Demion82

— Ну, дай я поеду за рулём, Сань! Тут ментов нет, — ныл Серёга, невысокий бритый наголо парень, выпрашивая у друга прокатиться за рулём небольшого внедорожника.

— Не давай, Саня. Он прошлый раз нас чуть не перевернул, — недовольно заметила Настя, подруга Сани и страстный фотограф-любитель. Рыжая, веснушчатая и неутомимая в любом деле.

Серёга обиженно замолк, не получив разрешения, и стал смотреть в окно автомобиля, за которым мелькали редкие деревья и бесконечные кустарники почти вызревшего тёрна.

Они уже второй год занимались поиском заброшенных хуторов и деревень в своей области, тратя на это всё свободное время и небольшую зарплату.

Сегодня их ждала удача и серия отличных съёмок. Так они надеялись. Сверяясь с картой советских времён, ребята с самого утра несколько часов петляли по грунтовке в поисках деревни Милюково, ранее крупного колхоза, а теперь группки из нескольких десятков заброшенных домов и разграбленного на стройматериалы зерноочистительного тока.

Настя открыла контейнер с бутербродами, и на весь салон автомобиля аппетитно запахло колбасой и сыром.

— Твою дивизию! — выругался Саня, внезапно остановившись перед крутым поворотом и подняв тучу пыли.

Дальше дороги не было. Перед машиной поле, перерытое ямами со стоячей зелёной водой и небольшими, почти одинаковыми, холмиками. Сильный ветер безжалостно трепал редкие, низенькие кустарники, кое-где растущие на более сухих участках. Местность с размокшей глинистой почвой, похоже, была непроходима для их машины.

Настя сердито уставилась на свой бутерброд: по «закону подлости» он упал колбасой вниз прямо на ее новенькие спортивные штаны и оставил большое жирное пятно.

— Ещё километров пять не доехали, — недовольно пробурчал Саня и, повернувшись к ребятам, спросил. — Дальше пойдем пешком?

— Да ну, по грязи прыгать, — сморщился Серёга, потом почесал бритый затылок и вспомнил: — Мы там, вроде, поворот направо проезжали, возле старых садов. Может, объедем?

— Попробуем! — согласился Саня и лихо развернул автомобиль на узкой дороге.

Внедорожник с рёвом помчался в обратном направлении, в этот момент Насте вдруг нестерпимо захотелось домой. Она чувствовала дискомфорт от испачканной одежды и ещё какое-то тревожное чувство, которое не могла объяснить. В компании она была своего рода «генератором идей», и все поездки целью которых являлось создание уникальных снимков заброшенных мест, планировались именно этой энергичной девушкой.

— Вот здесь, — самому себе сказал Саня и свернул по едва видимой, почти заросшей, колее в плодовый сад с высохшими, почерневшими яблонями и грушами.

Мёртвые деревья, с тянущимися к дороге кривыми ветвями, делали это место мрачноватым, несмотря на яркий солнечный день.

— Сколько тут деревьев без ухода засохло, — вздохнула Настя. — Останови, сделаю пару фотографий.

Как только ребята вышли из машины, их поразила абсолютная тишина: совсем никакого движения и пения птиц. Не было, даже, того завывающего ветра, который они слышали последний час в приоткрытые окна внедорожника… Саня забрался обратно в машину и принялся усердно жевать бутерброд, а Настя кадр за кадром делала фотографии заброшенного фруктового сада, который, как оказалось, был просто огромным.

— Фу, падалью тянет какой-то, — неожиданно дернул её за рукав ветровки Серёга. — Поехали скорей отсюда.

Ему тоже передалось Настино беспокойство. Серёга быстро огляделся вокруг и заметил небольшую возвышенность рядом с ближайшим кряжистым деревом… но что-то тут было не так. Он вдруг понял, что холмик состоит из высохших трупов то ли собак, то ли других животных, непонятно зачем аккуратно уложенных отвратительной пирамидкой. Он ткнул пальцем в этом направлении, и Настя, зажав нос, поспешила вместе с ним вернуться в машину.

Дважды они останавливались, чтобы отбросить с дороги сухие стволы, рассыпавшиеся в труху, едва ребята к ним притрагивались. Саня всё больше мрачнел. Он понимал, что они отклонились от маршрута, но все ещё надеялся, что дорога приведёт в нужном направлении или хотя бы к какому-нибудь посёлку.

Старенький навигатор в машине засбоил и отключился. Такое с ним уже бывало, но Саня экономил и отказывался покупать новый. И вот, когда ребята уже были готовы повернуть обратно, казавшийся бесконечным сад расступился, и машина выкатилась в ложбину между сосновым бором и большими меловыми холмами. А в этой ложбине… Настя чуть не завизжала от радости, увидев с десяток полуразрушенных домов, большей частью глиняных, с прогнившей и проваленной камышовой крышей.

— Это не Милюково, — заметил Серёга, сверившись с картой. — Тут вообще ничего не должно быть.

— Да и ладно! Ты посмотри, какие виды! Даже лучше! — Настя пулей вылетела из машины и принялась щёлкать фотоаппаратом.

— Тут ещё сильнее воняет падалью, — сморщил нос Саня.

Он вышел размять затёкшие ноги и закурил. Тем временем Серёга подошел к давно съехавшей на землю крыше и ковырнул её носком кроссовка. Из сгнивших стеблей камыша медленно засочилась бледно-желтоватая жидкость. Серёга поспешил оттереть обувь пучком сухой травы.

— Что, пойдём по хатам прогуляемся? — предложил Саня. — Настюху теперь долго не оторвешь. Может, найдем чего.

Серёга только открыл рот, чтобы ответить, однако истошный девичий крик заставил их обоих вздрогнуть и замереть. Кричала Настя. Дико и пронзительно.

Выхватив биту из-под сиденья, Саня рванул за дальнюю, почти целую, хату. Серёга, замешкавшись на секунду, побежал за ним, скорее следуя примеру товарища, чем осознавая свои действия.

— Что такое? — Саня подбежал к визжащей девушке и сам остолбенел.

И было с чего: за хатой с выпавшими оконными рамами стоял белый, изрядно проржавевший, «Москвич-408» с открытым багажником. А в автомобиле…

На передних сидениях раскинулись потемневшие от разложения трупы. То, что осталось от двух мужчин в камуфляжных охотничьих костюмах и вязаных шапочках, сложно было назвать полноценными телами. Особенно изъеденные и стёкшие лица. Задняя дверца автомобиля была распахнута и оттуда, наполовину вывалившись наружу, лежало лицом вниз ещё одно тело в камуфляжной куртке и чёрных дырявых джинсах. Судя по длинным светлым волосам – это была женщина. Вид перекошенных ртов, обнаженных желтых зубов и кусков багровой гниющей массы вместо глаз заставили хлопнуться в обморок только что притихшую Настю.

Оказавшись самым психически устойчивым в компании, Саня заметил желтоватый густой налёт пыли на всём полусгнившем остове злосчастного автомобиля и внутри его салона. Такой же был и на уцелевшей стене ближайшего дома. Машину и стену, словно, щедро обдали из гигантского пульверизатора желто-белой краской, кое-где вздувшейся крупными, размером с кулак, пузырями. Присмотревшись, Саня разглядел у самых крупных жёлтых частиц несколько крохотных отростков, которые медленно шевелились.

Пока Саня изучал стену и скопления странной пыли, Серёга догадался оттащить Настю к внедорожнику и там сунуть ей под нос нашатырь из аптечки.

— Чё делать будем? — спросил он вернувшегося к машине друга.

Его мелко трясло от увиденного. Медленно приходившая в себя Настя сидела истуканом на заднем сиденье, намертво вцепившись в фотоаппарат.

— В полицию заявим. Настя, дай фотик. Я пару кадров сделаю, а то нам хрен поверят, — Саня почти выдрал фотоаппарат из рук девушки.

Оставив ребят в машине, он отправился к "Москвичу". Теперь он заметил то, что не увидел сразу. Буквально в десяти метрах от машины с мертвецами находился небольшой пруд с поросшими кустарником берегами, спрятавшийся между развалинами. Вода в нём была жёлтого цвета, пенилась и вздувалась шишками, точно так же как на стене дома. Саня подошёл к самому краю пруда. Несколько раз вдохнув воздух, он почувствовал неприятных запах, а затем лёгкое удушье и головокружение.

Лёгким ветерком потянуло с холма за домами и со стороны дальней ложбины. От встречных потоков воздуха над поверхностью водоёма появились небольшие жёлтые вихри. Всего с метр-полтора высотой и максимум полметра в ширину. Вихри потянуло в сторону Сани и машины с его друзьями. Парень вмиг сообразил, что охвати его этой взвесью, он будет выглядеть так же, как те несчастные в «Москвиче».

Инстинкт самосохранения заставил Саню бежать со всех ног. Уже у самой машины, бросив беглый взгляд назад, он увидел, как большое мутное облако со стороны пруда резким порывом накрыло старый автомобиль и три ближайшие хаты.

— Валим отсюда, быс... быстрее! — осознав смысл происходящего, заорал, заикаясь, Серёга.

Но Саню не нужно было подгонять. Их машина рванула, ломая кусты на развороте, на едва заметную грунтовку и понеслась сквозь вновь обступивший дорогу заброшенный сад прочь от мёртвой ложбины. Смерть была так близко, но не успела забрать новые жизни…

Автор: Дмитрий Чепиков https://proza.ru/2019/10/20/1293

Василий был новым человеком в «ночном бизнесе». Так его друзья называли своё занятие, не вписывающееся ни в какие этические рамки. Совсем недавно Андрей и Глеб Калягины впервые предложили Василию поехать с ними на кладбище. Приятели Васи раскапывали могилы более-менее состоятельных покойников и неплохо наживались на этом.

Довольно долгое время Василий посмеивался над друзьями, даже дважды пытался убедить их не заниматься столь мерзким делом. Однако потом поутих и перестал читать нравоучения, глядя, как приятели разъезжают на новеньких внедорожниках и строят для своих семей двухэтажные коттеджи.

На своём прошлом дне рождения Глеб, после шестой рюмки, откровенно поведал Василию, что у них целая сеть по «переработке» добычи. Дорогие костюмы со свежих трупов отправлялись обратно в магазины, золотые коронки, кольца, цепи и другую «ювелирку» скупали подозрительные личности, вечно слоняющиеся возле центрального рынка. Даже на черепа усопших имелась странная клиентура, покупающая незаконный товар через интернет. На сегодняшний день на Глеба и Андрея уже работало около десятка людей, которые не задавали лишние вопросы. В своем деле разорители могил даже применяли спецтехнику, чтобы убирать и ставить на место тяжелые могильные плиты и памятники. Отдельная группа приводила разграбленные места последних людских пристанищ в первоначальный вид. Всё это «чёрное дело» нынче могло прекрасно функционировать и без участия братьев Калягиных, однако, как и прежде, приятели Василия и сами иногда отправлялись за добычей.

— Не могу жить без этих ощущений. Меня процесс захватывает, — говорил Андрей. Такого же мнения придерживался и его старший брат Глеб. В сговоре с ними был даже местный священник, за сведения о свежих обеспеченных «клиентах» получающий неплохой откат. Областной центр стабильно поставлял в день тридцать-сорок покойников, часть которых непременно становилась «клиентами».

Для Василия всё началось с просьбы занять денег у приятелей. Он приехал к ним в гости, когда один из братьев старательно натирал автомобильным воском серебристый «ниссан патрол», приобретенный на прошлых выходных.

— Глеб, займи десять тысяч до зарплаты, — стыдливо попросил Вася, нащупывая в кармане купленный в кредит смартфон. — Ольге на линзы срочно надо и дочке к школе кое-что…

— Хорошо Вась, но в последний раз, ты уж извини, — Глеб хлопнул дверцей машины. — Мы, конечно, друзья, но ты же сам не хочешь зарабатывать.

— Я и так работаю… — Василий запнулся.

— Да что ты? Пашешь на доброго дядю шестой год!? Тебя и шурин на рынок звал торговать, и Андрюха к нам зовет, а ты упираешься! Честный он, блин, и правильный! — прорвало обычно молчаливого и сверхспокойного Глеба.

— Не умею я на рынке торговать. А с вами могилы рыть – я ж потом ночью не засну. Это у вас нервы железные, — Василий обиженно насупился. — Нехорошим вы делом занимаетесь.

— Мёртвым всё равно, Вася. Им, можно сказать, даже хорошо – умерли, а живым помогают.

Последнее доброе дело совершают, так сказать! — усмехнулся Глеб собственному выводу. Немного поколебавшись, старший Калягин сунул приятелю в карман джинсов две красные пятитысячные купюры и умчался по делам, оставив задумчивого Василия стоять со смятыми деньгами.

Весь оставшийся день и добрую половину ночи Василий не мог уснуть, впервые всерьёз раздумывая о предложении Калягина и взвешивая ком накопленных кредитов и прочих долгов. Беременная вторым ребёнком жена, заметив удручённый вид Василия, попыталась поговорить с мужем о его тяготах, но тот отвернулся лицом к стене и выдавил из себя, что хочет спать. Утром, по пути на работу, Василий всё-таки позвонил Андрею. Слушать торжествующие интонации в голосе Глеба ему не хотелось. С младшим Калягиным было проще договориться.

— Андрюх, короче, я с вами решил поработать. Попробую. Глебыч прав, пахать всю жизнь на дядю не дело…

— Молодец, дружбан! К десяти вечера подваливай, как раз клиент жирный нарисовался. Один заезжий мошенник офис в Стармолле открыл, бабам головы туманил, что заговорами и порчей владеет. Нахваливал себя, как мощного экстрасенса. Бабы сдуру ему деньги тащили, пока муж одной из них самозваного мага из окошка не вышвырнул. А окошко-то на пятом этаже. Чудик этот башкой вниз — и готов. Мужика, понятное дело, сразу под арест, а покойничка нашего сегодня с утра похоронили. Отец Никифор расписал, что у покойничка все пальцы в золоте, на шее цепь грамм на триста с кулоном старинным. В общем, наш клиент.

— Зачем мне эти подробности. Это на всю ночь? Оля будет спрашивать… — замялся Василий

— Оля тебе спасибо скажет за деньги. Ты ж добытчик в семье, друг! — голос Андрея был раздраженным. — Ну, не хочешь, смотри сам, больше не позовём. Последнее предложение.

— Пойду, конечно! — поспешно подтвердил Василий и сбросил вызов.

