«Генералы готовят к боям и ведут в бой вооружённые силы народа. На полях сражений они осуществляют советскую военную доктрину. Высшему командиру вручены жизни тысяч и тысяч бойцов. Он руководит боем и знает, как лучше применить имеющиеся силы и средства. Он отвечает за исход боя, за решительный разгром врага. Огромная масса людей, весь мощный организм современной войны должен неукоснительно повиноваться воле полновластного командира, гибко и чётко выполнять его приказы и решения.» – так охарактеризовала высший командный состав Рабоче–Крестьянской Красной Армии (РККА) газета «Красная звезда» по случаю введения генеральских званий. Но это тоже были люди, и они тоже были смертны. Всего в годы Великой Отечественной Войны (ВОВ) оборвалась жизнь четыреста сорока четырех военачальников высшего командного звена Советской Армии. Пятнадцать генералов получили первое высшее звание – посмертно. Первые генералы начали погибать уже на второй день войны. Последний генерал умер, когда Верховный Главнокомандующий зачитывал приказ о Победе. Большая часть потерь генералитета пришлось на 1941 год – сто девять генералов.
В 1942 – девяносто один генерал.
В 1943 году погибло восемьдесят девять генералов.
В 1944 году – сто семь человек в звании генерала.
В 1945 году – погибло и умерло сорок восемь ...
Подавляющая часть генералов погибла в боях – двести девять человек. Ещё сто двадцать четыре – с формулировкой «погиб в бою». Что это значит? Да всё просто, наши, советские генералы поднимали в атаку цепи, дрались с врагом в рукопашной, горели в танках, вставали к орудиям, гибли от огня снайперов, под гусеницами танков… тридцать пять человек погибло в результате артналетов, некоторые из них – от шальных разрывов одиночных снарядов, двадцать восемь погибло в результате авианалета, восемнадцать человек подорвалось на минах, двое из них на морских, четыре генерала ВВС погибло в воздушных боях.
От ран в госпиталях скончалось сорок шесть человек. Двадцать пять генералов погибло в немецком плену: кто–то от истощения и тяжелых лишений, кто–то даже в лагере продолжал борьбу и был казнен немцами.
Одиннадцать человек покончило с собой – по разным причинам, кто–то будучи раненным, не хотел обременять товарищей, не выдерживал груза ответственности, не мог терпеть боль от ранений, или не желая попасть в плен.
Четырнадцать человек пропало без вести.
Скорее всего, мы уже никогда не узнаем, как сложилась их судьба, но даже в 90-е годы поисковики и работники архивов вытаскивали их из небытия.
Пятнадцать человек погибло в авиакатастрофах, семь человек в результате автомобильных аварий.
Три генерала погибло от «дружественного огня», причем один раз в роли друзей выступили наши союзники. Семьдесят семь человек умерло от болезней, или по естественным причинам, многие прямо на передовой – организм не выдерживал нагрузок и нервного напряжения.
Отдельной строкой идут тридцать семь человек погибших от рук своих – они были осуждены на смерть (один из них умер в лагере). Даже о генералах сложно собрать полную информацию, от многих не осталось даже изображения. Но пока мы помним о них – они живы.
На фотографии выше пленные советские генералы Понеделин и Кириллов.
В августе 41 года из–за грубейших просчётов высшего командования Советской Армии они попали в окружение, и, как результат, в плен, в числе более чем пятидесяти пятитысячной группировки Советских войск (20 дивизий 6-й и 12-й армии Южного фронта).
Руководство СССР было в ярости от того, что немцы использовали факт сдачи генералов в плен в своих пропагандистских целях и приказом Ставки от 16 августа 41г. генералы были объявлены дезертирами и изменниками Родины. А уже 13 октября были приговорены к расстрелу.
Несмотря на то, что оба генерала были извещены о приговорах, сотрудничать с немцами отказались наотрез.
Вели себя достойно. 29 апреля 1945 года их освободили из концлагеря американские войска.
Понеделину предложили службу в американской армии, но он отказался и 3 мая 1945 года их передали советской стороне, где они были арестованы, осуждены по статье «Измена Родине» и в тот же день расстреляны.
Нападение бандеровцев на колонну, сопровождавшую командующего 1-м Украинским фронтом Николая Ватутина. В результате серьезного ранения генерал скончался. Это вопиющий случай заставил армию и спецслужбы еще активней бороться с УПА. В результате к весне 1945 года органы госбезопасности, войска НКВД разгромили все крупные банды численностью от 300 человек и выше. По данным управления по борьбе с бандитизмом НКВД Украины, за 1944 год было уничтожено 57 405 и задержано 50 387 участников бандформирований.
Отрывок из мемуаров «Как расстреливали труса–новобранца»
«Приносит мне председатель военного трибунала документ:
– Подпишите, пожалуйста, Иван Михайлович! Завтра утром, в 09:00 хотим труса–новобранца перед строем расстрелять.
– Ну и за что, – спрашиваю, – вы его хотите расстрелять?
– Трус, Иван Михайлович, убежал с поля боя. Бросил оружие!
А я такого вот рода приговоры–расстрелы, терпеть не могу, вот не перевариваю, понимаю, что этот мальчик вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, сразу бросили под огонь. Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал – и я был уверен, что пристрелит. Это же стра–а–ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами–руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и всё дальше и дальше. Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся. И вот этого мальчишку завтра в 09:00 возле моего КП убьют перед строем... Спрашиваю председателя трибунала:
– А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления?
– А чего тут разбираться? Бежал – значит, расстрел, о чём тут ещё можно разговаривать? Всё ясно.
– А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной – поедем в эту часть разбираться. А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну, мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает – ты уже проскочил. Ну, вот выскочили мы из–за бугра и вперёд. Бах–бах, – пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждём – а трибунала–то нашего нет, не едут и не едут. Спрашиваю шофёра:
– Ты точно видел, что немец мимо попал?
– Точно, – говорит, – оба разрыва даже не на дороге были!
Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами.
Ну, всё я там выяснил, насчёт новобранца: бежал в тыл, кричал «Мама», сеял панику и т.д.
– Что случилось с трибуналом? – спрашиваю.
– Ничего не случилось, – мне говорят. – Они сейчас в столовой чай пьют.
Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один ещё печенье дожёвывает.
– Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?
– Так ведь обстрел начался, товарищ генерал–полковник, поэтому мы назад и повернули.
– Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?
Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода:
– Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09:00 расстреляйте всех этих троих перед строем!
– Есть! Сдать оружие! На выход!
В 3 часа ночи звонит Хрущёв (член Военного Совета нашего фронта):
– Иван Михайлович, ты, что, вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала.
– Ну, уж нет, – я Хрущёву говорю. – Мне теперь никаких других не нужно! Только этих же хочу.
– Ладно, держи их у себя, раз хочешь.
И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили...».
Герой Советского Союза, один из самых популярных и любимых в армии военачальников генерал–полковник Иван Михайлович Чистяков.
=============
Отрывок из романа Летят Лебеди, том 2 "Без вести погибшие"
Вышлю всем желающим Пикабушникам на почту в формате электронной книги первые два тома (Том 1 – Другая война и Том 2 – Без вести погибшие)
Сначала Том 1, а после того, как его прочитаете, Том 2.
всем отвечу с удовольствием
