь земли, окутанная сиянием. Лицо

под визором было безличным, божественно-спокойным.

Орда дрогнула. Конь Кончака беспокойно забил копытом. На миг

презрительная усмешка сошла с его лица, сменившись недоумением. Что за

колдовство?

26И тогда раздался Голос. Он пришел не с неба, а отовсюду сразу. Он

сотрясал землю, гулким эхом отдаваясь в груди. Он был металлическим,

нечеловечески мощным, исполненным гнева, перед которым меркло рычание

степного льва.

«КОНЧАК! СЫН ХАНА! ОРДА СТЕПНАЯ!»

Слова гремели, заставляя всадников пригибаться к шеям коней.

«ВЫ ПРИШЛИ С МЕЧОМ И ОГНЁМ! ВЫ ПРИНЕСЛИ СМЕРТЬ

ЗЕМЛЯМ ВЕРХОВНОГО БОГА! ВАША ДЕРЗОСТЬ – ПРЕДЕЛ!»

Конь Кончака встал на дыбы.

«ВОТ ВАМ ЗНАК! ВОТ КАРА!»

Видение Железной Богини медленно подняло руку. Указательный палец

был направлен прямо в сердце орды, туда, где стоял Кончак.

— Огонь! – мысленно скомандовала Лада.

Из «груди» гигантского голографического образа ударил луч. Не света, а

чистой, сконцентрированной энергии. Ослепительно-белый, ревущий, как

разъяренный зверь. Он пронесся над головами ошеломленных половцев и ударил

в землю в ста шагах перед передним краем орды.

Кр-р-р-р-а-а-а-а-к-к-к-к-БУУУУУММММ!

Земля вздыбилась.

Столб пламени, дыма и раскаленной земли взметнулся на высоту десяти

человеческих ростов. Ударная волна покатилась во все стороны, сбивая с ног

людей и коней. Огненный шар осветил степь ярче солнца. Когда дым начал

рассеиваться, на месте удара зияла воронка. Глубокий, оплавленный по краям

кратер. Земля вокруг была выжжена дотла, покрыта черным пеплом и

стекловидной коркой.

Паника охватила орду мгновенно. Это было нечеловеческое. Божественное.

Гнев самого Неба. Кони, обезумев от ужаса, рванули кто куда. Всадники бросали

оружие, крепясь за гривы.

— Демон! Железный демон!

— Тенгри гневается!

27— Беги! Спасайся!

Кончак едва удержал своего вороного жеребца. Его лицо было пепельно-

серым. Глаза, всегда такие уверенные и жестокые, расширились от первобытного

страха. Он видел удар молнии. Но это была не молния. Это был огонь с неба,

призванный по воле этого… этого чудовища в железной оболочке!

Его империя, его мечты о славе – все рассыпалось в прах.

— Хан! Надо уводить! – закричал Барс-бек.

В его глазах не было и тени прежней самоуверенности – только паника.

— Она может ударить снова!

Кончак оглянулся на гигантское видение. Даже его непоколебимая воля

дрогнула.

— Отступать! – его голос сорвался на хрип. – Всем! В степь!

………………………………………………………………………………………..….

На стенах Вышгорода воцарилось сначала ошеломленное молчание.

Потом – громовой, ликующий рев.

— Слава Железной Деве!

— Она спасла нас!

— Чудо! Настоящее чудо!

Игорь опустился на колени. Слезы текли по его грязным щекам.

Вера его была теперь неколебима.

………………………………………………………………………………………..….

Внутри «Скаута» воцарилась мертвая тишина. Все экраны погасли.

Лада сидела в кресле пилота, обессиленная, дрожащая.

— «Скаут»? Отзовись, – прошептала она.

28Ответа не было. Лишь слабое гудение аварийного блока жизнеобеспечения

нарушало тишину. ИИ молчал. Системы почти мертвы.

Энергия – 0.01%. Частичное восстановление мизерной доли энергии

возможно через солнечные батареи, но на это уйдут годы… Последний импульс,

последняя капля – ушла на «чудо».

………………………………………………………………………………………..….

Лада закрыла глаза. Она спасла Вышгород. Уничтожила угрозу половцев

одним ударом. Укрепила свой статус богини до небес. Но цена...

Цена была её связью с будущим. «Скаут» был теперь не кораблем, а

гробницей из металла и умирающей электроники. Храмом без силы.

Где-то снаружи, у подножия холма, послышался испуганный, тоненький

голосок:

— Великая? Лада? Ты там? Ты жива?

Это была Веляна. Маленькая жрица. Единственная ниточка к реальности.

Лада с трудом поднялась с кресла. Её ноги подкашивались. Она должна

была выйти. Должна была показать им свое лицо. Лада открыла забрало

скафандра.

