Karladinis

первая часть здесь: https://pikabu.ru/story/yeto_byilo_zavtra_ili_den_pered_smertyu_5206150

4

- Добрый день. - обратилась внезапно откуда-то появившаяся голова Платона к контрольному. 

- Добрый день. Человек в будке, по-видимому, что-то читал, и немного удивился необычному покупателю, когда поднял голову. 

- Мальчик, что ты хочешь? 

- Я не мальчик, - натренированным голосом прохрипел Платон. 

- Ну как? А что, девочка? 

- Гражданин, не обижай другого гражданина! 

Контрольный едва сдержал улыбку. 

- Мне нужен хлеб. 

- Ладно, хлеб так хлеб. Вот, выбирай. Мальчик с серьезным видом изучил варианты и выбрал простой черный. Все шло хорошо, пока не пришло время прикладывать пальцы. Замигала красная лампочка. 

- Да ты точно малыш! Нельзя тебе еще. 

Теперь скрывать было нечего, Платон перешел к тактике два. 

- Мне нужен хлеб! 

- А твои родители... 

- У меня нету. Я очень голодный. Очень-очень. 

Житель киоска задумался. 

- Что же мне с тобой делать? Вариант, что ты заплатишь, отпадает сразу. Слушай, я куплю тебе хлеба! 

Контрольный покопошился со своими приборами и затем остался очень доволен. 

- Сейчас походи где-то невдалеке, должен прийти мой заказ, подойдешь, когда уедут. Хорошо? 

Платон был счастлив, что скоро сможет покушать, и благодарен этому человеку. Кивнув головой, мальчик оглянулся по сторонам и направился к фонтану. "Мол агент какой" -улыбнулся про себя контрольный. В конце-концов Платон и человек в будке устроили славный обед: хлеб, сыр, бутыль молока знатно подкрепили силы обоих. 

- Но вы потратили свои дни на меня, я должен вернуть долг! 

Последние подозрения контрольного отпали сами собой. 

- Представь, что на пятнадцать минут я стал твоим отцом. 

Из глаза выжалась предательская слеза, но Платон тоже едва сдерживался: 

- Спасибо большое, огромное! Как только смогу, расквитаюсь. Спасибо... 

Мальчик был сыт. Но один раз он мог допустить, чтобы его угостили. Все время попрошайничать как-то некрасиво, да и люди могут попасться другие. Надо как-то обмануть систему, чтобы та приняла его платежи, а не мигала злобной лампочкой. Вот разве что... Разве что заразиться от папы той болезнью, если, конечно, правда всё. Она состарит его, и... Платон содрогнулся. Он же умрет! Нет, плохая идея. Мальчуган прогуливался по улочке и раздумывал над своими планами. Вдруг ему в голову пришло сразу две идеи: первая - найти детей, таких же, как и он, сирот, и расспросить хорошенько; другая - отыскать людей, готовых за свои услуги взять оплату с любого. Тут непонятно, должны быть у них специальные взломанные считыватели или они как-то по-другому списывают дни. Обе идеи звучали не совсем правдоподобно и вероятно, но попробовать стоит. Других путей нет.

5

Странно получается: надо найти, где не заработать деньги, а потратить. В точках продаж, этих самых будочках это нереально. За что же еще можно заплатить? За такси? Странная, страшная мысль: уехать далеко, может быть, в другой город, даже другой край. Все равно здесь он никому не нужен. Платон направился в сторону дома, чтобы последний раз проститься с отцом. Все такой же седой и холодный. Набравшись духу, мальчик подбежал и поцеловал старика. Одеяло, хоть и пригодилось бы, забирать не стал. Больше ничего ценного не смог бы найти даже глаз сыщика. 

