Просто котик с хутора
Вот такой товарищ появился у родителей.
Жили бы в посёлке, такой хАлявы не было!
"И вокруг ни одной мало-мальской женщины..."
Прислал мне на электронку товарищ-историк отредактированную им найденную рукопись - дневник прапорщика, который из сельских учителей попал в жернова гражданской войны. Дневник много чем интересен, но мне особенно тем, что там описываются события в Красноярском крае, откуда я родом. Читала с упоением, радуясь забытым речевым оборотам и словам.
Одно выражение заставило улыбнуться и вспомнить бабушку, коренную сибирячку, у которой была очень яркая самобытная речь. Её, красивую и ещё не старую вдову, частенько спрашивали: "Николавна, чего ты замуж не выходишь?" Она отшучивалась: "Вышла бы, да ни одного мало-мальского мужика не вижу!"
Так вот в дневнике прапорщика Чащина есть такое же выражение. Сидит их батальон в какой-то деревне, перерыв в боях то ли перед наступлением, то ли после отступления, и бедный учитель пишет о скуке, об изматывающей неизвестности, но самое печальное - "И , представьте, вокруг ни одной мало-мальской женщины!.."
...А история моя будет как раз о вот такой "мало-мальской" женщине, вернее, девушке. События происходят в 1969 году в кубанском хуторе среди безбрежных полей пшеницы, подсолнечника и кукурузы. (И нет - ни Ленина, ни Сталина я не застала))) Летними вечерами мы, подростки, компанией катаемся на велосипедах, сидим на лавочке возле какого-нибудь дома, иногда хулиганим по-мелкому и часто приходим к клубу поглазеть на танцы.
Нам по 13-14 лет, нам всё до жути интересно, и мы смотрим с завистью на старших девчонок из нашей школы, которые уже вовсю крутят романцы с местными хлопцами. Отдельная категория хуторских невест - уже самостоятельные взрослые девушки, присматривающие себе на полном серьёзе будущих мужей. Боже ты мой! Сколько же драм и комедий помнит тот пятачок танцплощадки! И мы, дурочки малолетние, благодарные зрители этого деревенского театра...
Среди этих взрослых девиц была одна, которую никто никогда не приглашал танцевать. Звали её Верка Печёнчиха. Это была на редкость некрасивая девушка гренадёрского роста, большерукая и большеногая. Она уже несколько лет числилась в передовых доярках, как и её мать, такая же огромная женщина. За их ударный труд совхоз им выделил квартиру в новостройках, и жили они рядом с моим домом.
У меня с детства была особая страсть рассматривать лица, мысленно улучшая черты или же восхищаясь безупречностью. Так вот когда я смотрела на Верку, мне хотелось поправить в её лице буквально всё: уменьшить нос, на треть укоротить подбородок, нарисовать новые брови, вдвое увеличить глаза и губы... Ну и волос бы на голове подбавила. Единственное, чего я бы оставила Верке нетронутым - это густые чёрные ресницы и румянец.
Быстрые танцы Верка отплясывала с компанией таких же холостячек, причём отплясывала, на удивление слаженно двигая своими ручищами и ножищами. Из всех танцующих мне больше всего нравилось смотреть именно на Верку, голова которой всегда возвышалась над толпой. Парня, равного ей по росту и стати, просто не было. Хуторские к ней и не приближались, а гости с соседней стройки, приходящие на танцы, были нарасхват у более симпатичных девушек.
Часто Верка, увидев в полутьме наши любопытные мордахи, громко нас окликала: "Ну шо? До дому?" И шла с детской компанией в "тот край", как именовался квартал новых совхозных домов. Меня всегда занимал вопрос - почему Верка никогда не плачет в эти минуты? Вот если б меня раз за разом не приглашали танцевать, я бы рыдала, а то и вовсе бы бросила ходить на эти дурацкие танцы!..
Но вот по хутору разнеслась радостная весть: солдатики приехали! В полях началась уборка, и в нашем хуторе расквартировали человек тридцать с машинами. Какие войска кидали в те годы на помощь сельскому хозяйству, я не знаю. Но солдатики на танцы пришли все как один, правда, чуть ли не концу. И на моих глазах случилось чудо: как только заиграла медленная музыка, к нашей Верке подошёл высоченный белобрысый солдат и пригласил её на танец!!! На танцплощадке на несколько секунд возникло чуть ли не театральное ошеломление.
Я эту сцену до сих пор вижу в рапиде - вот Верка даёт солдату руку, вот они идут танцевать, вот они улыбаются друг другу, вот они слаженно и не без грации колышутся в такт музыке, вот Верка смеётся, и я вдруг вижу, какая у неё белозубая широкая улыбка!..
