После захвата черкесами нескольких черноморских береговых укреплений в 1840 году, царь Николай, сняв с должности генерала Раевского, назначил на его место генерала Анрепа, который предпринял большую экспедицию против племени убыхов, которая, правда, принесла русским весьма сомнительный результат. Подробный рассказ об этом есть в книге Морица Вагнера о его путешествии «В землю казаков...»:
«В 1841 г. им была предпринята экспедиция против Убыхов, живших на берегу Эвксина. В октябре 1841 г. в крепости Адлер собралась русская колонна в сопровождении 2000 вспомогательных сил из племен абхазов, имеретин и сванетов.
Последние особенно выделяются среди кавказских нерегулярных войск благодаря красоте, ловкости и храбрости. Сванеты номинально считаются христианами, а язык их, как уже говорилось, похож на грузинский. Они обитают в самых высоких горах Кавказа, на южной стороне Эльбруса и граничат с карачаевцами.
Многие экспедиции русских войск сопровождают от 3 до 4 тысяч нерегулярных воинов, которые незаменимы из-за опыта и знакомства с горной страной. Однако их содержание слишком дорого для русских, поэтому они вызываются только для экспедиций и ничто, кроме хорошего денежного вознаграждения, не могло бы заставить их присоединиться к русской армии.
Каждый из этих туземцев ежедневно получает серебряный рубль и белый хлеб, в то время как бедный русский солдат, испытывающий те же трудности и подвергающийся опасности от черкесских пуль, довольствуется медной копейкой и хлебом, черным, как уголь, что и есть его ежедневная оплата и рацион.
Генерал Анреп пожелал в первую очередь разведать дорогу между Адлером и Сочи по побережью, не проникая вглубь Убыхии. Убыхи и джигеты собрали около 10000 воинов и ожидали, что русские начнут наступление в горы. После того, как имеретинцы и сванеты, образовавшие российский форпост, выгнали убыхов с ближайших возвышенностей, начался марш, который полностью состоял из пехоты.
В фортах на Черном море нет конницы, потому что перевозка лошадей хлопотная, к тому же казаки плохо справляются в горной войне. С другой стороны, колонну сопровождают сванетские всадники на отличных лошадях, привыкших к длительным путешествиям.
Русская эскадра прикрывала марш, продвигаясь вдоль берега. Корабли велись на буксире пароходами, оставаясь на расстоянии половины пушечного выстрела от берега. На второй день враг проявил еще больше энергии, стараясь заманить русских в горы.
Наконец русские стрелки были смяты и несколько убыхов врезались в колонну, держа в руках мечи и страшно что-то выкрикивая. Этот натиск был задавлен штыками, многие убыхи пали от русских мушкетов, но и несколько широкоплечих московитов в серых шинелях были сражены шашками.
Особенно сильный бой завязывается тогда, когда горцы хотят спасти раненных или унести мертвых. Примечательно, что дикие племена более уважают мертвых, чем цивилизованные народы. Мысль о ранении и могиле на земле противника приводит варваров в ужас. В то время как мы с равнодушием часто взираем на осквернение или разрушение кладбищ.
Известно, что арабы в Алжире идут на значительные риски, чтобы унести своих мертвых с поля боя. Таким же образом и кавказские племена, даже те, что имеют лишь слабый отблеск религии, демонстрируют эти же качества. Черкесы и убыхи неохотно расстаются даже с убитым рабом. И если они не могут его спасти, то выкупают у русских. Если учесть чрезвычайную нищету горцев, то эта жертва восхищает еще больше.
Если уорк (дворянин) или пши (князь) бывает убит, то горцы начинают сражаться только за то, чтобы спасти его тело, не обращая внимание на взрывы гранат и снарядов, которые обычно их очень пугают. Известно много случаев, когда сотни воинов были убиты, пытаясь спасти труп.
Один из самых известных вождей убыхов - хаджи Догомуко, ранее бывший непревзойденным мастером холодного оружия, а ныне согбенный тяжестью лет. Этот старик никогда не уставал проповедовать против русских ненависть и месть. Во время его расцвета тысячи людей повиновались его слову, а сам он совершал чудеса храбрости.
Он часто совершал набеги на Кубань и был одним из первых, кто с безумным отчаянием бросался в самые многочисленные ряды черноморских казаков, испытывая свою шашку против их копий. Многих врагов он убил собственной рукой. Сила старого героя теперь ослабла, но когда он услышал о русской экспедиции в родные горы, он вновь собрал друзей и слуг и отправился на битву, хотя тело его было в шрамах от сотни ран.
Русские стрелки увидели почтенную фигуру старого предводителя на высокой скале, откуда он осматривал бой и отдавал приказы, с радостью видя снова своих сыновей и внуков, рабов и вассалов в деле.
Хаджи Догомуко Керендуко Берзек
Склоны убыхских гор, обращенные к западу, частично покрыты великолепными лесами. Древние дубы украшают свой зеленью контрфорсы скал. На некоторых из них можно видеть полусгнившие кресты, реликвии древнего века или труд благочестивой царицы Тамары, которая распространила христианство на всем Кавказе своими победоносными руками.
Английский путешественник Белл в ходе авантюрных поездок по Черкесии, видел несколько крестов на стволах старых деревьев и рассказывает, что фанатичные муллы называли эти реликвии суевериями и говорили, что они должны быть уничтожены. Но большинство горцев настолько почитали эти кресты, как воспоминание о своих предках, что яростно сопротивлялись этим приказам.
Али Оку, внук старого вождя Хаджи Догомуко, вместе со своими воинами встал на защиту одного из этих дубов, несущих символ христианства, и шаг за шагом защищал святую землю от русских. Позиция его была благоприятной: с одной стороны - лес, с другой - пропасть.