- Я еще вернусь, - прошептал мальчик, обращаясь то ли к мертвецу, то ли к квартирке, захлопнул дверь и зашагал в сторону центра города. Проходя мимо знакомого киоска, Платон помахал рукой контрольному. Тот помахал в ответ и улыбнулся. Дойдя до площади с фонтаном, от которой расходилось несколько дорог в разные стороны, мальчуган решил присесть и еще раз пораскинуть мозгами. Такси - его единственный выход. На общественном транспорте людям до 18 как бы бесплатно, но только с оплатившим свой проезд взрослым. Складывалось впечатление, вроде всё специально сделали против детей, так чтобы они самостоятельно не выжили, что ли. Подойдя к таксозову (а их частота примерно равнялась киоскам), Платон нажал кнопку с нарисованной на ней машинкой. Теперь осталось только ждать. Еще не успел он заскучать, как подъехала желтая машина с полосками черных квадратиков по бокам. Открылось окно, высунулась голова водителя в желтой шляпе без полей, непонятно зачем нужной в салоне авто: 

- Ты такси вызвал? 

- Да, я. 

- Не мал ли еще? 

Платон подумал, что же ему ответить, но на лице все было написано крупным, детским почерком. 

- Понятно, - не дожидаясь ответа, изрек этот господин. Он немного приуныл, ведь ничего не получит от мальчишки. Желая утешить себя, что много бы на нем и не заработал, спросил: 

- А куда ехать-то собрался? 

- В Светоч. 

- Куда? - с недоверием протянул таксист. - Что ты там забыл? 

- Ничего. Но мне туда надо. 

- Понимаю. Занятой человек! Ладно, садись. 

Задняя дверь открылась, Платон сел в автомобиль. Выехав на трассу, водитель взлянул на мальчишку в зеркало. 

- Ты платежник? Да? 

- Нет, наверно. А кто это такой? 

Таксист с ноткой нетерпения и злости в голосе объяснил: 

- Платишь уже за себя? 

- На самом деле нет, - тихо ответил Платон. - Но очень хочу стать этим, как его, платежником. 

- Эээ, ясно. Хочешь, значит. Тебе лет сколько? 

- Десять. 

- А закон, понимаю, знаешь. 

- Да. Но больше некому за меня платить. 

- Сирота? - каплю подобревшим голосом спросил таксист. Платон утвердительно помотал головой. 

- Ладно, сделаем тебя платежником. 

Мальчик протер запотевшее окно и засмотрелся на мелькающие пейзажи, засыпанные и дальше засыпаемые снегом. 

Проехав несколько крупных поселков, а, может быть, малких городов, машина, наконец, въехала в город конечной остановки. Остановились возле высокого дома, этажей пяти. Таксист в смешной шапке заблокировал замки и повел Платона в подъезд.

6

- Когда все закончится, заплатишь четыре дня за доставку. 

Платон и таксист ехали в лифте. 

- Да. Я немного боюсь. Что со мной будет? 

Открылись двери, они вышли в полуосвещенный коридор. 

- Ничего такого. Тебе со счета снимут, допустим, один день - по специальной технологии, и потом красная лампочка не выдаст тебя. 

- Угу. А это не опасно? 

- Есть риск. Понимаешь, когда получаешь много дней взрослый, то молодеешь максимум до года совершеннолетия. Лишние идут в резерв. 

- А если нет... 

- Если такой, как ты, получит много денег сразу, он превратится в младенца и может даже просто исчезнуть! 

Платон пополотнел: 

- А других вариантов нету? 

Они шагали по длинному коридору, которому, казалось, края нет. 

- Есть один. Со счета снимают столько лет, сколько осталось тебе по закону не быть платежником. Потом бросают назад. 

- А какая разница - это то же самое, только другая сумма. 

- Нет, - с улыбкой ответил таксист, - этот случай почти как правильный. То портят твою жизнь - именно специальной технологией - а так ты раньше взрослеешь просто-напросто. Но тут другая опасность - человек, тем более маленький, может не выдержать таких больших перебросов. 

- Перебросы - это дней? 