...Солдатики помогали на уборке месяца два, и весь хутор удовлетворённо гудел: Верка ходит с солдатом! Так говорили тогда про женихающихся - вот не встречается, не дружит, не гуляет, а ХОДИТ. Говорят ли так сейчас, не знаю. Про солдата было известно, что он литовец, звать его Аугустас и что он дослуживает срочную. Имя всех потрясало своей заграничностью, но на кубанский манер его произносили с "Г" фрикативным, что убеждало всех в реальности происходящего.
Одни Верку заранее жалели, другие надеялись, что у пары всё-таки любовь, а не шуры-муры в связи с уборкой урожая. Но через две недели Аугустас пришёл к Веркиной матери со своим командиром и посватался. Злые языки были прикушены, а Верка стала героиней хуторских новостей.
Уборка закончилась, солдатики уехали. Никто больше Верку на танцах не видел. А вскоре, отслужив, Аугустас вернулся и забрал Верку в свою прекрасную Литву. Говорят, что свадьба была и здесь, и там. Но этих подробностей я уже не знаю. В конце 69-го мы переехали на центральное отделение совхоза, и я больше никогда не видела долговязую Верку, играючи нёсшую два полных ведра из неблизкого колодца. Ну да - за питьевой водой ходили на колодец. И я тоже.
Так что, господа, у любой "мало-мальской" женщины есть шанс на счастье. По крайней мере раньше был.
Про жизнь в том хуторе я уже писала, если кому интересно, то здесь Моя вторая кража. Арбузное дело
и здесь Ответ на пост «Монотонная работа на птицефабрике»
А на фотографиях просто мы, хуторские девчонки из 1969-70 года.
Чудесный лес
Очень люблю это место. Там так тихо и уютно. Все мирские мысли остаются где-то там. И так хорошо. И порою кажется,что он лечит-этот воздух,этот пейзаж,этот шелест листьев.... Спасибо тебе природа,что есть такие чудесные места🙏🙏🙏❤
Не все деревни умирают
Приятно вернуться в деревню(если брать по названию то хутор Бейсужек 2) с населением не больше 2 000 человек, а она не умирает, а даже наоборот восстанавливается и даже развивается.
Года с 2004 по 2012 постоянно ездил туда к бабуле на каникулы, особенно нравились летние(они самые долгие) будучи школьником, затем студентом.
Там случилась и первая любовь с долгими отношениями и первый стакан водки в 13 лет...(тот случай когда реально бросаешь пить к 21)
Вообще много всего там хорошего было и поэтому берёт ностальгия, приехал туда уже будучи ни школьником, ни студентом, а обычным парнем из города и вместо привычного не меняющегося за всё твоё время там хутора, видишь обновлённый ДК(клуб) детский сад, обновлённый бульвар в центре да и вообще обновлённые дома и людей гуляющих в центре и понимаешь, что всё что там было давно прошло и осталось в прошлом, а жизнь идёт дальше и не умирает, а наоборот движется вперёд.
С одной стороны грустно, всё что было осталось только воспоминанием, а с другой стороны приятно за хутор в такое время он не вымирает, а идёт вперёд.
Хутор Стеклянный
История написана по заказу бригады установщиков окон.
Первая история "Окна на крови"
“Установка десяти окон. Хутор Стеклянный, дом 12.” — прочел Марихин в накладной и, стиснув зубы, глубоко вздохнул. Опять переться в дальние степи по такой жаре. Да кто там себе такой замок отгрохал? Десять окон! Куда только ставить, в три этажа поди особняк. А все плохо живем...
Он сплюнул, асфальт города Азова зашипел раскаленной сковородкой, слюна почти мгновенно испарилась. “ Как в аду. — подумал Марихин. — Живем, как в аду.” Схватился за ручку на двери Газели и тут же отдернул - пальцы обожгло. На таком солнце металл нагревается быстро. Из-за здания фабрики окон вышел Тигран, вытирающий руки об майку.
— Чего стоим, кого ждем? Рули к погрузке, нам еще ехать полтора часа.
После того, как накрылось ИП Костюков, занимающееся продажей и монтажом окон, Виталик Марихин и Тигран Казарян быстренько сколотили свою бригаду, и, недобрым словом поминая съехавшего с катушек бывшего начальника, принялись окучивать близлежащие населенные пункты в Ростовской области. В городе их просто уже не приглашали, памятуя какие-то отравленные окна, которые ставила их контора. Люди-то пачками после них окочуривались.
Город маленький, молва разлетелась быстро. А теперь каждый день был как праздник - то экскурсия по дальним селам, то в станицу какую, иногда и на ростовские дачи ездили ставить. Один раз занесло их аж в Батайск, благо там окна свои были у заказчика, но вот эти разъезды очень утомляли.
— И где этот хутор? Навигатор чет его не показывает. — Виталик подруливал к пандусу, где уже ждали грузчики фабрики окон.