Лицо «богини», одержавшей победу.

Лицо женщины, потерявшей всё.

Спор был фундаментальным. Они заключили пари на бутылку превосходного шнапса. Йонссон отстаивал дуализм, Хаген — классическую ясность.

Йонссон включил установку. Электронная пушка испускала отдельные электроны, один за другим. Они пролетали через вакуумную камеру, towards экрану. Оба ученых, затаив дыхание, вглядывались в слабое свечение.

И увидели невозможное.

На экране медленно, точка за точкой, проявлялась не две размытых полосы, а четкая интерференционная картина! Та самая, что когда-то увидел Юнг. Каждый электрон вел себя как волна, проходя через обе щели одновременно и интерферируя… сам с собой.

— Но… это же абсурд! — прошептал профессор Хаген, бледнея. — Один электрон не может разделиться! Он не может интерферировать сам с собой!

— А вот и может, — с торжеством произнес Йонссон. — Дуализм — это не метафора. Это реальность. Электрон — это и частица, и волна. Пока мы его не измеряем.

И тут Хаген, не желая сдаваться, выдвинул контрпредложение. Его глаза загорелись азартом.

— Хорошо, допустим. Но твой кумир Фейнман говорил, что вся странность — в измерении. Давай поставим детектор! Поставим у каждой щели прибор, который будет фиксировать, через какую именно щель пролетает электрон. Тогда мы «поймаем» его с поличным, заставим быть частицей! Интерференция должна исчезнуть!

Йонссон согласился. Это был вызов самой природе. Они потрали несколько часов, устанавливая хрупкие детекторы. Наконец, все было готово. Теперь установка не просто пропускала электроны — она за ними *подсматривала*.

Йонссон снова включил пушку. Детекторы начали тихо щелкать, фиксируя: «щель А», «щель Б».

Оба ученых уставились на экран.

И снова онемели. На сей раз их лица вытянулись от удивления.

Интерференционная картина исчезла. Беспорядочные точки теперь складывались в две четкие полосы напротив щелей. Стоило только начать наблюдать за электроном, спрашивая «где ты?», как он тут же отказывался от своей волновой сущности и вел себя как добропорядочная классическая частица.

— Выключи детекторы, — тихо сказал Хаген.

Йонссон щелкнул выключателем. Щелчки прекратились. Они снова просто смотрели на экран, не пытаясь выяснить путь электрона.

И картина медленно начала возвращаться. Сначала несколько хаотичных точек, потом все четче, все яснее проступали знакомые полосы. Волна.

В лаборатории воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь гудением насосов. Бутылка шнапса стояла на столе забытая. Спор потерял всякий смысл.

Профессор Хаген медленно опустился на стул, не сводя глаз с экрана, где реальность менялась в зависимости от их взгляда.

— Клаус, — его голос был глухим. — Юнг думал, что ставит точку. А он лишь поставил многоточие. Мы не просто наблюдаем реальность, мы… диктуем ей правила своим взглядом. Мы спрашиваем «как ты движешься?» — и получаем волну. Спрашиваем «где ты?» — и получаем частицу. Вселенная… отвечает нам на том языке, на котором мы задаем вопрос.

Развязка их спора была не в победе одного из них. Она была в осознании того, что сам вопрос «волна или частица?» не имеет смысла без оговорки: «а вы на него смотрите?».

Они сидели так до самого утра, наблюдая, как реальность танцует под их пристальным взглядом. Они открыли не новый закон, а дверь в мир, где наблюдатель и система — неразрывное целое. И этот мир был куда страннее и прекраснее любой их теории.

которых, обветренные степным ветром и солнцем, казались вырезанными из

старого дуба.

Грубая смесь языков – тюркских наречий, перемешанных за века кочевий, –

гремела в вечернем воздухе. Это были нойоны, ближайшие соратники Кончака,

его правая рука и железный кулак.

19Сам Кончак восседал на разостланных шкурах. Невысокий, но

широченный в плечах, он казался выкованным из бронзы. Его темные глаза, узкие

и пронзительные, как у беркута, отсвечивали огоньками костра.

На коленях у него полулежала одна из походных наложниц, юная девушка

с зелёными глазами, подобранная в последнем набеге на славянское селение. Она

молча подавала ему кумыс в резной роговой чаше.

Рядом сидел старый кам (шаман), его лицо, испещренное ритуальными

шрамами, было непроницаемо, а в руках он медленно перебирал высохшие

бараньи лодыжки для гадания.

— Ха! – хрипло рассмеялся Барс-бек, нойон с лицом, изуродованным

старым рубцом от уха до подбородка. Он отхлебнул кумыса из своего бурдюка. –

Русь дрожит, как заяц перед волчьей стаей! Эти оседлые черви даже коней толком

оседлать не умеют! Думают, их божки деревянные им помогут?

Он плюнул в костер, шипение смешалось с треском пламени.

— Не спеши плясать на пепелищах, Барс-бек, – глухо проговорил Тогрул,

самый осторожный из нойонов. Он точил свой кривой согдийский клинок о

камень. – Вышгород – крепкий орешек. Стены дубовые, частокол острый. А русы

в обороне, как кабаны в зарослях – злы и крепки.

Он кивнул в сторону шамана.

— И боги их… или этот новый их дух, железный… говорят, силен.

— Тогрул боится теней! – заорал Кудай-берды, молодой и горячий нойон.

Он вскочил, размахивая руками. – Какие боги? Мы – дети Тенгри! Наши кони –

ветер степи! Наши луки гнут сама Смерть!

Он схватил свой лук, тугой, сложенный из рога и дерева, тетиву из жил.

— Видишь? Моя стрела найдет глаз любому русу за триста шагов! А их

железная богиня? Баба! Может, хороша в постели, но не в бою!

Грубый хохот прокатился вокруг костра. Кончак молча наблюдал. Его лицо

не выражало ни одобрения, ни порицания. Он поднял руку, и смех стих

мгновенно. Тишину нарушал только треск костра и далекий ржот коней на

привязи.

20— Слушайте, псы войны, – его голос был тих, но резал воздух, как бич.

— Барс-бек прав в одном: русы – оседлые черви. Они привязаны к своим

бревнам и полям. Это их слабость.

Он встал, его тень, огромная и зловещая, заплясала на стене юрты.

— Наша сила – в седле и воле! Мы – облако, мы – саранча, мы – степной

пожар! Никакие стены не устоят перед тьмой коней!

Он выдержал паузу, его взгляд скользнул по лицам нойонов.

— Тогрул тоже прав. Вышгород – крепок. А русы… да, злы в обороне. Но

они медлительны. Как быки. А мы – волки. Мы ударим не в лоб, как глупые

медведи. Мы зайдем с флангов. Обрушим на них тучу стрел. Сотрем их частоколы

градом камней из манганелей (простейших камнеметов). А когда они устанут,

когда их ряды смешаются…

Он ударил кулаком в ладонь.

— Тогда врубимся клиньями! Рассечем! Растопчем!

Гул одобрения прошел по кругу.

— А их боги? Железная баба? – спросил Тогрул, все еще недоверчивый.

Кончак усмехнулся, обнажив крепкие желтые зубы.

— Боги воюют силой своих слуг. Если бы их Перун был силен, разве

позволил бы нам жечь его священные дубравы? Разве допустил бы, чтобы мы

угоняли его людей в полон?

Он презрительно махнул рукой.

— Эта железная… призрак! Страх слабых душ. Может, русы нашли в лесу

какую-нидь бабу-ягу в железной одежде и испугались?

Снова хохот, на этот раз более уверенный.

— Наши боги – с нами! – Кончак указал на кам-шамана. – Кам гадал на

костях. Духи степи сулят победу! Тенгри вдохнет в наши луки ярость бури!

Его глаза сверкнули жестокостью.

21— А если эта железная тварь посмеет явиться…

Он наклонился вперед, и тень от костра легла на его лицо зловещими

пятнами.

— Мы возьмем ее живьем. Посмотрим, как она завоет под плетью!

Грубый, животный смех нойонов слился с воем поднявшегося степного

ветра.

— Кумыс! Мяса! – скомандовал Кончак, садясь. – Завтра на рассвете

снимаемся! К Вышгороду! Пусть русы видят пыль от наших коней и трепещут!

Пир начался. Принесли огромные котлы с дымящейся кониной, бурдюки с

кумысом и крепкой аракой (молочной водкой). Нойоны ели жадно, рвя мясо

руками, громко чмокая и облизывая жирные пальцы.

Говорили о грядущей добыче:

— О золоте, которое, по слухам, копят русы в Вышгороде;

— О женщинах – румяных и белокожих, не то что тощие степнячки;

— О крепких рабах для продажи на невольничьих рынках Крыма.

Рассказывали байки о прежних победах, хвастались удалью. Кончак пил

мало. Он сидел, откинувшись на подушки, одна рука лежала на бедре наложницы,

которая замерла, боясь пошевелиться. Его взгляд был устремлен не на пирующих,

а куда-то вдаль, за пределы костра, за пределы лагеря, в темнеющую степь. В его

узких глазах горел не просто азарт добытчика. Горел огонь завоевателя.

Диалог Кончака и Кама (шамана):

Старый кам, закончив свое молчаливое гадание, подошел ближе. Его

движения были плавными, словно он скользил по воздуху.

— Сын Хана, – прошептал он так тихо, что только Кончак мог расслышать

сквозь шум пира.

