Дверные петли протяжно заскрипели, выпуская тепло магазина в прохладные вечерние сумерки. Альберт выскользнул наружу, с трудом повернул ключ в замке и, в очередной раз, подумал, что надо бы заняться мелким ремонтом, пока все, к чертям, не развалилось. Город встретил его пустынными улицами с пятнами фонарей, бесконечной тоской засушливой осени и полным отсутствием людей. Шагая привычным маршрутом, Альберт мысленно прокручивал в голове сегодняшний разговор с одной из постоянных клиенток.
— Альберт, скажите, а вы не задумывались, почему в нашем городе никогда не бывает снега или дождя? — пытливо вглядываясь в его лицо, спросила женщина.
— Я уже несколько недель задаюсь этим вопросом, пытаюсь вспомнить какой снег на вкус, какой запах у дождя, как это – топать по лужам, мне в книжке встретилось это замечательное выражение, но ничего не получается.
Альберт задумчиво перевел взгляд в окно, за которым, как всегда, светило яркое солнце, и несмело произнес.
— Может быть, их и не существует, и это все выдумки, или мы не заслужили ничего другого, кроме солнца, а может, мы находимся под каким-нибудь куполом, который защищает нас от непогоды. — Последнее слово всплыло из ниоткуда. Альберт не мог вспомнить, чтобы когда-то еще произносил его. — А вдруг…хотя, нет, не вдруг, даже не знаю, подумаю об этом.
Клиентка еще некоторое время разглядывала его, а потом, кивнув на прощание, сгребла свои покупки в сумку необъятных размеров, и уплыла восвояси.
Альберт глянул на часы: «Черт, время поджимает, надо спешить!» Ему оставалось пересечь две улицы до остановки, как вдруг из-за угла вынырнул автобус, и Альберт побежал. Сердце колотилось в груди, дыхание переходило в сдавленные сипы, но это был последний рейс, и на него надо было успеть, иначе придется идти пешком. Автобус качался из стороны в сторону, словно им управлял пьяный или ребенок. Альберт высоко вскинул руку, пытаясь привлечь внимание водителя, поскользнулся и, приготовившись упасть, вдруг понял, что находится внутри, в самом конце салона, на мягком потрескавшемся сиденье.
Мальчик сидел в комнате на жестком полу. Он, как всегда, был один. Вспоминал мягкий пушистый ковер, яркие стены с космическим рисунком, и цветы. На окне в вазе каждый день менялись цветы. Лица родителей он давно забыл, но их долгие и мучительные споры, крики и слезы преследовали его каждый день. Глядя в одну точку, он просто слушал.
— Врачи точно сказали аутизм? Может он просто неразговорчивый?
— Ты смеешься надо мной? Ты слышал вообще, что я сказала? Он – аутист. И точка. Я во всем винила себя: думала, что мы мало уделяем ему внимания, что он просто сторонится людей, смеется невпопад, или кричит… Он даже ни разу не посмотрел на меня. А эта чертова игрушка… Он зациклен на ней, я даже пыль вытереть не могу, он начинает орать и замолкает, только когда я ухожу…— послышались всхлипы, которые нарастали с каждой секундой, превращаясь в почти непрерывный и неразборчивый плач.
— Тише, тише, успокойся, он же все слышит…
— Да мне уже все равно! Он слышит, но не понимает! Я устала! Я не хочу так жить. Слышишь? Я! Не! Хочу! Так! Жить!
— А может…. — дальше звучал неразборчивый шепот, тревожный и волнующий.
— Да не может! Ничего больше не может! Хватит!
Что было потом, мальчик вспоминать не хотел, но картинки одна за другой всплывали в голове. Теплый летний день, зеленая трава. Его тащат за руку. Он не сопротивляется, только смотрит вперед, не моргая. А после – долгая дорога на машине, скрипучие ворота, улыбка на лице встречающей женщины, которую он не заметил, но сумел почувствовать. Так он оказался в детском доме.
Автобус медленно ехал по пустынным улицам. Альберт задумчиво смотрел в окно, прижавшись лбом к холодному стеклу, и думал, как давно он не ездил к родителям. Давно, а может, никогда? Почему? Вопросы выскакивали из-за каждого встречного угла, но ответов у него не было. Альберт медленно перевел взгляд в салон и увидел мальчишку. В синей тонкой курточке, темные вихры из-под кепки, и опущенные, словно в молитве, плечи. Что его дернуло, он так и не понял, но внезапно Альберт встал и через мгновение опустился на сиденье рядом с ребенком.
— Почему ты едешь один в такое позднее время? И куда?
— Как тебя зовут? — В ответ раздался еле слышный шепот.