— Да там три хаты в два ряда. — Тигран смотрел в телефон. — Это в сторону Узяка ехать, а потом еще километров 15. На берегу Дона хутор. Может домой заедем, удочки возьмем? А чего, Виталь, там работы на два дня, все равно ночевать там придется. Заказчик сказал что ночлег предоставит. Ему цены наши понравились.
— Да уж, за копейки ставим… — Виталик покачал головой. Но, делать было нечего. Или так, или никак.
— О, а ты знаешь, в хуторе этом живет дед-экстрасенс! Да! У моей тетки со стороны отца есть сестра ее мужа, так она к нему ездила. Говорит, лечит все. Хоть рак, хоть геморрой. Порчу ей снял, понимаешь? Она приехала больная-больная к нему. А он там ей поводил руками, пошептал - и все, того!
— Чего того? Коньки отбросила? — Марихин скептически скривился.
— Того! Этого самого! Замуж вышла потом. Сына родила вот в прошлом году. Виталь, она ж страшна, как моя жизнь, до 34 лет дожила, никто ее не хотел. Мы ее даже за Ашотика Кривого сватали. Мы его не любим, но он тоже не захотел. А колдун-то ее - раз! и в дамки. Может схожу тоже к нему, как там будем.
— Тебе зачем, тоже замуж хочешь?
— Нууу, — заюлил Тигран,-- ты ж понимаешь, я уже не молодой, а хочу как молодой. Кровь бы мне разогреть, как раньше.
— Тига, ты это, лучше удачи нам у него попроси! — хмыкнул Виталик, наблюдая, как окна грузят и крепят в кузове.
По дороге еще два раза созванивались с заказчиком. Через полчаса езды от Узяка, по словам заказчика, выяснилось, что ориентир на поворот до хутора Стеклянный - бахча справа.
— Бахча справа?!! — орал Виталик, крутя руль, — Какая нахрен бахча? Тут и справа и слева одни арбузы! Куда поворачивать? Спроси его, блять, на дынях или на арбузах поворачивать? А мож на тыквах? Пошлет же господь долбоящеров, и гребенях они дома строят и объяснить дорогу к ним не могут. Мож мне по кабачкам ориентироваться?
Короче, поворот у бахчи справа они проехали. Пришлось возвращаться, прилично причем. Как-то странно быстро наступил вечер, на сиреневом небе приклеились серебряные светлячки первых звезд, на повороте в хутор не было ни таблички, ни столба, зато стояло пугало с головой из срального горшка, указывающее направление.
— Ну, вот это уже показатель, Тига, что здесь живут люди не уважающие чужое время, — возмущенно бухтел Марихин, выруливая по глинистой колее. — мало того, что дорога - говно, так еще найти ее надо постараться.
— Да че ты, смотри, брат, какая красота зато! — Казарян обвел рукой расстилающуюся вокруг ковыльную степь. Ветер гнал волны по пушистому ковылю, все поле словно море, вздымалось и опадало в такт дыханию земли.
В самом хуторе было всего три улицы без названий, куры на пыльной дороге, да свинья-самоубийца, внезапно бросившаяся под колеса газели. Помереть пятаку не удалось, Виталик вовремя выкрутил руль. Недолго поездив, установщики быстро добрались до дома номер двенадцать. За воротами из крашеного гофролиста вздымался большой кирпичный дом. Точнее, коробка дома, крытая красной искусственной черепицей.
Открыл ворота им поджарый дед, загорелый до черноты, почему-то одетый в легкомысленную майку-сеточку и старорежимные военные галифе, вытертые на заднице. Как оказалось, это и был хозяин дома. На участке слева стояла старая мазанка, крытая серым шифером, подслеповатыми окошками щурящаяся на кирпичное великолепие, возведенное рядом. К мазанке бедным родственником притулился щелястый курятник из неструганной доски, терпко пахло куриным пометом и виноградом Изабелла, который увивал беседку над столом с лавками.
— Загоняйте машину во двор. Тока как разгрузитесь, поставьте за воротами, у меня тут места нет! — дед махнул рукой, показывая на пустой проем дома.
Разгружались и заносили окна до вечера. Пять окон на второй этаж затащили, пять на первый. Газель осталась за забором, но бдительный Виталик выглядывал из-за калитки каждые 20 минут.
— Ты, сынок, не боися, тут у меня никто вредить не посмеет. — проскрипел дед и усмехнулся в пушистые усы. — Нет желающих рискнуть здоровьем. Вы садитесь в беседку, сейчас ужинать будем. Спать в летней кухне будете, а завтра уже и делом займетесь.
Пока дед носил на стол тарелки, парни распаковались на месте ночевки. В маленькой комнатке стояли два древних топчана, стул и шкафчик. В шкафчике нашлось постельное белье и подушки, пованивающие старым куриным пером.
