Dicsy

В шестой класс я перешел, гордясь прилипшим кредо хулигана. Вскоре дневник начал пухнуть от двоек и замечаний.

Мать стала частым гостем школы, куда её вызывали для бесед.

— Лариса Петровна, у Сережи огромные проблемы с успеваемостью. Контрольная по математике – два, русский – два. А домашнее он и вовсе не делает, — распекала классная маму.

— Тебя мама одевает, обувает, кормит? – вмешивался социальный педагог. – Вижу, одевает. А ты что? В сущности своей у тебя одна единственная обязанность – учиться. А ты что? Вот, Лариса Петровна, посмотрите – его тетрадь. Сереж, я тему объясняла сегодня? А задание давала? Ну. А ты чего. Ничего не написано. Ну. И так весь месяц, полюбуйтесь.

Я прятал глаза, сбивчиво извинялся, а потом, как это водится, обещал все исправить.

Но вместо этого стал прогуливать школу.

А через месяц меня поймали на краже. Слоняясь октябрьским утром, мы с компанией оказались в магазинчике, где с витрины на нас дразняще смотрел дорогой шоколад. Казалось бы, украсть шоколадку – такой пустяк. Можно было и глаза закрыть. Но глаза никто не закрыл.

— Сергей. Это Пра-во-на-ру-ше-ни-е. Понимаешь? Ты преступил закон. Ты, можно сказать, преступник! Понимаешь? И тут уже ни я, ни мама тебе не помогут. Теперь твое наблюдательное дело будет храниться в ми-ли-ци-и. А мама будет платить штраф, — повторяла социальный педагог на учебном совете..

— А тебе что, еды дома не хватает? Мама тебя не кормит? Ты почему такое себе вообще позволяешь? – вторил сотрудник ПДН, приглашенный на беседу.

— Сережа! А я ведь говорила, – причитала мать.— Ну что теперь делать? Виктория Михайловна, ну что теперь делать?

— А ничего. В сущности, теперь он уже все сделал. Теперь будете стоять на учете. В ми-ли-ци-и. Городской учет. А дела там хранятся по семьдесят лет. Я правильно говорю? Теперь обещаниями не отделаешься.

На учет меня действительно поставили. И не успел я порадоваться новому статусу – учетники самые крутые и отпетые – как меня потащили к продавщице. Извиняться. Но самое страшное и неотвратимое наказание ждало впереди.

Отныне я должен был посещать футбольную секцию при школе. Руководитель секции, он же учитель физкультуры с угрожающей фамилией Стальной и не менее угрожающим прозвищем Сталин, слыл чуть ли не людоедом. Поговаривали, что Вадим Юрьевич прошел все мыслимые и не мыслимые горячие точки и теперь у него иногда клинило голову. Впрочем, проверять никто не рисковал. Хватало высеченного профиля физрука, гортанных обрывистых фраз, наводящих ужас, и режущего слух свистка. А сама секция служила чем-то вроде наказания для провинившихся. Сюда как в ссылку отправляли всех прогульщиков и нарушителей дисциплины.

Футбол мне никогда не нравился. И эта нелюбовь усугублялась тем, что прокуренные к двенадцати годам легкие (к тому моменту курил я уже как два года) напрочь отказывались правильно функционировать во время долгих и утомительных пробежек.

Я задыхался и все время старался отлынить от тренировок, но грозный физрук неустанно следил за тем, чтобы все выкладывались на полную.

— Ссаный футбол. Ненавижу, — цедил я сквозь зубы мантру после каждой тренировки. И однажды попался.

— Да? А что же ты тогда навидишь? – громыхнуло над головой. В дверном проеме высилась грозная фигура. – Ну, Орлов. Что навидишь-то?

— Вадим Юрич, да я…это я… — я старательно подбирал слова, но мысли в голове путались, связывали язык

— Может, сигаретки покурить? Или школу прое…прогулять? Понтануть перед сверстниками? Ну, что? Взрослый, да?

Вопросы физрука барабанили по затылку, обрушивали потолок на плечи. Раздевалка разом сузилась и опустела.

— Раз взрослый, то давай и поговорим по-взрослому. Хочешь?

— Нет! – выпалил я.

— Орлов, взрослого человека от ребенка отличает одна вещь. Знаешь, какая? Умение отвечать за свои слова. Пойдем.

Повинуясь, я поплелся за физруком. Вымеряя опустевший спортзал шажищами, он вещал:

— Я разрешу тебе не ходить на футбол и договорюсь и с твоей матерью и с директором, да хоть с самим чертом! Но ты мне должен кое-что пообещать.

— Что? – недоверчиво проблеял я.

— Ты должен мне пообещать, что вместо себя приведешь кого-то еще. Знаешь, я и сам не в восторге от тебя. Здоровый пацан, а толку на поле от тебя ноль. А у нас в конце четверти соревнования между школами. Так что думай сам, решай сам.

На горизонте замаячил слабый лучик надежды, и я уже стал прикидывать в голове достойные кандидатуры, как Стальной добавил:

— А если не найдешь, придется тебе хорошенько подготовиться к соревнованиям. Сроку тебе неделя. Понял, нет? Свободен.

Стоит ли говорить, что никакой замены не нашлось. Никто не хотел добровольно отдаваться в рабство физруку-садисту. Все знакомые крутили пальцем у виска и называли дураком, стоило только заговорить о школьной секции. Не помогли ни уговоры, ни угрозы, ни увещевания.

— А теперь, Орлов, мы будем готовиться к соревнованиям. Усердно готовиться. И если мы их выиграем, ты свободен. Понял, нет? – довольно улыбнулся тренер спустя неделю.

Потянулись дни подготовки к соревнованиям. Вадим Юрьевич решил, что двух тренировок в неделю мало и железной волей ввел нам пятидневный график. Обливаясь потом и проклиная себя, физрука и отмазавшихся знакомых, я как исступленный наматывал круги по залу, отрабатывал передачи и пасы. Пришлось бросить курить.

— Где прогресс, мешки? Играете как беременные. Передача! Пасуй. Орлов, ты слепой или кривой? Итить твою мать, девочки.

Вскоре, не заметив улучшений, физрук ввел новое правило: плохо играешь на тренировке – остаешься после и убираешь зал. Играли мы одинаково плохо почти все, но чаще всего новому наказанию подвергался Паша (он загремел в команду за то, что разрисовал в кабинете физики все плакаты. Подрисовал какому-то физику гитлеровские усы, а легким росчерком Пашиного маркера Макс Планк стал Максом Панком). Но и это изуверы казалось мало.

— Степанов! Когда было Куликовское сражение? Что? Неправильно! Еще десять кругов.

И бедный Степанов наматывал по скрипучим доскам зала еще десять кругов.

— Трофимов, что такое катет? Не знаешь? Еще десять кругов.

И растерянный Трофимов пускался вслед за Степановым.

Теперь, приходя после тренировок домой, я и думать не мог о том, чтобы ускользнуть на улицу. Распластавшись на кровати, я нырял в учебники и старался запомнить как можно больше. Уж очень не хотелось наматывать бесконечные круги после тренировки.

Приближались соревнования. На кону стояла моя свобода. Как назло за несколько дней матча начались итоговые контрольные. Внезапно раздобревший Стальной разрешил нам не приходить на тренировки и готовится к учебным испытаниям.

На математике меня ждал новый сюрприз. Если раньше как можно скорее сдавал работу, чтобы урвать хотя бы несколько минут ничегонеделания, то теперь впился в графики функций и уравнения и не отпустил их до тех пор, пока не прозвенел звонок. Во время диктанта моя рука, словно сама расставила запятые в нужных местах и перепроверила каждое написанное слово. Так же легко я справился с географией, историей, английским… Я справился со всеми контрольными и не получил ни то чтобы двойки, даже тройки! Правда, был еще один секрет успеха – я боялся повернуть голову и наткнуться на Сталина. Настолько физрук измотал нервы своими наказаниями.

— Ну что, готовы? – спросил Вадим Юрьевич в день соревнований. – Стас, ты, кажется, математику завалил, да? Ну, тогда на скамью запасных. Сегодня не играешь. Остальные на поле.

— Но Вадим Юрич! Мы же так долго готовились! Почему скамейка? Пожалуйста, – взмолился Стас. Недопуск до игры означал многое. Означал пожизненное рабство в команде.

— Перепишешь контрольную – будешь играть. Все. Понятно, нет? Остальные погнали.