Мальчишка смотрел прямо перед собой и даже не шевельнулся. Не произнес больше ни слова и Альберт. Вышел на своей остановке и долго смотрел вслед автобусу, провожая взглядом грустного ребенка. Альберт думал о нем вечером, во время ужина, и ночью, когда ложился спать. Даже во сне Альберт снова и снова видел пустой вечерний автобус и мальчишку по имени Соло.
Дни мальчика проходили одинаково. Подъем в семь утра, туалет, завтрак и занятия. Потом обед и снова занятия. Вечером душ, ужин и свободное время. Иногда перед сном к нему приходила уставшая женщина с добрыми глазами, воспитатель по имени Омела. Он украдкой смотрел на нее. Женщина садилась рядом и составляла ему молчаливую компанию. Поначалу он противился этому, но со временем привык и, если она пропадала на несколько дней, даже начинал скучать. Определение слова «скука» он прочитал в словаре и сопоставил свои ощущения именно с этим состоянием. Мальчик играл, не обращая на нее внимания, а Омела смотрела на него, иногда задавала какие-то вопросы и временами улыбалась. И только намного позже он понял почему, он разговаривал при ней, и даже отвечал ей, сам того не замечая.
Так продолжалось в течение долгого времени, пока женщина вдруг не исчезла из его жизни. Вместо нее были другие, иногда сменявшие друг друга. Одни кричали на него, другие что-то требовали, третьи просто молчали, но он их толком даже не замечал.
Однажды случилось то, что изменило всю его жизнь. Омела вернулась за ним. Его привели в комнату, а оттуда уже забрали домой. Все, что он помнил, это несколько ее фраз.
— Привет, надеюсь, ты не обиделся, что я так надолго пропала. Мне пришлось, но я думала о тебе каждый день. Вот, это подарок, пополнение твоей коллекции. Такой машинки в твоем конструкторе точно нет. — Она протянула ему яркую коробочку.
Мальчик прижал игрушку к груди и еле заметно кивнул. Когда никто не мог этого увидеть, его лицо озарила счастливая улыбка.
Целую неделю каждый вечер Альберт и мальчишка ездили одним и тем же маршрутом. Когда Альберт появлялся в автобусе, ребенок уже сидел на своем месте, всегда на одном и том же, и смотрел прямо перед собой. Несколько раз Альберт подсаживался к нему и пытался заговорить, но ответом ему всегда была тишина. И Альберт оставил попытки разговорить мальчишку, он просто начал рассказывать ему истории. О прошедших днях, о покупателях, за плечами которых была своя собственная, интересная, а может и не очень, жизнь, и о своих мечтах.
— Ты видел когда-нибудь снег или дождь? Я, вот, не видел, и даже не задумывался об этом, пока меня не спросили. Как это – гулять под дождем? Ты знаешь, что в мире вокруг нас есть реки и горы, а не только каменные джунгли? Кстати, джунгли – это такие густые леса, хотя, неважно это… Насколько велика вселенная? И почему мы с тобой изо дня в день пересекаемся в одной и той же точке?
Еле заметное движение головы показало, что Альберт наконец-то заинтересовал ребенка.
— Куда ты едешь каждый день, и откуда? Что с тобой происходит потом, когда я выхожу из автобуса? Есть ли у тебя мечта? Я бы хотел увидеть весь мир, а не только те картинки, что возникают у меня в голове по ночам… Понимаешь? — Краем глаза Альберт увидел, что голова мальчишки поворачивается в его сторону, но продолжил говорить, как ни в чем не бывало. — А хотел бы ты отправиться в путешествие, если бы у тебя была такая возможность? Хотел бы?
— Да… — прошептал мальчик и….
…резкий звук клаксона выдернул Альберта из дремы. Он непонимающе посмотрел по сторонам, потом на свои руки, крепко вцепившиеся в руль. Еще один нетерпеливый сигнал заставил Альберта нажать на газ. Пробка понемногу рассасывалась, еще чуть-чуть, минут двадцать, и он наконец-то покинет этот сухой город. Сначала отправится к родителям, а потом, как и мечтал, объедет весь мир. Альберт не помнил, когда купил машину и перестал ездить на автобусе, зачем решил отправиться в путешествие, бросив магазин, и почему рядом с ним сидит взъерошенный мальчишка в синей тонкой курточке с робкой улыбкой на лице. Но все это было неважно, Альберт знал, что поступает так, как было нужно.
Последний городской перекресток остался позади, Альберт поддал газа и почувствовал, что летит. Через несколько минут его машину проглотила пустота.