— Да и хер бы с ним, — Тигран пристроил свою в изголовье. — Лишь бы комаров не было. Устал, как собака. А дед видать не простой, на пенсию такой дом не построишь.
— Да мож сын у него какой бизнесмен, или фермер дедуля. Я там, в конце участка какой-то свинарник видел. Мясо мож продает. А чего, деньги по нашим временам неплохие.
В беседке, под лампочкой в желтом старом абажуре, уже ждал накрытый стол. Молодая картошечка, посыпанная душистым укропом, салат из помидоров с лучком, миска икры из баклажанов и три граненых стакана. Тигран приободрился.
Дед достал из-под стола здоровую бутыль с домашним вином, разлил, и выдвинул тост:
— За знакомство, сынки! — отхлебнул. — Меня звать Павел Семеныч, деда Паша можно, для краткости.
Парни представились, чинно пожали руку старику, и чокнувшись, выпили. Вино было, видимо, из того винограда, что сейчас гроздьями свисал над головой. Изабелла. Вкусно, но крепко. А пахнет как...
Через час разговоров о жизни и политике в головах у парней растекался приятный розовый туман, ноги перестали слушаться хозяев, поэтому до сортира, стоявшего у дальнего забора участка, пришлось идти вдвоем. Подсвечивая себе фонариком с телефона, установщики, плавно покачиваясь, переместились к каноничному деревянному домику. Тут возник спор, кто пойдет первым и Виталик проиграл. Пока он стоял в ожидании, заметил, что в сарае, который он принял за свинарник, горит тусклый свет, у самой крыши было маленькое окошко.
Вино прошептало : “Виталь, а давай на свинок посмотрим! Там поди Борька прикольный, как у бабушки был. За ухо его можно потрепать!” И Виталик, обойдя грядки, пошел к свинарнику. Дверь была закрыта на засов. Но, что такая преграда для любопытных? Петли тихонько скрипнули, в нос ударила теплая волна навозной вони. В загончиках, слабо освещенных маленькой лампочкой, копошились поросята, из-за одной оградки высунулась черная козлиная голова, возмущенно что-то проблеяв. Виталик радостно стал подхрюкивать поросятам, пытаясь ухватить кого-нибудь из них за ушко, совсем уж было перевалился через ограду, да чуть не упал.
И тут из дальнего угла, где загоны терялись во тьме, послышалось издевательское хрюканье, как будто самого Виталика кто-то передразнивал, даже не подражал поросятам, а намеренно дразнил.
— Кто там? — Марихин понял, что задал самый дурацкий вопрос в своей жизни. Если там загон хряка, то вряд ли он ответит.
В темноте завозились, зашуршала солома, словно кто-то перебежал поближе.
—Жуй-жуй, глотай! — хриплый низкий голос разодрал навозный воздух свинарника.
Виталик попятился к выходу, а шебрушание в дальнем конце загончиков нарастало, то ли там рыли что-то, то ли бегали по кругу.
— Не жуешь? Жуй! — прохрипел голос. — Жри, падла!
Хмель выветрился из Марихинской головы в момент. Поросята в освещенных загончиках сбились в кучку и затихли. А хрипатый все твердил и твердил как заведенный:
— Жуй-жуй, глотай! Жуй-жуй, глотай!!!
Шуршал соломой, перемещаясь где-то в глубине темного сарая.
“ А если это не привязано?” — ошпарила мысль Марихина. Он повернулся и рванул к выходу. С облегчением задвинул засов на двери обратно и выдохнул. Кто там у деда в свинарнике? Голос странный, словно одну фразу говорить и умеет. Дико захотелось в туалет.
Когда он вышел к беседке, застал сияющего, как надраенное стекло, Тиграна и очень довольного деда Пашу. Они уже уполовинили бутыль и судя по разговорам, рассматривали должности в госдуме с точки зрения коммерческой прибыли.
— А вот у меня был один депутат местный в том месяце, — вещал дед Паша, — лечил я его по мужской части, да так чего-то увлекся, что чуть ухо ему не отрубил.
— Чем? — Виталик приземлился за стол и решил поддержать разговор. Было очень интересно, хотя и ничего не понятно.
— Дык чем, шашкой, знамо дело. Я с него и денег побоялся потом брать, за ухо-то резано, кровищи было, как со свиньи. Так он потом приехал с дамой своей, да отвалил мне 50 тыщ. Как раз на окна и добавил. От откуда там такие деньги, а? В Израиле, говорит, врачи не помогли, а я помог.
Тигран толкнул Виталика в бок.
— Павел Семенович - тот экстрасенс, я тебе говорил , да. Мою родственницу вылечил!
Дед приосанился, сидя за столом, и, подняв палец вверх, изрек:
— Я лишь проводник велений богов наших. