0 просмотренных постов скрыто
Понять, простить ... и отпустить
Объявление в местной газете
«Клятва Горациев» Жака Луи Давида или Как была изобретена «зига»
Главные герои картины Жака Луи Давида «Клятва Горациев», присягая родине, вскидывают руки в жесте, который с 30-х годов XX века ассоциируется для зрителя с фашистской символикой. Этот жест — прямая рука, поднятая вверх-вперед ладонью вниз, примерно на 135 градусов от вертикальной оси тела — называют фашистским приветствием, в просторечии зигой. Есть мнение, что Давид зафиксировал античный обычай, к которому восходит фашистский атрибут. Однако, как показал немецко-американский ученый, профессор классической кафедры Университета Джорджа Мейсона (Вирджиния, США) Мартин Винклер, никаких римских корней у фашистского приветствия нет, и его невольным предтечей стал Давид — от французского художника оно через несколько ступеней дошло до Муссолини.
Проанализировав весь массив исторических источников, историк пришел к выводу, что аналогичный жест не встречается ни в древнеримском изобразительном, ни в литературном наследии. Ни один источник не дает возможности предположить, что подобный знак существовал в античности, какие бы его возможные значения мы ни рассматривали. Можно встретить упоминания и изображения поднятых и согнутых в локте рук; обращенных к небу ладонями вверх; простертых вперед на уровне глаз (не выше) или же держащих скипетр или иные символы власти.
Жак Луи Давид должен считаться изобретателем того жеста, который делают братья Горации на его знаменитой картине: римские словесные и изобразительные источники римского приветствия не зафиксировали.
Показать полностью
1
Арзамас
Из путешествий по России так же запомнился маленький, застывший во времени Арзамас
Показать полностью
9
Заглянуть в детство
Наверно подавляющее большинство читателей, кому 25+ и интересующиеся школьники, узнали этот автобус. ЛиАЗ-677М один из легендарных автобусов СССР, задержавшийся на конвейере почти на 30 лет с 1966 по 1994, а после прекращения выпуска в Ликино-Дулёво, собирался несколько лет из машинокомплектов по разным авторемонтным заводам. Мне посчастливилось увидеть настоящий ходовой линейный 677-й в городе Арзамасе, где они до сих пор в эксплуатации.
Про него ходит множество баек и небылиц. Пишите и вы в комментариях о своих воспоминаниях, историях связанных с этими автобусами.
Показать полностью
1
Асфальт закончился
Благодаря тщательной работе властей над дорогами в городе, число недовольных данной темой автомобилистов начало резко сокращаться.
Показать полностью
2
Украинец, украинка.
Самоназвание по-украински: українець, українка
Название народа, населяющего современную Украину, образовано от названия страны, которое, в свою очередь, связано со словом «край»: Украина — то, что находится «у края». Шутки про древних укров, разумеется, никакого отношения к реальной этимологии этого слова не имеют, поскольку не бывает суффикса -аин-.
Слово «украинец», впрочем, вошло в широкий обиход не так давно — во второй половине XIX века. До того оно встречается лишь спорадически, а, например, у Гоголя — и вовсе ни разу. Зато в его текстах много раз употребляется слово «малороссияне»:
«Чумаки — малороссияне, едущие за солью и рыбою обыкновенно в Крым» («Вечера на хуторе близ Диканьки»).
«И так как малороссияне, когда подгуляют, непременно начнут целоваться или плакать, то скоро вся изба наполнилась лобызаниями» («Вий»).
Слово «малороссиянин», или «малоросс», связано с другим названием Украины — Малороссия, которое распространилось в конце XIII — начале XIV века в Византии. Под Малой Россией понималась Галицкая митрополия, противопоставленная Великой России, находившейся под властью митрополита Киевского, который, правда, в 1299 году переехал из Киева во Владимир, а в 1325-м — в Москву. Затем Малороссией стали называться более восточные земли, в особенности Поднепровье, а к XIX веку это слово стало фактически синонимично названию Украина.
Еще одно известное название украинцев — «хохлы». Это пренебрежительное обозначение, по-видимому, связано с традиционными чубами запорожских казаков. На карте Москвы и сейчас можно найти Хохловскую площадь совсем недалеко от улицы Маросейка, название которой связано с располагавшимся там в XVII веке Малороссийским подворьем.
Показать полностью
Маяковская география. Часть третья, заключительная.
Поэт и Лавут покинули Нижний рано утром в среду, 19 января. Отъезжали они поездом в сторону Арзамаса, где их ждала ночная пересадка на Казань. Вот как это представил П.И. Лавут: "Бесплацкартный холодный вагон... Маяковский разговорился с соседом. Спросил, где работает, куда и зачем едет... Собеседник оказался юристом, едет в район по судебным делам и до утра просидит в Арзамасе в ожидании транспорта, попросту говоря, лошадки... И вдруг юрист, не помню, с чего именно началось, поведал о своей неудаче:
- Вы знаете, у нас вчера в Нижнем выступал Маяковский. Я очень хотел попасть, но, к сожалению, не смог вырваться: предотъездная суета.