Игра не задалась с первых минут. Команда двадцать седьмой школы, с которой мы встретились на поле, была подготовлена куда лучше. У них и форма была, в то время как мы играли каждый в своей одежде, и запал в глазах. К тому же, соперников пришла поддержать целая куча народу. Облепив стены вдоль зала, болельщики двадцать седьмой размахивали самодельными плакатами, визжали, кричали, топали ногами и взрывались аплодисментами после каждого гола в наши ворота. Не помогли нам ни наставления тренера, ни долгожданная свобода, стоявшая на кону. Матч мы проиграли.

Раздевалка встретила нас звенящей пустотой и зависшим в воздухе презрением. Говорить не хотелось. Попадав на лавки, каждый утирал пот и готовился к худшему. В отдаляющемся с каждой минутой победном гуле соперников слух ловил приближающиеся шаги Сталина. Что теперь ждет нас, не знал никто. Мое воображение рисовало страшные картины. Вот настала очередная тренировка, и разъяренный физрук хлещет нас чеканными командами. И мы бежим. Бежим так долго, что легкие начинает жечь огнем, ноги ломит, пот застилает лица, разъедает глаза, льется на дощатый пол. А мы все бежим и бежим. Мы наматываем круг за кругом. Десять. Двадцать. Сто. Тысяча… Пухлый вратать Паша не выдерживает. Он тает на глазах, и когда я делаю очередной виток по залу, то замечаю вместо Паши мутноватую лужу пота на полу. И мы бежим дальше. Год, два, десять, двадцать… Родные и друзья забыли о нас, будто и не существовали мы никогда. А физрук продолжает подгонять, режет мозг свистком. И мы бежим дальше…

— Молодцы, — вырывал меня из кошмара голос Стального. – Нет, я не об игре. Играете вы по-прежнему как беременные. Зато каждый из вас получил то, зачем сюда пришел. Ты, Влад, кажется и двух слов не мог связать на английском, а теперь отлично шпрехаешь. Ты, Орлов, был еще той шантрапой, а теперь погляди – все четверки. И курить бросил. Красавец. Мужчина!

Голос физрука обволакивал раздевалку, струился по стенам и потолку. В его словах не было прежних стальных нот, была, скорее, усталость, истома, наступающая после удачного завершения работы. Вадим Юрьевич еще долго что-то говорил, но я не слушал. Лишь робкая догадка, зародившись где-то в глубине, росла и заполняла всего меня. Мы свободны! Не знаю, почему именно физрук стал нашим воспитателем, и кому вообще в голову пришла идея проворачивать такие эксперименты, так наставлять на путь истинный, но, черт возьми, мы были свободны!

— И вот еще что, — обрубил физрук сам себя, добавляя привычной чеканности голосу. – Запомните: не доходит через голову – дойдет через ноги. Понятно, нет? Свободны.

© Андрей Субочев

В 25 лет девушка ищет идеального мужчину, а в 40 уже просто нормального. И не факт, что найдёт. Выбирать будет уже не она, а он.

Хочу вспомнить то время, когда я был молодым пацаном, только что пришедшим с армии и мне казалось, что вот именно сейчас я переверну горы, а в вопросе девушек вообще проблем не будет.

Амбиции у меня после армии были большие, всё таки служил в элитных войсках, да ещё и в учебке после полугода обучения оставили за отличные показатели инструктором на 1.5 года.

У нас даже кот прыгал с парашютом. Парашют стабилизирующий, с крыши казармы.

Поэтому всё, как мне казалось будет легко, в том числе и с девушками. Я вот думал, что сейчас приду, выберу себе самую симпатичную девушку и она, естественно, мне отплатит взаимностью, потому что по другому быть не может.

Но. Всё оказалось совсем не так. Оказалось, что те, кто мне нравится, не считает меня достойным вариантом.

А те, кому нравлюсь я, не устраивают меня.

С девушкой было очень сложно.

Время шло, и через пару лет я всё таки нашёл, как мне казалось, ту единственную, с которой я ппоживу всю жизнь в печали и в радости и покинем этот мир в один день. Ну в общем, как в сказке.

Но сказка оказалась чем то невероятным и вот спустя 13 лет мы развелись.

Я во время семейной жизни никогда не смотрел налево, ну в общем не делал так, как не хотел бы, чтобы делали по отношению ко мне.

И вот, после развода, я сидел и думал : "Кому я такой нужен? С девушками так тяжело, они переборчивы.". Я же помню, как было до свадьбы, было сложно. Сейчас, думал, будет ещё сложнее, так как я за время женатости уже разучился знакомиться с девушками, правильно с ними разговаривать.