- Совершенно верно, сынок! Когда-нибудь ты можешь стать хорошим финансистом. 

Наконец они подошли к двери. Дверь была такая же неприметная и грязная, как все остальные, но им именно сюда. Держа свою шапочку в одной руке, другой старший из путников постучал в дверь, причем по-особому. Открылось маленькое, раньше не заметное окошко. 

- Вам к кому? 

- У меня выходной. 

Пароль принят, дверь открылась. Открыла ее женщина, как любят говорить, средних лет. Платона поразил, во-первых, размер комнаты: высота ее была, как длина иной другой, площадь необъятна. Стены были одноцветные, без обоев, три больших окна - комната напоминала жилище великана, если не брать во внимание разные людские механизмы. 

- Вот, мальчика надо оприходовать. Сирота, потенциальный досрочный 

плательщик. 

- Вы уверены, что он точно... 

- Сто процентов. Я таких определяю живо. 

Платон стоял шагах в двадцати и не слышал, как шепотом обсуждают его судьбу. 

Женщина подозвала мальчишку. 

- Как тебя зовут? 

- Платон. А вас как? 

- Можешь называть меня Анной. Что ты хотел? 

- Самому платить за все. 

- Один или два? 

- Два, - ответил таксист, вопрос был к нему. 

- Пойдем. 

Толпа из трех человек подошла к одному из громоздких устройств, островами стоящих среди морей пустоты. Женщина села на треногий стул, поклацала разные рычажки и кнопочки. Все, наверное, было готово.

(продолжение следует)

1

Все шло к отличному завершению. Он, Кляб, во-первых, продлит свою жизнь, а тем самым и увеличит кошелек, во-вторых, увеличит кошелек, продавая изобретение, тем самым продлевая жизнь. Профессор сидел за столом, затопленным океаном исписанных бумажек. Невероятно: из считывателя времени ему удалось построить его увеличитель! К сожалению, пока что только один раз возможно было пополнить дни жизни одному человеку, но на время длиной его жизни. Перечитывая один из листов, покрытых буковками и разными значками, Кляб последний раз все перепроверил и, убедившись, что все верно и вернее быть не может, трясущейся от волнения рукой подписал листок: "Сегодня я получил машину жизни, она сделает человечество вечным!"

Оглянув свой рабочий кабинет, профессор потер руки и начал. Он надел на левую руку кольцо из широкой полоски ткани, со скрытыми в ней проводками. Затем положил пальцы на считыватель. На экранчике, как всегда, высетилось количество оставшихся ему дней. 19453. Затем Кляб еще минут десять посидел, хорошенько все обдумывая. А если не получится? А вдруг случится что-то непредсказуемое? Светилась зеленая кнопка. Обратив на нее внимание, Кляб медленно протянул указательный палец правой руки... Нажал. Левая рука почувствовала легкий удар тока. Вдруг профессор закричал: на счетчике число стало потихоньку уменьшаться.

- Нееет!!!

Кляб, как угорелый, тыкал в красную кнопку паузы, но циферки продолжали сменяться своими меньшими братьями. 19398. Он за полминуты потерял два месяца своей жизни! Профессор немедленно стянул с руки злополучное кольцо. Циферблат потух. Кляб ходил по кабинету со стонами и ругательствами, держась за голову. То бросался к бумагам, то сидел, опершись на стену и бессмысленно уставившись в противоположную. Прошел час. У него возникла мысль, и Кляб подошел ко считывателю. Он закрыл глаза и приложил пальцы, желая и не желая узнать число. Кляб раскрыл глаза. 18747. Два года! Раздосадованный и полностью вымотанный профессор беззвучно упал на пол.

В дверь постучались. Кляб не шелохнулся даже тогда, когда какой-то юноша-помощник проник в комнату.

- Господин Кляб, проснитесь.

Пришедший пытался растормошить лежащего на полу, но безуспешно.

- Пожалуйста, это срочно, мне надо вам сообщить...