Русский командир горной артиллерии, в сопровождении легкой пехоты, заставил две гаубицы стрелять по тому месту, где собрались большие массы убыхов. Ядро попало в полый ствол старого дерева, полетели осколки, но никто из защитников не был ранен, а крест остался неповрежденным. Убыхи подняли радостный крик, в котором слышалась и ярость, и веселье.
Кавалерия сванетов пыталась атаковать, но место было слишком неприступно, первый же всадник сорвался в пропасть, увлекая за собой еще двоих. Наконец, молодой русский офицер, командововший стрелками, стремительно бросился вперед, а за ним - солдаты с плотным рядом штыков.
Они были встречены залпом, офицер был ранен, солдаты остановились и дали ответный залп. Бой яростно бушевал от камня к камню, от зарослей к зарослям, часто действовали холодным оружием, при поддержке мушкетного огня.
Русские стрелки получили подкрепление и продолжали наступать. Но Али Оку все еще держал позицию, защищая старый дуб. Схватившись левой рукой за кору дерева, он размахивал шашкой, подбадривая других своим примером. Но тут русская пуля попала в самое сердце молодого героя. Уже мертвый, он стоял, прислонившись к священному дереву, как бы защищая его. Молодая кровь напоила старые корни. Над полем битвы раздался плач убыхов и дошел до слуха деда, который, устав от битвы, лежал на камнях.
Когда печальная новость достигла вождя, горе охватило его. Хаджи Догомуко, собрав последние силы, поспешил со своими слугами забрать тело. Старик, словно лев, бросился в самую гущу боя. Пример его воспламенил убыхов. Русские и горцы сражались друг с другом под сенью священного дуба. Штыки пронзали груди черкесских рыцарей, а острые и тяжелые шашки разбивали крепкие черепа московитов.
Наконец, дорого купленная победа досталась убыхам и труп молодого Догомуко был спасён. Али Оку было всего 18 лет, он был некрупного, но статного телосложения. Он оставил невесту 14-ти лет, дочь черкесского князя, пришедшего на помощь убыхам. Молодая невеста ждала возвращения отца, ожидая прибытия с ним жениха, собрав всех родственниц. Но вместо радости получила известие о смерти.
Спустя неделю русская эскадра плыла мимо этого места, возвращаясь из Сочи в Адлер. Здесь собралась многочисленная толпа туземцев, все начальники убыхов и черкесов вспоминали бывший здесь бой и свидетельствовали своё уважение племяннику князя. Среди них стоял старик. На глазах русского флота они произнесли торжественную присягу и обязались совершить кровную месть. Плач и слезы матерей и невест погибших тонули в волнующих душу песнях бардов, звучавших над открытой могилой.
Молодой Догомуко был похоронен под символом креста, который он накрыл своим телом, защищая святое дерево. По возвращении из Персии я встретился в карантине Трапезунда с Хаджи Шемис-беком, уорком Хаджи Догомуко. Этот человек, совершивший путешествие в Константинополь в интересах своих соотечественников, рассказал мне о вышеупомянутом эпизоде войны со всеми жестами, характерными для горцев.
Расстояние от Адлера до Сочи составляет всего 30 верст, которые русская экспедиция прошла с жестокими боями в течение 3 дней. Марш колонны был затруднён пересеченной местностью, но разумные меры генерала Анрепа частично нейтрализовали эти препятствия. Вспомогательные войска сванетов, абхазов и имеретинцев выполняли роль разведчиков, вытесняя противника из его укрытий, а колонна стрелков стреляла поверх их голов.
Пушки эскадры работали по вершинам холмов везде, где были замечены туземцы. Военнопленные (лазутчики? просто пленные горцы?) оказывали помощь колонне и некоторые офицеры утверждали, что без этой помощи экспедиция русских могла закончиться неудачей.
На третий день бой был еще более горячим. Убыхи потеряли много людей и теперь их обязанность сравнять число своих жертв с русскими жертвами по обычаю кровной мести возросла. Умный маневр московитов стоил жизни многим убыхам.
Генерал Анреп заставил батальон скрыться в овраге и осуществлял маневры, завлекая врага в эту засаду. Черкесы, получив атаку с тыла, на мгновение потеряли мужество и бежали в высокие горы, вопреки обыкновению оставив на поле боя около 100 тел. Но вскоре они вернулись и преследовали русских до самого Сочи. Сами русские признают, что их потери составляют 500 убитых. Горцы же страдали более всего от залпов эскадры.
После решительного сопротивления, оказанного убыхами, русские потеряли всякое желание делать новые попытки проникнуть вглубь этой неизвестной горной страны. Единственным итогом этой экспедиции был подробный обзор участка побережья между Адлером и Сочи. Русский генерал, однако, не счел возможным возвращать войска в Адлер по суше и переправил их морем.
Хотя, по всей видимости, потери убыхов были больше, чем потери русских, факты этого дела доказывают, что это была последняя значительная военная операция русских на Черноморском побережье.
Все вышеупомянутые детали экспедиции были сообщены мне очевидцами событий, с которыми я встретился в Керчи, а потом и на Кавказе. Версия этой же экспедиции, рассказанная генералом Анрепом согласилась в самых важных моментах, хотя конечно, он больше намекал на превосходство русских.
С особой гордостью он рассказывал о собственноручно разработанной операции с засадой, в результате которой противник понес больше потери. Русские генералы на Кавказе любят рассказывать о своих успехах незнакомцам, но скромно умалчивают о поражениях и мрачном для них будущем черкесской обороны».
Перевод текста на русский язык Марины Спасёновой.
Оригинал: https://vk.com/wall-148607192_4671