Но...... всё оказалось совсем не так, как я думал. Оказывается в возрасте около 40 в тебе уже много жизненного опыта, ты уже сложившаяся личность, что очень нравится девушкам, а одинокие девушки в свою очередь уже прошли через семейную жизнь, развелись с тем, кто по их мнению был недостоин быть рядом с ними, искали другого, идеального, но оказалось, что идеальных нет, а если и есть похожие на идеальных, то у них свои требования. И вот, спустя несколько лет она уже готова не на идеального, а просто на нормального мужчину, а даже таких в 40 лет уже мало. А время уходит. В 45 их будет ещё меньше.

Но мужчины то тоже уже стали гораздо умнее и никто не хочет связывать себя узами брака с первого взгляда, а некоторые вообще не хотят жениться.

Вот и получается, что в 40 уже мужчина на коне. Более того, из своего опыта могу сказать, что даже те девушки, которые тебе нравились в 25, но не отвечали тебе взаимностью, совершенно пересмотрели своё отношение к тебе и готовы на многое.

Так что мужчины, если Вас всё таки настигла участь развода, не переживайте, всё ещё будет хорошо, конечно же если Вы нормальный мужчина, а не мужчина со странностями или с кучей плохих вредных привычек.

© Холостяк

Недавно женился и хочу рассказать историю, может кому пригодится.

Вобщем супруга под руководством тёщи чуть не развалила нашу семью, попытавшись взять меня в оборот.

Проявлялось в том что они обе, наслушавшись Гузееву, топили за равноправие. Прихожу домой и мне так, типа помоги картофан начистить. А я понимаю что не правильно это и отказать значит обидеть.

И вобщем решил я что клин клином вышибают. Взял её с собой колеса на нашем спортейджике менять с летней на зиму. Все по честному, разделение обязанностей, два колеса её два мои.)) Даже инструмент дал и объяснил что как домкратить.

Вобщем через два часа она все поняла, а ещё через четыре я ел борщ приготовленный исключительно женскими руками.

Вобщем пацаны берите на вооружение и не позволяйте дрожайшим половинка садиться вам на шею. Если машины нет, то можете поиграть в грузчиков с мебелью или в строителей.

Честно стырено с япа

Говорят, что воспитанием ребёнка должны заниматься в семье, но никак не в школе. Так-то оно так, да только не все родители это понимают. А есть и такие, которым вообще не до детей — денег бы на бутылку найти.

Был у нас в классе такой мальчик, от которого учителя аж выли — управы найти на него не могли никакой. Его родителям было на пацана наплевать. Уже к пятому классу у него было два привода в милицию. Но его родителей прав не лишали — пацан продолжал безобразничать.

Всё поменялось в 6 классе, когда у нас в школе появился новый учитель физкультуры. Оказалось, что только учителю физ-ры было по-настоящему не плевать на пацана. Физкультурник организовал у нас в школе секцию по рукопашному бою, куда первым делом записались все хулиганы. Вася был в числе первых. Мы думали, что Вася совсем обнаглеет, но нет. Физкультурник ему каким-то волшебным образом мозги промыл. Мы с одноклассниками больше всего удивились тому, что Васёк бросил курить и перестал материться. Учился Вася с нами до 9-го класса. Потом он подал заявление в военное училище. Кстати, за два последние года обучения Вася очень подтянул все предметы, а особенно русский язык и алгебру.

Лишь спустя годы выяснилось, что стал нормально учиться Вася только ради того, чтобы поступить в военное училище, где средний проходной бал был 4,2.

Я не представляю, каких усилий стоило Васе настолько лучше учиться, учитывая, что всю жизнь он если и не забивал болт на учёбу, но учился "на расслабоне".

Спустя много лет мы с одноклассниками собрались. Пришёл и Вася. Здоровенный мужик квадратной наружности. Очень интеллигентный. И совсем недавно Вася рассказал, что ему в 7-ом классе учитель физкультуры сам купил форму для занятий, спортивную сумку и нормальную обувь. А в 9-ом классе дал ему денег, чтобы он мог поехать в другой город сдавать экзамены на поступление, а позже через своих знакомых помог выбить какую-то социальную стипендию.

В 2016 году физкультурника Александра Андреевича не стало. Светлая память человеку, которому было не наплевать на детей. Я не знаю, скольким детям он помог, но нашего Васю он сделал нормальным человеком.

https://y-story.ru/fiz-ra/