Aleks753

Мы с Митькой стояли у двери супермаркета, и я задумчиво сверлил глазами объявление «С животными вход запрещён!». С одной стороны, оставить Митьку на улице было совершенно невозможно, с другой стороны, выслушивать вопли охранника и продавщиц мне совершенно не хотелось. Можно было спрятать Митьку из-за его небольших габаритов, но он панически боялся, когда его прятали под одежду, и потом несколько дней дулся на меня, свернувшись калачиком на своём лежбище, отказываясь со мной разговаривать. Соседи тихо ненавидели его и меня за одно. Один раз я слышал, как старуха с третьего этажа говорила пенсионеру с четвёртого: «Ишь, больной этот, ошейник на него повязал! Захочет Боженька наказать, разум отнимет!» Но я любил Митьку, кривого и со свалявшейся от времени шерстью. Он был для меня родным. Часто, после долгих прогулок, я опасался, что он заболеет и закапывал ему пипеткой в рот специальную микстуру, которую он терпеть не мог. Мне приходилось подолгу сжимать его пасть, что бы лекарство попало внутрь.
Вспоминая все эти сентиментальности, я снял с себя толстовку, взял поводок в одну руку, прижав согнутой в локте другой рукой тёплый комочек к ноге, и перекинул толстовку через руку так, чтобы Митьке было видно хоть чуть-чуть. Никаких посторонних звуков от него я не боялся, он мог только начать шумно возиться. Я толкнул ногой дверь, и мы вошли в магазин. Время было уже позднее, и покупателей было мало. Пытаясь не привлекать к себе внимание, мы осторожно углубились внутрь супермаркета. Некоторые посетители, которые попадались нам навстречу, удостаивали нас взглядом, который мог бы быть чуть менее продолжительным. Когда я увидел своё отражение в большом зеркале, то понял насколько комично я выгляжу - испуганный очкарик, который прижимает к груди одной рукой скомканную ткань, а другой - пустую железную корзинку. Посмотрев на Митьку, я с удовлетворением отметил, что с ним всё в порядке и отметил про себя: «хорошо быть маленьким». Корзинка быстро приобрела вес небольшого батона «докторской», двух булок и пачки кефира. Я пошёл к кассе и думал, что даже если кассир заметит у меня под толстовкой «неоплаченный товар», то сильного шума поднимать не будет и отпустит мне продукты.
Вдруг Митька увидел яркую женщину в белых красивых туфлях. Электрический свет отражался от пуговиц на её короткой куртке и слепил глаза, окутывая всё вокруг осенним туманом. Я стоял и смотрел на женщину, пока не понял, что почти ничего не осталось от первого снега на улицах. Пока не понял, что кто-то перевёл стрелки часов назад. И я, то ли отставая за всеми, то ли опережая их, спешил и опаздывал непонятно куда и ошалело рассматривал небо, раскрашенное карандашами. Оно было заштриховано неровно, так мог бы рисовать ребёнок, который, зажав связку цветных карандашей в кулаке, старательно красит чистый листок. Смотрел на женщину, пока не понял, что рекламные транспаранты на фоне разноцветного неба смотрятся совершенно дико, они большие, с ровными чёткими контурами, внутри их буквы сплетены с цифрами клубком осьминогов, с двигающимися влажными хвостиками.
Внезапно мне стало трудно стоять, ноги напрасно искали на кафельном полу магазина холодную и грязную зыбь, дыхание сбивалось, привыкая к жёсткому тёплому воздуху магазина, а одёжда тяготила, немыслимо тяготила воспоминаниями о пустынных проспектах. Снег стаял, обнажив мои тревоги и отрешённую задумчивость. Это когда в голове много-много всяких картинок, скульптур и не хочется говорить ни с кем, потому что у них другие мысли. Стоял и смотрел на женщину, пока не понял, что у них настоящие, живые, переживающие, может влюблённые в нечто и жизнерадостные шарики в головах. Мою же голову заполняют жёлтые, тусклые капли жира в желатиновой оболочке. Стоял и смотрел на женщину, пока не вспомнил, что не так давно на литературных чтениях мне подарили две книжки. Селби и словарь русского мата, точнее, лексические и фразеологические выражения слова «хуй», и как я, растроганный этим, начал лепетать, какая это замечательная книжка, и как я давно её хотел, что видимся мы не последний раз и, может, в следующий раз мне вручат лексические трактовки слова «пизда».
Вспомнив это всё, я понял, что совсем забыл про Митьку, который занервничал и стал пытаться высунуться наружу. Этого я и боялся. Громко шипя на него и повторяя: «Митька, сучонок, лежать, лежать я сказал, нельзя здесь!», опасаясь, что его может вырвать, как в прошлый раз, мне на штаны, я попытался сжать его двумя пальцами. Но он совершенно меня не слушал, карабкаясь вперёд с невероятной скоростью, он выпутался из моих нетвёрдых объятий и высунулся наполовину из-под толстовки. Этого оказалось достаточно, чтобы чересчур внимательный мальчуган потянул своего папу за рукав и с удивлением спросил: «А зачем дядя к письке шнурок привязал?» Эта фраза подействовала отрезвляюще на Митьку, он моментально съёжился, только было поздно. Папа внимательного мальчугана надвигался на нас с приличной скоростью, и спасаться бегством было поздно. Молния вошла в меня куда-то пониже подбородка, а вышла через затылок, которым я сильно ударился об пол. Краем глаза я успел увидеть, как ко мне бегут две продавщицы и охранник, и что Митька притворился мёртвым и повис на штанине, блестя своими шипами на маленьком кожаном ошейнике.

