Оно происходит от латинского «candidatus», человек, который носил белую тогу, известную как «toga candida», во время своей кампании на политические должности. Тога была выбелена мелом, что символизировало чистоту и непорочность.
Продолжаем знакомиться с книгой Роберта Герварта.
Европа стала бояться экспорта большевистской революции. Первым случаем «заражения» была Финляндия в 1918 году, которая потеряла 1% населения страны в кровавой гражданской войне. Всего семь недель спустя провозглашения страной независимости правительство в Хельсинки было сброшено красногвардейцами, получившими поддержку в Петрограде. Несмотря на это, это была другая, своя война без ощутимого влияния со стороны РСФСР. 90% местных красных были свои, финны, большинство из которых были не большевиками, а социал-демократами. Откуда было влияние – так это из Германии, которая активно помогала Маннергейму задушить революцию. Не обошлось и без «традиционных» жестокостей. После захвата Тампере в марте 1918 года было казнено 10 тысяч местных «красноармейцев», после чего многие тысячи умерли от болезней и недоедания в наспех созданных лагерях военнопленных.
Даже если в финской гражданской войне победили белые, западные наблюдатели оставались озабочены. Большевизм оказался не русской особенностью. Он шёл на запад.
Реакция на революцию 1918 года в Германии была разной. Большинство фронтовиков разошлось по домам. Но были и те, кто активно участвовал в революции. Многие из ветеранов стали пацифистами. А многие из тех, кто стойко терпел тяготы и лишения и был дисциплинирован до конца, отнеслись к свержению старого порядка с враждебностью. Реакция 29-летнего Адольфа Гитлера была типичной. Очнувшись в госпитале после отравления газами, он узнал о крахе старого порядка: нет больше кайзера, нет родной Австро-Венгрии, война проиграна.
Я бросился на кровать и погрузил свою горящую голову в подушку и одеяло. Я не плакал с того дня, как стоял у могилы матери. Теперь я не мог делать ничего другого.
В тылу настроения тоже были разными. И всё же революционная трансформация конституционной монархии в современную республику получила поддержку подавляющего большинства. Временный Совет народных уполномоченных включил себя представителей обеих социал-демократических партий, возникших после раскола 1917 года по поводу отношения к войне. Помимо председателя Эберта из партии большинства, в нём заседал и радикальный пацифист Гуго Гаазе из независимых. Немецкие «большевики» из MSPD давно уже не являлись революционерами. Они (как и большинство рабочего класса) хотели идти к коммунизму через постепенные реформы. Им не нужна была новая революция в истощённой войной стране.
Эберт решил заручиться поддержкой армии. Встречая фронтовиков у Бранденбургских ворот 10 декабря 1918 года, он приветствовал их ставшими знаменитыми словами: «Ни один враг не одолел вас!» С преемником Людендорфа Грёнером он заключил соглашение, которое некоторые неверно окрестили фаустовой сделкой: взамен на лояльность армии он пообещал немедленно действовать против потенциальных левых восстаний, проведёт выборы в новый парламент и сохранит военное командование офицерского корпуса.
Революция принесла немедленные улучшения для рабочего класса: повышение тарифов, восьмичасовой рабочий день и участие рабочих в управлении предприятиями. Выборы в Национальное Собрание показали, что большинство голосов получили партии, выступавшие за демократическое обновление Германии: социал-демократы, либералы и католики-центристы.
События в соседней Австро-Венгрии были чем-то похожи. Не так давно общепринятой точкой зрения было то, что империю погубил национализм обделённых окраин. Сегодня же историки ищут главные причины в самой войне с её материальными лишениями. Как и в России, как и в Германии, народ протестовал и требовал хлеба и мира. Миллионные забастовки потрясали Австрию, Венгрию, Галицию и Моравию. Как и в Германии, они не привели к коллапсу режима. К нему привело военное поражение. Как только стало ясно, что война проиграна, солдаты из венгров и славян перестали подчиняться приказам, и армия развалилась. Так австрийские высшие офицеры получили свою версию германской конспирологии под названием «кинжал в спину»: что войну проиграли не они, а непослушное славянское население.
Дошло до того, что и немецкоговорящие солдаты стали надевать красные и чёрно-красно-золотые кокарды и выходить на улицы Вены и Будапешта. Демонстранты требовали выпустить из тюрьмы видного социал-демократа Фридриха Адлера, который в качестве антивоенного протеста застрелил в октябре 1916 года одного из министров. Одним из последних своих указов, император Карл I выпустил его в ноябре на свободу. Это только подогрело ситуацию. Власть на улице принадлежала красным. Революция была мирной. 11 ноября император удалился от власти. На следующий день состоялось заседание временного Национального Собрания, избравшего социал-демократа Реннера канцлером и назначившего всеобщие выборы на 16 февраля 1919 года. Многие австрийцы надеялись, что мирный переход к демократии смягчит сердца миротворцев-победителей в Париже.
Похожие надежды питали в демократической Венгрии, которая пережила революцию астр в конце октября и порвала с Австрией 16 ноября 1918 года. Король был низложен, в стране провозгласили Народную республику. Демократическое коалиционное правительство при поддержке местных социал-демократов возглавил граф Михай Каройи, который стал и президентом страны после низложения короля.
Революционные события в Болгарии были более хаотичны. Ещё задолго до конца войны женщины бунтовали в тылу, требуя хлеба. По мере ухудшения ситуации на фронте протесты становились всё сильнее. Ещё до подписания перемирия тысячи разочаровавшихся солдат пошли маршем на Софию. К ним присоединился популярный глава земледельческого союза Александр Стамболийский. Части, лояльные правительству, встретили мятежников 30 октября огнём тяжёлой артиллерии. Затем массовые аресты и убийства. 3 тысячи погибших, 10 тысяч раненых. Но жертвы были не напрасны. Страна получила мир и потеряла монарха. Царю Фердинанду пришлось уйти по требованию Антанты, на смену ему пришёл сын Борис. Мир – это было то, чего хотела измученная шестью годами войны страна. Начиная с 1912 года, Болгария при населении в пять миллионов потеряла 157 тысяч только убитыми, получив при этом ещё сотню тысяч беженцев из оставленных территорий в Южной Добрудже, Македонии и Восточной Фракии.
Похожая ситуация была в Османской империи. Там не случилось революции, но партию младотурок Единение и прогресс свалили. Страной стали править либеральные консерваторы, которые депортировали курдов, пригласили обратно в страну армянских беженцев и стали расследовать преступления своих предшественников. Империя потеряла 800 тысяч солдат – четверть армии. Гражданские потери были ещё выше: к миллиону погибших в геноциде армян добавились ещё два с половиной миллиона умерших от голода и болезней в результате англо-французской морской блокады, нашествия саранчи и плохой логистики. И всё же, несмотря на это, новое правительство пользовалось поддержкой населения. Эта поддержка была основана на тщетной надежде благосклонного мирного договора. Да, это было наивно, но наивность эту разделяли тогда все побеждённые народы.
Создавалось впечатление, что умеренные реформаторы достигли триумфа в бывших Центральных державах, и что радикальные революционеры изолированы. Новые правители демонстрировали в Париже твёрдую уверенность, что с авторитарным прошлым покончено, и Вильсон, требуя демократизации в своих Четырнадцати пунктах, должен быть доволен. Триумф либеральной демократии, о котором мечтали с 1848 года, состоялся.
Но недолго музыка играла. Неразрешённые противоречия между умеренными и радикальными революционерами вскоре взорвались насилием. В Германии левые радикалы из Союза Спартака хотели власть Советов, а не Национального Собрания. Их лидеры Роза Люксембург и Карл Либкнехт ещё во время войны призывали к социалистической революции. Призывы эти не прекратились после свержения монархии. У них была поддержка революционных матросов, которым военный комендант Берлина (Отто Вельс из MSPD) урезал пособие. В ответ они захватили самого Вельса, на что быстро отреагировал уже Фридрих Эберт, призвав к подавлению мятежа армию.
И надо сказать, что подавить не получилось. Правительственные силы потерпели поражение. Это продемонстрировало слабость правительства Эберта, из которого вышли представители USPD, которых не спросили перед тем, как отправить войска. Последовала эскалация конфликта, когда USPD вывела своих сторонников на демонстрацию. Вооружённые демонстранты стали захватывать редакции газет, а революционный комитет Либкнехта стал призывать к свержению правительства Эберта-Шейдемана. Целью восстания спартакистов было предотвратить созыв Национального Собрания и установить диктатуру пролетариата.
Это стало серьёзным звоночком для Эберта. Аналогии с Петроградом не заставили себя долго ждать. Подавлять мятеж взялся видный социал-демократ Густав Носке, получивший для этого чрезвычайные полномочия:
Пожалуй, кто-то же должен быть кровавой собакой. Я не страшусь ответственности.
Главным помощником Носке в этом деле была не армия, но тот самый безбашенный фрайкор, закалённый боями в Прибалтике. К ним добавились разочарованные фронтовики и новые добровольцы, которым не довелось повоевать, и которые ненавидели красных. Их субкультура базировалась на стремлении восстановить порядок и на социальной ненависти. Немецкое население не видело войны и с трудом понимало причины поражения. Что уж говорить, когда глава правительства провозглашал, что враги не одолели немецкую армию. Это стало плодородной почвой для конспирологии, включая Легенду об ударе ножом в спину, пошедшую в массы с руки верховного главнокомандования. Центральным элементом этого мифа было представление о необходимости расплаты для тех безродных космополитов, которые предотвратили победу в войне и навлекли все бедствия после неё.