— Духи шепчут. Победа близка. Но… есть тень. Странная тень. Из леса, от

реки. Холодная и жесткая, как железо.

Кончак не повернул головы. Только пальцы его, лежавшие на бедре

девушки, слегка сжались.

22— Тень? – переспросил он так же тихо, губы едва шевелясь. – Железная

тень? Это и есть их новая богиня?

— Она, – кивнул кам. – Она не от духов наших, не от духов русов. Чужая.

Опасная. Тенгри не знает ее.

Кончак хмыкнул.

— Всё, что не знает Тенгри – должно быть сметено. Как пыль с дороги.

Он отпил глоток кумыса.

— Духи пусть шепчут о победе. Остальное – моя забота.

Кам склонил голову и отступил в тень, его лицо оставалось непроницаемым.

Пир бушевал. Пели хриплые степные песни, плясали под бубны. Кончак

встал и отошел от костра, к краю лагеря. Его сопровождали лишь двое верных

телохранителей, замерших в почтительном отдалении. Он смотрел на

бескрайнюю степь, окутанную ночной синевой, на мириады звезд, ярких и

холодных, как алмазы на черном бархате. Ветер трепал его волосы и бороду.

Здесь, в тишине, отдаленной от шума пира, его душа рвалась ввысь, как сокол.

Монолог Кончака (внутренний):

Русь… лишь начало.

Вышгород падет, как пали десятки других городищ.

Потом Киев… этот гордый русский град на холмах.

Мы сожжем его деревянные терема, развеем пепел по Днепру.

Их князья будут лизать пыль у моих стремян.

Он мысленно видел карту земель, простиравшихся за горизонтом.

Неясную, начертанную в памяти рассказами купцов и пленников, но

вожделенную.

За Русью – леса, полные зверя и дикого меда.

За лесами – другие оседлые народы, слабые и богатые.

23Венгры… поляки… византийцы в их каменных гнездах…

Он сжал кулаки, чувствуя прилив могучей силы.

Моя империя.

От моря до моря.

От ледяного севера до жаркого юга.

Где ступит копыто моего коня – там будет моя земля.

Где пройдет моя орда – там будет звучать только наша речь, только воля моя!

Тенгри дал нам силу, дал нам коней и луки.

Он велит нам завоевать мир!

Он представил караваны, тянущиеся к его ставке со всех концов света: с

шелками, золотом, редкими винами, невиданными диковинами.

Представил толпы пленников, склоненных перед ним.

Представил каменные дворцы, которые построят для него покоренные

народы…

Или шатры, раскинутые на берегу теплого моря?

Империя Степи. Империя Кончака.

Пусть века помнят это имя!

Пусть трепещут!

Он глубоко вдохнул ночной воздух, пахнущий полынью и свободой.

Завтра – Вышгород.

Первая жемчужина в короне его будущей империи.

А потом… потом весь мир.

Кончак повернулся и медленно пошел обратно к шуму пира, к своим

нойонам, к запаху жареного мяса и хмельного кумыса.

24Его тень, длинная и властная, скользила по земле, сливаясь с наступающей

ночью.

Степь спала.

Но тьма – его тьма – была на марше.

с запахом травы и реки.

— Храм Верховного Бога… — усмехнулась она про себя. — Да, звучит. Но

храм без энергии — просто гробница.

На следующий день, едва забрезжил рассвет, сенсоры снова запищали.

— Приближение группы. Численность: восемь. Дистанция: полкилометра.

Несут… живой груз.

Лада мгновенно облачилась в скафандр. Сердце сжалось от дурного

предчувствия.

«Живой груз»? Она вышла, заняв позицию у корабля.

Группа появилась быстро — четверо мужчин в простых посконных рубахах,

лица мрачные, решительные. Впереди них шёл волхв — не старший, а тот, чьи

руки дрожали в прошлый раз. Его глаза горели фанатичным огнём.

А за ними… Двое несли на плечах деревянную плаху.

На ней лежала маленькая девочка, лет восьми-девяти.

Её белокурые волосы были растрепаны, лицо залито слезами, но рот зажат

грубой тряпицей. Глаза, огромные от ужаса, смотрели прямо на Ладу.

Четвёртый мужчина нёс тяжёлый, зазубренный ритуальный нож. Чип

мгновенно проанализировал позы, выражения, предметы.

Вывод был однозначен и ужасен: жертвоприношение.

16Волхв остановился в десяти шагах, поднял руки. Его голос дрожал, но

звучал громко:

— О, Железная Дева! Громовержица! Прими сию жертву чистую, дитя

невинное! Кровь её да укрепит твою связь с миром нашим, да снизойдёт твоя

милость на род наш и земли наши! Да отвратит она гнев твой и гнев старых богов!

Мужчины опустили плаху на землю перед Ладой. Носильщик с ножом

сделал шаг вперёд. Девочка забилась в последней, немой отчаянности.

Гнев. Настоящий, белый, всепоглощающий гнев охватил Ладу. Это было

нечеловечно. Дико. Чудовищно. Её рука сама потянулась к импульсному

пистолету. Уничтожить их всех… Но разум, усиленный чипом, мгновенно

просчитал последствия: Кровопролитие. Страх, превращающийся в ненависть.

Потеря контроля. Она не могла стать богиней смерти.

Вместо выстрела она двинулась. Чип дал ей скорость и точность пантеры.

Она не бежала — она исчезла с места и появилась между девочкой и мужчиной с

ножом. Её рука в бронированной перчатке сжала его запястье с такой силой, что

кости затрещали. Нож с глухим стуком упал на траву. Мужчина вскрикнул от

боли и ужаса, отшатываясь. Лада повернулась к плахе. Одним резким движением

она разорвала тряпичный кляп.

Девочка судорожно вдохнула воздух и зарыдала, захлёбываясь, дрожа всем

телом. Лада осторожно, но решительно взяла её на руки. Девочка вцепилась в её

скафандр, как в единственную надежду, зарываясь лицом в холодный металл.

Лада подняла голову, глядя сквозь визор на потрясённых, побледневших мужчин

и на побледневшего вдруг волхва. Её голос, пропущенный через внешний

динамик скафандра и искажённый чипом для придания неестественного,

металлического тембра, прозвучал как удар гонга:

— НЕТ!

Слово прокатилось по поляне, заставляя всех вздрогнуть.

— Верховный Бог… гневается на КРОВЬ! Невинная кровь… гнев его велик!

Жертва не нужна!

Она сделала паузу, давая чипу время сформулировать фразу на их языке,

максимально архаично и категорично.

— Приносите дары… хлеб, мёд, плоды земли! Служите храму!

17Она указала на «Скаут».

— Но КРОВЬ… запрещена! Кто принесёт кровь… того покарает ГРОМ!

Чтобы подчеркнуть, она подняла руку с пистолетом и выстрелила в

ближайший крупный камень у реки на минимальной мощности.

КР-А-АК! Вспышка. Грохот. Камень раскололся пополам, обугленные края

дымились. Мужчины попадали ниц, закрывая головы руками. Волхв стоял как

вкопанный, его фанатизм сменился животным страхом. Жертвоприношение было

его инициативой — попыткой задобрить или проверить «богиню». Теперь он

понимал — он ошибся. Страшно ошибся.

— УЙДИТЕ! — прогремел металлический голос. — Оставьте дитя… ОНА

— теперь жрица храма! Служанка Верховного Бога!

Никто не спорил. Мужчины поднялись и, не глядя на плаху и нож, почти

бегом бросились назад к лесу, увлекая за собой ошеломлённого волхва. На поляне

остались лишь Лада, рыдающая девочка в её руках и расколотый камень.

Лада осторожно опустила девочку на землю. Сняла шлем. Её собственное

лицо было бледным, руки слегка дрожали. Она опустилась на колени перед

ребёнком.

— Тихо, тихо… Всё кончилось. Тебя не тронут. Ты в безопасности, —

заговорила она мягко, чип автоматически переводя её слова на древнеславянский,

делая их понятными, но сохраняя её интонации тепла и успокоения.

Девочка всхлипывала, смотря на неё огромными, полными слёз глазами.

Страх постепенно сменялся осторожным доверием. Она видела, как эта Железная

Дева спасла её, как прогнала тех, кто хотел её убить.

— Меня… меня зовут Веляна, — прошептала она, всхлипывая. — Отец…

отец проиграл в кости наш дом… и меня… волхву. Мама плакала… но отец сказал,

так надо… чтоб боги не гневались…

Слёзы снова потекли по её грязным щекам. История была короткой,

горькой и типичной для этого жестокого времени. Ребёнок как разменная монета.

Лада сжала кулаки, чувствуя, как гнев снова подкатывает к горлу. Она погладила

Веляну по спутанным волосам.

— Веляна… Красивое имя. Ты больше не раба. Ты — жрица. Служанка…

нет, помощница Верховного Бога. Ты будешь жить здесь. Приносить дары к храму.

Смотреть за чистотой вокруг. Помогать мне. Хочешь?

18Глаза Веляны расширились. Жрица? Помощница самой Железной Девы?

Это было немыслимо! Она кивнула так быстро, что чуть не сломала шею.

— Хочу! О, Великая, хочу! Буду служить верно! Воду приносить, траву

полоть, что прикажешь!

В её глазах загорелся огонёк надежды и обретённого смысла. Страх

отступил перед невероятной удачей.