В рапорте командира 2-го пехотного корпуса генерала Багговута о Бородинском сражении есть такие строки:

«Неприятель, видя и в сем случае неудачу своего предприятия, решил, наконец, сделать решительный удар на наш левый фланг, устроив сильную колонну из пехоты, поставив по флангам кавалерию, с приметной быстротой бросился на нашу батарею, командуемую штабс-капитаном Лесковым, и уже кавалерия его на половине горы очутилась, и еще бы один шаг, как пушки наши послужили неприятелю трофеями, но храбрый полковник Пышницкий с Кременчужским пехотным полком с примерной неустрашимостью бросился со штыками на неприятеля, подавая личной храбростью пример подчиненным, и в одну минуту неприятель был согнан с батарей, и дерзость его столько наказана штыками русских, что гора сия и была усеяна трупами неприятеля, а остальные спасались бегством…»

Кто же он такой, этот храбрый полковник?

Под началом Суворова

Бельский дворянин Дмитрий Ильич Пышницкий родился 6 ноября 1764 года и с одиннадцати лет стал служить сержантом в Апшеронском пехотном полку, пройдя с ним за четверть века через несколько войн и походов.

Воевал в Польше, где после раздела ее территории между европейскими государствами полк был оставлен Екатериной II для поддержания порядка и из боязни усиления австрийского влияния. Был ранен. Получил должность батальонного адъютанта и первый офицерский чин, став прапорщиком, а в первый день 1786 года был произведен в поручики.

Новые чины и звания ему давали исключительно за заслуги в боях. В 1788–1791 годах Дмитрий Пышницкий участвовал в войне с турками под командованием Суворова. 5 августа 1788 года у Табора наши посты подверглись нападению 7000 татар, и из Табора был выслан гренадерский батальон, в рядах которого находился Пышницкий. Отбив неприятеля и, преследуя его, батальон посеял панику среди турок. За этот бой молодой офицер получил монаршее благоволение (т.е. благодарность). В следующем году он отличился в бою при Бырладе во время атаки 10000 турок на небольшое каре русских, за что был произведен в капитаны. В апреле того же года участвовал у Галаца в трехчасовой штыковой атаке турецкой батареи и снова был ранен.

Вскоре ему пришлось вернуться вместе с Апшеронским полком в Польшу, где в 1792 и 1794 годах он под началом Суворова отважно воевал против повстанцев Тадеуша Костюшко и получил майорское звание.

В 1799 году он в последний раз участвовал в боевых действиях вместе с великим Суворовым — в его Итальянском походе против наполеоновских войск — в составе Низовского пехотного полка в корпусе генерала Розенберга. Майор Пышницкий был в боях при Леко, Мурени, форте Серравале, с 15 по 28 июня держал цепь аванпостов y перевала СенБернар. 17 июля он получил производство в подполковники и участвовал в сражении при Нови. Выступив в составе дивизии генерала Повало-Швейковского в Швейцарию, Пышницкий участвовал в атаке перевала Сен-Готард, где его полку пришлось взбираться на отвесные кручи. Именно этот эпизод запечатлен на знаменитой картине Сурикова «Переход Суворова через Альпы».

Ему неизвестно слово «трус»

По возвращении в Россию опытный и заслуженный офицер Дмитрий Пышницкий был назначен в январе 1800 года командиром Низовского мушкетерского полка, а в октябре того же года пожалован в полковники. В кампании против Наполеона в 1806–1807 годах его полк, находясь в корпусе Беннигсена, стоял в Галиции, а затем в Пруссии, был в резерве в сражениях при Пултуске, Гейльсберге и Фридланде.

Самый значимый период военной службы Пышницкого начался в сентябре 1806 года, когда по поручению военного министра он сформировал в Ржеве, Зубцове и Волоколамске Кременчугский мушкетерский полк и стал его шефом. Боевое крещение полк получил в войне 1808–1809 годов со шведами в Финляндии. Пышницкий участвовал с ним во взятии городов Ловизы, Борго, Гельсингфорса и за отличие в этих боях был награжден Золотой шпагой с надписью «За храбрость». После взятия Свеаборга Пышницкий со своим полком отплыл на захваченных у шведов гребных судах в порт Або, забирая по пути лоцманов и обезоруживая жителей на островах. Шведы атаковали русскую флотилию между островами Рунсало и Хирвисало. Основной их удар пришелся на наш левый фланг, которым командовал Пышницкий. Бой длился весь день, и ночью шведы отступили. В августе наш земляк командовал Кременчугским полком в морском сражении у Зунсало, где, несмотря на двойной перевес сил у шведов, держался весь день, хотя в нашей флотилии, расстрелявшей все заряды, из 24 судов неповрежденными осталось только пять. Затем он высадился с полком на Аландские острова, откуда двинулся в Улеаборг, а по заключении мира вернулся в Россию.