11 января 1919 года фрайкор вошёл в Берлин. Начались уличные бои, в которых было убито 200 человек и ещё 400 арестовано. Вечером Носке провёл триумфальный военный парад. Люксембург и Либкнехт пытались скрыться, но были выслежены, арестованы и убиты фрайкором. Их забивали прикладами, после чего добивали из ружья. Но даже после подавления восстания ситуация оставалась неспокойной в разных частях страны. Недаром Учредительное Национальное Собрание состоялось не в столице, а в спокойном Веймаре. 9 марта в ответ на забастовки и беспорядок Носке приказал стрелять в любого, у кого в руках заметят оружие. В ход пошли пулемёты, танки и даже аэропланы с бомбами. Ещё тысяча погибших, включая 29 матросов, унизивших армию в канун Рождества. Замечу, что эти матросы не поддержали в своё время спартакистов.
Беспорядки также распространились на Мюнхен, где правым радикалом был застрелен глава временного правительства пацифист Курт Эйснер, шедший сдавать полномочия после проигранных выборов. В ответ на это левый радикал открыл огонь в Баварском парламенте. Всех взбудоражила новость о революционных событиях в Венгрии, и 6 апреля в Баварии была установлена Советская власть. Эта новость была позитивно воспринята в Москве. Попытка подавить Баварскую советскую республику силой неделю спустя потерпела неудачу. Это привело к дальнейшей радикализации нового правительства, которым руководил еврей из Петербурга Евгений Левине и куда вошли ещё два новых представителя родом из России. Радикализировались и антибольшевистские силы. Они призвали к оружию и мобилизовали в свои ряды бывших фронтовиков и фрайкор. Берлинское правительство отправило ещё 15 тысяч штыков на помощь. В конце апреля они окружили город и после вести о расстреле десятка заложников, среди которых была жена одного из видных фрайкоровцев, 1 мая пошли на штурм Мюнхена, и за пять дней всё было окончено. В уличных боях погибло более 600 человек. Было арестовано и замучено 53 красноармейца из России, а в течение последующих недель около 2200 сторонников Советов приговорили к смерти или длительному тюремному заключению.
Ниспровержение порядка и иерархий в этом мирном буржуазном городе вдали от фронтов произвели глубокое впечатление на баварцев и вызвали правую реакцию в ответ. Неспроста Мюнхен стал оплотом антибольшевизма в Веймарской Германии и родиной немецкого нацизма.
После падения Советской Баварии надежды Ленина были связаны лишь с одной лишь Венгрией. В конце 1918 года страну стали буквально рвать на куски. К началу 1919 года половина исторической территории с сотнями тысяч этнических венгров была отколота поддерживаемыми Антантой и спонсируемыми из соседних государств сепаратистами. Правительство Каройи отчаянно пыталось лавировать между левыми и правыми, которые обвиняли его в излишней сговорчивости перед западными миротворцами. Холод и голод в стране не добавляли ему симпатий. На этом фоне в городе процветало насилие радикалов, которым противостояли правительственные силы. 21 февраля было арестовано руководство коммунистов во главе с Бела Куном, которому было позволено организовать свой секретариат в тюрьме.
После того, как в Париже было решено отдать огромный кусок страны Румынии и принудить венгров отойти из «демилитаризованной зоны» вглубь страны, Каройи в знак протеста оставил свой пост 21 марта. В этот же день социал-демократы, боясь гражданской войны, согласились организовать коалиционное правительство с Куном, которого выпустили из тюрьмы. На следующий же день он провозгласил Венгерскую советскую республику. Коммунисты взялись за дело, засучив рукава. Все крупные поместья были конфискованы и перераспределены. Предприятия с более, чем 25 работниками – национализированы. Церковное имущество – конфисковано. Введён сухой закон. И так далее, и тому подобное. По российскому образцу был организован революционный террор. Коммунистическая пресса призывала утопить контрреволюционеров в их собственной крови, прежде чем они сами задушат революцию. «Ленинские мальчики» в кожанках разъезжали по стране на бронепоезде в поисках недобитой контры. Таковых впоследствии насчитали 600 человек.
Попытка экспорта революции в Австрию провалилась. Штурм и поджог венского парламента коммунистами 18 апреля встретил решительный отпор полиции и лояльных власти боевиков. Месяц спустя должна была состояться вторая попытка путча по указке Коминтерна, сменившего верхушку австрийской компартии. Но заговор был вскрыт, коммунистических лидеров арестовали, а по толпе демонстрантов, требовавших их выпустить, открыли огонь. Два десятка погибших, сотня раненых. Всё.
Режим Куна поддерживали рабочие и интеллигенция, а вот на селе у него дело обстояло иначе. Не добавляли им популярности и декадентские вечеринки параллельно с проповедями коммунизма голодающему населению. В отсутствие поддержки из-за рубежа, будущее Венгерской советской республики выглядело мрачно. Большая часть населения была озлоблена реформами радикалов. Большинство аристократии заключило неожиданный союз с крестьянством. 30 мая 1919 года в Сегеде было организовано контрреволюционное правительство, которое поставило свои вооружённые силы под командование Миклоша Хорти. Чуть ли не половину войска этого оставшегося без флота адмирала составляли бывшие офицеры австро-венгерской армии, которым претил триумф безличной революционной толпы над силами закона и порядка.
Но не эта «Национальная армия» положило конец правлению венгерских коммунистов, а внешние враги, которые быстро развеяли надежды Куна на международное признание его правления. Британский посланник называл Куна «угрюмым и неуверенным преступником», а его советника «намасленным еврейчиком». Они уехали через два дня, не сделав уступок (могу добавить, что они даже не вышли на перрон из своего вагона). Через две недели после тайного одобрения французов в страну вторглась румынская армия под предлогом самообороны. Ещё через несколько дней в венгерскую Словакию вошла чешская армия под тем же предлогом. Перед лицом внешней угрозы страна объединилась. Итальянцы из желания сделать гадость новообразованной Югославии стали поставлять оружие и боеприпасы. Вторжение чехов удалось отбить, но с румынами не сложилось. Многие военные отказались сражаться после призыва Хорти, желавшего уничтожить советскую республику руками румынов. Так и случилось. Кун сбежал в Австрию, оттуда – в Советский Союз, где и был казнён во время сталинских чисток.
3 августа румынские солдаты вошли в Будапешт и принялись грабить венгерскую столицу. Осенью они стали уходить под давлением Запада, и Хорти въехал в город на белом коне. Начался новый, белый террор. Людей загоняли в бараки и били до потери сознания. Убивали не только левых и профсоюзников, но и простых аполитичных евреев. Число жертв оценивается в 5 тысяч. Ещё 75 тысяч попали в тюрьму, ещё 100 тысяч сбежало из страны. Подобного рода «чистка» виделась необходимым предусловием для национального возрождения.
Насчёт того, в чём должно состоять это возрождение, мнения реакционеров различались. Они, как и их немецкие и австрийские собратья, были людьми действия, а не идей. Действовать предполагалось против врагов, а именно соседних государств, оттяпавших куски территории, всевозможных интернационалов: красного, чёрного (католического), а также евреев, которые платят всем врагам.
Заимствованная из российской белой пропаганды идея о евреях-спонсорах и деятелях большевизма быстро разошлась по Европе. Фактом было то, что и Люксембург в Берлине, и Эйснер в Мюнхене, и Адлер в Вене, и Кун в Будапеште – все были евреи. Это бросалось в глаза не только их соотечественникам, но и французам с англичанами. В 1920 году Черчилль написал:
Нет необходимости преувеличивать роль, которую играли при создании большевизма и текущем осуществлении русской революции эти международные и по большей части атеистические евреи. Это определённо очень большая роль; возможно, она перевешивает все остальные.
Такие воззрения подогревались циркуляцией Протоколов сионских мудрецов. Эту фальшивку переводили на европейские языки, а Генри Форд профинансировал печать полумиллиона копий для распространения в США.
Подобная пропаганда приносила результаты. Надо сказать, что чем дальше на восток от Рейна – тем сильнее была антипатия и тем более жестокими – погромы. Евреи центральной Европы, не превышая 5% всего населения, стали главной жертвой насилия правых боевиков. Беженцев-ашкенази с Востока не любили даже их рафинированные собратья из Рейха и Вены, пеняя тем на их социальное положение и недостаток культурной утончённости. Что уж говорить о представителях титульных наций, всегда смотревших на иудаизм свысока. Реакция отвращения была широко распространённой среди правых. Они винили евреев в поражении в войне и призывали к верности христианству. К этому добавился «еврейский заговор» мировой коммунистической революции.
Поэтому играло мало роли, что подавляющее большинство соратников Бела Куна не были евреями. Среди правых боевиков стало знаком доблести собирать уши убитых евреев в качестве талисманов на счастье. На офицерских ужинах хвастались прекрасным аппетитом, полученным после зажарки еврея живьём в поезде. В Австрии дело обстояло не столь экстремально, но язык насилия был схожим.
Революция и контрреволюция сменили друг друга и в Болгарии, где, правда, не было подтекста антисемитизма. В результате демократических выборов большинство получил земледельческий союз Стамболийского, который стал укреплять свою власть репрессивными мерами, сохранив, однако, короля. Он был не коммунист, а аграрий и, несмотря на поддержку крестьян, заполучил много врагов в стране. Националисты могли простить ему согласие на тяжёлые условия мира 1919 года, но не могли – желания поладить с соседями, прежде всего Королевством Сербов, Хорватов и Словенцев. Ещё больше врагов Стамболийский получил в результате конфискации земель после ограничения размера надела 30 гектарами. Он также стремился ограничивать крупный капитал в промышленности, торговле и финансах. После этого всего либералы, консерваторы и социал-демократы сформировали в июле 1922 года Конституционный блок и провозгласили правление Стамболийского диктатурой крестьянского отребья, на борьбу против которой не нужно жалеть сил. С учётом того, что и военная элита была, мягко говоря, не в восторге от создания неподконтрольной ей «оранжевой гвардии», нетрудно было предсказать незавидное будущее для «диктатора».
9 июня 1923 года заговорщики захватили все стратегические локации в Софии и арестовали правительство. Новым премьером с благословения короля стал Александр Цанков. Самого Стамболийского назвали преступником и объявили в розыск. Несколькими днями спустя македонские националисты поймали и замучили его вместе с братом. Руку, которая подписала договора с французами, англичанами и сербами, отрубили, а голову отправили в коробке из-под торта в Софию.
Это не осталось без ответа с массовыми беспорядками и призывами опрокинуть заговор. Коммунисты посчитали всё это разборками между сельской и городской буржуазией и остались в стороне. Изолированные и плохо вооружённые крестьяне стали лёгкой жертвой армейских частей. Тем временем Цанков пообещал державам-победителям соблюдать условия мира и восстановить демократию в Болгарии. Первое обещание он сдержал, второе – нет. Насилие оставалось элементом болгарской политики на протяжении всего десятилетия. В сентябре 1923 началось восстание коммунистов, анархистов и крестьян по указке из Москвы, которое окончилось катастрофой и смертью до полутора тысяч восставших и длительным заключением выживших. Компартия и родственные ей организации были запрещены. В стране начался белый террор. Ответом на него стал масштабный теракт с более, чем 130 жертвами. Снова аресты, снова пытки, снова тюрьма для коммунистов и просто сочувствующих. Тысяча пропавших без вести, большинство из которых было замучено в полицейских застенках.
В этом посте расскажем о периоде 1920-30-х, когда появились первые скорые отечественного производства.
До года 1925-го автопарк созданной в первые послереволюционные годы станции службы скорой помощи при Шереметьевской больнице (ныне всем известный НИИ скорой помощи имени Склифосовского) формировался из машин разных марок с трудом переживших войны и революции. Только в 1925 году гараж столичных СМП стал пополняться новыми автомобилями.
В то время СССР переживал НЭП, а золотой червонец легко конвертировался в любую иностранную валюту, и можно было с легкостью приобрести зарубежную технику. В Германии было заказано пять новейших «Мерседесов» для медицинской службы. Впоследствии они даже послужили образцом для создания уже отечественных карет (этот анахронизм, доставшийся от гужевой эпохи, активно использовался в отношении медицинских автомобилей еще совсем недавно) скорой помощи.
Одновременно был произведен заказ и на отечественную технику. Выбор советских машин на тот момент был невелик. Только столичный автозавод АМО (будущий ЗИС-ЗИЛ) освоил сборку полуторатонных грузовичков Ф15 — копии еще дореволюционного ФИАТа. АМО-Ф15 очень быстро стал базой для пожарных, почтовых и прочих специальных машин, в число которых входили и кареты «скорой помощи».
Первые отечественные скорые были сделаны на основе грузовика АМО-Ф15
Эти машины были довольно примитивны и грубы по конструкции, однако это единственное, что могла предложить только зарождающаяся на тот момент советская автопромышленность. Маломощный двигатель, открытая всем ветрам кабина водителя, никакого отопления, жесткая и тряская рессорная подвеска, рассчитанная на перевозку полутора тонн груза, а не людей на носилках. Лучшую характеристику этим СМП оставили работавшие на них водители, которые отправляли письма в редакции профильных журналов: «Принимаешь больного со сломанной ногой, а привозишь с заворотом кишок».
Как только на горизонте появились легкие и надежные американские «Форды», лицензию на производство которых купили для строящегося автогиганта в Нижнем Новгороде, новые автомобили для скорых начали создавать исключительно на их шасси.
Централизованного производства СМП на шасси «Фордов», а потом и аналогичных советских «газиков», вначале не существовало. Кузова скорых мастерили прямо на автобазах горздравотделов по всей стране.
Санитарные машины на шасси легкового ГАЗ-А себя не оправдали: оказались слишком тесными
Технология изготовления таких «санитарок» была отработана еще с каретных времен: на автомобильное шасси водружали кузов, сооруженный на каркасе из деревянных брусьев и обшитый снаружи стальными листами.
Методом проб и ошибок выяснилось, что шасси легковых «Форд-А» и ГАЗ-А под задачи медиков не слишком подходит: машина получилась маневренная, но ужасно тесная внутри. Поэтому далее для переделки в скорые помощи в основном использовали шасси грузовиков АА — легендарных «полуторок».
Иногда у местных умельцев выходили настоящее шедевры. Как представленное на фото творение автобазы Московского горздрава.
Со временем разработали и технологию «смягчения» жесткого грузового хода: задние рессоры грузовика удлиняли, делая их более эластичными, а еще оба моста дополняли отсутствующими в базовой комплектации амортизаторами от легковых машин.
Подобное полукустарное снабжение службы СМП закрывало потребности в медицинских автомобилях, пока страна во второй половине 1930-х годов не начала активно готовиться к предстоящей войне. Тогда выяснилось, что армии нужны тысячи машин для предполагаемой эвакуации раненых.
Задачу поручили Горьковскому автозаводу, а он своему филиал, который уже несколько лет строил автобусы на шасси «полуторки». На основе этих автобусов уже пытались делать медицинские машины, но они выходили слишком громоздкими. Под военный заказ в итоге создали новый кузов, взяв за образец универсальный фургон, который использовался медицинскими работниками и полицией. Впоследствии эта традиция совмещения функций будет перенята и в Советском Союзе, где унифицированные фургоны на шасси горьковских грузовиков могли использовать и больницы, и отделения милиции.
Воссозданный образец ГАЗ-55 в коллекции музея УГМК под Екатеринбургом
Получившийся таким образом фургон ГАЗ-55, рассчитанный на перевозку сразу четырех больных на носилках, с 1938 года начал поступать на службу в армию и в гражданские медучреждения, став первым примером советской скорой помощи промышленного производства.
Аналогичную машину строили в Казани, а также брали за образец и в других городах. Например, в знаменитой «Кавказской пленнице» Л. Гайдая мы видим медицинскую машину, которая похожа на ГАЗ-55, но в то же время отличается множеством деталей.
Дефицит средств транспортировки больных в довоенное время привел к появлению еще одного интересного «трансформера» — скорой помощи на базе лимузина ЗИС-101.
В год таких машин делали слишком много, и вскоре образовался переизбыток. Стране просто было не нужно столько комфортабельных и дорогих лимузинов. Поэтому «лишние» 101-е стали отправлять в службу такси, а затем и в скорую помощь.
Проект трансформации шестиместного лимузина с печкой и радио под медицинские нужды разработал сам Завод имени Сталина. Он же построил два пилотных экземпляра. Далее по столичным лекалам за переделку ЗИС-101 взялись на местах.
Самой трудоемкой операцией при трансформации легковушки в скорую стало обустройство загрузочного люка для носилок в задней стенке кузова. Предложенное заводом решение с подъемной крышкой оказалось не слишком удачным: через узкий проем крайне не рекомендовалось подавать носилки с беременными женщинами. Поэтому на отдельных автобазах такой люк заменяли распашными дверьми.
Медицинские ЗИС-101
В послевоенные годы, когда дефицит пригодных для службы в скорой помощи автомобилей снова обострился, ЗИС-101, которые не мобилизовали на фронт по причине крайне скудной проходимости, стали очередной палочкой-выручалочкой. Тогда на них могли водружать специально построенные кузова, как это практиковал столичный завод «Аремкуз».
Практика использования правительственных лимузинов в качестве медицинских карет получила в конце 1940-х годов в нашей стране второе дыхание. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Материал подготовлен директором Музея Транспорта Москвы Оксаной Бондаренко.
Великая морская держава Либерия (под ее флагом ходит 2800 судов, среди которых - 2 частных авианосца) известна прежде всего войной. Вкратце ее история выглядит так: первые 160 лет правили иммигранты из США (т.н. американо-либерийцы), потом их сверг сержант Сэмюэль Доу, его - Чарльз Тейлор, "начальник войны" (официально - это две гражданские войны в Либерии + гр. война в Сьерра-Леоне, но фактически - одна война, которую для удобства называю Алмазной).
Алмазной - потому что вот (хотя это не те самые алмазы, но это не точно).
И вот в этой стране с давними традициями дискриминации по происхождению один паренек вылез из буквально грязи в князи. Человек с аристократической вереницей имен Джордж Таулон Манне Оппонг Усман Веа родился 1 октября 1966 в трущобах Клара-Таун. Тогда в этом районе Монровии жило 4500 кру/крао.
Кру - это такой народ... по-своему уникальный. Они пришли из внутренних районов на побережье "за 3 поколения" до знакомства с миссионерами, "познали вкус соли" и удивительно быстро стали опытными рыболовами - так, что их предпочитали не захватывать в рабство, а нанимать моряками и лоцманами (в английском флоте были 2 категории африканских моряков: крумены и сиди, т.е. "индийцы" с Занзибара). Кру очень гордятся тем, что никогда не были рабами, и в прошлом даже делали себе на лице татуировки индиго. Соответственно, в либерийской иерархии они выше других народов - например, кпелле или дан. У дан сейчас нарождается национальная интеллигенция, и некий Луами Ге Состен (Ге - это другое имя дан, так же, как якуба) презентовал книжку, где обосновывает происхождение дан от древних евреев - не только потому, что было колено Дана или что Якуб = Иаков, отец Дана, но и на основании неких сходств в культуре.
Ну... при желании можно найти общие мотивы...
Дан уже отметились в истории. Был некий Робер Геи, ивуарийский генерал, под новый 2000-й год он сверг президента Анри Конана Бедье (1993-99), наследника Уфуэ-Буаньи (правил 1960-93), верного сателлита Парижа. В 2000 году он провел "выборы", закончившиеся штурмом президентского дворца жителями Абиджана и гибелью его жены Розы, что послужило началом Ивуарийской войны 2002-07 гг.
Эта война хорошо иллюстрирует Африку эпохи Pax Americana. Причины у нее были объективные: четверть населения страны составляли трудовые иммигранты, занятые на плантациях какао на севере, и государство раскололось соответственно на повстанческий север и правительственный юг. И при этом людские потери в ней были символические - 1800 человек за 5 лет. Юг поддержали Израиль, Украина, Россия, Ангола, Болгария. А Франция, патрон государства, поддерживала то одних, то других, и в результате ее стали считать врагами обе стороны. Кончилось тем, что учебно-боевые "грачи" со смешанными экипажами, взлетевшие из аэропорта Ямусукро, по ошибке отбомбились по французской военной базе в Буаке. Все бы хорошо, только аэропорт Ямусукро они делили со 2-м гусарским полком (это спецназ) французской армии (не Иностранного легиона), и французы их обстреляли на поле из противотанкового оружия. Летчики бежали в Гану, оттуда - зачем-то в Того (где с 1967-го правил другой верный клиент Франции - Гнассингбе Эйадема; он упоминается в заметке о Чаде), где, разумеется, были задержаны. И... эвакуированы при посредничестве бывшего жандарма Елисейского дворца.
Но вернемся к нашему футболисту. Итак, Джордж Веа родился в Клара-таун ("чистом городе"), Монровия, Либерия, значительную часть года затопленном водой.
В районе сейчас живет порядка 25 тыс. человек, там есть 11 туалетов и 22 водопроводных крана. (Если хотите, погадайте, почему жители прибрежных мегаполисов ходят по большой нужде на берег. Нет, не потому, что любят гадить где попало - этому есть рациональное объяснение). При этом район занимает стратегическое положение между правительственным районом и портом (там даже находится офис CMA CGM Liberia Shipping Agency - представительство одной из крупнейших компаний в сфере контейнерных перевозок, военная база "Отель Африка", просто отели с немалым ценником), поэтому жители трущоб имеют влияние. Например, во время эпидемии Эболы в 2014-м они блокировали UN Drive, требуя помощи: https://abcnews.go.com/Health/ebola-outbreak-feeds-fear-ange...
Правительственный район обозначен цифрами 2, 4, 6. Где "2" находится американское посольство
Вид с океана. Слева - трущобы Вест-Пойнт, за мостом - Бушрод и Клара-таун. Аэропорт - вправо
Мост, кстати, тот самый, который виден в фильме "Джонни Бешеный Пес" - одном из лучших фильмов про Peur et dégoût à Las Vegas в Африке (лучше, имхо, - только арт-хаусный руандийский "Серое вещество"; всевозможные "Отель Руанда" и пр. - слишком прилизаны):
Здесь есть по-настоящему народная песня. Если нужно - выложу текст с переводом. Чем-то напоминает "Яблочко". В общем, через Клара-таун постоянно прокатывались отряды повстанцев (осада Монровии длилась долго).
Но об этой войне полно материала, поэтому расскажу вкратце о "до" и "после".
Джорджа Веа был одним из 16 детей в семье, и, чтобы помочь родителям, он играл в футбол на деньги.
В Либерии с самого основания государства правила "Партия истинных вигов" (Whigs = либералы) под покровительством США (Либерия - одна из двух стран Африки, сохранивших "независимость"). Уровень независимости... В 1926 Либерия взяла очередной займ в США, за что отдала компании Firestone (производителю шин) миллион акров в аренду на 99 лет. Назначаемый из США советник минфина утверждал или отклонял бюджет.
Президент Чарльз Кинг попал в Книгу Гиннесса - на выборах 1927 года за него проголосовали 234 тыс. избирателей из 15 тысяч, имевшихся в наличии. Его соперник обвинил Кинга в работорговле, Англия даже поставила в Лиге Наций вопрос о передаче Либерии под опеку, Гувер надавил, и Кинга ушли в отставку. А получивший должность юриста в Firestone сенатор Уильям Табмен правил в качестве президента с 1944 по 1971. Но он хотя бы пытался уравнять пришлых и племенных либерийцев - безуспешно.
В 1975 президентом стал Уильям Толберт - член старейшего и влиятельнейшего клана американо-либерийцев. К этому же клану принадлежала Эллен-Джонсон Серлиф, но она по отцу - гола (это изолированный народ, и, кажется, этническая группа Gullah в Южной Каролине восходит к ним; Gullah - это потомки рабов, в изоляции от белых и других американских негров создавшие уникальную креольскую культуру), а по матери - кру, причем сама мать была наполовину немкой. Поэтому она в 1990-м поддержит Тейлора - гола по матери.
В общем, это ее спасло, когда 12 апреля 1980 сержант Сэмюэль Каньон Доу с соратниками убил президента Толберта в его постели, а потом расстрелял всех пойманных членов правительства на пляже Барклая, кроме министра финансов - Эллен Серлиф. Переворот случился не на пустом месте.
Во-первых, доверие к правительству сильно подорвала череда ритуальных убийств в Мэриленде (название не случайное, Республика Мэриленд (1853-57) была основана выходцами из штата Мэриленд, но не выдержала войны с кру и запросила помощи у Либерии). В период 1965-77 было совершено не меньше 100 убийств (при населении меньше 100 тыс.). Эти убийства оставались незарегистрированными до убийства рыбака и, главное, популярного местного певца Мозеса Тве. Он был похищен 26 июня 1977 года. Его тело было обнаружено 4 июля - сильно изуродованное, с удаленными глазами, ушами, носом, языком и пенисом. Еще до обнаружения тела Ре Тарионно, подруга помощника школьного директора Фрэнсиса Ньепана, ляпнула на людях, что "если кому и повезет найти его (Тве), то они смогут увидеть только его кости". Это привело к аресту 12 человек, среди которых директор по безопасности Liberia Sugar Company, губернатор и суперинтендант округа, депутат, старший инспектор Министерства торговли округа, главный повар генерального директора компании Firestone и т.д. Первых двух выпустили, двое умерли в тюрьме (отравлены родней, чтобы позор не пал на род), 1 помилован, семерых провели голыми по улицам и повесили, в т.ч. болтливую любовницу.
Семерка Харпер, 16 февраля 1979
Во-вторых, в апреле 1979 министр сельского Флоренс Аллетта Ченовет предложила повысить закупочные цены на рис с 22 до 26 долларов, чтобы стимулировать фермеров оставаться на земле, а не уходить в город. Правда, у нее самой и президента Толберта были большие рисовые плантации. Это привело к мирному маршу оппозиции, к которому присоединились "мальчики из глубинки" (10 тыс.), столкновениям. Следующий год страну сотрясали рисовые бунты, Толберт не сумел с ними справиться, и в апреле 1980-го сержант Доу создал "Совет национального спасения". Флоренс успела спрятаться в чулане и позже выбраться из страны. Работала в США, в ФАО, умерла в 2023-м.
Доу, придя к власти, разогнал (точнее, она растворилась сама) Партию истинных вигов, запретил Объединённую народную партию за "социалистический уклон", дружил с Рейганом, разорвал отношения с СССР (18 июля 1985), а после попытки госпереворота лично объявил по ТВ и радио, что каждый, кто будет обнаружен на улице после 18:00, будет казнен на месте как мятежник. И носил интересные туфли:
Генерал Сэм Доу с Рейганом в Белом Доме
Бывший главком армии Томас Квивонкпа (дан), возглавлявший вторжение в ноябре 1985-го, был после полуторачасового боя в столице убит и съеден (частично). Его главная ошибка была в том, что он не заручился поддержкой США. Сэм Доу, напротив, заявил по ТВ, что экономика страны на грани краха, и пригласил представителей страны-патрона в ключевые министерства для "совместного принятия решений".
Нет, каннибализм не так распространен в Африке, как кажется. В Сахеле он не встречается - там слишком сильное и все нарастающее влияние ислама. В странах, населенных банту, практически не встречается (даже во время Ста Дней Дьявола не отмечен). Иди Амин и Бокасса - скорее исключения, и оба - не из банту. Ритуальные убийства - они везде бывают, даже в странах золотого и позолоченного миллиарда. Использование частей человеческих тел для пропаганды - бывает: Кони из LRA; маи-маи (подростки с оружием) в Конго убивали священников, подпирая их тела кольями; там же для миротворцев однажды выложили послание. Но именно символический каннибализм - это характерная черта т.н. Верхней Гвинеи, но и он исчезает: например, убийство президента Жуана Нино Виейры в Бисау в 2009-м имело ритуальные черты, но обошлось без символического поедания.
За это время Джордж Веа выучился и устроился техником на телефонном коммуникаторе в госкомпании, попутно играл в местных клубах (благо, Доу был страстным футбольным фанатом). Там его заметили скауты из ФК "Монако" и увезли в Европу. Там он в середине 1989 года перешел в ислам (он родился в протестантской семье) и прибавил к имени "Усман". Через 10 лет умерла его бабушка, и он вернулся в протестантизм.
Другим гола (по матери) был Чарльз Тейлор (по отцу - американо-либерийцем). Сейчас он сидит в английской тюрьме за преступления против человечности: например, бывший командир эскадрона смерти Джо Зигзаг Марзах показал в Гааге, что Тейлор отдавал ему приказы заниматься каннибализмом, делая упор на миротворцах ООН и на кру. В 24 года он уехал в США, работал охранником, водителем, учился, участвовал в протестах во время визита Толберта (за что попал в тюрьму). После "революции" сержанта Доу вернулся на родину. Где-то в этот период был завербован ЦРУ (признано агентством в 2011 году). Работал в правительстве, поехал закупать оборудование и присвоил 1 млн. долларов, за что снова посажен в тюрьму в США, но сбежал в Ливию. В 1989 появился в Кот-д`Ивуаре, собрал армию из дан.