Но отключенного профессора это не заинтересовало. Взгляд помощника упал на странный аппарат, стоящий среди кипы бумаг. Он, заинтересовавшись, подошел изучить странную штуку.

- Сегодня я получил машину жизни, она сделает человечество вечным. Интересно. Наверное, профессор очень устал, закончив свой труд, - вслух предположил юноша. Повторив попытку пробуждения Кляба, он после этого выглянул за двери и быстро чуть ли не подбежал к столу. Интуитивно надев кольцо на нужную руку, помощник приложил руку к дощечке и нажал на зеленую кнопку. Что было с ним дальше? Он очень испугался, поняв, что натворил. Юноша вырвался из лап пожирателя времени и выскочил из комнаты. Но заразу он уже подхватил, и она медленно, как и у Кляба, стирала с его счета дни, месяцы, года.

2

Спустя два месяца.

Мир захлестнула зима. Снег и мороз заковали в свои цепи каждый кусочек поверхности, каждый кирпичик и камушек. Уставший человек, закутанный в потертую курточку, боролся с ветром и метелью, шаг за шагом нетвердой поступью продвигаясь вперед, к дому. Там, в недрах одной из многоэтажек, в маленькой жалкой квартирке ждал его сынок - Платон. Именно это еще придавало ему сил идти.

Мальчик лет десяти сидел на кровати, единственной мебели в комнате, не считая расшатанного стола и двух таких же табуретов. Он по уши замотался в одеяло и сидел в полусне, ожидая отца. Услыхав щелчок в скважине замка, Платон вскочил:

- Пап, пап!

Папа ввалился в квартиру и пробормотав что-то о двери, бросился на кровать. Мальчик поспешно закрыл дверь, подбежал к отцу и со слезами накрыл его одеялом.

- Где ты был, папочка? Ты замерз?

Человек выглядел побитым. Достаточно было увидеть его полузакрытые глаза, чтобы понять, насколько он вымотан. Собравшись с силами, мужчина прошептал:

- Платон, сынок, как мне жаль тебя...

Мальчик, с ангельским сочувствием наблюдавший за отцом, обнял его крепко-крепко, и они вместе прослезились. Платон забрался под одеяло и прижался к спине отца. Завтра все будет хорошо.

Но хорошо не стало. Снег на волосах умершего так и не растаял - это была седина. Платон, спросонья глянувший на него, с перепугу так и выскочил из кровати. Но когда он узнал в покрытом глубокими морщинами и молочно- белыми волосами старике отца...

Прохожие оглядывались на мальчугана, словно от кого-то убегающего. Платон мчал сам не зная куда, но откуда, он знал точно: от этого кошмара, ужаса, нагрянувшего на него, юного человека. Вдруг он натолкнулся на встречного, тоже спешащего.

- Малец, куда летишь?

К добру, мужчина оказался приветливый. Платон почувствовал это и бросившись на него снова, дал волю потокам слез. Сегодня ветер поутих, и снег падал маленькими белыми точками. Мальчик с новым знакомым присели на лавку у замерзшего фонтана.

- Не плачь. Тебе же не нужны соленые сосульки?

Платон сквозь слезы улыбнулся.

- Не-а.

Человек был рад, что пока успокоил мальчишку, и не хотел задавать вопросы, которые снова его расстроят.

- Дядя, а может человек, вот был-был, а потом - раз! стал старым и умер?

Незнакомец внимательно посмотрел на него. Видно, вопрос был связан со случившимся.

- Знаешь, раньше я бы в это не поверил. Но сейчас... Оглянись вокруг!

Платон поднял глаза. Для него вдруг стало открытием, что, в основном, на улице одни старики! Он испуганно повернулся к собеседнику, боясь, как бы и он не оказался внезапно каким-нибудь дедом морозом. Но с человеком все было нормально.

- Все старые, - протянул он.