Вечером ранен, утром в строю

К началу Отечественной войны 1812 года Кременчугский пехотный полк входил в составе 1-й бригады 4-й пехотной дивизии принца Евгения Вюртембергского во 2-й пехотный корпус 1-й Западной армии Барклая де Толли. Отступая вместе с армией от западной границы, полк участвовал в Смоленском сражении, где Пышницкий получил контузию в живот картечью, но остался в строю.

В генеральном Бородинском сражении Дмитрий Ильич командовал бригадой из Кременчугского и Минского полков и лично повел кременчугцев в штыковую атаку на поляков Понятовского, штурмовавших Утицкий редут, о чем было рассказано выше.

В Тарутинском сражении Пышницкий получил во временное командование 4-ю пехотную дивизию, но так блестяще ею управлял, что был произведен в генерал-майоры и возглавил эту дивизию на постоянной основе.

3 июня 1813 года, уже находясь со своей дивизией в Заграничном походе русской армии, он был удостоен ордена Св. Георгия 3го класса (№ 301) «в награду за отличную храбрость и мужество, оказанные в сражении против французских войск 4–6 ноября 1812 года под Красным».

В Заграничном походе Пышницкий участвовал почти во всех главных сражениях с французами, находясь на переднем крае. 2 мая 1813 года под Люценом, занимая деревню Эйсдорф, во время атаки он был ранен пулей в правую руку и два раза контужен. Еще не оправившись от ран, Дмитрий Ильич вел 4ю дивизию в сражение при Бауцене, а затем участвовал в целом ряде ожесточенных арьергардных боев.

В сражении при Рейхенбахе 22 мая генерал Пышницкий был ранен пулей в ногу, удостоился за этот бой Золотой шпаги с надписью «За храбрость» с алмазами и прусского ордена Красного Орла 2-й степени.

Затем его дивизия участвовала в боях при Петерсвальде, Кенигштейне (где отбила мощную атаку французских колонн) и Пирне. Под Кульмом он упорно оборонял с двумя полками деревню Кричвиц, пока русская гвардия не прошла Гисгюбельскую теснину. В первый день «битвы народов» под Лейпцигом в октябре 1813 года 4я пехотная дивизия понесла столь большие потери, что в некоторых полках осталось не более 100 человек, а командир дивизии генерал Пышницкий был вновь ранен.

После Лейпцигского сражения дивизия преследовала отступавших французов и вступила на территорию Франции, где сражалась у Жуанвиля, Ножана, Бар-сюр-Об. 4 марта 1814 года она участвовала во взятии Труа, и за этот бой генерал Пышницкий получил алмазные знаки к ордену Св. Анны 1-й степени и австрийский орден Леопольда.

На штурм французской столицы

Кульминацией его боевого пути стало взятие Парижа 30 марта 1814 года. Здесь при атаке Бельвильских высот Пышницкий со своей дивизией первым ворвался на гору Пресен-Жерве, захватил 17 орудий, и уже по его следам двинулись остальные войска. За отличие в штурме французской столицы он стал генерал-лейтенантом.

Полученные раны не позволяли ему в полной мере выполнять обязанности командира дивизии, и после окончания военных действий Пышницкий был определен состоять по армии с освобождением от занимаемой должности, но окончательно уволился с воинской службы с мундиром и пенсией только в декабре 1833 года, прослужив Отечеству почти 60 лет.

В последние годы жизни он проживал в своем имении под городом Белым. Известно, что Дмитрий Ильич деятельно помогал беднякам и в 1840 году был назначен председателем Комитета общества о погорелых в Белом. Он скончался 17 октября 1844 года, за три недели до своего 80-летия. Несмотря на все военные, политические и социальные перипетии, сохранилось место его захоронения в селе Спасском.

Портрет генерала Пышницкого находится в Военной галерее Зимнего дворца. Он серьезно отличается от других работ Джорджа Доу. Дело в том, что это был последний портрет в жизни британского художника, и работу заканчивал другой английский живописец — Томас Райт. Возможно, из-за этого произошла путаница с орденами. Вверху с левой стороны груди изображена звезда ордена Св. Александра Невского, но у Пышницкого такой награды не было. Живописцы перепутали ее со звездой ордена Св. Анны 1-й степени, носившейся на правой стороне груди.
Источники:
http://kievforum.org/showthread.php?p=731086
http://vk.com/other_weapons