Aklora470

Когда поросенок вернулся на ферму, он подошел к курице и тихо сказал:

— Спасибо тебе, ты спасла меня. Я был слишком уверен в себе и не послушал твоего совета.

Курица ответила:

— Легче всего считать, что опасность обойдет стороной, но лучше быть осторожным и слушать тех, кто заботится о тебе.

Мораль: Легкомыслие может привести к беде, а мудрость и забота друзей способны спасти в трудную минуту.

Тем временем старшие капли, спустившись на землю, напитали почву, и вскоре из корней начала пробиваться молодая трава. Лес ожил, цветы распустились, а деревья снова зашумели в благодарность.

Капля, осознав свою ошибку, задумалась: — Я пыталась сохранить свою красоту, но потеряла смысл своего существования. Я должна была не блистать, а дарить жизнь.

И вскоре её последнее путешествие началось — медленно, но уверенно она скатилась с листа на землю, где стала частью великого круга природы.

Мораль: Истинная красота и ценность заключаются не в том, чтобы сохранять своё превосходство, а в том, чтобы приносить пользу окружающим, даря им жизнь и процветание.

— Эй, посмотрите! — воскликнула она, указывая на маленькое окно, которое выходило в другую, еще более темную часть тоннеля. Внутри виднелись силуэты — они двигались, как будто кто-то ждал их.

— Мы должны уйти, — сказала Ирина, но Макс, захваченный жаждой приключений, лишь усмехнулся.

— Да что там может быть страшного? Пойдем дальше!

Когда они приблизились к окну, нечто жуткое выскочило на них. Это была старая кукла, с глазом, вытащенным из орбиты и потемневшими от времени губами. Она открыла рот и закричала.

Друзья вскрикнули и бросились назад, но тут они заметили, что тоннель начал сужаться, стены словно стали живыми, сжимая их в своем объятии. Паника охватила их, и каждый ринулся в свою сторону, пытаясь найти выход.

Саша, выбежав в один из боковых проходов, наткнулся на еще одну группу призраков — это были дети, исчезнувшие много лет назад. Их лица были искажены страхом, и они тянули к нему руки.

— Помогите нам! — закричал один из них. — Мы заперты здесь!

Саша попытался вырваться, но уже слышал, как в тоннеле раздавались голоса его друзей. Их крики смешались с тихим шёпотом невидимых существ.

Лена и Ирина нашли друг друга и, цепляясь за руки, побежали дальше, но вдруг остановились — перед ними возникло жуткое существо с горящими глазами и улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего.

— Вечный Хэллоуин... — произнесло оно, и его голос разносился по тоннелю, как эхо.

В то время как Макс заблудился в своих собственных страхах, он вдруг понял, что они стали частью этой игры. Тоннель притягивал их, искушал и не собирался их отпускать.

Когда они, наконец, встретились в одной из камер, их взгляды пересеклись. Трепеща от страха, они поняли, что выход был заблокирован, а их единственная надежда — это единство.

— Мы должны держаться вместе, — закричал Макс.

И когда они объединили свои силы и вместе закричали, тоннель начал дрожать, стены начали трескаться, и вдруг, будто ответ на их общий крик, огромная трещина разверзлась в полу. Друзья, не раздумывая, прыгнули в нее и ощутили, как их уносит в темноту.

Они очнулись на поверхности, под звездами, вдалеке от тоннеля. Все выглядело спокойно, но в воздухе все еще витала жуткая тень того, что произошло. Каждый из них знал: они стали свидетелями древнего зла, которое спит в темноте, и в этом году оно проснулось.