В Либерии дан населяют округ Нимба, откуда родом Принц Джонсон. Последний проходил практику в военной полиции Юж. Каролины, был адъютантом Квивонкпы. Под Рождество 1989 года войска Тейлора и Принца пересекли границу и уже в сентябре 1990-го блокировали столицу. Националистический режим Доу посыпался быстро. 9 сентября он прибыл на переговоры в миссию миротворцев, во время пересменки охраны (с сильного нигерийского караула на слабый гамбийский) туда влетели боевики Принца Джонсона, быстро перебили 80 солдат Доу, его самого увезли на военную базу, перед камерой отрезали и заставили съесть ухо (другое ухо, по слухам, съел Принц, но он в это время пил "Будвейзер"), переломали пальцы... Видео с 12-часовыми пытками было разослано по посольствам.
В то же лето в Монровии родился другой футболист - Секу Джабате Олисе. Он играл в ЦСКА и "Кубани".
Пока шла война, Джордж Веа сделал головокружительную карьеру: в 1995 он был признан игроком года ФИФА, лучшим футболистом Европы (Золотой мяч), став одним из двух обладателей Золотого мяча, никогда не игравших на чемпионате мира.
"Начальник войны" Чарльз Тейлор вскоре вытеснил Принца Джонсона. Сейчас он сидит в Сенате Либерии.
Другим знаменитым варлордом Алмазной войны был Джошуа Милтон Блайи, прославившийся благодаря прозвищу "Генерал Голая Задница" (он шел в бой в одних ботинках, потому что "колдовство защищало его от пуль"). В 11 лет он прошел посвящение в жрецы местного языческого культа, одним из важнейших элементов которого были человеческие жертвоприношения (далеко не взрослых людей), во время войны он совершал ритуал при взятии каждого населенного пункта его Naked Commandos. В какой-то момент что-то с ним случилось (он об этом сумбурно рассказывает в документальном фильме), и он обратился из сатанизма (он не ссылается на племенных духов) в протестантизм, стал проповедником, сознался во всем и начал требовать суда над собой и всеми полевыми командирами. Безуспешно. В том же док. фильме показано, как он ходит по родственникам своих жертв (а их, по его собственному утверждению, 20 тысяч) и вымаливает прощение. Это - иногда успешно. (И чем-то напоминает суды примирения в Руанде - государство отдало этот вопрос местным общинам).
Результат этой войны виден по выгрызам, оставленным ею в демографии:
А этот график показывает, что никакая война, вопреки популярному мнению, не способна радикально изменить демографический тренд
Когда больше некому позаботиться о родителях
Алмазы
Это был знаменитый скандал, породивший целую волну под хештегом "кровавые алмазы".
В 1997 году Нельсон Мандела пригласил Наоми Кэмпбелл - она была там с благотворительной миссией для очередного Детского фонда. Там же был и Чарльз Тейлор - в это время другие дети резали за него либерийцев.
В центре - Мандела. Второй слева, около Наоми - Имран Хан, премьер Пакистана в 2018-22. Ближний и Средний Восток - не моя специализация, о регионе вам лучше расскажет Мария Кича, но, пользуясь случаем, скажу пару слов о нем. Пакистан - это не страна бородатых бармалеев, бегающих по горам. На выборах они получают не больше 10% голосов. Специфика Пакистана в том, что, упрощенно говоря, им правят две "феодальные" партии - Шарифы и Бхутто. Шарифы были главными бенефициарами военных режимов эпохи советского присутствия в Афганистане, и Бхутто к ним испытывают смертельную вражду. Бхутто - выходцы из раджпутов и гуджаратской элиты (пожалуй, одних из самых заносчивых регионов Индии), у них опора на Синдх и умеренно светская Пакистанская народная партия, в которую влились просоветские и прокитайские марксисты (из элиты, разумеется), социалисты-исламисты, либералы и т.д. У Шарифов, выходцев из кашмирских брахманов, - консервативная (в вопросах морали) и либеральная (в экономике) ПМЛ(Н) и Пенджаб. Есть еще мухаджиры - влиятельные потомки беженцев из Индии времен резни, сопровождавшей уход Британии. Они преобладают в Карачи и выстроили свое государство в государстве со своим "шуцбундом". Из них - бывш. правитель Первез Мушарраф. И все это под надзором армии, выступающей в качестве третейского судьи, и своенравных судов. Так вот Имран Хан - своего рода символ борьбы "молодого города Пакистан" против ядерных феодалов за место под солнцем.
В общем, Начальник войны впечатлился Наоми и подарил ей то ли огромный бриллиант, то ли горсточку малюсеньких сырых алмазов.
Сайт "pierrejewellery" (он как Франция в Ивуарийском конфликте - и за трибунал над Тейлором, и за Наоми) писал 14 лет назад, когда модель все-таки вытащили свидетелем в суд: "Он (Тейлор) только что был избран президентом Либерии, и полная степень деспотизма Тейлора еще не была не раскрыта", - хотя война шла уже восьмой год. При том, что как раз эта предвыборная кампания прошла под лозунгом "Он убил мою маму и убил моего папу, но я голосую за него".
Чарльз Тейлор в реальности
И в кино
Миа Фэрроу дает показания
Сдала подругу бывшая любовница Вуди Аллена Миа Фэрроу: "Невозможно забыть, когда девушка говорит вам, что ей дали огромный бриллиант посреди ночи". Наоми даже пришлось скрываться, и специально для нее убежище, напоминающее надстройку космического корабля "Энтерпрайз", построила самый раскрученный архитектор современности - Заха Хадид. Фото найдете без труда - не так много она строила в Москве.
Но и до этого скандалы вокруг конфликтных алмазов не утихали. Даже понаграждали Оскарами фильм (с Ди Каприо) "Кровавый алмаз" с хэппи-эндом: умные дяди сидят в зале и разрабатывают систему сертификации происхождения алмазов (Кимберлийский процесс). Система, основанная на письменных гарантиях продавцов в том, что на алмазах нет ни капли крови, очень сильно хромает (или, как сказал один из членов-основателей КП Ян Смилли, подавая в отставку, "притворство, будто неудача - это успех"), но продолжает существовать: даже цифры импорта и реэкспорта алмазов плохо совпадают. Единственный плюс - кончилась вековая монополия Де Бирс.
Так, футболист... Разбогатев, Веа занялся благотворительностью - спонсировал футбольные программы для детей (поправьте, если ошибаюсь, но дети - лучшее средство для пиара, отмывания денег и борьбы за все хорошее; в общем, незаменимый медиа-ресурс).
Пока он занимался этими правильными вещами, женщины с рынка остановили войну. В 2002 году Лейме Гбови приснился сон, что она должна собрать девушек и молиться за мир. Она послушалась и организовала небольшую группу женщин, которые молились и пели на рыбном рынке. (Женщина и рыба - мистическое сочетание для Африки: 40 лет назад торговка рыбой организовала Мобильные Силы Святого Духа и чуть не взяла штурмом столицу Уганды).
Со временем в движение вовлекалось всё больше христианок и мусульманок Монровии. Под руководством Леймы (она была соцработником) им удалось добиться встречи с Чарльзом Тейлором и добиться от него обещания присутствовать на мирных переговорах в Гане. Чем могла закончиться их инициатива? Ну, один из эскадронов смерти возглавлял его сын Чаки (в "Оружейном бароне" это, видимо, тот, кто с золотым автоматом).
Таваккуль Карман, Лейма Гбови и Элен-Джонсон Серлиф. Вручение Нобелевской премии мира, 2011. Таваккуль Карман - из Йемена, она первая арабка, получившая эту премию
Переговоры шли сложно, зашли в тупик. Тогда Лейма пригрозила раздеться догола прямо в зале заседаний - по тамошним меркам это чистое проклятие.
Тейлор сдался (не совсем мирно - оппозиция вступила в Монровию, завязала бои у порта, взяла Бьюкенен), сказав по радио: "Я еще вернусь". Он укрылся в Нигерии, названивал в Либерию, готовя новое вторжение, и Нигерия сдалась внешнему давлению - решила его выдать.
Монголы конвоируют джип с Тейлором:
Настало время футболисту вернуться на родину и осенить ее своим присутствием.
Джордж Веа
К счастью для Либерии, выборы 2005 года он проиграл во втором туре 67-летней Элен Джонсон-Серлиф, ставшей первой в истории Африки женщиной-президентом. Во время войны она работала по линии ООН в Руанде и Конго - и довольно неплохо для ООН. Во время президентства она добилась реструктуризации внешнего долга (в общем, он почти весь был списан - 4.9 млрд) через программу HIPC (Heavily indebted poor countries). Первоначально программа предполагала ультралиберальные реформы, но потом была либерализована смягчена. Как писал нигерийский критик Мусса Чангари, "чтобы получить HIPC, соответствующие страны должны были быть свободны от задолженности перед МВФ и Всемирным банком. Стране, подавая заявку на участие в инициативе HIPC, необходимо принять документ о стратегии сокращения бедности (PRSP) под эгидой МВФ и Всемирного банка. Этот документ должен...содержать ряд обязательств, касающихся реализации классических мер структурной перестройки: приватизацию государственных компаний, сокращение наемной рабочей силы, сокращение грантов, ликвидация государственных субсидий и дерегулирование рынка труда. Другими словами, весь арсенал ультралиберальных мер, которые способствовали обнищанию африканского населения, деградации социальных услуг, падению продолжительности жизни более чем на 7 лет, возвращению болезней, которые, как мы думали, были искоренены, росту безработицы среди молодых выпускников, задержке индустриализации и к созданию хронической нехватки продовольствия".
Она сумела в целом замирить общество. Бывшие боевики всяких "народных" "фронтов" "за демократию" и "прочие правильные вещи" теперь побираются у супермаркетов.
Главное, Либерия смогла оказать адекватную поддержку международным командам врачей во время самой опасной эпидемии столетия - коронапсихоза Эболы.
