Цитаты
95 постов
95 постов
20 постов
Нашел в интернете такую интересную байку, точно сказать правда или нет - не могу.
1949 год. Писатель Валентин Катаев узнает, что его скоро должны наградить Сталинской премией по литературе. Дата вручения награды известна, она совпадает с днем рожденья Валентина Петровича. “Осведомленные источники” передали, что ровно в 16:00 великий диктор Левитан зачитает список награжденных. В связи с этим писатель приглашает к себе на дачу в Переделкино большое количество друзей. К четырем часам все сидевшие за роскошно накрытым столом гости замолкают.
Катаев включает радио, и из динамика льется неподражаемый голос Левитана: “От Советского информбюро... Говорят все теле- и радиостанции Советского Союза...”
Катаев не знает, что это розыгрыш.
Левитан должен был вещать на час позже, а сейчас он говорил в микрофон на маленькой поселковой радиостанции, расположенной рядом с дачей.
Решением Комитета... Сталинской премии в области литературы удостоены...
Левитан начинает перечислять награжденных. Фамилии Катаева среди них нет. Писателю становится страшно. В последний момент обломать Сталинскую премию мог только сам Сталин. Катаев понимает, что это начало конца. Дальше - опала, арест и расстрел. Левитан заканчивает зачитывать список и, выдержав паузу, добавляет:
А Катаеву - ХУЙ!
Через час Левитан вещал на настоящем Гостелерадио.
Собрал несколько записей из дневников и писем Льва Николаевича Толстого. Может кому-то будет интересно.
1880 год, 26 сентября
52 года.
На днях нездоровилось и я читал «Мертвый дом». Я много забыл, перечитал и не знаю лучше книги изо всей новой литературы, включая Пушкина. Не тон, а точка зрения удивительна – искренняя, естественная и христианская. Хорошая, назидательная книга. Я наслаждался вчера целый день, как давно не наслаждался. Если увидите Достоевского, скажите ему, что я его люблю.
1881 год, 5—10 февраля
53 года.
Как бы я желал уметь сказать все, что я чувствую о Достоевском. Я никогда не видел этого человека и никогда не имел прямых отношений с ним, и вдруг, когда он умер, я понял, что он был самый, самый близкий, дорогой, нужный мне человек. Я был литератор, и литераторы все тщеславны, завистливы, я по крайней мере такой литератор. И никогда мне в голову не приходило меряться с ним — никогда. Все, что он делал (хорошее, настоящее, что он делал), было такое, что чем больше он сделает, тем мне лучше. Искусство вызывает во мне зависть, ум тоже, но дело сердца только радость. Я его так и считал своим другом и иначе не думал, как то, что мы увидимся, и что теперь только не пришлось, но что это мое. И вдруг за обедом — я один обедал, опоздал — читаю: умер. Опора какая-то отскочила от меня. Я растерялся, а потом стало ясно, как он мне был дорог, и я плакал и теперь плачу.
1910 год, 12 октября
82 года.
После обеда читал Достоевского. Хороши описания, хотя какие-то шуточки, многословные и мало смешные, мешают. Разговоры же невозможны, совершенно неестественны.
Литературный Telegram