Весь день на работе он настраивал себя, что ничего в этом неприемлемого и чересчур предосудительного нет. Однако его мутило от одной мысли о том, что придётся прикасаться к покойникам. Василию сразу припомнился детский испуг. Тогда он увидел в гробу отца, погибшего в жуткой автокатастрофе. Все члены семьи поочередно подходили и, прощаясь, целовали в лоб умершего. Пришла и очередь одиннадцатилетнего мальчика Васи, убеждаемого родственниками, что так нужно обязательно сделать. В память ребенка навсегда вписался момент этого страшного ритуала. Конечно, Василий никому не признавался в своем страхе, периодически всплывающим в памяти. Даже жене.

А дома, когда Василий вернулся с работы, дочка снова стала ныть, что ей нужен ноутбук и не какой-нибудь, а игровой и мощный…

Девять вечера. Василий поймал себя на мысли, что уже больше часа следит за минутной стрелкой.

— Оль, я к Мишке. У него переночую, к нему дядька приехал, посидим немного, — соврал он жене.

— Угу, — буркнула жена, увлеченно разглядывающая новостную ленту в какой-то соцсети. — Поужинай только сначала.

— Я у Мишки поем, — мысль о покойниках у Василия никак с едой не вязалась.

Он нацепил серую болоньевую куртку и выскочил на лестничную площадку, громко хлопнув дверью.

— На работу не проспи! — донеслось ему вслед.

К дому Калягиных Василий подъехал на своей обшарпанной «восьмерке» ровно к десяти. Едва не опоздал из-за суматошного водителя маршрутки, умудрившегося не разъехаться с красным «москвичом». В момент объезда места ДТП из заглохшей старенькой машины на Василия, осуждающе, как показалось ему, пялился дряхлый дед-водитель.

— Проспорил! Появился он. Держи, брат, — Глеб протянул младшему сотню долларов.

— Во, я уже точно в прибыли сегодня, — похвастался Андрей Василию.

— Васёк, глотни сто грамм для храбрости. Зелёный весь, как труп, — похлопал гостя по плечу Глеб и налил из пузатой бутылки половину хрустального фужера. — Это семилетний виски, не водяра какая-нибудь.

— Пей, пей, ночью прохладно уже, не май-месяц. Ты нам здоровенький нужен, — младший Калягин придвинул приятелю блюдо с тонко нарезанным балыком.

Василий не задумываясь, одним махом опрокинул в себя алкоголь. В животе тотчас потеплело, настроение улучшилось, он даже смог выдавить некое подобие улыбки.

— Видишь, Андрюха, живительную силу чистого виски!? — заржал Глеб. — Уже розовый вон, а не зелёный!

— Ладно, переодеваемся и поехали. Темно уже!

Серебристый «ниссан» с рёвом промчался по объездной дороге и свернул в сторону городских кладбищ, которые за последние десятилетия, а особенно за девяностые годы, разрослись на многие гектары.

Район кладбищ представлял собой целый лабиринт из бесконечных рядов оградок, памятников и узких заасфальтированных дорог, вьющихся между кладбищенскими участками по запутанной схеме. Даже днём редкие посетители скорбного места ориентировались с трудом, а ночью, при свете автомобильных фар почти невозможно было оказаться в нужном месте. Впрочем, Калягины прекрасно знали эту местность, каждый поворот, каждое кладбище. Пропетляв минут двадцать, они остановились у кладбищенской сторожки. В машину подсел пожилой высокий человек в камуфляжной одежде, предварительно зашвырнув в багажник две лопаты, ломы и свёрток мусорных мешков. От него изрядно пахло спиртным.

Ещё несколько минут внедорожник катался среди скоплений крестов и всяческого рода заборчиков, выхватывая фарами из темноты нужное направление, пока по указанию сторожа Палыча не подъехал к длинной витой ограде. Палыч, кряхтя, выбрался из машины, огляделся и удовлетворённо хмыкнул. Место было то самое, к которому он вёл Калягиных и их сотоварища.

— Когда закончите, позвоните. Я подойду, заберу инвентарь и приведу всё в порядок, — с этими словами сторож шагнул в темноту и быстро растворился в ней.

Тоненький серп луны и усыпанный яркими звёздами небосвод давали скудное освещение, которого было достаточно, чтобы хотя бы что-то видеть без фонарей. Глеб заглушил двигатель и компания, прихватив инструменты, отправилась к ближайшей, ещё ничем не огороженной свежей могиле. Тем временем, лёгкое опьянение начало покидать Василия вместе с небольшим запасом его решимости. Ему стало жутко от плотной, висящей в воздухе тишины. Когда Калягины принялись за работу, мерно стуча по ещё влажной земле лопатами, Василия и вовсе начало потряхивать от холода и страха. Братья же, ловко орудуя ломами и лопатами, сдвинули в сторону могильную плиту и принялись углублять яму. Рыхлая, глинистая почва легко подавалась опытным мародёрам. Василию Калягины доверили держать мощный автомобильный фонарь.

— Пора нам филиалы открывать, — ёрничал Глеб. — Назначим Васю директором дочернего предприятия! Фирма «Ночной землекоп»!

— Не забудь Палычу денег дать, чтоб могилу потом закопал, умник, — напомнил брату Андрей.

Братья зарывались всё глубже, по очереди спускаясь в яму и аккуратно сбрасывая землю в одну кучу, рядом с могильной плитой. Василия, несмотря на тёплую одежду, начало знобить ещё сильнее. Шестым чувством он ощущал, что надвигается что-то неотвратимое и предельно опасное. Грохот лопат о крышку гроба известил о том, что грабители достигли своей цели. Василий старался смотреть куда угодно, но только не в яму, его руки тряслись.

— Да не дёргай ты фонарем, — прошипел Глеб. — Андрюха, лезь сюда, помоги с крышкой.

Младший Калягин, отпихнув Василия, спрыгнул к своему родственнику. Братья поддели ломами лакированную крышку гроба и с хрустом начали отрывать её…

Дикий крик Глеба заставил Василия выпустить фонарь из дрожащих рук. Луч света падающего фонаря на секунду успел выхватить, как Глеб борется с кем-то нечеловечески сильным, крепко обхватившим его и вцепившимся в шею старшего Калягина. Андрей в оцепенении прижался к противоположной стороне ямы. Василий подумал, что его разыгрывают, но брызнувшая в лицо струя крови заставила новичка взвизгнуть от ужаса. Василий отпрыгнул прочь от могилы и побежал сломя голову в темноту. Пыхтя и задыхаясь на бегу, разрывая одежду об острия оград, он пытался вспомнить хоть какую-нибудь молитву, что-то бормотал, чтобы не слышать жуткие крики, доносившиеся до него. Лавируя между ограждениями и памятниками, несостоявшийся грабитель могил выбежал прямо к кладбищенской сторожке. Дверь была распахнута, внутри никого, кроме внушительного вида чёрной патлатой дворняги, оскалившей зубы на непрошенного гостя.

«Палыч, видимо, убежал на крики. Значит, без меня разберутся», — с облегчением подумал Василий и поспешил по дороге, ведущей в сторону объездной. Заботы о деньгах покинули его голову, а о том, что произошло с Калягиными, он и вовсе думать не хотел.

На объездной дороге ему довольно быстро удалось поймать одинокое такси, по пути в город. Худой как смерть таксист в кожанке и с дымящейся сигаретой в зубах, сначала с недоверием взглянул на всклокоченного мужчину в изодранной болоньевой куртке и грязных джинсах. Однако тысячная купюра развеяла сомнения водителя о платежеспособности пассажира.

К себе в квартиру Василий попал далеко за полночь. Сбросил грязную одежду и забрался под горячий душ. Потом прижался к жене и до утра пялился в незамысловатый узор ковра на стене, прикидывая, как он будет смотреть в лицо друзьям после своего побега. Василий отчаянно продолжал себя убеждать, что это был дурацкий, дикий розыгрыш. В конце концов, брызнувшую кровь можно было инсценировать.

Но Андрей и Глеб не объявились ни на следующий день, ни в день, последовавший за предыдущим. А потом по городу поползли страшные слухи о разрытой, залитой кровью, могиле чокнутого экстрасенса и исчезновении сторожа и братьев Калягиных. Покойника в яме тоже не нашли. Впрочем, о Калягиных мало кто сожалел, кроме членов их семей. Братья у стражей правопорядка имели дурную репутацию, а сторож Палыч и вовсе был одиноким стариком, да к тому же сильно пьющим. Поэтому молодой следователь вёл дело, не проявляя особого усердия.

Через три дня должность сторожа уже занимал новый человек.

Василий, будучи свидетелем произошедшего, никому ничего не рассказал о событиях той ночи. Он придумал версию для жены с ночёвкой у друга, а жена, безгранично доверяя ему, не стала особо расспрашивать. В полицию Василий, конечно же, не пошел. Он едва не выдал себя, когда к нему домой пожаловал участковый, опрашивая всех знакомых братьев Калягиных. Несмотря на увиденное собственными глазами, Василий и себя-то не смог убедить в реальности тех событий и не надеялся, что в его историю кто-то поверит. Наживать неприятностей он не хотел.

Через несколько месяцев история с пропавшими людьми почти полностью позабылась. Город, наполненный новыми новостями, продолжал жить своей жизнью…

Автор: Дмитрий Чепиков https://proza.ru/avtor/nadezda8211

Невыносимая жара, стоявшая последнюю неделю июля и сводящая с ума всех сотрудников бухгалтерского отдела небольшой фирмы по продаже электротоваров, наконец, немного спала. Этому поспособствовал сильный дождь, ливший три часа и затопивший все проезжие части областного центра.

В кабинете Виктора, менеджера по работе с клиентами, раздался звонок офисного телефонного аппарата. В трубке Виктор услышал голос старого друга Сергея, с которым они уже лет пять не виделись.

— Здорово, Витёк! Как жизнь молодая?! — раздался бодрый голос Сергея, бывшего сокурсника Виктора.

— Виктор Николаевич, ООО «Сириус», — шутливо представился Витя и, не выдержав, рассмеялся своему официальному тону. — Нормально всё, старина! Скучно только до безобразия.

— Есть средство от скуки одно, приезжай в гости, обсудим! — голос Сергея просто излучал волны оптимизма.

— А что — жена в отъезде, с детьми отдыхает в Египте, впереди два выходных, – всё складывается удачно, — размышлял вслух Виктор.

— Тогда я запасаюсь коньяком и закусоном, с тебя — мангал и два спальника, и ещё пару серебряных ножей больших купи, мне на подарок надо, — распределил задачи Сергей и отключился.

Новенькая «приора» Виктора уже битый час колесила по тому, что в соседней области называли асфальтом. Свернув с федеральной трассы и проехав с десяток километров, он, после очередного ухаба, в котором едва не оставил колесо, с чувством отправил мысленное пожелание здоровья местным автодорожным организациям.

— Ну и занесло тебя, Серёга, в глушь такую. Даже навигатор с ума сходил в поисках маршрута, — с этими словами Виктор крепко обнял старого приятеля. — Рассказывай, ради чего я ушатал подвеску нового авто!

— Ты посмотри, какой я дом прикупил, — похвастался Сергей новопостроенным двухэтажным коттеджем. — Правда, от цивилизации далековато, но зато воздух чистый, леса рядом, соседи только на лето приезжают.

— Хватит зубы заговаривать, наливай коньяк за встречу, — Виктор вытащил из машины сборный мангал и спальные мешки. — А спальники-то я зачем триста километров вёз?

— Могут пригодиться. Дело тут такое, Витя… — замялся хозяин. — Ты же знаешь, парень я холостой: сначала командировки, потом в бизнес с головой ушел. Понравилась мне женщина тут одна, живет в соседнем хуторе, Олей зовут. Красивая. Странная немного, народной медициной занимается – к ней люди иногда приезжают на таких тачках, что мне год копить надо.

— Свататься поедем?! — Виктор довольно потёр ладони. — Ну тут уж точно без коньяка никак.

— Да погоди ты с коньяком, тут голова трезвая нужна, — голос Сергея стал серьёзным и слегка напряженным. — Ты как считаешь, я человек психически нормальный?

Виктор замешкался от неожиданного вопроса и посмотрел на друга. Перед ним сидел крупный тридцатипятилетний мужчина, в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и синих потертых джинсах. Сергей всегда был в их компании лидером, уверенным в своих действиях человеком. Но сейчас в его словах сквозило плохо скрываемое сомнение.

— Заехал я к ней вчера на ужин напроситься. Смотрю, закрыто у неё, живность вся по сараям, собаки на цепи нет. Стучу в дверь – никто не открывает. Думаю, неладное что-то случилось, надо ломать, вдруг плохо ей, одна ведь живет, помочь, если что, некому. Только вынести дверь собрался – открывает она, белая как мел и глазами опасливо по сторонам рыщет. «Пойдём в дом быстрее», — говорит, и чуть ли не за шиворот меня в дом затаскивает, — Сергей замолчал, хмурясь, а Виктор заулыбался, представив, как девушка втаскивает за шиворот его стокилограммового друга.

— Напугал её кто-то, наверное? — поинтересовался Виктор.

— Ещё как… Тут по окрестным лесам много хуторов нежилых разбросано, молодёжь уехала, старики повымерли. Вот она мне и выдала, что со Старого хутора к ней оборотень в коровник наведался и корову с собакой разорвал, — Сергей заметно нервничал. — Вить, я же по глазам вижу, когда человек врет. В органах десять лет проработал, таких сказочников наслушался. Подумал я – может, зверь её корову задрал. И собаку. Медведей тут у нас нет, а вот шальной волк запросто может в деревню забежать. Тем более вся деревня – три дома, каждый в нескольких километрах друг от друга.

— Вызвался бы телохранителем для неё, — подмигнул Виктор ему. — Помню, у тебя именной «макаров» был. Впечатлил бы девушку, а она бы отблагодарила, может, чем.

— Я и вызвался, — помрачнел Сергей. — Вот тут и начинается всё непонятное. Съездил я домой, достал ствол из сейфа, и как начало смеркаться, поехал к ней обратно. Она заперлась опять на ночь, а я за курятником спрятался – кусты там – и ждать стал. Около часа ночи услышал шорох возле свинарника и сунулся проверить.

— И что? — спросил заинтригованный Виктор. — Подстрелил волчару?

— Волчару? Я такого зверя отродясь не видел, Вить, даже в зоопарке. Чуть поменьше медведя, но покрупнее волка. Нос к носу мы с ним у свинарника столкнулись. Благо, реакция у меня с оперативной работы осталась. Он как на задние лапы встал и лапой махнул, думал, всё. Я на спину упал, как учили, в сторону откатился и все восемь пуль в упор почти всадил.