— Хорошо, Веляна. Ты — моя первая жрица, — улыбнулась Лада. — Теперь

иди, умойся в реке. Вот…

Она достала из пояса скафандра компактную энергетическую плитку —

безвкусный, но питательный брикет из корабельных запасов.

— Съешь. Это пища богов.

Веляна благоговейно взяла странный предмет, поклонилась до земли и

побежала к реке, оглядываясь на свою новую госпожу-спасительницу. Лада

вздохнула. Одна проблема — спасена, девочка обрела защиту. Но появилась

другая — теперь у неё была подопечная. В этом диком мире. И Веляна стала ещё

одной ниточкой, привязывающей её к этому месту и времени.

просто потерявшейся путешественницей. Она была офицером Космофлота,

носителем технологий, опережающих этот мир на тысячелетия. И у нее был чип.

Нейронный интерфейс «Прометей» был вживлен в ее мозг еще в академии,

как и всем, кто работал за пределами Солнечной системы. Он ускорял мышление,

улучшал память, координировал работу тела с техникой, помогал в изучении

языков через анализ паттернов, а главное – давал доступ к корабельному ИИ и

базам данных на интуитивном уровне. Сейчас он работал на пределе, обрабатывая

визуальную информацию, сканируя аудиопоток на предмет речи, анализируя

микродвижения в лесу и одновременно моделируя возможные сценарии обороны.

Мозг горел, как раскаленный процессор.

Она медленно отошла от стрелы, заняв позицию у корпуса «Скаута»,

используя его как укрытие. Время тянулось мучительно. Солнце клонилось к

вершинам гор, отбрасывая длинные тени. И тогда они пришли. Не трое. Шестеро.

Те же трое, что убежали, и еще трое покрупнее, в стеганых поддоспешниках из

кожи и толстого холста, с более серьезными топорами и мечами. Лица

обветренные, жесткие, смотрели на нее и на корабль с дикой смесью страха,

ненависти и решимости. Они двигались осторожно, растянувшись полукругом,

явно пытаясь окружить.

Один из новичков, коренастый мужчина с седой прядью в бороде и

медвежьей силой в плечах, зарычал что-то хриплое, указывая на нее топором.

Звуки были грубыми, гортанными. И тут чип сработал. В ее сознании всплыли

сопоставления: фонетические паттерны, базовые корни, интонации. Как будто

заржавевший замок в ее голове щелкнул, и поток чужих звуков обрел смысл.

«...демон... из железа... убить... пока не наслала порчу...» – транслировал чип,

выделяя ключевые слова. Это был древнеславянский язык. Древняя Русь. Чип

подтверждал лингвистический анализ с 90% вероятностью, эпоха –

ориентировочно IX-X век н.э. Информация обрушилась лавиной, но Лада

держалась. Теперь она могла понять их. Но говорить – пока нет. Чип анализировал,

но для воспроизведения требовалась практика.

10Медведеподобный воин, видимо, вожак, сделал шаг вперед, занося тяжелый

боевой топор. «Умри, нечисть!» – проревел он, и ринулся в атаку. Двое других, с

мечами, бросились следом, стараясь зайти с флангов. Остальные трое держались

сзади, натягивая луки.

Время для Лады замедлилось. Чип проецировал траектории атак прямо на

ее сетчатку, вычисляя оптимальные точки уклонения и контрудара за доли

секунды. Ее тело, усиленное нейроинтерфейсом и тренировками, отреагировало

молниеносно. Она не стала применять пистолет на поражение – слишком шумно,

слишком смертоносно, слишком… божественно? Нет. Ей нужен был контроль, а

не кровавая баня.

Вместо прыжка в сторону она нырнула под размах топора вожака,

используя невероятную скорость, которую давал чип, синхронизированный с

мышечными усилителями скафандра. Ее рука, обернутая в бронированный

композит, со свистом рассекла воздух и ребром ладони ударила вожака по

запястью. Кость хрустнула с отчетливым, леденящим душу звуком. Топор выпал.

Вожак взревел от боли и неожиданности, отшатнувшись.

В тот же миг Лада развернулась. Первый мечник уже заносил клинок. Она

не стала уворачиваться. Пусть ударит. Лезвие с глухим стуком ударило по ее плечу.

Ткань скафандра даже не порвалась. Амортизаторы гасили удар, передавая лишь

легкий толчок. Глаза мечника округлились от ужаса. Он явно ожидал, что

разрубит демона надвое. Вместо этого Лада ловко поймала его руку выше

запястья, провернула – еще один хруст, вывих. Меч упал. Второй мечник замер на

мгновение, парализованный невероятным зрелищем неуязвимости.