И такой момент, заслуживающий внимания: саботаж нарождавшейся международной политической повестки. В 2011-м госсекретарь Хиллари Клинтон увязала дальнейшее предоставление американской помощи Третьему миру с защитой прав секс-меньшинств. Беда пришла, откуда не ждали. Либерийская пресса взорвалась, два депутата, ловя хайп, предложили ужесточить наказание за "добровольную содомию" с 1 года по действующему закону до 10 лет. Президент Серлиф заявила, что не будет отменять действующий закон, но и наложит вето на два новых законопроекта, пояснив: "Мы любим себя такими, какие мы есть... В нашем обществе есть определенные традиционные ценности, которые мы хотели бы сохранить". Письмо ее пресс-секретаря газете Гардиан - то шедевр дипломатии (и Гардиан пришлось исправлять предыдущую статью с осуждением Серлиф). В общих чертах, "мы наложили вето на любые изменения законодательства в этой сфере, как на декриминализацию, так и на ужесточение, и сохраняем статус-кво, при котором действующий закон не применяется и таким образом имеет место быть фактическая толерантность. Президент считает, что с той беспрецедентной свободой слова и выражения, которыми Либерия наслаждается сегодня, наша многообещающая демократия будет достаточно сильной, чтобы принять новые идеи и обсуждать как их ценность, так и законы Либерии с открытостью, уважением и независимостью".
Сумел бы футболист так выкрутиться?
В 2018 году он все-таки стал главой государства. Как правил? Никак.
В первые 18 месяцев его президентского срока экономическое положение Либерии ухудшалось, инфляция выросла почти вдвое, в стране росли оппозиционные настроения. В 2019-20 гг. протесты то разгорались, то затухали. Претензии не менялись: экономические проблемы, коррупция и некомпетентность. Очень скоро 90 % населения страны оценивали результаты его политики как неудовлетворительные. 22 января этого, 2024, года Джордж Веа уступил на выборах пост президента 80-летнему Джозефу Ньюме Боакаи, имеющему репутацию честного политика.
***
Не люблю заканчивать статьи в стиле современной журналистики ("там такой ужас, ужас, потому что они такие-сякие, и просвета не видно") и всегда стараюсь выискать нормальную жизнь (вон в Чаде женщины солнечные батареи ставят и на тракторах пашут), но Либерия - это какое-то африканское Гаити. Хотя, надеюсь, либерийки сломили тенденцию. К тому же Серлиф тайком провела в страну китайцев - они построили сеть вышек, и теперь в каждой деревне есть радио.
Поэтому несколько рандомных фото.
Очередь на избирательный участок, 2017. Они верят, что их голос имеет значение, а значит - в принципе верят в то, что лучшее будущее может наступить.
Студенты. На футболках принт "Центр проф. обучения Монровии"
И котята со щенятами. Пока у страны есть кошки - у страны есть будущее:)
Памятник «Святой князь Даниил Московский». Скульпторы: А. Коровин, В. Мокроусов, Москва, 2014 г.
К началу XIV века Русь состояла примерно из 250 мелких княжеств. В то же время близился расцвет Золотой Орды: в 1312 году ее правителем становится хан Узбек, при котором Орда принимает ислам и обретает огромное влияние и могущество.
На фоне общего ослабления русских земель в конце XIII – начале XIV вв. появились два сильных княжества, каждое из которых претендовало на главенство над остальной Русью: Московское и Тверское княжества вступили в противостояние. Первым московским князем стал Даниил Александрович (1276-1303 гг.).
Даниил Александрович был младшим сыном Александра Невского. Вступив на княжеский престол, Даниил активно включился в междоусобную борьбу, выступая на стороне то одного, то другого своего брата.
При Данииле Александровиче территория Московского княжества увеличилась: в 1301 году Даниил Московский отвоевал у рязанского князя Коломну, в 1302 году бездетный князь Переяславского княжества завещал свои земли Москве, в 1303 году Даниил Александрович присоединил Можайск (по другой версии, Можайск был присоединен Юрием Даниловичем - сыном Даниила Московского).
Таким образом, под контролем первого московского князя оказалась значительная территория. Переславль-Залесский, являвшийся ее частью, был одним из богатейших регионов северо-восточной Руси, и включение этой территории в состав княжества значительно усиливало его экономический потенциал. Благодаря деятельности князя Даниила Александровича его преемники получили возможность бороться за ярлык на Великое княжение, а впоследствии возглавить освободительную борьбу против ордынского ига.
Историки положительно оценивают влияние деятельности Даниила Александровича на дальнейшее развитие Московского княжества.
В.О. Ключевский считает, что вотчина князей – потомков Даниила Московского стала основой, из которой впоследствии выросло русское национальное государство.
Д.И. Иловайский писал, что после татарских нашествий и разорений (особенно после Дюдневой рати 1293 года), Москва успела восстановиться, заново отстроиться, Даниил проявил себя как хороший хозяйственник. После Даниила Москова стала крепким, цветущим городом, особенно по сравнению с другими русскими городами.
После окончательного захвата Антиохии крестоносцы принялись штурмовать близлежащие к ней города и в ноябре 1098 года осадили город Маарра. Спустя две недели с начала осады христианские воины с помощью осадной башни начали штурм крепостных стен. После недолгого сопротивления гарнизон Маарры сдался в обмен на обещание сохранения жизни от Боэмунда Тарентского. Также Боэмунд отправил к знатным горожанам посла с предложением укрыться со всем имуществом в городском дворце, обещая им жизнь. Однако христиане в очередной раз не сдержали своего слова и устроили в городе ужасающую резню населения, а жителей, которых военачальник поклялся пощадить, предали пыткам, чтобы выведать, где они спрятали ценности. Такой поступок Боэмунда спровоцировал первые призывы к джихаду и вызвал ответную волну ненависти со стороны местных мусульман.
Крестоносцы надеялись в результате захвата Маарры пополнить запасы продовольствия, однако та оказалась небогатым городом, и голод в христианском войске лишь усилился. В армии начался каннибализм. По сообщению хрониста Боэмунда Тарентского Рауля Канского: "Некоторые воины варили взрослых мусульман в котлах, а детей насаживали на вертела и зажаривали..." Хронист Фульхерием Шартрский писал: "С содроганьем могу сказать, что многие наши люди, преследуемые безумным чувством голода, срезали куски ягодиц с уже убитых сарацин, жарили их на костре и, не дождавшись, пока те будут достаточно зажарены, пожирали их с чавканьем, словно дикари. "
Тем временем Боэмунд Тарентский и Раймунд Тулузский, как и в случае с Антиохией, вновь принялись спорить о том, кто теперь будет править захваченным городом. Простые воины, которым надоело терпеть постоянную грызню за территории их военачальников, пошли на крайние меры - они разрушили город до основания и потребовали немедленно продолжить поход на Иерусалим. В результате Раймунд Тулузский был вынужден уступить в споре и 13 января 1099 года он во главе войска продолжил поход на юг в сторону Священного города. Боэмунда Тарентский же остался править в Антиохии.
Боэмунд Тарентский
Продвигаясь по побережью Средиземного моря, армия христиан практически не встречала сопротивления. Сирийские эмиры, наслышанные о кровавой резне, устраиваемой крестоносцам в каждом захваченном городе, стали заключать с ними союзы, предлагая свободный проход через свои земли, а также обеспечивая христиан едой, лошадьми и всем необходимым. В результате крестоносцы оставили сирийские земли нетронутыми и феврале 1099 года достигли территории современного Израиля. 7 июня 1099 года крестоносное войско численностью 20000-40000 человек(данные в хрониках сильно разнятся) оказалось под стенами Иерусалима. По сообщениям хронистов, многие воины в религиозном порыве падали на колени, плакали и молились, увидев в рассветных лучах стены Священного Города, ради освобождения которого они вышли в поход три года назад и прошли многие тысячи километров.
Иерусалим в то время находился под властью арабов из фатимидского халифата (государство, существовавшее с 909 по 1171 год на территориях Палестины, Африки и Аравийского полуострова). Эмир города Ифтикар ад-Даула направил к крестоносцам посольство, предложив им беспрепятственно совершать паломничество к святым местам небольшими и невооружёнными группами. Однако вожди похода ответили на это предложение категорическим отказом, не желая оставлять величайшие христианские святыни под властью неверных мусульман. Началась осада, которая во многом повторяла историю осады Антиохии: Крестоносцы вновь претерпевали большие мучения из-за нехватки продовольствия и особенно воды: мусульмане отравили все окрестные колодцы, поэтому христианам приходилось привозить воду из источника в 10 километрах от города в бурдюках, сшитых из бычьих шкур.
Иерусалим.
13 июня крестоносцы впервые пошли на штурм крепостных стен Иерусалима, однако она была отбита городским гарнизоном. 17 июня в порт Яффы, расположенный недалеко от Иерусалима, прибыло шесть генуэзских кораблей с продовольствием и материалами для осадных машин. Угроза голода отступила, однако нависла куда более страшная: из Египта на помощь Иерусалиму выдвинулась большая фатимидская армия, грозившая крестоносцам большими неприятностями. Срочно требовалось божественное вмешательство... В начале июля один монах заявил, что к нему во сне пришел епископ Адемар Монтейльский, год назад скончавшийся в Антиохии, и предписал воинам устроить крестное шествие вокруг укреплений Священного города. На военном совете было решено исполнить предписание Адемара, и 8 июля босые крестоносцы под руководством Петра Пустынника распевая псалмы провели крестную процессию вокруг стен Иерусалима, что вызвало недоумение, страх и ярость мусульман, выкрикивших оскорбления в адрес христиан и священных таинств.