— Лапой махнул? Волки же вроде в горло вцепляются? — недоверчиво спросил Виктор.

— На задних лапах стоял, как человек. И глаза не звериные, а разумные, прямо как у нас. В общем, убежали мы друг от друга, а утром я кровь на траве смотреть пошел – ничего, нигде ни капли. Весь магазин расстрелял, Витюша, а как я стреляю, ты знаешь, — Сергей махнул в сторону серванта, на нижней полке которого стояли его кубки за отличную стрельбу.

— М-да, история занятная, — подозрительно прищурился Виктор. — А что тут народ из спиртного предпочитает?

— Не веришь, значит, — зло заключил Сергей. — Ладно, сейчас я тебе покажу на ноутбуке. Я машину лбом к сараю ставил, и всё дело как раз под фонарем было.

Сергей метнулся к машине, вытащил SD-карту из автомобильного регистратора, и вставил в исцарапанный ноутбук. Виктор, улыбаясь, смотрел, как в кустах за постройкой прячется его друг. Сразу вспомнился попытавшийся перехватить его гаишник, точно вот так же прятавшийся и считавший, что его совсем незаметно.

Впрочем, улыбка быстро сползла с его лица, когда таймер видеозаписи дополз до 0:37. На освещенной площадке под покачивающимся фонарем, регистратор чётко выхватил Сергея с пистолетом и вставшего перед ним на задние лапы массивного зверя, очень похожего на волка. Затем последовал оглушительный треск выстрелов и убегающая фигура его друга. Виктор непонимающе оглянулся на Сергея, а тот, замерев, ткнул пальцем в угол экрана со словами «вон второй» и выругался.

Минут десять оба молчали, переваривая увиденное: Виктор, пытался придумать какое-то объяснение, а Сергей – был поражен тем, что обнаружил второго зверя, чей силуэт вырисовался в тусклом свете фонаря.

— А ножи, значит, я привёз, если не подействуют обычные средства, — сообразил, наконец, Виктор.

Приятель молча кивнул, достал из сейфа карабин «Вепрь» с коллиматорным прицелом и протянул Виктору. Затем с ехидцей поинтересовался, отвлёк ли он друга от скучной офисной работы. Наскоро перекусив бутербродами с колбасой и сыром, друзья погрузились в "уазик" хозяина и поехали к Ольге.

Ольга, молодая девушка, явно не выглядящая на свои тридцать, встретила их с надеждой в глазах.

— Спасители мои … — всхлипнула она, повиснув на шее сначала у одного, потом у другого. — Он же сначала скотину всю поест, а потом за меня примется. Я боюсь…

— Охотники на оборотней прибыли, — нарочито бодрым голосом доложил Виктор и сам почувствовал фальшь в своих интонациях.

— Давайте сюда патроны все – освятить их надо и на вас кресты надеть, — засуетилась хозяйка. Она собрала все имеющиеся боезапасы у мужчин, и прежде, чем они успели что-то возразить, быстро окунула их в замызганную кастрюльку с зеленоватой жидкостью.

— А с этим вы на кого собрались? — рассмеялась девушка на столовые ножи из серебра. — Вон, возьмите топор в прихожей, и тесак в пакете лежит, купила в хозяйственном магазине свиней резать.

Мужчины покорно принесли ей топор и опасного вида тесак, лезвия которых она окунула в ту же самую кастрюльку.

— Оль, гостя с дороги покормить бы, — попросил Сергей.

— Да какая тут еда, — отмахнулся Виктор. — Может в милицию, или как там сейчас она, полицию позвоним, запись покажем.

— Тут один участковый на девять сёл, не считая хуторов, — возразил Сергей. — Он скорее санитаров из районной психушки пришлет. А запись сейчас подделать – дело техники. Нет, мы тут сами должны разобраться. Вот как хлопнем зверюг, тогда и власти оповестим.

— А если звери нас того, скушают? — спросил Виктор. — Я не боюсь, но у меня есть семья, сам знаешь.

— Ты у меня для подстраховки, — возразил Сергей. — Будешь лежать на крыше с ружьем и, если чего, прикроешь. Вниз ни в коем случае не слазь.

За окном прилично потемнело, как только желто-красноватый диск солнца исчез за лесом. На ночном небе зажглись первые, самые яркие звёзды. Взошедшая полная луна и без тусклого фонаря позволяла видеть, что делается во дворе.

— Осторожно на крышу лезь, там лестница деревянная, дряхлая, и четвертая ступенька сломана, — напутствовала Ольга взбирающегося на крышу Виктора.

— Ты бинты на всякий случай приготовь, — с лидерскими нотками в голосе скомандовал Сергей и поцеловал девушку в шею. Та порозовела и ретировалась в дом, загремев задвигаемыми засовами.

Виктор, уже отлежавший всё тело на жесткой шиферной крыше, всё больше ругал себя мысленно за то, что втянулся в эту историю. Но не пойти с другом, разумеется, он не мог. Страх всё больше поглощал его и достиг апогея, когда он увидел что-то темное, приближающееся со стороны леса. По его телу галопом промчались мурашки, липкий пот противно расползался по спине, он едва владел собой. Закралась мысль, что уж лучше нудная офисная работа, чем такие приключения на свою голову.

Виктор старательно ловил красной точкой коллиматора приближающуюся тень, которая превращалась во внушительного размера зверя, вперевалку бредущего на четырех лапах. Верхом ужаса для человека на крыше стало то, что этот зверь с легкостью встал на задние конечности. Монстр крутил лохматой черной головой во все стороны, принюхиваясь и отсвечивая зелеными огоньками глаз, словно учуял ловушку.

«Зайдет за угол и попадет под Серёгину пушку, и я в дело вступлю», — соображал Виктор.

Внезапно, угловым зрением он заметил, что по той же дорожке, сквозь траву, от леса к дому движется ещё одна подобная тень. Тень на секунду замешкалась и сменила траекторию движения, метнувшись к кустам, в которых засел Сергей с тыла.

В такие напряженные моменты люди, которые на что-то способны, могут подавить в себе страх и без лишних эмоций начать действовать. К счастью для Сергея, Виктор был из таких. Кубарем скатившись с крыши с противоположной стороны в заросли крапивы, он успел подойти практически одновременно со вторым зверем к кустам с сидевшим в них напарником.

Дальше все события заняли меньше минуты, но каждой секундой неизгладимо врезались в память некогда скучавшего офисного работника. Первый оборотень, а чётко рассмотрев их в свете луны, мужчины в этом не сомневались, высунулся из-за угла, угодив под шквальный огонь Сергея. Практически сразу на бывшего оперативника бросился со спины второй. И наткнулся на Виктора, который, почему-то забыв о карабине, рубанул тесаком поднявшуюся на дыбы тварь. Раздался пронзительный рёв, отрубленная когтистая лапа покатилась в сторону неряшливо уложенной поленницы, и звери, явно не ожидавшие такой развязки, бросились в сторону леса.

— Витёк, с меня ящик армянского коньяка, — похлопал друга по плечу Сергей. — Пошли в дом. Думаю, больше не сунутся, утром выйдем, посмотрим, да гильзы соберем.

Оставшуюся ночь Виктор спал плохо, не выпуская «Вепря» из рук, а Сергей с Ольгой по своему снимали стресс, запершись в дальней комнате. Уснуть Виктору удалось только под самое утро, когда небо уже начало светлеть в преддверии восходящего солнца. Обоих мужчин разбудил истошный женский вопль с улицы. Вышедшая по привычке с утра выносить мусорное ведро Ольга визжала, прижавшись к поленнице спиной, скованная ужасом и не в силах сойти с места.

Выскочившие с оружием наперевес полуодетые мужчины тоже замерли в нескольких метрах от неё, увидев на примятой траве отрубленную по локоть человеческую руку, явно женскую с золотым перстнем на пальце.

— Всё, с меня хватит, — передернуло Сергея. — Я уезжаю отсюда и Ольгу забираю. Экологически чистый район, ага, конечно… вот почему Сидоров, гад, дёшево мне дом продал!

— Пойду, выкину эту гадость. Заводи уже машину, что-то мне очень в город захотелось, — Виктор взял лопату возле сарая, и, осторожно подцепив окровавленную руку, понёс её в сторону леса, с трудом сдерживая рвотные позывы.

Через час, наскоро распрощавшись со старым другом, он уже мчался на «Приоре» по грунтовке в сторону шоссе, время от времени поглядывая на собственный указательный палец с идеально подошедшим ему перстнем из золота с синим камнем. Приключений с него было достаточно.

Автор: Дмитрий Чепиков https://www.youtube.com/channel/UCAdK3TX0uygG4vBxMpR9-FA

Отодвигаемый засов изрядно поржавевшей решетчатой двери надрывно заскрипел и Рин открыл глаза.

«Снова не дадут выспаться. Не тюрьма, а рынок Траяна», — с досадой подумал мускулистый гладиатор, лежащий на матрасе набитом шерстью, и мысленно выругал ненасытных римлян. От каждой его руки к массивному железному кольцу в стене тянулась тонкая, но прочная цепь.

В грязную камеру вошел высокий худой человек, лет тридцати пяти-сорока, в синей тоге с пурпурными вертикальными полосами и с интересом оглядел известного на весь Рим гладиатора, который недавно получил свободу, но снова угодил в темницу, избив знатного чиновника и двух его сопровождающих. Римлянин, вошедший в камеру узника, держался с надменностью императора и, судя по блеску колец с драгоценными камнями на всех пальцах, был весьма богат. За его спиной неуклюже топтался стражник, толстяк Публий, обычно разносящий еду в глиняных горшках, но теперь приставленный в качестве охраны к неожиданному посетителю.

Рину вдруг стало смешно: он мог попытаться выдернуть цепи и убить обоих голыми руками, потом завладеть оружием стражника и пробиться через подземный Колизей к самому выходу. Затем, добежать до подъемной платформы и выскользнуть из Великого города. Вот только бежать пленник особо не хотел. Он обожал рев восторженной толпы, восхваляющей его очередную победу. Да и куда ему было возвращаться? К руинам родного поселения, уничтоженного легионерами? Для своих двадцати семи лет Рин обладал рассудительностью, присущей самым старым и мудрым его соплеменникам, и не спешил совершать опрометчивые поступки.

Попытку сбежать отчаянные бойцы совершали уже не раз. Отличные воины, между прочим, сильные. Вот только поднять эту платформу можно было только извне, и начальник подземной тюрьмы, Диан, быстро решал проблему с взбунтовавшимися гладиаторами, застрявшими на предпоследней стадии побега — возле хитроумного подъемного механизма. С кем-то возникшие разногласия разрешались холодной сталью, а кого-то удавалось уговорами вернуть в жилые помещения-камеры и вновь заставить сражаться на арене. Лучшие из бойцов имели неплохие шансы получить свободу. Собственных стражников Диан ценил куда меньше хороших гладиаторов из-за того, что на нечестных ставках он зарабатывал немало золотых монет. Его люди проникали в общество самых важных персон Рима. Они убеждали сенаторов и напыщенных чиновников заключать пари и ставки, зная заранее способности бойцов и исход поединков, тем самым, сделав Диана одним из самых богатых, хотя и незаметных людей Рима. Свои доходы Диан никогда не выставлял напоказ.

— Поклонись господину Антонию, раб, — трусливо пробормотал Публий из-за спины вошедшего человека, пристально рассматривающего Рина.

Толстяк, словно вспомнив о своих обязанностях, услужливо подвинул посетителю деревянный стул, на который, гость тут же уселся.

Рин демонстративно отвернулся к стене, показывая всем видом, что не желает ни с кем разговаривать, и стражник тут же потянулся за кнутом с вплетёнными металлическими крючками. Публий уже было занес руку и приготовился ударить дерзкого раба, но вдруг закаменел, выронил кнут, сдавил руками собственное горло и, выпучив глаза, стал задыхаться.

— Хватит, кельт, ты же убьешь этого идиота, — улыбнулся Антоний, равнодушно глядя на мучения хрипящего стражника. — Я знаю о твоих способностях, Диан выпускает тебя только на особые бои, сын лесов.

Рин обернулся и удивленно поднял глаза на гостя. Жгучий взор карих глаз гладиатора натолкнулся на стальной взгляд серых глаз благородного римлянина. Пленник ухмыльнулся и сел на матрасе, оценивая собеседника. Его цепи звякнули, но Рин их, как будто, не замечал. Всё внимание гладиатора было уделено посетителю. Антоний не был похож на тех, кто приходил на него посмотреть как на боевого пса, в нём виделся какой-то иной интерес. В глазах римлянина промелькнули хищные искры, не сулящие ничего хорошего.

— Что тебе нужно, сенатор? — спросил гладиатор, всматриваясь в Антония и начиная мысленно проникать в его сознание, с удивлением находя там мощные преграды сопротивляющегося разума.

Впрочем, ему удалось сломить некоторые из них. Антоний сначала неожиданно поддался, его взгляд затуманился, по телу пробежала легкая судорога. Но затем ситуация изменилась — сенатор закрыл и открыл глаза, засмеявшись, и уже сам заставил Рина защищаться от проникновения ядовитых мыслей.

— Как видишь, варвар, не ты один обладаешь магией друидов, — усмехнулся Антоний, прекратив мысленное противостояние, и, застав немой вопрос в глазах опешившего гладиатора, пояснил: — Я заставил обучить меня вашим фокусам старого раба из лесов Массалии и обещал за это свободу двум его дочерям.

— Но не выполнил обещания, — презрительно сплюнул Рин, успев узреть этот кусок событий из памяти сенатора.

— Римляне не обязаны держать обещания перед варварами, — брезгливо повел плечами Антоний. — Да, я приказал убить старика, а его симпатичных дочерей продал в лупанарий. После того, как они мне стали неинтересны. Но я здесь не за этим, раб. У меня к тебе два дела. Первое – ты научишь меня воздействовать на людей, не глядя им прямо в глаза. А второе… Второе – ты перестанешь пялиться на мою жену Флавию, когда ты развлекаешься с противниками на арене. И выразишь своё восхищение той знатной даме, на которую я укажу.

— Флавия, — тихо произнес Рин, и в его голове возник мечтательный образ светловолосой, невероятно красивой девушки, пристально следящей за каждым его шагом на арене из отдельного ложа на первом ярусе.

Он впервые пересёкся с ней взглядом, когда против него выпустили трех могучих ретиариев с сетями и трезубцами. Из-за томительного взора её тёплых карих глаз, он тогда едва не погиб, упустив на мгновение контроль над боем. Кельт, проскочив между ретиариями, заставил двух противников проткнуть друг друга трезубцами на глазах у изумленной публики. Внешне, это выглядело превосходным маневром, но, разумеется, Диан и некоторые посвященные прекрасно понимали, как это произошло.