Стрелы со свистом вонзились в корпус «Скаута» и в землю рядом. Лада

даже не вздрогнула. Она знала, что броня выдержит. Вместо этого она выхватила

импульсный пистолет. Не для убийства. Она выбрала минимальную мощность –

оглушающий импульс. Резкий, громкий кр-а-ак!, похожий на удар молнии в упор.

Яркая вспышка ослепила нападавших. Пистолет был направлен не в людей, а в

землю перед ними. Земля вздыбилась небольшим фонтаном дыма и пламени,

оставив черную воронку.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим. Оставшийся мечник отпрянул,

заслоняясь рукой. Стрелки выпустили тетивы мимо. Вожак, с перебитым

запястьем, смотрел на нее с животным страхом. Человек, которого он только что

пытался убить, стоял невредимым после удара мечом по плечу, сломал ему руку

одним движением и призвал молнию!

Лада медленно подняла руку, показывая открытую ладонь. Жест мира?

Предупреждение? В ее серебристом скафандре, под лучами закатного солнца, она

11выглядела абсолютно не от мира сего. Чип лихорадочно анализировал их

выражения лиц, частоту дыхания, микродрожь. Страх сменился благоговейным

ужасом. Первозданный ужас перед непостижимым.

«Богиня...» – прошептал кто-то из задних рядов, падая на колени. Слово,

вырвавшееся из самого сердца, пронеслось чипом. «Железная Богиня...

Громовержица...» – зашептали другие. Даже вожак, стиснув зубы от боли,

невольно склонил голову. Их агрессия испарилась, растворилась в леденящем

страхе перед существом, которое не берет сталь, ломает руки как тростинки и

повелевает небесным огнем.

Лада поняла. Точка невозврата пройдена. Они видят в ней божество. Это

было опасно. Но это был шанс. Шанс выжить, пока «Скаут» не сможет

подзарядиться.

Она медленно опустила пистолет. Сделала шаг назад, к кораблю, не сводя с

них глаз сквозь визор. Ее молчание было красноречивее любых слов. Жестом,

полным неестественной для них грации и силы, она указала им в сторону леса.

Уходите.

Они ушли. Быстро, почти бегом, унося раненого вожака и оставляя на поле

битвы свои топоры, меч и стрелы как невольные дары или свидетельства бессилия.

Лада стояла до тех пор, пока последний из них не скрылся в лесной чаще. Только

тогда она позволила себе опуститься на одно колено, опершись рукой о теплый

металл «Скаута». Адреналин отступал, оставляя пустоту и дрожь в коленях. Она

только что сражалась с людьми из далекого прошлого. И победила, не пролив

крови. Благодаря технологиям, которые здесь были магией.

Стрела, воткнутая в землю, казалась немым укором и предупреждением.

Лада стояла над ней, ощущая холодный металл рукояти пистолета сквозь

перчатку скафандрa. Лес напротив молчал, но она знала — её видели. И эти люди

вернутся. С подкреплением.

Страх — мощный мотиватор.

— «Скаут», режим минимального энергопотребления. Внешний

мониторинг — круглосуточно. Любое движение в радиусе километра —

немедленное оповещение. Маскируй корпус по возможности.

Её голос в шлеме звучал спокойнее, чем она чувствовала. Паника отступила,

уступив место холодному расчёту. Она была не просто потерявшейся

путешественницей. Она была офицером Космофлота, носителем технологий,

опережающих этот мир на тысячелетия.

12Мозг горел, как раскалённый процессор.

— Сканирование завершено. Лингвистический анализ подтверждает:

диалект древнеславянской группы. Культурные параллели: восточные славяне,

ориентировочно IX–X века по земному летоисчислению. Географическое

соответствие: Восточно-Европейская равнина. — Голос ИИ был монотонным, но

в нём впервые зазвучала неуверенность. — Высокая вероятность: вы находитесь

на территории, известной в будущем как Древняя Русь.

Древняя Русь. Волхвы, князья, дружинники.

Лада вздохнула. Её проблемы только начинались.

Статус богини — это щит, но и мишень. И он требовал постоянного

подтверждения.

…Прошло несколько дней…

Лада работала, не покладая рук. Отключила все нежизненно важные

системы «Скаута», оставив только базовое жизнеобеспечение, защиту и сенсоры.

Исследовала окрестности в скафандре, собирала образцы воды, растений (чип

анализировал их на съедобность и токсичность), пыталась найти хоть какой-то

источник энергии для подзарядки — и безуспешно.

Ни руд, ни сильных геотермальных аномалий.

Она жила на скудных запасах корабельного синтезатора, экономя каждую

каплю. По ночам слушала вой волков и крики незнакомых птиц, а чип сканировал

эфир в тщетной надежде поймать знакомый сигнал.

Тишина. Абсолютная.

И вот, на рассвете четвёртого дня, сенсоры «Скаута» замигали тревожным

жёлтым.