После данного мероприятия было решено начать активную подготовку к штурму, в ходе которой крестоносцы соорудили две осадные башни и несколько метательных машин. Штурм Иерусалима начался на рассвете 14 июля. Крестоносцы начали обстрел города камнями и приступили к штурму стен, однако встретили ожесточённое сопротивление гарнизона: осаждённые бросали в атакующих камни, лили кипяток и обстреливали из луков. Сражение продолжалось весь день, но город крестоносцы взять так и не смогли. Утро следующего дня началось с общей молитвы и песнопений крестоносного войска. Замотивированные божественной волей христиане вновь пошли в яростную атаку на стены Святого города. К этому времени им, наконец, удалось засыпать глубокий ров, опоясывающий город, и приблизить осадные башни вплотную к укреплениям. Крестоносцы перекинули на стены деревянные мостки и в священном экстазе устремились в город, сметая всё на своём пути и вырезая защитников из городского гарнизона. Оборонявшиеся не выдержали и стали бежать со стен.
Первыми в город ворвались отряды Готфрида Бульонского и Танкреда Тарентского. Раймунд Тулузский, армия которого штурмовала город с другой стороны, узнал о прорыве и тоже устремился в Иерусалим через южные ворота. Увидев, что город пал, командующий гарнизоном башни Давида прекратил сопротивление и, в обмен на сохранение жизни, открыл Яффские ворота, впустив в город оставшиеся части крестоносцев. В Иерусалиме по крестоносной традиции началась ужасающая резня. Христианские воины убивали всех подряд — мусульман, евреев, православных христиан, превратив Иерусалим тем самым в настоящую бойню. Летописец Гийом Тирский в своем сочинение собрал рассказы очевидцев происходившего в Иерусалиме: "По всюду на улицах валялись трупы и отрубленные части тел, а сами победители с головы до пят были в крови и наводили ужас на всякого встречного. Одни христианские воины бродили по городу и искали укрывшихся жителей в мелких переулках, а когда находили убивали их секирами. Другие, разделившись на отряды, врывались в дома и убивали всех его обитателей. При этом каждый, ворвавшись в дом, обращал его в свою собственность. Еще ещё до взятия города между крестоносцами было договорено, что каждый сможет овладеть на вечные времена всем, что ему удастся захватить. Каждый христианский рыцарь вешал на дверях дома щит или какое-либо другое оружие в знак того, что это место это уже занято."
К утру 16 июля практически всё население Иерусалима было перебито (по свидетельству западных хронистов, было уничтожено около 10 тысяч жителей). Возможно причиной для такой кровавой бойни послужили оскорбления крестоносцев, которые жители города выкрикивали во время Крестного шествия вокруг стен...
После падения города правителем новообразованного Иерусалимского королевства стал Готфрид Бульонский, так как он первым из знатных крестоносцев вошел в город. Готфрид не захотел называться королём в городе, где Христос был коронован терновым венцом, поэтому он принял титул Защитника Гроба Господня.
В начале августа Готфрид возглавил поход против 20-тысячной египетской армии, шедшей на помощь Иерусалиму. Командующий мусульманского войска Аль-Афдал расположил свой лагерь в долине Аль-Майдал рядом с городом Аскалон, готовясь взять Иерусалим в осаду, однако он не знал, что крестоносцы уже выдвинулись к нему на встречу. 12 августа две армии сошлись в сражении. Несмотря на численное превосходство армии Аль-Афдала, воины фатимидов не могли сравниться храбростью ни с сельджуками, ни тем более с религиозными фанатиками, коими была большая часть крестоносного войска, а поэтому после короткой битвы они в панике бежали к укрепленному Аскалону. Отряд Раймунда Тулузского бросилился в погоню, загоняя фатимидов в море и расстреливая их из луков. Общие потери египтян в итоге составили около 12 тыс. человек. Аль-Афдал с уцелевшим войском бежал обратно в Египет.
После этой победы угроза Иерусалиму была ликвидирована и большая часть крестоносцев покинула Святую землю, вернувшись к себе на родину. На этом Первый крестовый поход был окончен. По его итогам на Святой земле были основаны четыре новых христианских государства: Иерусалимское королевство, Эдесское графство, Княжество Антиохия и Графство Триполи - ставшие оплотом «Католического мира» во враждебном окружении мусульман. Опустошение территорий Ближнего Востока и кровавые бани, устраиваемые крестоносцами в захваченных городах, привели к жажде мести среди арабского населения, которая вскоре выплеснулась наружу. Новый крестовый поход был делом времени...
Продолжение следует...
Представьте себе орудие времён Первой Мировой войны, способное отправить снаряд на расстояние более 100 км.
Утром 23 марта 1918 года такое орудие, известное как Парижская пушка впервые продемонстрировало свои возможности, поразив столицу Франции с расстояния в 120 км, которое до тех пор казалось недостижимым для любой артиллерии.
Но, как ? И действительно ли использование такого гигантского орудия было оправдано?
Таинственные взрывы вызывали растерянность и панику среди парижан, так как происходили внезапно. Возникали предположения, что это работа немецких шпионов или бомбардировка Цеппелинами с большой высоты. Но ответ был удивительно прост и поразительно технологичен. Это не шпионы и не атаки с воздуха, это Парижская Пушка! Ещё известная как труба кайзера Вильгельма или Колоссаль.
Уникальное Сверхдальнобойное 210 мм орудие, 120 килограммовые снаряды Парижской пушки пронзали небеса достигая стратосферы на высоте в 40 километров.
Для достижения таких результатов использовались специальные пороховые заряды весом около 200 кг. Этот компонент позволял снарядам развивать скорость — до 1600 метров в секунду или почти 5 Махов. Это сопоставимо с некоторыми современными ракетами!
В наивысшей точке своей траектории, снаряды достигали высоты более 40 километров, превращаясь в первые искусственные объекты, достигшие такой высоты. Этот рекорд оставался непревзойденным до появления ракет Фау, которые открыли эру ракетостроения.
Расстояния были настолько впечатляющие, что немецким инженерам пришлось учитывать не только погодные условия, но и вращение земли.
Орудийный комплекс был смонтирован на специальной железнодорожной платформе и весил 256 тонн. Главный его компонент, а именно ствол весом в 138 тонн и длиной в 34 метра, был относительно тонкий и прогибался под своим собственным весом из за чего удерживался стальными тросами. Ствол был составной, его ресурс ограничивался 65 выстрелами, при этом каждый новый выстрел растачивал ствол, увеличивая его калибр с первоначальных 210 мм до 238 мм к последнему снаряду. Каждый последующий снаряд был немного больше предыдущего и заряжался в строгой последовательности. После выстрела из за огромной мощности зарядов ствол колебался ещё 2-3 минуты.
Эта колоссальная пушка использовалась преимущественно для морального давления, поскольку из-за своей неточности и огромного разброса в сотни гектаров она не могла гарантировать точное поражение целей. Несмотря на это, орудие совершило около 370 выстрелов по Парижу, вызывая разрушения и человеческие жертвы, по разным данным погибло более 250 человек, 620 получили ранения, включая трагическое попадание в церковь Сен-Жерве которое унесло более 60 жизней. Этому событию посвящена повесть Р. Роллана «Пьер и Люс»
Во время обстрелов , вблизи Парижской пушки располагались обычные артиллерийские орудия, чья канонада маскировала звуки выстрелов уникального орудия. Попадания по Парижу не оставались незамеченными, и французы достаточно быстро поняли, что их столицу обстреливает сверхдальнобойное орудие. Союзники утверждали, что обнаружили орудие и вели контрбатарейную борьбу, хотя с немецкой стороны эти данные не подтверждаются.
По предположениям, могло быть использовано не одно, а целых три таких орудия. Однако, в процессе немецкого отступления, орудия перемещались все дальше и дальше от Французской столицы и в конце концов, вывезены в Германию и вероятно уничтожены вместе с чертежами, чтобы не попасть в руки союзников. Большинство сведений о Парижской пушке были получены от сотрудников фирмы Крупп после войны, что делает все данные приблизительными.
Опыт применения данного орудия, впоследствии послужил основанием, для начала работ по ракетному оружию в Германии в 1920—1930 годах
Немецкая фирма Крупп, создавшая Парижскую пушку, продолжила разработку гигантских артиллерийских систем и в последующие годы. В 1940 году более совершенные варианты Парижской пушки были установлены в Па-де-Кале, на побережье Франции и вели обстрел через Ла-Манш британского города Дувр. Они могли выпускать снаряды весом до 250 кг, на расстояние до 100 километров.
Парижская пушка оставляет за собой сложное наследие, демонстрируя как возможности инженерной мысли, так и жестокость военного времени. Она напоминает о том, как технологии могут служить и разрушению, и прогрессу.
Оставила «Парижская пушка» свой след и в кинематографе. В известном фильме «Великий диктатор» — Чарли Чаплин высмеивал точность подобных орудий, и показал как немецкие артиллеристы целясь в Нотр-Дам, смогли попасть лишь в какой-то сарай в пригородах Парижа.
Мой ютуб канал, если кому то будет интересно http://www.youtube.com/@HistoryDecides
Герой нашего рассказа очень милый и приятный человек, оставивший неизгладимый след в развитии зоологии. Ходят даже легенды, что его первым словом было «zoo» – «зоопарк».
Джеральд Даррелл родился 7 января 1925 года в одном из городков Индии. Однако наслаждаться индийскими пейзажами наш герой будет совсем немного, ведь отец будущего натуралиста умирает, и все семейство перебирается в Англию уже в 1928 году.
В 1935 году случается главное событие в жизни малыша Джеральда – переезд на греческий остров Корфу. Именно там он начнет увлекаться местной фауной – собирать и содержать зверьков в качестве домашних животных.
Пусть семья Дарреллов жила на Корфу всего ничего – до 1939 года, но этот промежуток времени лег в основу будущих книг Джеральда. Он с большой теплотой и любовью вспоминает это время и пишет, что семья была неплохо обеспечена, никто из большого семейства не работал в обычном смысле этого слова, а потому большую часть времени они развлекались. За пять лет такого образа жизни можно накопить немало впечатлений.