Справившись с двумя врагами, Рин подарил воздушный поцелуй девушке, кутающейся в красный плащ-пенулу поверх легкой туники. И в тот же момент, чуть не был заколот на мгновение забытым третьим противником, набросившим на него сеть. Путаясь в паутине сети, Рин всё-таки успел сломить волю врага. Замахнувшийся изо всех сил трезубцем темнокожий ретиарий потерял равновесие и удачно напоролся брюхом на гладиус Рина, выставленный в его сторону.

— Да, Флавия, – потемнел лицом Антоний. — Моя жена живёт только ожиданием от одного твоего боя до следующего, а из-за Императора я не могу запретить ей посещать Колизей и твои проклятые бои.

— Флавия – та самая племянница Императора? — удивленно поднял брови Рин, нащупывая в кармане коротких штанов брошенное ему красавицей в последнем бою ожерелье из дивных бирюзовых и яшмовых камней. — Почему я должен помогать тебе, римлянин?

— Тысяча динариев и свобода, варвар! Вот почему! Я обеспечу и то, и другое, — Антоний усмехнулся. — Вернешься к себе на родину, соберешь своих недобитых родичей и будешь ими править. Покуда вас окончательно не уничтожат наши легионы. Если вы не покоритесь.

— Устрой мне свидание с ней, Антоний, и я выполню все твои требования! — неожиданно даже для себя выпалил Рин.

— Да ты обезумел, раб! — вспыхнул от гнева римлянин. — Этой ночью ты познакомишься со слугой Фавна, против него тебе не выстоять. Ты — уже мертвец. И я с удовольствием сообщу Флавии о твоей смерти. Молись своим богам, потому что, ты с ними скоро встретишься.

Сенатор вскочил со стула с таким рывком, что стул опрокинулся. Окатив Рина злобным взглядом, он быстро покинул камеру. Вслед за ним засеменил Публий, насмерть перепуганный услышанным разговором.

«Как всегда римляне много болтают и мало делают», — с оптимизмом подумал Рин, но на душе было тревожно. Он слышал легенды о таинственном звере, живущем в самых нижних, закрытых от посторонних глаз, ярусах подземной тюрьмы. В бездонные провалы шахт, ведущие к подземной реке, сбрасывали погибших гладиаторов, рабов и боевых животных, и, как ни странно, запахом разложения оттуда не тянуло.

Иногда, туда в наказание сбрасывали и живых людей. Они тоже исчезали навсегда. Возможно, трупы уносили грунтовые воды. Однако, из темных глубин давным-давно сооруженных каналов, до слуха обитателей тюрьмы Диана, порой доносился леденящий вой, пробирающий до костей. Живьем быть сброшенным к слуге Фавна, боялся каждый узник Диана. Но Рин готов был скорее испытать судьбу, чем отказаться от Флавии, несмотря на своё бедственное положение. Он дёрнул цепями, пытаясь расшевелить надёжно вбитые в стены кольца. Железные мышцы гладиатора напряглись, оковы заскрипели, застонали, но не поддались. Рин раздосадовано откинулся на убогое лежбище, и, погрузившись в раздумья, незаметно для себя уснул. Вечером к нему зашел стражник, взглянул на храпящего молодого человека, зажег пару светильников и вышел из камеры.

По приказу Диана, особый пленник должен был всегда быть на виду.

Проснулся гладиатор от того, что над его кандалами кто-то гремел, освобождая его от проржавевших цепей. Склонившись над ним, стояла она – та, ради которой он готов был расстаться с жизнью и очутиться в пасти чудовища. Сначала, Рин подумал, что он ещё спит – происходящее никак не могло быть правдой, как и те сны, в которых он бродил по ветвям Древа Жизни.

— Просыпайся скорее, у нас мало времени, скоро прибудут преторианцы вместе с Антонием и бросят тебя в пасть Фавну. Я подкупила стражников, наверху нас ждет повозка и мой верный слуга, — Флавия легонько поцеловала молодого человека в губы и, наконец, справилась с оковами.

Поцелуй и боль натертых от кандалов рук окончательно убедили Рина, что происходящее вполне реально. Вдалеке послышался скрежет механизма спускаемой с поверхности платформы. Сегодня ночью, это означало только одно.

— Это за нами! – смертельно побледнела девушка. — Мы погибли, выход перекрыт. Дядя мне этого не простит. И муж, тем более!

— Нет, мы найдём выход! Должен быть путь через нижние ярусы, мимо подземной реки. Быстрее! – мгновенно сообразил Рин и потащил девушку мимо клетей с животными и камер по слабо освещенному масляными светильниками коридору. Они дважды повернули, никого не встретив, пока не добрались до квадратного, чёрного отверстия в полу, куда стражники сбрасывали трупы.

— Прыгай! Там высоко, но внизу вода! Она нас куда-нибудь вынесет! – с этими словами Рин спихнул Флавию в шахту и прыгнул следом сам.

Подземное течение закружило, потащило их, грозя утопить. Однако, через минуту, выпустило из своих объятий. Рин и девушка вынырнули из зловонной серой воды. Плащ слетел с Флавии, и она осталась в одной тунике. Мокрые и продрогшие, они выбрались в полутьме на пол, выстланный идеально подогнанными каменными плитами и прислушались. Сверху издалека раздался вопль ненависти, принадлежавший Антонию. Было слышно, как он приказывает кому-то спуститься вслед за ними. Топот ног подсказал чуткому слуху Рина, что наверху не менее десятка убийц, пришедших по его душу.

Гладиатор и девушка побежали в направлении порывов свежего воздуха. Странное зеленоватое свечение от воды и слизи на стенах слабо освещало им дорогу по широкому тоннелю, посреди которого текла подземная река, вынося в Тибр мусор и грязь Великого города. Канал был такой ширины, что в нем могли свободно разъехаться две повозки. Под ногами молодых людей хрустели начисто обглоданные людские кости, что явно не добавляло оптимизма Флавии и Рину.

— Это канализация – Клоака Максима, или другая её часть. Я много читала об устройстве нашего города, — задумчиво произнесла беглянка, ненадолго остановившись и пытаясь отжать воду из прилипшей к голому телу одежды. Ненадолго отвлекшись от этого занятия, она подобрала короткий меч с обломанным на середине лезвием.

— Угу. Где-то канализация выходит на поверхность, — прошептал Рин, запыхавшейся Флавии. — Из нее наверх отходят каналы, но нам пока нужно придерживаться центрального. И мы обязательно…

Он не договорил. Оборвав человека на половине фразы, на гладиатора набросилось что-то огромное и косматое, с желтыми кривыми клыками-кинжалами и отвратительно пахнущей багровой пастью. Монстр оказался боевым псом, но размером с крупного тигра или льва, которых иногда выпускали из клетей для боев с гладиаторами или казней. Таких больших собак узник ещё не встречал в своей короткой, но яркой жизни. Да и не было времени для размышлений и разглядываний! Рин, уцепившись за шею повалившей его на спину твари, с трудом удерживал клыкастую пасть на некотором расстоянии, не давая прокусить себе горло, но чудовище было адски сильным, и гладиатор быстро слабел. Внезапно чудовище взвыло и обмякло. На лицо Рина полилась тёплая, вязкая жидкость, он спихнул дергающуюся вонючую тушу с себя и поднялся. Наполненная гневом Флавия ещё раз ткнула окровавленным гладиусом в шею уже мертвого монстра.

— Да защитит нас Фасцинус! — осмотрев врага, воскликнул гладиатор, упомянув римского бога-защитника от проклятий и демонов. — Зверь совсем слепой, но какой огромный. Значит, эти псы и есть слуги Фавна!

— Кажется, их очень много, — наконец отдышалась девушка и отдала обломок меча Рину. Словно в подтверждение её слов, в отдалении раздался перестук когтистых лап по каменному полу канала.

Этот угрожающий звук стремительно приближался.

— Бежим! Нам не перебить их всех! — Рин потащил Флавию в первый попавшийся проход.

Отходя из центрального тоннеля, канал постепенно поднимался, даря надежду выбраться на поверхность. Они долго бежали почти в полной темноте, рискуя сломать ноги, поскользнувшись на склизком каменном полу, или упасть в холодную воду, текущую рядом с узкой твердой дорожкой.

— Стой! — резко остановился Рин, нащупав в темноте торчащий рычаг. — Похоже на механизм платформы под ареной! Такие подъемники, оказывается, существуют не только под ареной.

Он с силой потянул за торчащую рукоять устройства, но ничего не произошло. А стук когтей всё приближался. Смерть буквально наступала им на пятки. Но дальше, за платформой был только тупик, по дальней стене которого, в канализацию с шумом стекали ручьи дурно пахнущей воды. Гладиатор покрепче схватил сломанный меч и спрятал за своей спиной девушку, молившую о помощи Фасцинуса, Кибелу и еще какое-то незнакомое Рину римское божество.

В двух десятках шагов от отчаявшихся людей раздалось рычание, и в этот момент пол под ними, оказавшийся широкой подъемной плитой, поехал вверх, а потолок, осыпая беглецов едкой каменной пылью, со скрежетом сдвинулся в сторону. Через полминуты Рин и Флавия уже стояли под звёздным небом, выбравшись из подземелья далеко за стенами Великого города. Грязные, промокшие, но счастливые и свободные.

— И ты готова променять Рим, свое положение на грязного варвара? — с волнением, срывающимся голосом спросил гладиатор. — К тому же, нам, может быть, не удастся выбраться за пределы Империи.

— Да, я с удовольствием поменяю этот каменный мешок на твою лесную лачугу, а очень грязного варвара отмою и сделаю отцом моих детей, — ничуть не смущаясь, произнесла Флавия, невесть откуда достав крохотное серебряное зеркальце и тщетно пытаясь оттереть измазанную щёку.

— Ну, тебя отмыть тоже не помешает, дорогая, — расхохотался Рин, затем он вдруг прислушался и сказал: — Клянусь Диведом! К нам направляется патруль: два всадника! И что-то мне подсказывает – у нас теперь есть пара лошадей, оружие и немного денег. А дальше – положимся на удачу. Она нам сопутствует!

Мэтт надел тёплую ветровку, сунул в карман револьвер и вышел, неосторожно сильно хлопнув дверью. Миновав машину, он оглянулся на дом, и содрогнулся. Из обоих фасадных окон первого этажа на него пристально смотрели пожилые обитатели дома. Их старые, жёлтые, морщинистые лица, кажущиеся приклеенными к пыльным стёклам, заставили писателя съежиться. Он отвернулся и зашагал вниз по дороге.

«Все мы немного на взводе. Просто старики долго живут без людей. Мы для них в диковинку», – думал Мэтт, неторопливо спускаясь вниз от дома по горному серпантину, проезжую часть которого со всех сторон обступали кустарники и небольшие чахлые деревца. Поиски Фроста затянулись. Отовсюду тянуло сыростью и ещё какими-то незнакомыми запахами. Мэтт, всю жизнь проживший в городской квартире, плохо разбирался в запахах растений, хотя обладал, как и пристало хорошему писателю, немалым багажом теоретических познаний о природе. Следов Дина нигде не было. Очевидно, толстяк, не найдя здесь, вдоль дороги, сухих веток, решил спуститься ещё ниже. Чуть позже, в двух местах на обочине, Мэтт увидел небольшие, аккуратно сложенные пирамидки сухостоя.

«Так и есть, он решил собрать побольше дров», – сообразил Мэтт. Настроение у него поднялось, несмотря на холодный пронизывающий ветер, который сводил на нет обманчивое тепло безоблачного солнечного дня. Он начал напевать себе под нос песенку про весёлого Роджера, а затем на обочине очередного изворота серпантина заметил сидящего Дина.

Упитанный редактор развалился на рухнувшем от старости сухом древесном стволе, и, похоже, спал, запрокинув голову навзничь таким образом, что Мэтт не видел его лица, пока не подошёл совсем близко. Хорошее настроение Мэтта вмиг улетучилось, когда он увидел леденящую его нутро картину.

Вмиг оцепеневший писатель не верил собственным глазам, взирая на обглоданное до костей лицо Дина и пустые провалы окровавленных глазниц, которым уже никогда не было суждено увидеть хоть что-то. Лицо было точь-в-точь как в его ночном кошмарном сне. «Ремингтон», забрызганный сгустками запёкшейся крови, валялся тут же, подпирая пластиковым прикладом белоснежный кроссовок мёртвого стрелка.

Покойник, видимо, так и не успел им воспользоваться. Трубчатый магазин ружья на пять патронов был полон. Трава вокруг тела и упавшего ствола примята, большие сухие сучья свалены в кучу. На Дина напали, когда он уже почти закончил работу.

Мэтт так и стоял над телом друга, мучительно соображая, что ему теперь делать. Сопоставление сна и яви напрочь вышибало его из колеи привычной реальности. Он впервые, лицом к лицу, столкнулся с материалами своих рассказов, хотя для изучения тонкостей сюжетного описания успел побывать несколько раз в городском морге. Но то были совсем чужие, безликие людские тела. Здесь господствовало совершенно иное восприятие действительности. Теперь у него самого, а не у его читателей, холодело от ужаса сердце, и предательски потели от страха ладони.

Он стащил с себя куртку и механически накрыл ею голову Дина, совершенно не понимая, зачем это делает. Незамедлительно почувствовал, как холодный ветер пробирается под его одежду и пробирает насквозь, несмотря на толстый вязаный свитер и утепленные джинсы с флисовой подкладкой. В это время года, муссоны, постоянно дующие со стороны Канады, выносят из гор Суеверия всё тепло.

«Эмили!» – пронзила Мэтта мысль, когда он сопоставил все факты и мысленно нарисовал себе дальнейший сюжет. Схватив помповое ружьё Дина, он побежал обратно со всей скоростью, на которую только был способен. Двое из трёх человек из его сна уже умерли страшной, мучительной смертью. Теперь Эмили в опасности и если он не успеет…

«Проклятые старики, это их рук дело. Может быть, они каким-то образом управляют дикими животными, может быть, ещё как-то творят свои тёмные дела, это неважно. Нужно её спасти!» – вертелись водоворотом мысли в голове у бегущего человека с оружием в руках.

– Забрать Эмили и умчаться отсюда. Потом в полицию, – как заведённый, повторял он.