- Верно. А ты знаешь, что днями мы платим за еду, за дом?

- Знаю. Мне папа... рассказывал, - со всхлипыванием закончил мальчишка.

- Вы думаете, они купили сразу слишком много? Но это должна быть целая гора вещей и еды. Вы сказали, раньше такого не было. И папа ничего не принес...

- Что-то тут не так, но я не представляю себе даже, что именно. Ты прав, ты прав. Но будем верить лучшему, что прокатилась волна милосердия - ты знаешь, что это такое? - и все бросились помогать.

Платон наблюдал за поведением незнакомца, чтобы узнать, действительно ли он так считает. Тот держался молодцом. Тогда мальчик встал, серьезно пожал руку новому знакомому:

- Я отправлюсь делать добро. Надеюсь, моих дней хватит всем.

- Ты хочешь помогать? Не буду тебя разубеждать, это твоя жизнь, но дам совет: люди могут не ценить своих дней, а тем более чужих; не стоит тратить на таких драгоценные годы.

- Спасибо. За все спасибо.

- Совсем забыл. Тебе нужна помощь?

- Нет, что вы.

- Если что, ищи меня по утрам возле этого самого фонтана. Не пропадай! - крикнул он уже вдогонку Платону. Отойдя немного, тот повернулся и помахал рукой, затем продолжил свой путь.

3

Отец лежал, как прежде. Платон со всем усилием повернул его на спину.

- Ну почему, почему ты ушел?

Мальчик гладил седые волосы. Слез больше не было, он выплакал всё.

- Я знаю, ты экономил каждую минуту для меня, пока мне нельзя было тратить свои. Да и сейчас нельзя. Куда они делись?

Платон укрыл ушедшего в иной мир одеялом. Голод давал о себе знать. На полке оставался кусок хлеба, он и стал небольшим перекусом для него. Мальчуган сел на табурет и поставил локти на стол. Быстро справившись с трапезой, он уставился в окно, под которым стоял стол. С улицы послышались крики:

- Новости! Новости! Люди превращаются в стариков! Слушайте все!

Платон, хорошо расслышавший объявление, выскочил на улицу. Паренек примерно его возраста и чуть старше девочка не успели еще далеко отойти. Он догнал их.

- Почему?

Девочка, немного удивленная, сообразила, что имеет ввиду Платон, и ответила:

- Говорят, это страшный вирус! Он захватывает тебя в свои тиски и не отпускает до самой смерти!

- Но... я слышал другое: будто они стали помогать и делиться своими днями.

Сообщник девчушки, до сих пор молчавший, ввернул:

- Неправда это все, люди не подобрели. Ты видел, как они трусятся и оглядываются? И вечно куда-то спешат. Не к добру это.

- Кто вам сказал про вирус?

- Все шепчутся об этом, но сами больные не признаются, а если их спросить, начинают прятать глаза! Вот так!

- Вы распускаете дурные слухи!

Платон отстал от них и вернулся в свою коморку. Но в его мысли закрался предательский страх: а что, если он тоже заразится?

- Нет, обман и неправда, злые сплетни! - выкрикнул он, пытаясь себя убедить. И все-таки теперь мальчик боялся подойти к кровати.

Дома сидеть смысла не было. Платон закрыл дверь на ключ, немного постоял в коридоре, собираясь с мыслями, и затем уверенно вышел навстречу неизвестному. Снова усилился снег. Мальчик направился к ближайшему киоску. Его представления о купле-продаже были почти верными: всё, что нужно было купить, покупалось в ближайшей будочке. Точнее, покупки оплачивались там, а доставлялись на дом. Единственное, что смущало Платона - то, что оплачивать можно было только совершеннолетним, а до этого ему еще ждать и ждать! Но, как-нибудь обойдется. Паренек стал под фонарем напротив киоска и стал наблюдать за покупателями. Несмотря на погоду, по улицам шастало много прохожих, и многие выдвинулись сегодня на улицу именно за покупками. К киоску подошла пожилая женщина. Платон внимательно следил за каждым ее движением, чтобы потом повторить точно так же. Вот, она что-то говорит молодому контрольному - делает заказ; смотрит на экран выбирателя, через полминуты контрольный достает еще одну пластину - считыватель: женщина прикладывает к пяти точкам на ней свои пальцы левой руки - заказ оплачен. Не больше, чем через десять минут, ей на дом прибудет доставщик. Все просто. Платон решил прогуляться вперед-назад, чтобы не вызывать подозрений.