Годам на Корфу посвящены: "Моя семья и другие животные", "Птицы, звери и родственники" и "Сад Богов", плюс несколько рассказов, таких как "Мой осел Салли". Годы на Корфу также послужили фоном для двух сериалов и одного телефильма.
На это же время приходится и обучение Джеральда. Среди первых домашних учителей Даррелла младшего было мало настоящих педагогов. Единственным исключением был натуралист Теодор Стефанидес (1896—1983). Именно от него Джеральд получил первые познания по зоологии. Ему же он посвятил целую книгу «Натуралист-любитель».
Сказке на острове чудес суждено было закончиться. В 1939 году (после начала Второй мировой войны) Джеральд с семьёй возвращается обратно в Англию. Жизнь больше не была легкой и беззаботной, да и найти работу было очень тяжело. Однако мальчишке удается устроиться в один из лондонских зоомагазинов помощником.
Настоящим началом карьеры Даррелла-исследователя стала работа в зоопарке Уипснейд в Бедфордшире. Там он первое время был на должности «мальчика на позверюшках» и там же получил первую профессиональную подготовку и начал собирать «досье», содержащее сведения о редких и исчезающих видах животных (и это за 20 лет до появления Международной Красной Книги).
На работе в зоопарке Джеральд решил не останавливаться, и в 1947 году организовал целых три экспедиции – две в Камерун и одну в Гайану. Поездку в Камерун он считал очень важной, и она была вызвана двумя причинами: поймать и привезти живыми наиболее интересных животных, птиц и ящериц, обитающих в этом районе; и давняя мечта увидеть Африку. Не Африку белых людей, с шоссейными дорогами, многочисленными барами и скорыми поездами, грохочущими по местности, лишенной под благодетельным влиянием цивилизации и флоры и фауны. Они хотели увидеть один из немногочисленных оставшихся на континенте уголков, избегнувших пока подобной участи и сохранившихся примерно в таком же состоянии, в каком находилась Африка в период ее открытия европейцами.
Даррелл размещал и кормил своих пленников лучшими доступными припасами, а не отлавливал животных, имеющих просто хорошо востребованных на рынке или тех, за которые коллекционеры могли бы отдать целое состояние.
Камерун подарит Дарреллу огромный опыт исследователя собирателя, он научится договариваться с местными жителями, а также ориентироваться в тропических лесах. Расположение вождя он добился, вручив ему две пачки папирос, ему за это даже выдали отличных охотников в помощники, а они ой как ему пригодились, как он писал:
Когда я в первый раз отправился в тропический лес самостоятельно, то я заблудился спустя десять минут
Методы Джеральда отличались от методов других экспедиций по сбору животных того времени, и к концу своей третьей экспедиции он оказался в затруднительном финансовом положении.
Кроме того, он поссорился с Джорджем Кэнсдейлом, суперинтендантом Лондонского зоопарка, Даррелл был занесен в черный список британским зоопарковым сообществом и не смог найти работу в большинстве зоопарков после возвращения. Всего лишь временное пристанище (жильё и питание) без всякого жалованья он нашёл в зверинце на ярмарке курортного города Маргейт – в Belle Vue.
Несмотря на бедственное положение финансов, Даррелл даже умудрился жениться после долгих ухаживаний на Жаклин Соне Вулфенден в 1951 году – она читателям Джеральда известна как Джеки. Семья же Даррелла младшего желала помочь с решением проблемы, и Лоуренс – его старший брат, предложил Джеральду начать писать рассказы о животных. В то время люди были просто помешаны на этой теме. Однако Джерри долго сопротивлялся и боялся начать, ведь считал, что у него большие проблемы с пунктуацией и орфографией, а это непременно сильно помешает.
Однажды страх перед грамматикой пересилил один случай. Услышав по радио совершенно безграмотный с точки зрения биолога рассказ о чьём-то путешествии в Западную Африку, где он сам бывал, Даррелл не выдержал. Сел и напечатал на машинке двумя пальцами первый свой рассказ: «Охота на волосатую лягушку». Произведение было восторженно принято публикой, Джерри получил свой первый писательский гонорар, а дальше уже само все пошло как по маслу.
В 1952 году была выпущена первая книга Даррелла - «Перегруженный ковчег», в ней он описал свое путешествию в Камерун. За книгу он получил приличные деньги и, недолго думая, организовал экспедицию в Южную Америку в 1954 году. Однако в Парагвае разразился военный переворот, и почти всю живую коллекцию, собранную с огромным трудом, пришлось бросить, унося ноги. Свои впечатления об этой поездке Даррелл описал в книге «Под пологом пьяного леса».
1957 г. вторая экспедиция Даррелла в Бафут (Британский Камерун) в которой участвовали оба супруга. Это путешествие описано в книге "Зоопарк в моём багаже". Есть неплохая книга воспоминаний Джеки - "Звери в моей постели" с комментариями Джеральда
Невероятная работоспособность Даррелла поражала окружающих. Он написал более 30 книг и снял 35 фильмов. Дебютный четырёхсерийный телефильм «В Бафут за говядиной», вышедший в 1958 г., заставил всю Англию прильнуть к экранам телевизоров. Позже, в начале 80-х гг., удалось провести съёмки и в закрытом тогда Советском Союзе. Результатом стал тринадцатисерийный фильм «Даррелл в России» и книга «Durrell in Russia». С гостеприимством, судя по записям в дневнике Джеральда, в России немного перестаралась:
«Русские напоминают мне греков своими бесконечными тостами и готовностью целоваться. За последние три недели я перецеловал больше мужчин, чем Оскар Уайльд за всю свою жизнь. Они все стремятся расцеловать и Ли! Это лишний раз убеждает меня в том, что за коммунистами нужен глаз да глаз».
Главной заслугой Джеральда Даррелла все же останется созданный им в 1959 г. на острове Джерси зоопарк и образованный на его базе в 1963 г. Джерсийский трест сохранения диких животных. Основная идея Даррелла заключалась в разведении редких видов в условиях зоопарка и дальнейшем расселении их в места естественного обитания. В настоящее время эта идея стала общепринятой научной концепцией. Если бы не Джерсийский трест, многие виды животных сохранились бы только в виде чучел в музеях.
В 1978 году Даррелл открыл при зоопарке учебный центр для защитников природы, или, по его словам, «мини-университет». По состоянию на 2005 год Международный учебный центр посетили более тысячи биологов, натуралистов, зооветеринаров и зооархитекторов из 104 стран. Даррелл также сыграл важную роль в формировании Группы специалистов по разведению в неволе Всемирного союза охраны природы в 1982 году.
Дарелл старательно защищал зоопарки от движения активистов, призывающих их закрывать. В 1985 году он опубликовал в журнале Nature рецензию на новую книгу, в которой воспользовался случаем, чтобы доказать, что «зоопарки в целом подвергаются нападкам со стороны шумной группы, так называемых любителей животных, по большей части плохо информированных о реальной функции и ценности хорошо организованной зоологической коллекции». Он признал, что не все зоопарки взяли на себя эту роль, но отметил, что многие из них превратились из «простых потребителей диких животных» в их «защитников и помощников».
В 1985 году Даррелл основал Фонд охраны дикой природы Канады. Благодаря Дарреллу удалось спасти розового голубя, Маврикийского кольчатого попугая, оранжевохвостую сцинку и др. Даррелл посетил Мадагаскар в 1990 году, чтобы начать разведение в неволе ряда эндемичных видов, таких как ай-ай.
Спасти все желаемые виды, что он хотел, ему не удавалось. Дела шли не всегда хорошо, работы всегда было очень много, с первой женой отношения, спустя годы счастливого брака, начали в 70-е стремительно рушиться. Несмотря на весь свой оптимизм, Джерри начал придаваться унынию.
«Мир разрушается со скоростью ракеты «Экзосет», а мы едем на велосипеде. Я чувствую отчаяние 24 часа в сутки».
Он очень много пил, был склонен к депрессии. Друзья говорили, что спасти его от постоянного саморазрушения смогла Ли МакДжордж Уилсон, блестящий молодой американский зоолог, на которой он женился в 1979 году.
К 1980-м годам Даррелл столкнулся с серьезными проблемами со здоровьем. Он перенес операцию по замене тазобедренного сустава, боролся с артритом, а также страдал от проблем с печенью. Джеральд Даррелл умер 30 января 1995 г. после неудачной операции на печени на 71 году жизни.
Джерри оставил пару цитат своего старшего брата в книге "Филе из палтуса", они отлично описывают важные моменты в его биографии:
«Этот ребенок ненормальный, набивает карманы улитками!» Лоренц Даррелл, около 1931 года
«Этот ребенок ненормальный, держит скорпионов в спичечных коробках!» Лоренц Даррелл, около 1935 года
«Этот парень ненормальный – работать в зоомагазине!» Лоренц Даррелл, около 1939 года
«Этот парень ненормальный – задумал работать в зоопарке!» Лоренц Даррелл, около 1945 года
«Этот тип ненормальный, бродит в джунглях, кишащих змеями!» Лоренц Даррелл, около 1952 года
«Этот тип ненормальный – решил завести свой зоопарк!» Лоренц Даррелл, около 1958 года
«Этот тип ненормальный – пригласите его к себе, и он поселит орла в вашем винном погребе!» Лоренц Даррелл, около 1967 года
«Этот тип ненормальный». Лоренц Даррелл, около 1971 года
Зоопарк Даррелла
Наследие этого поистине удивительного человека велико и по сей день. Джерри всю свою жизнь посвятил животным, и даже покинув этот мир продолжает им помогать. Фонд охраны дикой природы Даррелла до сих пор спасает зачастую немодных животных, находящихся под угрозой исчезновения.
Спасибо за прочтение, буду очень рада, если подпишитесь - это мотивирует продолжать писать дальше.