Красивый молодой человек с непослушными темными волосами устало откинулся на спинку стула. Он работал с самого рассвета. Еще немного, и все получится. Он создаст этот мир, у которого нет границ и рамок, где каждый сможет просто стать счастливым. Где никто не будет одинок, как он когда-то. Сверху слышались легкие шаги и стук посуды. Запах еды проник даже сюда, в подвал, выманивая его на свет. Парень почувствовал, как заурчало в животе, выключил монитор компьютера и встал, разминая затекшие мышцы.
— Молчун, еда на столе, поднимайся уже, иначе все остынет! — раздался мелодичный женский голос.
— Иду! — крикнул он, подходя к ступеням. — Не ешь без меня!
Но странный звук заставил его обернуться. На полу лежала машинка из его любимого конструктора. Крыша и двери разлетелись в разные стороны, а под столом сиротливо валялись две фигурки. Молодой человек сунул человечков в карман и сгреб рассыпавшиеся детали. Руки задрожали: ему нужно было прямо сейчас собрать машинку и поставить ее на место. Но сверху вновь раздался теперь уже нетерпеливый голос и, поборов себя, парень аккуратно положил все запчасти на стол, резко развернулся, пока не передумал, и отправился ужинать.
Альберт лежал в темноте и не мог пошевелиться. Последнее, что он помнил, это машина, мальчик, дорога…а потом – пустота. Вокруг раздавались звуки. Как колокольный набат они бились в его голове. Альберт зажал уши руками, звуки стали тише, но понятнее. Говорили двое, женщина и мужчина.
— Ну и как движется твоя игра? Есть успехи?
— Да, есть, мир почти готов. Он такой большой, что не охватить и не осмыслить. Хорошо, что у компьютерной вселенной нет границ. Проблема только с главными героями. Я им говорю куда идти и что делать, а идея-то была в другом. Хотя я и сам до конца не понимаю, в чем именно.
— Не расстраивайся, уверена, ты придумаешь что-нибудь, ты в своем подвале часами сидишь, спишь хоть иногда?
— Мам, ну ты же знаешь, что сплю. И ем, и гуляю, ты ведь не отстанешь.
Раздался звонкий приглушенный смех, переросший в чистый и невероятно заразительный хохот. Смеялись двое - долго, уютно, тепло.
— Мам, а ты помнишь, как все началось?
— Да ты и сам все помнишь, не притворяйся.
— Я от тебя это хочу услышать. Пожалуйста, в последний раз, и я больше не буду просить.
— В тот день светило яркое теплое солнце, и весь мир улыбался мне. — тихо начала женщина свой рассказ. — Проснувшись, я почувствовала, что сегодня обязательно случится «то самое».
— Что – «то самое»? – не смог удержаться от вопроса молодой человек.
— Не перебивай, а то не буду рассказывать. Так вот, я правильно почувствовала. В моей жизни случился ты. Твои взъерошенные волосы, неуверенный взгляд и робкие шаги я помню, как сейчас. Пахло свежими булочками и чем-то еще, неуловимо приятным. Ты стоял напротив меня, вцепившись в руку своей ма…
— Мама! — прозвучало укоризненно и печально.
— …женщины, которая тебя родила, и смотрел прямо перед собой. Не на меня, а, как будто, мимо. Все время мимо. Сколько же времени я пыталась поймать твой взгляд, сколько часов я провела, сидя подле тебя, рядом, но, словно, отдельно. Ты даже не представляешь… — Омела устало и немного обреченно вздохнула, окунувшись в те далекие времена и их отчаянную безысходность. — Да что об этом говорить…Родители собрали тебе одежду, личные вещи и конструктор. Я немного удивилась, когда твой отец… — женщина споткнулась на этом слове, но, не услышав протеста, продолжила. —…несколько раз бегал в машину и частями заносил этот город. Сначала появились дома, потом улицы, машины, а позже деревья и мосты. Твой отец уходил и возвращался, а я смотрела на тебя и ждала, когда же это закончится. Не знаю, сколько времени прошло, помню, что ты переминался на месте, порываясь убежать. Я думала, что от меня, этого дома и всей этой истории, а ты рвался к своему городу. — Омела вздохнула глубоко, словно готовясь к прыжку. — А потом твои родители уехали, и я их больше никогда не видела. Если честно, я даже не знаю, где они живут…
— А мне и не нужно знать, где они живут, я не хочу. — тихие, еле слышные слова молодой человек произнес сквозь зубы.
— Может и не нужно, а может, ты притворяешься, чтобы не чувствовать боли. Ну а дальше, я просто начала тебя любить, как могла и как умела. Я приходила к тебе каждый день, садилась рядом на полу и смотрела. Игра проходила всегда одинаково, словно только тебе одному известный ритуал. От начала и до конца, без изменений сюжета. После этого, ты спокойно умывался и ложился в кровать, а я садилась рядом и читала тебе сказки. Ты помнишь?