(продолжение следует)

И бонус в комментах, гномы.

И бонус в комментах, викинги.

бонус в комментах, киники и гости.

Посвящается любителям всяких шифровок-расшифровок, лингвистам-самоучкам и всем существующим языкам.

Однажды я подумал: а не придумать ли мне свой язык?

Нет, дело было не так. Всё, наверное, началось с "ненавистного" инглиша. Тогда я еще учился в школе и одним их орудий пыток в арсенале (м)учителей был английский. И никак он мне в голову не забивался, помнились только основные вещи и базовый набор слов, остальные вылетали через пару месяцев) Так вот, в конце школы, в последнем 11 классе вдруг стукнуло мне в голову учить испанский. Вероятно, как противостояние языку янки и Британии. А летом, представьте, решил свой язык придумать. Почему бы и нет? И придумал.

На самом деле, он мне нужен был для моего "Звериного Края", большой истории, которая возникла в моей голове и просилась на бумагу. Первым пунктом стал подбор звуков, которые могли произнести животные. Это было какое-то койне, месиво ввевозможных звуков, могущих вылететь из звериной пасти. Смешно было бы наблюдать за мной, бормочущим, как медведь в агонии, и подбирающим звучание слов. Так родилась база языка. Несколько глаголов, несколько названий животных и частей природы, немного связующих слов.

И на этом этапе я решил начать создавать фольклор. Первой песней стала переведенная и переделанная французская средневековая песня "Ai vist lo lop". Звучала она примерно так:

Па вов гевЕ, стевЕ, увувЕ.

ПАгу тап, пагу тап.

Па вов геве, стеве, увуве,

Пагу тап во фу.

ВЕсо шу ипф тегЕ, тегЕ,

Весо тап, весо тап.

ПАсо шу ипф теге, теге,

Пасо тап во фу.

Перевод:

Я вижу волка, лису и зайца

Все танцут, все танцуют

Я вижу волка, лису и зайца

Все танцуют вокруг дерева

У зверей нет еды, нет еды

Звери танцуют, звери танцуют

У нас нет еды, нет еды

Мы танцуем вокруг дерева.

Вторая песня уже дейсвительно зверино-народная:

Пагу весо пагу

пасо сте исей

па вов пу уву во

сшуве шу ге пу

все звери все (вместе)

мы знаем это хорошо

я вижу ты идешь рядом

враг не съест тебя.

И у меня был небольшой файлик - словарь этого недоязыка) но он потерялся... забросил я это дело еще перед потерей файлика в дебрях моей файловой системы, ну и ладно.

Что было с языком дальше - расскажу в следующем посте.

После того опыта я понял важность сочинения собственного языка. Когда пришлось продолжать учить язык, я очень удивился, что что-то поменялось, что мне действительно интересно его изучать. Когда строишь свой язык, твой мозг сканирует твой родной язык и те, что ты пытался зубрить. Просто сканирует. В поиске ответов на вопросы:

как получаются слова (самостоятельно, на основе других);

как связаны главные члены предложения и как именно они передают мысль;

как строятся предложения разных типов - вопросительные, повелительные, предположительные;

и еще куча нюансов и деталей.

В это время мозг воспринимает язык не как объект зубрежки, а как интересную, продуманную, с огромным количеством связей в ней систему.

Спасибо за внимание к писанине лингвиста-дилетанта))