С того вечера они больше никогда не говорили о том, что произошло в тоннеле. Но каждый Хэллоуин, когда ночное небо становилось черным, они чувствовали, как холодное дыхание того места все еще шепчет им на ухо, напоминая о том, что темнота никогда не уходит совсем…

Телефонные будки, когда-то спасительные, теперь служили капканами. Внутри одной из них было видно силуэт человека, стоящего спиной к окну, голова его была опущена. Но это не был человек. Стекло будки стало покрываться конденсатом, а затем, изнутри, к стеклу протянулась рука, тонкая и неестественно длинная, с когтями, которые медленно оставляли глубокие царапины на стекле. Вдруг дверь будки с грохотом распахнулась, и внутри оказался только холодный туман, поглощающий всё, что могло бы быть внутри.

Автобусы, стоящие вдалеке, начали двигаться, но в их движении была нечеловеческая скорость, непредсказуемость. Они носились по пустым улицам, будто бы охотились за кем-то или чем-то. В их фарах появлялись кроваво-красные всполохи света, которые прорезали мрак. Казалось, что сам город стал участником этого кошмара — его улицы удлинялись и сворачивались, дома меняли свои очертания, превращаясь в нечто гротескное, будто живое, ждущее, когда оно сможет схватить зазевавшегося прохожего.

Из одного из автобусов вырвался звук — жуткий, пронизывающий рёв, как если бы несколько голосов слились в один, вопия в безысходности. Внутри салона мелькнуло нечто, похоже на искривленное существо, которое расплавлялось и искажалось на глазах, сливаясь с тёмными сидениями и окнами, словно автобус был живым, а его пассажиры теперь были его частью.

На одном из перекрёстков, где ещё несколько часов назад стояли лондонцы, улица превратилась в ловушку. Пол затрещал, открыв трещины, откуда выползали когтистые руки. Они тянулись из-под асфальта, хватая воздух и жадно хватаясь за всё, что могли найти. Но на этот раз они были готовы схватить не только воздух. Эти руки были не просто тенями — они были реальными.

Каждый угол, каждый фонарь теперь скрывал под собой нечто отвратительное. Даже свет больше не был спасением. Лампы начинали мерцать, обнажая стоящих вдалеке существ с кривыми силуэтами, чьи тела были составлены из тени, но глаза горели кроваво-красным светом. Существа не двигались быстро — они ждали, когда человек сам подойдёт к ним, ведомый ужасом и отчаянием.

Один из автобусов, казалось, остановился у края моста. Его двери были распахнуты, приглашая. Внутри горел тусклый свет, но за этим светом стояла бездна, и любой, кто войдёт туда, станет её частью. Колёса автобуса не касались дороги, они слегка зависали над ней, словно сама гравитация отказывалась признавать это творение.

И вдруг, тишину нарушил снова звук колоколов Биг-Бена. Он зазвенел, но теперь в его звуке было что-то невыносимо чуждое, словно сам колокол пытался предупредить о конце.

— Что же делать? Мои привычные методы больше не работают! Как же мне теперь прокормиться?

Чайка, тоже отчаявшись, подлетела к пеликану:

— Я всегда завидовала твоим навыкам, но сейчас ни я, ни ты не можем добыть себе пищу. Может, стоило присмотреться к другим?

Осьминог, услышав их жалобы, выглянул из своей подводной пещеры и сказал:

— Каждый день я приспосабливаюсь к изменениям. Сегодня шторм, завтра — спокойствие, но я не жду милости от моря. Я ловлю рыбу среди скал, где она прячется от волн, и всегда нахожу способ выжить.

Тюлень, наблюдавший за всем с берега, лениво сказал:

— А я жду, когда море успокоится. Я знаю, что после шторма рыба сама подойдёт к берегу, и мне не нужно будет гоняться за ней. Главное — терпение.

Пеликан и чайка задумались. Каждый из них был уверен в своих методах, но в трудные времена оказались в растерянности. Они поняли, что иногда стоит учиться у тех, кто действует иначе.

Мораль: В жизни не всегда работают одни и те же методы. Мудрость — это умение приспосабливаться к обстоятельствам и учиться у тех, кто смотрит на мир с другой стороны.