Бежать в гору – совсем иное дело, нежели спускаться. Особенно в плотной, тяжелой одежде и с четырехкилограммовым «Ремингтоном». Даже бывшему баскетболисту такое усилие давалось нелегко. Через несколько минут пот полился с Мэтта ручьем, и он начал задыхаться. А ведь не пробежал и трети расстояния. Ноги гудели от непривычной нагрузки, болели и отказывались повиноваться. Только мысль об Эмили подстегивала его, вынуждала продолжать двигаться в том же темпе.

Преодолев большую часть пути, Мэтт всё-таки замедлил бег, экономя силы, но на шаг не перешёл. И всё же почти у самого дома он окончательно выдохся, добежав до одиноко стоящего внедорожника. Старого, покореженного пикапа на импровизированной стоянке почему-то не оказалось, но не это сейчас беспокоило писателя. На него нахлынула новая волна ужаса, проникающего в каждую частицу сознания. Миновав креозотовые кусты на последнем повороте, он понял, что опоздал, но до последнего не хотел верить в то, что увидел.

Обезглавленное тело Эмили сидело в луже собственной крови возле машины, опёршись спиной на плохо закрытую дверцу внедорожника. Не узнать её по ярко-красной кофточке и по подаренному на Рождество золотому браслету на побелевшем запястье было невозможно. Он сам подарил ей это украшение, потратив целый день на поиски нужной дорогой вещицы, чтобы угодить девушке.

Дверь проклятого дома распахнулась и оттуда, будто из адского зева, вышли, странно передвигаясь боком, оба пожилых обитателя горного жилища. Старик с супругой были больше похожи на манекенов, а не на живых людей. Именно такое сравнение пришло на ум ошалевшему писателю, зачарованному их появлением. Индейцы же развернулись, как по команде, к нему в анфас и широко улыбались, ставшими непомерно большими, чёрными, беззубыми ртами. Улыбкой от уха до уха, в прямом смысле этого слова. Они не издали ни звука, но чтобы обездвижить страхом вооруженного человека, этого и не требовалось – хватало и жуткого внешнего вида. У нормальных людей не могло быть таких растянутых пастей, как и стеклянных, безжизненных и совершенно белых, без зрачков, глаз.

Мэтт действовал инстинктивно. Вытащив свое цепенеющее сознание из власти давящего страха, он выстрел за выстрелом разрядил в сторону чудовищ весь магазин «Ремингтона» и отшвырнул опустевшее ружьё в сторону. Потом, выхватил из-за пояса револьвер. Опустошил в монстров и его.

Стрельба на жутких индейцев не произвела никакого эффекта. Их силуэты, словно кадры в старом чёрно-белом фильме, лишь подергивались при каждом попадании. Будто пули создавали некие помехи, проходя сквозь них. Но это не помешало им поплыть в воздухе, не перебирая ногами и не касаясь земли, к оторопевшему от бесполезной пальбы писателю.

И тогда Мэтт принял единственно верное решение – бежать. Вниз по дороге. Куда угодно бежать, но как можно дальше отсюда из этого невообразимого места, дышащего на него самой смертью. Откуда только и силы взялись. К машине он не приближался. Даже и думать нечего было, чтобы воспользоваться внедорожником. Он попросту не успел бы. Мэтт бежал так, как никогда не бегал на тренировках, чувствуя злобное шипение чужеродных монстров за спиной.

До его взбудораженного слуха доносился всё нарастающий шелест, но не от ветра, а исходящий из безмолвных пастей нечеловеческих преследователей. Бешеная гонка продолжалась целую вечность, как показалось Мэтту. Почему-то, он не выпускал из рук револьвер с опустевшим барабаном, хотя коробка с запасными патронами осталась в машине Дина.

Мэтт снова выдохся, потеряв силы, а на очередном повороте, неудачно встал ногой на подвернувшийся камень и кубарем покатился вниз по дороге прямо под колеса резко затормозившему полицейскому джипу. Двухтонная машина едва успела остановиться, но писатель всё-таки по инерции приложился лбом о мощный металлический бампер. В меркнущем сознании Мэтта отразилось глухое уханье выстрелов у него над головой, и он отключился.

Очнулся Мэтт уже в клинике Финикса. Покрытое синяками и царапинами тело побаливало и плохо слушалось, вдобавок его слегка подташнивало.

– У вас сотрясение мозга и множественные ушибы, мистер Калахер, – сообщил ему низенький лысый врач и добавил. – Полицейский, который вас привёз, хочет с вами поговорить. Он как раз сейчас здесь. Как вы себя чувствуете?

– Пусть зайдёт, – еле слышно ответил Мэтт.

– Только недолго, – недовольно произнёс врач.

В палату зашел крепкий седовласый мужчина в полицейской форме и со звездой шерифа на груди. Ростом он не уступал Длинному Мэтту.

– Добрый день, мистер Калахер. Я Люк Фергюссон. Шериф одного небольшого городка, название которого вам ни о чём не скажет. Вам крупно повезло, что я оказался рядом, когда волки почти нагнали вас.

– Волки?!

– Да, две огромные твари, которых я отпугнул из своего старого приятеля, – полицейский с любовью погладил потёртую кобуру на бедре. – Расскажите, мистер Калахер, как вас туда занесло и куда подевались ваши спутники – Дин Фрост и Эмили Пэйн.

– Они мертвы, шериф. С нами произошли необъяснимые и страшные вещи, но ведь вы мне не поверите всё равно. Я сам до сих пор не верю, – на глаза Мэтта навернулись слезы.

– Я вас выслушаю, – спокойно сказал шериф. – Никогда не видел таких крупных и ловких волков. Выпустил шесть пуль и ни разу не попал, а я отличный стрелок, мистер Калахер. Уверяю вас. И ещё… Они как будто растворились в воздухе, когда удирали.

Запинаясь и с содроганием вспоминая подробности, Мэтт поделился с шерифом своей историей. Тот молчал минут пять, а потом заговорил.

– Я не очень верил во всякого рода фантазии, мистер Калахер, пока сам не столкнулся с тем, чему не существует рационального объяснения. Моего деда, как и ваших друзей, тоже убили злые духи навахо. А в прошлом году трое туристов остановились на заправке подвезти двух местных стариков-индейцев. Больше ни туристов, ни индейцев никто не видел. Никаких тел мы не нашли. Были и другие случаи, когда дикие животные проявляли агрессию по отношению к людям, хотя обычно их избегали.

– Что они такое, эти злые духи навахо? – спросил писатель.

– Дсоноква. Существа из низшего мира мёртвых, способные принимать любой облик. Когда-то они были обычными людьми, но погибая под пытками, они прокляли себя и теперь мстят всем живым, вторгшимся на их территорию.

– Их можно убить?

– Не знаю. Стрелять бесполезно. Местные индейцы говорят, что можно сжечь их останки, но я не уверен, что это поможет. Да и как найти их тела? Территория гор огромна, а я не знаю, когда они были убиты, кем и при каких обстоятельствах. Уж точно не в последнее время. Я просмотрел все отчеты по моему округу за последние десять лет. Но я бы на вашем месте не об этом заботился, мистер Калахер.

– А о чём? – напряженно спросил Мэтт.

– Они вас не оставят теперь в покое. Обычное оружие вас не защитит. Постарайтесь уехать как можно дальше – мой вам совет. Если захотите решить проблему по-другому, то вот вам моя визитка.

– Меня не обвинят в смерти Эмили и Дина? – совсем тихо спросил писатель.

Шериф отрицательно замотал головой и, попрощавшись, вышел из медицинской палаты.

Через три дня Мэтта Калахера выписали из клиники. И он отправился домой, в Неваду. Куда-то далеко он бежать не собирался. По крайней мере, пока поздним вечером за окном своего коттеджа он не увидел… улыбающегося старого Хука, облокотившегося на невысокий забор его участка и следящего за тропинкой к дому писателя. Чудовища нашли его за сотни миль от места своего обитания и устроили жестокую игру, которая, наверное, их забавляла. Они виделись Мэтту в каждой отражающей поверхности, беспрестанно нашёптывали на ухо обвинения в смерти близких и насылали кошмарные сны. Через два дня Мэтт превратился в издёрганного нервного человека, который держался лишь тем, что уходил время от времени в творчество, столь милое его душе. Сегодня вечером он дописал свой последний рассказ и отправил его по электронной почте мистеру Ли.

Спасаться от наваждения было больше нечем. Дсоноква стояли у него за спиной, слегка преломляя своими полупрозрачными телами закатный свет, падающий через двустворчатые окна.

– Это ты привёл их к смерти, – в тысячный раз услышал он зловещий шёпот над самым ухом.

Рука писателя сама потянулась к заряженному револьверу и ощутила его приятную тяжесть.

– Будьте вы прокляты! – зло крикнул Мэтт, обращаясь к чудовищам, и взвёл курок. Он поднес холодный ствол к своему виску, и тут его взгляд упал на фотографию Эмили, лежащую возле стопки книг на столе.

Нет, она определенно не хотела бы, чтобы он умер так, покорившись злобной, сверхъестественной воле. Ярость, копившаяся в нем с момента гибели друзей, целиком им овладела.

Мэтт обернулся и направил револьвер на улыбающихся монстров.

– Советую вам убить меня прямо сейчас. Потому что иначе, я найду ваши грёбаные гнилые трупы и сожгу их к чертям собачьим!

К его удивлению, в этот раз дсоноква отступили. Надолго ли? Он этого не знал. Но точно знал, что ему нужно делать. Он вытащил из бумажника визитку шерифа и позвонил своему единственному соратнику в этой фантастической борьбе.

– Я ждал вашего звонка, мистер Калахер, – услышал он знакомый голос. – Рад, что вы до сих пор живы.

– Я хочу отомстить им, шериф Фергюссон, – твердо сказал Мэтт. – Прошу вас встретить меня утром на той заправке у гор. Уверен, что решение нашей проблемы находится где-то рядом с домом моего погибшего друга.

После этих слов, писатель повесил трубку. Теперь его переполняла и давала силы только месть…

P.s. Последний рассказ Мэтта Калахера вызвал восторг у фанатов и произвел настоящий фурор в литературных кругах. Критики наперебой восхваляли его, ставили в пример живость красок повествования, полноту ощущений и эмоциональность персонажей. Редакторы именитых издательств один за другим отправляли ему предложения о сотрудничестве, но писатель – словно в воду канул. На читательских форумах особо пытливые поклонники поговаривали, что его не единожды видели в горах Аризоны, а потом, он, по слухам, завершил дела на месте гибели своих друзей и уехал вместе с бывшим шерифом на поиски пропавших людей в штат Колорадо. Там его след затерялся. Очевидно, у Мэтта теперь было новое хобби…

Автор: Дмитрий Чепиков https://www.youtube.com/channel/UCAdK3TX0uygG4vBxMpR9-FA

Мэтт Калахер был отличным писателем. По крайней мере, так говорили все его друзья, девушка Эмили и редакторы местных газет. «Длинный Мэтт» – такое прозвище он получил за увлечение в молодости баскетболом – теперь писал леденящие кровь рассказы и повести. Дин Фрост, редактор «Мистик Ньюз» и добродушный толстяк-одноклассник Мэтта, так и сказал ему неделю назад на праздновании своего сорокалетия:

– Ты превзойдёшь Дина Кунца, Стивена Кинга и других, если всё будешь делать так, как я тебе говорю, дружище!

Мэтт загадочно улыбался, держа в руке бокал дорогого красного вина, и для приличия опровергал помпезные речи старого приятеля. Хотя обойти признанных мэтров жанра и стать известным на весь мир было мечтой всей его жизни. Доказать красотке Эмили, что он вовсе не неудачник, забросивший баскетбольную лигу ради творческих проектов, а великий талант в художественной литературе.

Тем вечером, Фрост всё подливал и подливал масла в огонь, рисуя Мэтту радужные картины его будущих успехов и обнажая его плохо скрываемое самолюбие.

– Всё дело в материалах, которые ты используешь, Мэтт. Ты и так хорош в своём деле, а если вдобавок напишешь о легенде гор Суеверия в Аризоне и мистер Ли из «Портленд Таймс» опубликует твою повесть, то я тебе на сто процентов гарантирую славу и безбедную жизнь. Отдохнём как раз пару дней в моем домике, выпьем виски и я тебе обрисую наш план.

– А с чего бы ему размещать мою писанину, Дин? Я трижды за последний год отправлял ему рукописи, но ответом было молчание, – недоверчиво возражал Мэтт, нервно поправляя густые рыжие волосы и в тайне надеясь, что Дин говорит правду.

– Обязательно разместит! – подмигнул ему Фрост. – У меня есть идея. Всё! Эмили идёт – сейчас она нас отправит к остальным гостям.

Собственно, план Дина Фроста и привёл к тому, что сегодня вечером Мэтт Калахер задумчиво сидел, глядя на пляшущее пламя в камине, и готовился свести счёты с жизнью. Тяжёлый шестизарядный «Смит и Вессон» поблёскивал весёлыми огоньками на длинном стволе из нержавеющей стали. Он безотрывно смотрел на оружие. Револьвер лежал перед ним в футе от нервно подрагивающих исцарапанных пальцев, и Мэтт знал, что если револьвер окажется в его руке, то ничто уже не сможет изменить решения. Правда, он и не хотел его менять, смерть виделась ему лучшим выходом, чем то, что ожидало его впереди. Ожидало неизбежно и было чудовищно. Лучше смерть от своей руки, чем от них. Последние минуты сегодняшнего вечера он оставил на то, чтобы отправить мистеру Ли электронный текст своей последней работы. Принимая мучительное решение, писатель заново перебрал в памяти все невероятные события предыдущей недели…

На следующий день после юбилея редактора, Мэтт и Дин отправились в горы Аризоны. Писатель проболтался о поездке своей подруге Эмили, и девушка тоже пожелала составить им компанию. Она не любила упускать Мэтта надолго из виду. Дорога в район горной цепи была утомительной и долгой, и как Мэтт ни гнал машину Фроста, превышая скорость, засветло приехать не удалось. Уступив водительское место Дину, он старательно пытался разглядеть в остатках умирающего заката местные природные красоты. В наступивших сумерках Мэтт даже не смог придумать зарисовки пейзажей, так необходимые ему для атмосферы будущего сюжета. Перед фарами машины лишь постепенно нарастала, увеличиваясь в размерах, чёрная громада гор Суеверия, давно скрыв от путешественников часть линии горизонта.

К удивлению прибывших и даже к некоторому волнению, пустующий домик в горах, когда-то принадлежавший ещё прадедушке Фроста, встретил их, уставших от долгого переезда, мягким блуждающим светом горящей свечи в небольшом оконце с крестовой рамой. Здесь, вдали от цивилизации, в деревянном покосившемся домишке у чёрта на рогах, мог оказаться кто угодно. Старый, проржавевший пикап со спущенными колесами, тупо уставившийся на путешественников уцелевшей круглой фарой, также не добавлял оптимизма.