— Раньше не помнил, точнее, что-то крутилось в голове, звуки, образы, а составить кино не получалось. Но недавно я все вспомнил, во сне.
— Я читала, ты засыпал, или делал вид, впрочем, неважно, а я еще какое-то время просто смотрела на тебя и думала. Думала о тебе, о себе, о нас. Ты рос и понемногу менялся. Ты стал разговаривать при мне. Сначала я не понимала, что ты говоришь, но оказалось, это часть твоей игры. Со временем ты стал говорить чаще. Я начала задавать тебе вопросы, разные, глупые и важные, а ты начал отвечать… а потом ты посмотрел на меня. И я приняла решение.
Женщина прервала рассказ и глубоко задумалась. Парень вопросительно смотрел на нее, затем опустил руку в карман и нащупал там фигурки.
— Мам, а тебя не отпугнул диагноз?
— Нет, не отпугнул. Высокофункциональный аутизм – это не приговор. Хотя для меня и более сложный диагноз не стал бы помехой. Посмотри, какой ты сейчас. Ты – моя гордость.
Парень достал из кармана фигурки и поставил их на столе.
— Знакомься, мам, это - Альберт, а тот, что поменьше – это Соло. Я поместил их в свою компьютерную вселенную. Хочешь, подарю их тебе.
Женщина протянула руку и ласково улыбнулась сыну, когда два человечка, неловко стукнувшись друг о друга, упали в ее ладонь. Омела почувствовала странное тепло, как будто фигурки были живые, и крепко сжала пальцы. Готовясь ко сну, женщина оставила маленьких человечков на тумбочке возле будильника. Утром их там не было.
Робкий рассвет озарил машину и разбудил Альберта. Он приоткрыл один глаз, посмотрел сквозь ветровое стекло на розовые всполохи и почувствовал непередаваемое, невероятное счастье. Рядом сопел мальчишка. Он что-то бормотал во сне, беспокойно метался все время и только под утро спокойно уснул. Альберт смотрел, как лучи солнца медленно ползут по лицу мальчика: вот они добрались до носа, скользнули по ресницам и ласково погладили волосы. Мальчишка приоткрыл глаза и робко улыбнулся, глядя на Альберта.
— Ну что, Соло, готов ехать дальше? Наше путешествие только начинается. — Альберт, получив утвердительный кивок, завел машину, включил поворотник, и выехал на трассу. — Сейчас найдем, где позавтракать и привести себя в порядок, город уже недалеко.
— Я хочу блины и сладкого чая. А еще, если можно, мороженого.
— Будут тебе и блины, и чай, и все, что угодно. У нас теперь будет все, о чем мы только мечтали.
Солнце уже светило высоко, когда, плотно позавтракав в придорожной гостинице, Альберт и Соло отправились в путь. Их ждали горы, реки и моря. Теплые летние грозы и зимние снегопады. Перед ними открывался целый мир, готовый принять их и подарить счастье. Две фигурки, одна из которых удивительно была похожа на Соло, стояли на приборной панели и покачивались в такт движению машины.
Молодой человек удивленно и недоверчиво смотрел в монитор, глядя вслед удаляющимся габаритным огням машины. Он написал задачу, согласно которой оба героя, как обычно, должны были находиться в вечернем пустом автобусе по пути в никуда. Но Альберт и Соло были свободны. Их жизнь больше не ограничивалась пластмассовым миром разноцветных деталей и команд создателя, теперь у них была целая вселенная. Парень отвернулся от стола, на миг закрыл глаза и вспомнил тот день, когда все началось.
Мама вышла из машины, не говоря ни слова, и скрылась в дверях здания, которое станет его домом на многие годы. Они с отцом остались вдвоем в машине.
— Соло, надеюсь, ты меня слышишь и понимаешь. И, надеюсь, когда-нибудь простишь. Я не знаю, что делать, я запутался, я просто больше так не могу. Соло, хотя бы посмотри на меня. Нет, снова нет. Зачем я это говорю? И кому?
—…— Соло очень хотел ответить, но не знал, как это сделать. Папа столько раз плакал, кричал, умолял, что Соло запутался и потерял надежду разобраться во всем.
— Что бы ни случилось, помни, папа любит тебя, и всегда будет любить.
Издалека послышался звук открывшейся двери и голос матери:
— Альберт, веди его сюда, Альберт, ты слышишь?
Теплая рука протянулась с переднего сиденья так быстро, что мальчик не успел отшатнуться. Его схватили, крепко прижали и также резко отпустили.
Соло открыл глаза, встряхнул непослушными волосами и улыбнулся. Сверху были слышны легкие шаги и самые вкусные запахи на свете. Запахи любви, тепла и дома.