Владимир Владимирович ему в тон:
- Со мной такая же история. Я тоже хотел пойти на вечер, но заели командировочные дела.
- Мне особенно досадно, - продолжал юрист. - Мои родные и близкие были в театре, восторгались, как он здорово выступает. Такой талант! Стихи читает превосходно. Он рассказывал о поездке в Америку.
Юристу не приходило, конечно, в голову, что вместе с ним в этом бесплацкартном вагоне едет Маяковский.
В Арзамасе одиннадцатичасовое ожидание поезда на Казань.
Маяковский пригласил попутчика-юриста в буфет, где не только негде было присесть, но и стоять негде было. Кому охота в такой мороз выбираться из буфета! Наконец буфетчица освободила столик. Заказали вино. Бутылка оказалась на редкость грязной. Буфетчица вроде оправдывалась: "Давно лежит, никто дорогих не требует".
- Ага! Чем грязнее, тем дороже! - пошутил Маяковский. Закусили, немного обогрелись. В разговоре непринуждённо, стараясь не "сразить наповал" собеседника, Маяковский, наконец, назвал себя. Юрист сперва растерялся, а затем весь вечер глядел ему в глаза, как заворожённый".
Разумеется, фото в Арзамасе нет, но снимок принадлежит 1927 году.
Первый раз поэт попал в Самару в ходе довольно подзатянувшегося турне футуристов в 1914 году весной. Выступление было намечено на 8 марта в городском театре (пл. Чапаева, 1).
В воздухе витал запах скандала. Не меньше стихов многих шокировал розовый пиджак Маяковского (видимо, тот самый смокинг из Симферополя).
Маяковский должен был демонстрировать "перья строф, размеров и рифм" последним. Но после Бурлюка и Каменского полиция быстренько "свернула" выступление кубофутуристов. В итоге голос Маяковского так и не прозвучал с самарской сцены в 1914 году.
В следующий раз поэт приехал в Самару в ходе турне по городам Волги зимой 1927-го. За три дня пребывания в городе Маяковский выступал четырежды, покинув город 28 января. Как и во многих других городах молодёжь, жаждавшая попасть на выступление и не могущая себе этого позволить, обращалась на прямую к поэту. Маяковский сразу же пропустил их в зал и усадил в первом ряду. В конце выступления он отвечал на записки зрителей. После очередного ответа один из зрителей тихо, как ему показалось, произнес: "Да что этот Маяковский о себе возомнил? Ему же до дурака - два шага!". Владимир Владимирович услышав это, сошёл со сцены и подошёл к острослову: "Вы ошибаетесь, не два, а, как оказалось, четыре!". После чего вернул недовольному зрителю тридцать копеек за входной билет.
Долгое время в сквере имени поэта на улице Гагарина стоял монумент, сделанный из железной арматуры и бетона. Со временем он стал крошиться. В 2003 году вандалы распилили скульптуру на три части. Туловище выкинули на газон, а голову поставили на остатки ног. Интересно, во время распиливания они декламировали:
"Мне бы
памятник при жизни
полагается по
чину.
Заложил бы
динамиту
- ну-ка,
дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!"?
В 2014-м памятник восстановили.
19 апреля 1927 года Владимир Маяковский вышел на перрон пражского Главного вокзала, тогда носившего имя американского президента Вудро Вильсона.
Там поэта встречала целая делегация чешских писателей.
В Праге он поселился в гостинице "Адрия" на Вацлавской площади.
Адольф Гоффмейстер позднее так вспоминал знакомство с Маяковским: "Мы стояли вместе над Замецкой лестницей,
смотрели на Прагу. Он был сильный и большой, и стоя всегда выглядел как памятник. Фигура у него была, прямо скажем, выдающаяся. Он всегда был прекрасно одет, немного щегольски – это у него осталось со времён футуризма... Любил качество, изящество, постоянство и чистоту... Тут у нас было много общего. Волосы стриг коротко. (Вместо слова "голова" ему больше подходило – "череп"). В мягко закруглённом уголке губ – неизменная папироса. – Расставив ноги, он стоял, обнял своей великанской любовью город и сказал: "Прелестная маленькая Прага".
Сам Маяковский описал свой визит в Прагу в очерке "Ездил я так". "Большой вечер в "Виноградском народном доме".
Мест на 700. Были проданы все билеты, потом корешки, потом входили просто, потом просто уходили, не получив места. Было около 1 500 человек. Я прочёл доклад "10 лет 10-ти поэтов". Потом были читаны "150 000 000" в переводе проф. Матезиуса. 3-я часть - "Я и мои стихи". В перерыве подписывал книги. Штук триста. Скучная и трудная работа. Подписи - чехословацкая страсть. Подписывал всем - от людей министерских до швейцара нашей гостиницы. Утром пришёл бородатый человек, дал книжку, где уже расписались и Рабиндранат Тагор и Милюков, и требовал автографа, и обязательно по славянскому вопросу: как раз - пятидесятилетие балканской войны. Пришлось написать:
Не тратьте слова
на братство славян.