– Может, вернёмся в гостиницу? Ту, что была возле заправки, – робко спросила Эмили, нервно накручивая на палец золотистый локон.

Она молчала последние пару часов, не желая вмешиваться в профессиональный разговор между мужчинами, но теперь, заметив их взбудораженность, и сама насторожилась. Рядом с остановившейся на небольшой площадке перед домом машиной закружилась и взмыла ввысь мельтешащим тёмным вихрем стая крупных летучих мышей. Это испугало Эмили. Она побаивалась почти всей живности: от собак, гуляющих без намордников, до самого мелкого насекомого, случайно залетевшего в её квартиру. Пауки и прочие членистоногие были отдельной категорией её фобии. Ну и, разумеется, летучие мыши. Такое количество ночных летунов вызвало в ней неподдельный шок.

– До гостиницы возвращаться шестьдесят миль по горам и узкой, опасной дороге – здесь вам не шоссе. Скорее всего, это мой знакомый индеец. Хотя, Старый Гризли должен был прийти сюда завтра утром – так мы с ним договорились. Пойдем, Мэтт! Мы же мужчины, в конце концов, а сидим и мнёмся как нерешительные девчонки, – Фрост уверенно отстегнул ремень безопасности и распахнул дверцу внедорожника. – Бери пушку и пойдём.

– По крайней мере, мы вооружены, – Мэтт достал револьвер из дорожной сумки, обернулся к спутнице, эффектно прокрутил ладонью барабан оружия, бравируя перед Эмили, и сделал страшное лицо.

И без того нервничающая девушка с ужасом в глазах глянула на него и снова на дом, в котором огонёк свечи переместился от одного окна к другому, ойкнула и забилась в уголок на заднем сидении машины. У неё снова было нехорошее предчувствие, не покидающее её добрую половину поездки, как и тогда, когда шальная машина сбила её любимого кота Фреда. Она хотела удержать обоих мужчин, но они, видя её страх, только посмеивались. Однако, не надеясь на оружие Мэтта, Дин прихватил из багажника монтировку и «Ремингтон 870» – одно из самых популярных и возможно лучших помповых ружей в мире. В нежилом доме вполне могли оказаться какие-нибудь тёмные личности вроде бродяг или того хуже – беглых преступников.

– Эй, открывайте! – Дин заколотил монтировкой в дощатую, стонущую при каждом ударе, дверь, схваченную в трех местах проржавевшими металлическими полосами с неаккуратными заклёпками.

Из-под верхней перекладины двери посыпалась мелкая труха и дохлые, высохшие насекомые. Дин на секунду задумался: как это глупо – стучать в дверь собственного дома. Свеча в окошке погасла, и теперь фасадную часть дома освещал только ближний свет фар его «Туарега». Яркий сноп искусственного света также выхватывал из темноты подступившие вплотную к дому колючие кусты креозотника и дикой малины, которые плавно шевелил ночной ветер, заставляя их отбрасывать пугающие тени.

Впрочем, ничего страшного или неожиданного не случилось. Дверь открылась и путешественникам показалась пожилая индейская пара из племени навахо. В резервации штата индейцев из других племен не было, по крайней мере, поблизости. Они пояснили обескураженному редактору, что почивший в прошлом году дед Фроста позволил им здесь жить и присматривать за жильём, пока не приедет его внук Дин, который так ни разу и не заглянул к нему за последние годы. Оба пожилых человека выглядели взволнованными и даже немного испуганными ночными гостями. Разговор с Дином и Мэттом вёл мужчина, поскольку старушка совсем не изъяснялась по-английски. Она лишь сердито шикала на престарелого мужа короткими обрывистыми фразами на незнакомом гостям индейском наречии.

«Это в двадцать первом-то веке», – подумал тогда Мэтт, а Дин уже сбегал в машину за генератором, пока он занимался созерцанием старых индейцев, любезно пригласивших компанию и Дина в его собственный дом.

Взмокший от перетаскивания в одиночку тяжелого генератора Дин вернулся вместе с Эмили. Она, наконец, осмелилась выйти из машины, но продолжала крутить головой во все стороны, словно опасаясь, что сейчас налетят стаи ужасных летучих мышей и непременно вопьются в её идеальную причёску. Мэтт вошел в дом последним и огляделся. Дом был отлично обустроен изнутри. Старые, но ещё не совсем выцветшие гобелены на стенах, вьющаяся полированная резьба на перилах и ограждении лестницы, ведущей на второй этаж, тщательно протёртая от пыли деревянная мебель и две широких тахты со сложенными шерстяными одеялами в изголовье. Внутри дом казался гораздо больше, чем снаружи. Особенно, если учесть, наличие подвального помещения. Прадед Фроста немало потрудился в начале прошлого века, создавая себе это уединенное жилище.

– Располагайтесь здесь, в гостиной, мы с женой пойдём наверх, – старый индеец, назвавшийся Хуком, окинул тяжелым взглядом всех троих новоприбывших, а затем, кряхтя, стал подниматься по лестнице вслед за женой.

Ему явно не понравился тарахтящий дизельный генератор Дина, установленный возле полусгнившего крыльца дома, и переноска с лампочкой, протянутая в гостиную. Тяжёлый подсвечник в его руке дрожал при каждом шаге по ступенькам, грозя выпасть и устроить пожар. Много ли нужно огня, чтобы поджечь старый деревянный дом?

– Ну что, будем отдыхать, ребята, – Дин Фрост показал парочке на большую тахту и, как только Мэтт с Эмили улеглись, вышел на крыльцо, чтобы заглушить генератор. Тьма мгновенно охватила дом, затопила целиком его пространство.

Эмили и Дин заснули почти мгновенно, а Мэтт долго ворочался и прислушивался. Наконец, и он под мерный храп приятеля и тоненькое посапывание подруги отправился в объятия Морфея. В прошлом году, Мэтт сильно болел. Тогда, во время болезни, его постоянно мучили кошмары, но они не шли ни в какое сравнение с теми одинаковыми сновидениями, которые трижды приснились ему за сегодняшнюю ночь. Отчётливые и содержащие всю гамму ощущений реальной жизни, они полностью захватили его сознание.

Мэтту снились Дин, Эмили и ещё какой-то незнакомый мужчина в серой кожаной куртке с желтыми полосками на рукавах.

Все трое выглядели абсолютно неподвижными на площадке возле горного домика, и были повернуты спиной к Мэтту, вышедшему из дома на крыльцо. Они словно встречали солнце, показавшее кусочек красноватого диска из-за перевала, внизу, по пути к дому редактора. Люди стояли, выстроившись в одну линию, держась за руки и не шевелясь. Эмили находилась между двумя мужчинами. Мэтт спустился с крыльца, чтобы поинтересоваться, почему они так странно себя ведут. Однако они никак не реагировали. Писателю пришлось обойти их спереди, чтобы привлечь к себе внимание. Сдавленный крик вырвался у него из груди, когда он увидел их лица. К несчастью, это были вовсе не лица, а оголённые черепа, на лицевой части которых кое-где удерживались кусочки плоти со сморщенной, посиневшей кожей. Кисти рук, которыми они связали себя в единую цепь, представляли собой ничуть не лучшее зрелище. Раздутые, гниющие пальцы с отвалившимися ногтями усилили панику Мэтта. Только волосы у кошмарной троицы были в полном порядке. Слова застряли у Мэтта в глотке, и он лишь хватал ртом воздух и усиленно бил себя в бок кулаком, чтобы почувствовать боль и проснуться. Но сон не желал его отпускать. А потом чудовища, не издав ни звука, схватили его своими цепкими, мерзкими руками. И так же беззвучно принялись тянуть его из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Их рты начали раскрываться, они сипели, мычали, силясь о чём-то рассказать, но никак могли – у них попросту не было языков.

Невероятным усилием Мэтт вырвался из их хватки и бросился к дому, рассчитывая найти там спасение. Правда, дальше крыльца его не пустила пожилая парочка индейцев – нынешние жильцы дома Фроста. Они стояли на пороге, хохотали над его испугом и грубо отталкивали перепуганного мужчину от дома. Мэтт удивился собственной слабости и невероятной силе дряхлых стариков. Потом его нагнали те, трое. Руки мертвецов вцепились в него в железной хватке, разрывая кожу, отрывая мышцы от костей и выдавливая глаза. Мэтт закричал и проснулся.

– Тише, перебудишь всех, крикуша, – сонная Эмили крепко обняла его, всем видом показывая, что вставать им ещё рано.

Небо за окнами только-только начало светлеть, предупреждая о скором восходе солнца.

Незаметно, Мэтт снова уснул, списав всё на побочные эффекты профессии, новые впечатления и вчерашнюю тяжелую дорогу. Он проснулся уже к завтраку, чувствуя себя разбитым и с больной головой. Эмили сидела, уткнувшись в ноутбук, а Дин о чём-то беседовал со стариком-индейцем. Вид у редактора был печальный и раздосадованный. Старуха тоже была здесь. Она уселась на пластиковый красный стул и прислушивалась к каждому слову мужа.

– Что-то случилось? – поинтересовался у друга Мэтт.

Старик замолк, а Дин обернулся к писателю и заговорил:

– Старого Гризли, тоже навахо, задрал медведь два дня назад, а может быть волки постарались. Чёрт их знает. Хук говорит, что рейнджеры из службы национального парка его смогли опознать по одежде и коричневым ботинкам. Мышцы ног, лицо и шея были почти полностью съедены, – пересказал редактор сведения, услышанные от Хука.

Последняя фраза заставила Мэтта покрыться липким холодным потом. А что если…?

– Старый Гризли носил серую куртку с желтыми лампасами? – спросил он, вспоминая свой ночной кошмар.

– Откуда ты знаешь? – поразился Дин. – Я ведь тебе этого не рассказывал. Мне самому только что Хук сообщил, во что был одет обнаруженный труп.

Мэтт только развёл руками, решив не пересказывать товарищу содержание ночного кошмара.

Жена старика после слов редактора гневно забормотала по-индейски, показывая пальцем в сторону Мэтта и Дина, вскочила со стула, и, схватив с полки на стене клетчатую сумку, торопливо вышла из дома. Наверное, собирать дикую малину, в изобилии растущую в округе. Или в крохотный городок у подножия горной гряды. Хотя до него было больше десяти миль.

– По обычаю племени навахо нельзя лишний раз говорить о покойном, пока его не предадут земле или огню. А Старый Гризли ещё в морге, – пояснил старик её недовольство. – Мне нужно идти, моя жена уже два раза блудила в кустарниках. Нужно приглядеть за ней.

Старик ушел за женой, а Эмили вопросительно посмотрела на приятелей. В гостиной было довольно прохладно. Она ещё не выбиралась из-под тёплого пледа, поместив у себя на коленях ноутбук. Разумеется, она услышала все новости от начала и до конца. А до этого, знала, что именно Старый Гризли был основной частью плана Фроста, которым редактор сманил Мэтта в далёкую поездку.

– Раз Гризли нам уже ничем не поможет, то придётся попросить Хука рассказать все местные легенды, – растерянно предположил Дин. – Я не вижу другого выхода.

Он устало опустился на край тахты и принялся с интересом рассматривать крупную многоножку, размером с ладонь, выползшую из щели рассохшегося плинтуса и шевелящую длинными усиками-антеннами. Многоножка остановилась и в свою очередь уставилась на редактора. Так показалось, Мэтту.

– Фу, какая мерзость! – взвизгнула Эмили, тут же забравшись с ногами на тахту.

– Она красивая, – безапелляционно заявил Дин. – Не смей её обижать.

– Пусть только сунется ко мне! – истерила девушка.

Их перепалка, обычно веселящая Мэтта, в этот раз показалась писателю неестественно натянутой и неподходящей к месту.

– Ребята, я думаю, нам нужно уехать отсюда. Немедленно. Мне приснился плохой сон, – чеканя слова, проговорил он, прекрасно осознавая, насколько бредово это звучит от него, написавшего сотни страшных историй.

– Ты с ума сошел, Мэтт, – со злостью в голосе забормотал Дин, не отрывая глаз от перебирающей конечностями твари. – Твои сны – это готовые сюжеты, так что, будь добр, садись за ноутбук и записывай, пока не забыл. После обеда Хук нам расскажет местные легенды. Тебя ждёт уйма работы. Никто никуда не поедет.

Мэтт беспомощно посмотрел на Эмили, ища поддержки. Но та была словно загипнотизирована многоножкой, на которую пялился Дин.

– Эмили… – позвал Мэтт.

– Чего тебе? – грубовато ответила девушка, всё так же не глядя на него. – Дин прав, чем быстрее выслушаем этого старикана, и чем быстрее ты сделаешь свою работу, тем быстрее мы окажемся дома. Мне тут не нравится.

Оба собеседника писателя вели себя определённо странно. Мэтту очень не понравилось, что они не смотрят ему в глаза, а пялятся на проклятую многоножку. Вдобавок, застывший в памяти ночной кошмар не давал ему покоя. Но что он может сделать? Машина принадлежит Дину, Эмили на стороне упрямого редактора. Конечно же, его просьбы будут для них лишь очередной страшной историей, которую он сочинил.

– У нас много топлива для генератора? – спросил Мэтт, пытаясь отвлечь внимание редактора от замершего членистоногого. В этот раз у него получилось.

– Литров сорок, наверное. В принципе, можно насобирать дров, от камина будет светло вечером. Я видел сухие деревья недалеко отсюда. Даже ехать не надо – четверть мили вниз – проветрюсь как раз. Пойду, прогуляюсь с двойной пользой.

– Может, я пойду с тобой? – спросил писатель. – Ты же слышал, дикие животные опасны.

– Нет, – упрямо сказал Дин и уверенно поднялся с тахты. – Мне надо побыть одному. Кое-что обдумать. У меня есть «Ремингтон», не волнуйся, я его с собой прихвачу. И топор, разумеется.

Редактор немного постоял, о чем-то раздумывая, бросил разочарованный взгляд на место, где прежде была многоножка, и вышел за дверь. Послышалось, как пискнула сигнализация, после чего он достал из машины ружьё и топор. Мэтт забрался под плед к Эмили, не зная, чем себя занять. Писать определённо не хотелось. Пока Хук и Дин не подбросили ему материала для работы, можно было поприставать к подруге и попробовать сбросить нервное напряжение. Угадав его желание, Эмили и сама проявила инициативу. То, что старики были неподалёку и могли в любой момент войти в гостиную, ещё больше распаляло возбуждение парочки. После получасового жаркого секса они задремали.