— Обнаружено приближение группы людей. Численность: пятнадцать.

Дистанция: три километра. Движение упорядоченное. Несут груз.

Лада мгновенно была на ногах, облачившись в скафандр. Она заняла

позицию у корабля, пистолет на бедре, но руки свободны. Чип работал, усиливая

зрение. Они шли по речной долине торжественной процессией.

13Впереди — трое старцев в длинных белых одеждах, расшитых загадочными

символами. Волхвы. Их лица были непроницаемы, но чип уловил микродрожь в

руках одного из них.

За ними шли воины в лучших кольчугах и шлемах, с щитами, но без оружия

на виду.

Они несли на плечах грубые носилки. А на носилках... сидел юноша. Лет

шестнадцати-семнадцати. Одетый в добротный, но не роскошный синий кафтан,

подпоясанный серебряным поясом. Его лицо было бледным, глаза широко

раскрытыми от страха и… любопытства. Замыкали процессию несколько

мужчин, несших тюки и свертки.

Группа остановилась на почтительном расстоянии от корабля, метров в

пятидесяти. Волхвы вышли вперёд. Самый древний, с седой бородой до пояса и

пронзительными, как у совы, глазами, поднял руки к небу и начал говорить. Его

голос был низким, вибрирующим, полным древней силы.

Чип переводил, выводя текст на внутренний дисплей визора:

— О Великая! О Железная Дева! О Громоносная! Мы, служители старых

богов, и княжич наш, Игорь, сын Рюрика, князя Новгородского, пришли к тебе с

поклоном и дарами! Не гневайся на дерзких рабов наших, что осмелились

поднять руку на тебя! Прими наше смирение и дары земные!

Игорь? Рюрикович? Мысли Лады метались. IX век! Легендарный Игорь

Старый, ещё юный князь! Значит, Рюрик жив? Или только что умер? Это был

исторический шок, перекрывающий даже шок от попадания в прошлое.

Волхв закончил речь и опустился на колени. За ним, как по команде, пали

ниц и воины, и носильщики. На земле остался сидеть только юный княжич Игорь,

смотрящий на Ладу с немым вопросом во взгляде. Его не заставили пасть ниц?

Или он был слишком напуган, чтобы двигаться?

Старший волхв жестом подозвал носильщиков. Те поднесли тюки и

развернули их перед Ладой, оставаясь на коленях. Дары. Богатые, по меркам

этого времени:

— Связки ценных мехов — соболь, куница;

— Груды воска в круглых пластах;

— Берестяные туеса, откуда веяло мёдом;

— Несколько слитков неочищенного серебра.

Вещи, которые могли бы сделать богачом любого смертного.

14Для Лады, нуждающейся в энергии и способе вернуться домой, они были

бесполезны. Но символизм был ясен: подношение высшей силе. Покупка

благосклонности.

Лада понимала: её следующее действие определит всё. Она не могла

заговорить — её голос, искажённый скафандром, или неуклюжие попытки

архаичной речи могли разрушить иллюзию.

Но молчание тоже было опасно. Она медленно, с преувеличенной

плавностью, подняла руку — не ту, что была ближе к пистолету. Ладонью вверх.

Жест мог означать что угодно: принятие даров, благословение, приказ подняться.

Главное — он был исполнен неприступного достоинства и силы. Волхвы

переглянулись. Старейший осторожно поднял голову. Его взгляд встретился с её

визором. В этих старых, умных глазах Лада прочла не только страх и преклонение.

Там был холодный, изучающий интерес. Он не просто верил. Он проверял.

Проверял богиню. Процессия медленно поднялась. Носильщики оставили дары

на земле. Волхвы низко поклонились. Воины подняли носилки с княжичем,

который так и не сводил с Лады глаз. Они стали отступать так же торжественно,

как и пришли, не поворачиваясь к ней спиной до самого леса.

Лада осталась одна.

Перед грудой даров, которые не могли ей помочь.

Перед молчаливым кораблём, который был её единственной связью с

будущим. И перед знанием, что теперь о Железной Богине знает весь округ. А

волхвы, эти хранители древних тайн и власти, не просто поклонились. Они

увидели её. И старейший из них, кажется, увидел слишком много.

— Внешняя угроза устранена. Энергетический уровень критически низок.

Рекомендую продолжить поиск источника энергии, — напомнил ИИ своим

бесстрастным голосом.

Лада взглянула на слиток серебра, тускло блестевший в лучах восходящего

солнца.

— Да, Скаут. Поищем. Но теперь искать придётся ещё осторожнее.

Она повернулась к кораблю, чувствуя на себе невидимый взгляд старых,

мудрых и очень опасных глаз, скрывшихся в лесной чаще.

Игра только начиналась. И ставки были выше некуда.

…Продолжение следует…