Братство рабочих -
и никаких прочих."
На фото с чешским писателем Йозефом Гора.
15 июля 1929 года поэт выехал с авторской программой «Новое и старое» на юг. Выступал во многих городах Краснодарского края, Кавказа и Крыма. 17 июля Владимир Маяковский прибыл в Сочи и поселился в гостинице "Кавказская ривьера" (Курортный проспект, 2, практически не сохранилась).
В 2014 году оставшееся от знаменитой гостиницы выглядело так.
По воспоминаниям антрепренёра Маяковского Павла Лавута, вселившись в гостиницу, Маяковский тотчас достал из чемодана каучуковую ванну и потребовал у горничной горячей воды. Удивлению девушки не было предела, ведь кругом море, а "они баню устраивают". Маяковский же вежливо уговаривал её: "Не понимает девушка, что в море основательно помыться невозможно. Грязь может долипнуть ещё". После мытья он особенно тщательно оделся со словами: "Хочу выглядеть франтом… Недаром я мчался в Сочи". И укатил в Хосту на встречу с Вероникой Полонской.
19 июля поэт отметил в Сочи свой последний день рождения, ему исполнилось 36 лет. Стихов в Сочи Маяковский не писал, не писал даже писем. И обязательных ритуальных телеграмм Лиле Брик "Люблю. Скучаю. Целую" не посылал до 29 июля.
Дав себе пару дней после приезда на передышку, начал активно выступать в Сочи и близлежащих городах. Первая встреча со слушателями состоялась 21 июля в доме отдыха работников искусства (РАБИС), бывшей знаменитой даче-лечебнице доктора Якобсона (ныне санаторий «Светлана», Курортный проспект, 75).
Там он впервые читает "Стихи о советском паспорте", написанные перед самой поездкой на юг.
Фото, собственно, в доме отдыха работников искусства.
28 июля - последнее выступление в Сочи в клубе ГПУ перед пограничниками (сейчас центр реабилитации детей инвалидов, Курортный проспект, 57).
Согласно гастрольному графику 2 августа Маяковскому нужно было уезжать. Он проводил Нору на поезд до Хосты, а сам отправился в Ялту на пароходе.
В сочинском парке "Ривьера", среди бюстов классиков русской литературы, думаю, по праву, стоит памятник и Маяковскому.
26 июля 1929 года Маяковский отправился из Сочи в Гагры, где должен был выступать на эстраде летнего кинотеатра у ресторана (по воспоминаниям А. Мессерера), очень напоминающего "Гагрипш".
Поэт предложил поехать с ним артисту балета Асафу Мессереру и актрисе Анель Судакевич. Ехали они в старинной роскошной машине "хорьх", что запечатлено на фотографиях, сделанные Александром Царманом, ещё одним артистом балета.
Памятный снимок той самой поездки.
"Он купил в Сочи пачку фотографий Судакевич. В годы немого кино она была очень популярна. По дороге нам встречались грузовики, в которых ехали комсомольцы. Они узнавали поэта, кричали ему: "А, Маяковский!" Он останавливал машину, выходил и всем раздавал фотографии Анель Алексеевны. Потом мы следовали дальше, снова Маяковскому кто-то встречался, просил автограф, и снова он вручал фото кинозвезды.
...Потом начался концерт. Народу собралось много, около тысячи человек. На эстраде стоял небольшой стол, на столе - бутылка боржоми. Маяковский вышел и сел на стул, перемахнув ногой через спинку. Публика сразу засмеялась. Потом он вынул из бокового кармана уже знакомый мне металлический стаканчик и стал вытирать его носовым платком. Кто-то крикнул: "Товарищ Маяковский, а ведь носовым платком негигиенично вытирать стакан!" Маяковский, не взглянув на этого человека и продолжая трудиться над стаканом, ответил: "Вашим - негигиенично, а моим - гигиенично!" Раздался взрыв хохота. Маяковский налил себе боржоми и выпил. И снова кто-то крикнул: "А какая разница между вами и Пушкиным?" "Прочтите - узнаете!" - был ответ. Вдруг к его ногам упала роза. Он взглянул на неё и не поднял. Тогда с ресторанного балкона раздался тонкий старушечий голос: "Товарищ Маяковский, это я вам кинула!" Он поднял глаза. "Ах, вы - тогда другое дело!" Поднял розу и положил перед собой на стол. И снова ему крикнули из зала: "Вот вы были у нас в Саратове, товарищ Маяковский, а ведь рабочий класс ваши стихи не понимает!" Маяковский спросил: "Это кто же рабочий класс, вы?" - "Нет, не я, а рабочий класс! Вас даже тухлыми яйцами закидали!" "Тухлыми яйцами - не помню. А вот солёными огурцами - помню", - ответил Маяковский.
И такая перепалка шла почти всё время, пока Маяковский не начал читать стихи.
В тот вечер он читал много, щедро, читал великолепно, и они вдруг дошли до меня, пронзили, стали моими на всю жизнь, гладиаторские стихи Маяковского..." (из воспоминаний А. Мессерера).
Показать полностью
18