Их разбудил спустившийся вниз Хук. Старый индеец осуждающе посмотрел на Мэтта и Эмили и заявил, что уже три часа дня и пора обедать. Писатель крайне удивился тому, что уже прошла большая часть дня. Казалось, они только недавно сомкнули с девушкой глаза.

– Где молодой Фрост? – спросил старик Мэтта скрипучим голосом. Эмили он совершенно игнорировал.

– Он ушел за сухостоем ещё утром, – забеспокоился Мэтт. – Думаю, нужно сходить посмотреть, может, он там решил поспать или побродить по округе. За ним такое водится.

– Да. Сходи. А наши жены пока приготовят обед, – согласился Хук.

Навахо ненадолго вышел из гостиной в холодную кладовку, давая время гостям одеться, и вернулся, неся в руках плетёную сумку с запечённым мясом, укрытым широкими зелёными листьями, и щедро посыпанным сверху розовыми ягодами.

– Твоя жена сможет приготовить гарнир?

– Сможет, – буркнула Эмили, нехотя взяв у него провизию, однако польщённая тем, что старик назвал её женой Мэтта.

Она уже и так, и эдак, намекала партнёру на брак, но тот всё сводил в шутку и откладывал на потом очень важное для неё событие.

Перспектива готовить еду со старухой, с которой и словом перекинуться нельзя, отнюдь не радовала Эмили, но спорить она не стала. Раз им придётся прожить здесь несколько дней, то с местными индейцами лучше не ссориться.

– Иди, Мэтт. Побыстрее возвращайся вместе с Дином, – она чмокнула писателя в щёку и отправилась на кухню. Её утренняя агрессия исчезла без следа.

Продолжение следует...

Автор: Дмитрий Чепиков https://www.youtube.com/channel/UCAdK3TX0uygG4vBxMpR9-FA

«В гигантизме насекомых, членистоногих или животных, возникшем под воздействием радиации, нет ничего удивительного. К сожалению, этот процесс малоизучен и неуправляем. Он может возникнуть и дать максимальные результаты не через один десяток лет, а спустя неизвестное количество поколений. Наши учёные…»

— Скукотища… — Владимир нажал на пульте красную кнопку и выключил плазменную панель.

Познавательные программы канала «Дискавери» он стал включать при каждом приёме еды после того, как жена изо дня в день твердила ему о вреде просмотра телепередач во время обеда и ужина. Завтракал Владимир, как правило, в одиночестве и без нравоучений, поскольку жена нигде не работала и спала до обеда.

«Ну, так смотри хоть что-то полезное!» — смирилась с неизбежным жена на прошлых выходных, видя, что от уговоров толку никакого. С тех пор Владимир садился за стол перекусить, обязательно включив передачу про каких-нибудь ядовитых насекомых, прекрасно зная, что жена Елена испытывает по отношению к ним сильнейшее отвращение и панический ужас.

В такой момент он наслаждался её нервозностью и злыми взглядами, бросаемыми в его сторону. Нет, Владимир Арсентьев, которому на днях стукнуло сорок лет, не был плохим человеком. Человек, который работает в правлении фирмы, строящей детские дома, не может быть плохим по умолчанию.

По крайней мере, так считали все его друзья и знакомые. А жена… Она грозила ему скорым разводом и скандальным дележом нажитого имущества. Неделю назад, Елена объявила, что планирует выйти замуж за более молодого и весьма влиятельного директора строительной корпорации с громким названием «ГигантСтройтэк». Кто же знал, что в прошлом месяце, благодаря интригам в правлении фирмы, Владимира понизят в должности до рядового подрядчика. Когда Елена сообразила, что финансовые поступления и расходы на её прихоти в ближайшем будущем значительно сократятся, мужу начали стабильно доставаться упрёки, ссоры и беспочвенные скандалы. Впрочем, Владимир переносил всё это с героической стойкостью, принципиально помалкивая, что ещё больше бесило жену.

Сказать по правде, их брак стал умирать не неделю назад, вместе с профессиональным провалом Владимира. Совместная жизнь в последний год держалась на честном слове и двухэтажном коттедже, взятом в грабительскую ипотеку, не погашенную даже наполовину. Супруги даже спали в отдельных комнатах. Но по вечерам будних дней и на выходных, Елена старательно донимала мужа. Иногда Владимир просто мечтал придушить жену подушкой во сне. Господи, он столько раз делал это в своём воображении.

Поэтому, мужчина был чрезвычайно удивлён, испуган, но уж точно не огорчён, этим утром войдя в комнату жены и увидев её тело схваченным паукообразным существом огромного размера. Четыре чудовищные мохнатые лапы гигантского паука сдавили оторванное от пола и прижатое к стене женское тело. Оставшиеся четыре конечности невероятного хищника твёрдо опирались на пол, устланный дорогущим персидским ковром, купленным в прошлом месяце. То, что жена уже была мертва, Владимир понял сразу. В шею Елены вонзились мощные серые хелицеры, пробив кожу и мышцы. В некоторых местах трубки хелицер были частично прозрачными. Сквозь их хитиновые стенки отлично просматривалось, как в тело жертвы импульсами вкачивается жёлто-зелёная жидкость.

«Пищеварительные соки впрыскивает», — вяло подумал ошеломлённый мужчина, вспомнив недавно просмотренную передачу о жизни пауков.

Он так и стоял в проёме двери, бессмысленно наблюдая не укладывающуюся в сознании картину. Худое, полуобнажённое тело несчастной жены потеряло естественный цвет кожи и теперь приобрело бледно-зеленоватый оттенок. Само существо, похожее на паука, размером с крупную собаку, никак не вписывалось в скромные биологические познания опешившего мужа. Поначалу монстр не заметил наблюдавшего за ним человека. Слишком уж тихо тот себя вёл. Затем паук громко затрещал, уловив дополнительными глазами застывшего на пороге комнаты мужчину. Звучание, похожее на трещотку, привело в чувство Владимира. Он швырнул в паука, оказавшуюся под рукой, табуретку и захлопнул дверь.

Первым делом он ринулся к сейфу с ружьем, но, передумав, бросился к стационарному телефону. Мобильный телефон, он, как назло, оставил на веранде, когда утром выходил подтягиваться на собственноручно изготовленном турнике во дворе. В полиции на настойчивый вызов никто не отвечал, и он стал набирать «скорую помощь».

«Все операторы заняты. Приносим свои извинения. Перезвоните, когда линия освободится», — безразлично отвечал ему голос автоответчика.

— Да, что за хрень творится?! — заорал он, в ужасе, отбросив трубку в сторону.

«Ну, теперь уж точно к сейфу за оружием!» — глухое скрежетание, доносившееся из открытой веранды, поторапливало его.

Цифровой замок оружейного сейфа нарочито долго не желал открываться. Прислушиваясь к малейшим звукам из запертой комнаты и двора, Владимир взмок от напряжения. Происходящее не вписывалось в его понимание и сводило с ума. А ведь он был не робкого десятка.

На улице отчётливо и угрожающе ненадолго взвыла полицейская сирена, раздалось несколько выстрелов, а затем последовали звуки глухих ударов и знакомый треск. Грохот, нечеловеческий крик, смешанный с болью, и снова оглушительные хлопки выстрелов.

Под этот сопроводительный впечатляющий аккомпанемент долгожданное ружье «Beretta 686» с вертикальными стволами оказалось извлечено трясущимися руками из сейфа и тут же заряжено. Владимир быстро надел патронташ, наполовину забитый патронами двенадцатого калибра с картечью, и помчался к комнате Елены. Как бы он к ней не относился, а позволить этой мерзости сидеть на её теле и спокойно переваривать в желеобразную массу, не мог себе позволить.

Ворвавшись за дверь, Владимир увидел, что комната жены пуста. Нет ни чудовища, ни тела убитой им Елены. Только усилившийся ветер, хлопающий распахнутой оконной створкой, да смятая постель с быстро сохнущими пятнами крови и смрад, оставшийся от монстра, свидетельствовали, что Владимиру всё не померещилось. Осторожный обыск комнаты результатов тоже не дал. Владимир запер окно, жалея, что заказал в свой дом пластиковые окна такого большого размера. Как рекомендовал застройщик: «Чтобы в доме было больше света». Сейчас, куда больше бы пригодились узкие бойницы, в которые не смог бы протиснуться гигантский плотоядный паук.

После проверки всех окон в доме, мужчина ещё раз попытался позвонить в полицию. С тем же нулевым результатом. Потом включил плазменный телевизор и пощёлкал каналами. Ничего особенного. Всё как обычно – реклама, мультфильмы, концерты, утренние новости. Выключил и со злостью швырнул пульт в стену. От удара хрупкий пластик разлетелся на мелкие кусочки. Затем Владимир решил позвонить знакомым. С друзьями он давно не общался из-за скандалов с женой. Не хотел афишировать личные неурядицы. В итоге, смог дозвониться только до своего водителя, Андрея.

— А вы что, ещё в Гомеле, Владимир Семёнович? — судя по тому, что Сергей перекрикивал шум ревущего двигателя, он был в дороге и гнал с приличной скоростью.

— Нет… Я у себя, в загородном доме, — растерянно ответил Владимир. — Тут дело такое. Только ты не думай, что я крышей поехал. Ленку сожрала какая-то тварь, прямо у неё в комнате. И тело утащила. В полицию, да вообще никуда, не могу дозвониться!

В трубке немного помолчали. Звонивший уже было подумал, что водитель отключился, но тут снова раздался голос Андрея, пробивавшийся сквозь шум:

— Я вам ничем не помогу. Включите местный ТВ-канал или радио «Гомель FM». Там все инструкции. По общим новостям, на федеральных каналах, ничего не увидите. Разве, что в сети уже что-то появилось. Всё, извините, я за рулём нахожусь, вывожу семью в безопасное место. Удачи вам.

Минут пять Владимир вспоминал, как включить настенную панель без разбитого в осколки пульта. Ружья из рук он не выпускал. Наконец, ему это удалось. По местному телеканалу передавали, гоняя по кругу один и тот же двухминутный экстренный выпуск новостей следующего содержания:

«Вниманию жителей Гомеля и области. Просьба срочно покинуть свои дома и выехать в направлении границы с Россией. Территория Белоруссии, а также части Украины, в двухсоткилометровой полосе от Чернобыльской зоны отчуждения, подверглась атаке опасных гигантских насекомых и пауков, неизвестных для науки видов. Характер и причина этого аномального явления пока неизвестны. Всем, кто не успел покинуть зону распространения биологической опасности, рекомендуется закрыть доступ в свои дома, не выходить на улицу и ожидать помощи».

— Вот бляха! — выругался Владимир и пошёл ещё раз проверять окна. Выглянул осторожно во двор из окна мансарды второго этажа. Во дворе и у соседей вроде всё спокойно. За двухметровым забором, огораживающим его участок, слышался скрежет и приглушенный топот. Где-то высоко в небе гудел самолёт, оставляя за собой длинный инверсионный след. Ни криков, ни выстрелов больше не было слышно. На улице ни единой души, ни одной едущей машины. Всего загородного посёлка — шестнадцать элитных домов, половина которых достраивается и ещё без хозяев.

«До трассы на Минск и Брянск чуть меньше километра. Интересно, что там сейчас происходит», — беспокойно подумал Владимир, снова запирая окно.

Он достал бутылку ледяной «Стеллы Артуа» из холодильника и снова вернулся к окну, наблюдать за большей частью забора со стороны улицы. О подходах к дому с задней части двора старался не думать. За всем уследить было невозможно.

С горечью Владимир подумал, что у него нет ни друзей, ни близких родственников, которых следует спасать или кто может прибыть к нему на помощь, либо, на худой конец, поинтересоваться по телефону, жив ли он вообще.

Мужчина перевёл взгляд на гараж, где стоял новенький внедорожник «Джип Гранд Чероки». До него — метров двадцать по опасному открытому пространству. Да, и куда ему ехать? Неизвестно, что творится там, на дорогах. Даже пытаться не хочется. Нет, он будет держать оборону в собственном доме и ждать помощи от сил правопорядка.

Раздался режущий слух скрежет по металлическому забору, и над его зубчатой кромкой показалась омерзительная длинная головогрудь, а затем и пара толстых серых конечностей, которые уцепились за верхушку забора. Насекомое высунулось наполовину над забором, водя усиками-антеннами в поиске добычи. Оно не было похожим на ту тварь, с которой Владимир столкнулся в комнате жены. Скорее оно напоминало помесь таракана с пауком. Когда из-за забора приподнялось ещё и жало, как у скорпиона, мужчина меланхолично добавил в список мутаций ещё один вид.

Владимир распахнул окно и, прижав приклад ружья к плечу, тщательно прицелился.

— Я тебе покажу, падла, как ко мне в дом лезть! — со злостью выкрикнул он, старательно целясь.

В прошлом году на городском конкурсе по стрельбе он взял четвёртое место. Впрочем, за этот выстрел ему непременно должны были вручить первый приз на подиуме лучших стрелков из охотничьего оружия. Выстрел в помещении оглушил стреляющего мужчину. Истошно завопила сигнализация «Чероки» в гараже. Меткий заряд картечи в клочья разнёс голову насекомого-мутанта, почти перевалившегося через высокий забор. Вдобавок, оторвал одну переднюю конечность. Обезглавленное насекомое, судорожно дергающее уцелевшими частями тела, мешком перевалилось через забор и с хлюпаньем упало во двор. Там конвульсии подстреленной твари продолжались ещё некоторое время.

— Ага! Получил, мать твою! — орал Владимир от избытка победных чувств.

Он ещё раз выстрелил в уже затихшее насекомое. Открыл ещё одну бутылку пива, пересчитал патроны в патронташе. Сбегал за коробкой с оставшимися боеприпасами к «Беретте». Двадцать девять патронов с картечью и восемнадцать с крупной дробью. Распихал по карманам то, что не влезло в патронташ. Не так уж много, если пауки полезут кучей. Хотя, если полезут кучей, он всё равно не успеет перезарядить и всех перестрелять. Подумав, мужчина добавил к своему арсеналу длинный охотничий нож из серванта. Для себя. Он с содроганием подумал о том, что могла испытывать его жена, когда её терзал паук. Нет, такой смерти никто не заслуживает. Мужчина вспомнил, что в багажнике его автомобиля была ещё целая коробка с патронами двенадцатого калибра. С большой осторожностью, воспользовавшись тем, что во дворе нет никакого движения, он отправился в гараж. «Беретту» из рук Владимир не выпускал. Он выбрался на веранду и двинулся к гаражу.

Пока Владимир был занят стратегическими размышлениями и прикидывал, что ещё в доме можно использовать в качестве оружия, двустворчатые железные ворота его владений с оглушительным грохотом протаранил облепленный пауками серебристый внедорожник. Паря горячим антифризом из разбитого радиатора, машина остановилась, не докатив до крыльца веранды всего пару метров, застигнув Владимира на полдороги к гаражу.

Времени раздумывать не оставалось. С такого расстояния промахнуться было сложно. Залп картечи сразу из двух стволов смёл с крыши трёх пауков. Точнее, двух пауков и одного гигантского таракана. Оценив обстановку и в спешке перезарядив ружьё, Владимир хладнокровно отметил, что водитель машины мёртв. Его тело, вцепившееся руками в руль, не имело головы. Человеческий силуэт на переднем пассажирском сидении нелепо и ритмично дёргал руками. Через секунду Владимир понял причину этого. Два паука, или нечто подобное, устроили пир внутри автомобиля, вцепившись в пассажира, сидевшего рядом с водителем. Очевидно, они протиснулись внутрь через открытый люк в потолке. Лобовое стекло изнутри вмиг залило брызнувшей кровью. Значит, этот человек теперь тоже не жилец. Ещё два отвратительных монстра, которые свалились с крыши при резком торможении внедорожника, угрожающе вздыбились, приподняв передние конечности и демонстрируя стрелку хищные жвала.

Владимир не желал вступать с ними в схватку. Он уже собрался ретироваться обратно в дом, когда из открывшейся задней левой двери разбитого внедорожника вывалилась темноволосая девушка, сцепившаяся в смертельной схватке с громадным насекомым. Оба свалившихся паука одновременно двинулись из-за покореженного автомобиля, собираясь присоединиться к своему товарищу и полакомиться человечиной. У Владимира выбор был небольшой: два патрона в стволах на три паука или безопасное бегство в дом и предоставление спокойного пиршества монстрам…

Удар прикладом пришелся монстру в неожиданно мягкое подбрюшье. Паук возмущённо затрещал, съёжился и откатился прочь от всхлипывающей девушки. Ухнул выстрел, потом второй. Длинные кляксы зеленоватой паучьей лимфы расплескались по недавно подстриженному ровному газону. Еще две твари присоединились к первой, убитой из окна.

— Скорее в дом! — Владимир протянул руку, помогая незнакомке встать. Однако перепуганная девушка лежала, замерев от страха. В глазах её застыл сковывающий ужас. Кроме разорванной одежды на ней внешних повреждений не было.

— Ну, давай же! Пошли! — ещё раз крикнул мужчина, рывком поднимая её с газона.

Он совсем забыл про паука, который оставался в машине. Сильный удар в бок повалил его на траву. Правую щёку что-то нестерпимо больно резануло. Сильные конечности схватили его, как только он упал, и нестерпимо начали сжимать. Разряженное ружье валялось метрах в двух от человека, придавленного огромным пауком. Руки Владимира оказались прижаты к телу.

«Надеюсь, хоть девчонка убежит», — мелькнула у него мысль. Он уже чувствовал, как паук сжимает его так, что невозможно дышать. Несколько раз удалось увернуться от жвал, щёлкающих у самого лица. Порезанная о жёсткий хитин щека горела огнём.

Внезапно тиски смертельных объятий ослабли. Паук сполз с мужчины, яростно треща, и сбежал через проём разбитых ворот, оставляя за собой склизкий желтый след. Теперь уже девушка помогала подняться Владимиру. Подобранным с травы ножом хозяина дома она ширнула несколько раз в тело монстра и тот оставил жертву.

— Впервые по назначению ножик использовали, кроме нарезки колбасы и сыра на охоте, — попытался пошутить Владимир, когда они спрятались в доме, прихватив выпавшее ружье.

— Угу, — буркнула девушка, пребывая в своих мыслях

— Тебя как зовут? — поинтересовался Владимир у своей неожиданной гостьи.

— Таня, — ответила она, усевшись на диван в зале.

— Как ты тут оказалась? Ты в курсе, что в городе происходит? И вообще вокруг? — засыпал он девушку вопросами, после того как принес ей кусок карбонада и бутылку пива из холодильника.

Девушка разговорилась только после того, как немного заела стресс и выпила несколько глотков пива. По её словам выходило, что ЧП в городе объявили ещё ранним утром. Тогда-то за девушкой и заехали её знакомые из обслуживающего персонала военной базы и попытались вывезти из поселка. По новостям и по нескольким коротким фразам друзей у Тани сложилась картинка, что из эпицентра Чернобыльской зоны отчуждения в одночасье хлынуло множество гигантских насекомых. Они словно взорвали землю, буквально выкапываясь под ногами у людей. Почему это произошло резко и в таком количестве, никто не знает. Несколько воинских частей, поднятых по тревоге в Белоруссии и Украине, и даже прибывшие на помощь пограничным странам российские подразделения, не смогли сдержать накатывающие волны агрессивных тварей. Их словно затопило море из десятков тысяч невиданных монстров. Стрелковое оружие против столь многочисленного врага не дало значительного перевеса.

Правда где-то, опять же по слухам, успешно использовали огнемёты и нервно-паралитический газ. Вблизи населенных пунктов военные не решились на применение тяжелой артиллерии и авиации. Там оставались сотни выживших, укрывшихся в своих домах.

Обо всем этом Таня узнала от своих друзей, которые неудачно попытались её спасти. Вспомнив о них, девушка заплакала. Выяснилось, что она сирота, и эти друзья — все, кто у неё был. То, что они лежат мёртвыми в разбитой машине буквально в нескольких шагах, за железной дверью коттеджа Владимира Арсентьева, было для неё полным кошмаром…

Владимир обнял её, чтоб хоть как-то успокоить. Он не знал, какие слова утешения подобрать и просто предложил ей немного поспать на диване под его охраной. Перед этим, показал, как нужно заряжать ружье и нажимать на курок. Без настоящей стрельбы. Патроны следовало экономить.

Глядя, как девушка тихо посапывает на диване, он почувствовал к ней приятную симпатию и даже легкое влечение. Потом вспомнил о погибшей жене, отошел от Тани и вернулся дежурить у окна.

«Надо обязательно помочь ей выбраться из этой передряги. Должен же я что-то сделать в своей жизни настоящее», — мелькнуло у него в голове. Он задумчиво посмотрел на обручальное кольцо на своем пальце.

В шкафчике ванной комнаты Владимир нашёл перекись водорода и обработал порезанную щёку. Ойкнул, когда перекись зашипела и запенилась на его лице. С минуту он рассматривал свою небритую физиономию в зеркале.

«Останется надолго шрам, — подумал Владимир, — если выживем. И хорошо ещё, если лапы у этих тварей не переносят никакой заразы. Надо ещё машину из гаража выгнать и подготовить к отъезду».

Но его идею опередили. Едва слышный перестук чьих-то лап по железной крыше дома и куда более громкие настойчивые удары в одно из окон второго этажа, известили о прибытии непрошенных гостей. Конечно же, стеклопакеты долго не выдержат. Пришлось быстро запереть двери во все комнаты на обоих этажах и, вдобавок, следить ещё и за лестницей. Хорошо знакомый треск раздался с заднего двора, затем стук в окна второго этажа усилился, пока не начали лопаться тройные стеклопакеты. Владимир дёрнул за плечо свою гостью.

— Таня, вставай!

— Что такое? — девушка смотрела на него ничего не понимающим взглядом. Она силилась сообразить, где она находится и что происходит. Потом вспомнила и помрачнела.

— Пауки лезут сюда, надо бежать! Или можешь попробовать с ними договориться, — попытался блеснуть сарказмом Владимир и отметил про себя, что заспанная Таня выглядит ещё привлекательнее.

— Где лезут? Ой, чёрт, что делать? – девушка вскочила с дивана и схватила нож, выпавший из руки, когда она уснула.

— К машине пробиваться надо. У нас гости в комнате жены. Дверь там крепкая, но если они пожалуют и на первый этаж, то можем не отбиться.

— Куда поедем? — Таня окончательно проснулась и готова была действовать. Измученный сегодняшними событиями, Владимир чувствовал себя мерзко. К тому же, его начало знобить, то ли от переутомления, накопившегося за сумасшедший день, то ли на порезе и вправду была какая-то инфекция.

— Вы не очень выглядите! — сочувственно протянула девушка, оценив внешний вид хозяина дома.

— Давай на «ты»! Ничего, всё нормально. Сейчас хватай вон тот рюкзак и складывай в него всё, что найдешь съестного на кухне. Потом как можно быстрее бежим до гаража, валим тварей по пути. У двери гаража я отдаю тебе ружье и открываю замок, он там солидный, мне нужны будут обе руки. Сэкономил, блин, на электрической двери гаража. Ты меня прикрываешь. Потом, садимся в машину и даём дёру на трассу в сторону Брянска! Вот такой план!

— В идеале, — добавил он, подумав.

— Ой, а вы… Ты женат! Где ваша супруга? — спросила Таня, заметив обручальное кольцо у Владимира на безымянном пальце.

— Я не успел помочь ей.

— Извините, то есть извини.

— Ничего. Давай быстрее.

Пока Таня набивала рюкзак продуктами на кухне, Владимиру пришлось потратить два драгоценных патрона на наглого таракана, проломившего деревянную дверь в одной из верхних комнат.

— Всё, хватит! — он потянул девушку за руку.

Они выбежали во двор, стараясь не смотреть на погибших у машины, и рванули что было сил к гаражу. Выстрел! Ещё один! От перегородившего дорогу насекомого, отлетела половина лап вместе с частью хитинового панциря. Но оно успело угрожающе затрещать, подавая сигнал своим собратьям, перед тем, как умереть. На скате крыши и со стороны сада Владимир заметил множество быстро передвигающихся пауков и еще каких-то новых монстров, прежде им невиданных, напоминавших мокриц. На бегу он перезарядил ружье и отдал Тане. Таня тяжело дышала, таща на себе добросовестно набитый продуктами рюкзак. В одной руке она ещё несла пятилитровую баклажку минеральной воды. Запасливая девчонка.

— Быстрее открывай! — взвизгнула она, увидев тёмное, шевелящееся скопление над телом человека неподалёку от сбитых внедорожником ворот.

На удивление замок поддался легко и быстро. Обычно Владимир с ним возился пару минут, ругаясь и обещая самому себе заменить его в следующий раз на что-то более современное. В этот раз повезло. Он помог снять рюкзак девушки и бросил его на заднее сиденье «Чероки». Пока Таня усаживалась спереди, мужчина поспешил на место водителя. Топот сотен конечностей, доносившийся отовсюду, подгонял его.

Владимир открыл водительскую дверь и… его ноги подломились. Он сполз на холодный бетонный пол рядом с внедорожником, держась за дверцу. Яд, хоть и в небольшом количестве попавший в организм, лишил его сил.

Им обоим повезло, что Таня мгновенно поняла ситуацию и, надрываясь под весом девяностокилограммового мужчины, сумела затащить его на заднее сидение. Сама уселась за руль и пулей вылетела из гаража, задавив при этом парочку не успевших убраться с дороги пауков.

— Я говорить могу, — порадовал её слабым голосом Владимир, когда машина неслась по дорогам поселка, объезжая опрокинутые автомобили и скопления плотоядных насекомых.

— Молодец. Береги силы. Поспи и не переживай. Я хорошо вожу, — успокоила его девушка.

Остаток дня девушка провела за рулем, не сводя глаз с навигационной карты головного устройства внедорожника, она петляла по дорогам, забитыми машинами и снующими туда-сюда мутантами. Благо, топливный бак был залит «под завязку» и в багажнике было четыре канистры с бензином.

Тяжелый внедорожник легко давил одиночных обнаглевших насекомых, возникающих на пути. Один раз, в надвигающихся сумерках и в паре сотен метров от их автомобиля, она видела нечто похожее на гигантскую сороконожку. Только размером с фуру, если не крупнее. На спине этого чудовища она успела разглядеть с десяток тараканов, расположившихся рядами и спрыгнувших вниз при виде фар внедорожника. Покорёженных машин, покрытых паутиной, Тане и Владимиру попалось по пути бессчетное количество, впрочем, как и трупов людей. Пауки не поедали их, а делали из мертвецов подобие консервов, накачивая пищеварительной жидкостью и оставляя про запас. Впрочем, некоторые из «законсервированных» трупов, служили своеобразными инкубаторами. Вырываясь из тел погибших, небольшие паразиты, размером с крысу, моментально разбегались по округе.

Разумеется, помочь этим людям было уже нельзя…

Ранним утром, когда небо уже начало светлеть, они подъехали к позициям военных в четырех сотнях километров от загородного дома Владимира. Им удалось, потратив немало времени, проехать по лабиринту загроможденных дорог, навстречу к спасению.

Многочисленные груды насекомых, сожженных огнеметами и расстрелянных артиллерией, произвели на обоих незабываемое впечатление.

— Помогите ему, он ранен! — закричала Таня подбежавшим к машине военным.

— Медиков, быстро сюда! — пожилой рослый офицер в полевой форме подозвал двух вооруженных солдат, которые помогли вытащить из машины потерявшего сознание Владимира.

— Девушка, вам тоже надо врачу показаться. Успокоительное лекарство уколоть, — уговаривала медсестра Таню, сопровождающую носилки с Владимиром.

— Только я с ним побуду, можно? — спросила Таня, собираясь последовать за раненым, которого внесли в большую медицинскую палатку с красным крестом.

После недолгих споров ей разрешили. Заодно и сообщили, что лавина чудовищ остановлена и отброшена обратно к очагу возникновения совместными усилиями подразделений армий трёх пограничных стран. С некоторыми, особо крупными тварями, пришлось немало повозиться даже тяжелой боевой технике.

— Много погибло людей? — спросила Таня у доктора, когда ей объявили, что жизнь спасшего её человека вне опасности и Владимиру теперь нужно только хорошо отоспаться.

— Много. Пока невозможно сосчитать. Узнаете из новостей. А пока я вам настоятельно рекомендую отдохнуть. Вам с вашим другом придётся побыть здесь некоторое время, — лысый пожилой доктор, с покрасневшими от усталости глазами, был не слишком разговорчив. Он поспешил к другим пациентам.

Поудобнее устроившись рядом с Владимиром, Таня уснула. Теперь он был её единственным другом, а может быть, и более значимым в её жизни человеком…

Автор: Дмитрий Чепиков https://www.youtube.com/channel/UCAdK3TX0uygG4vBxMpR9-FA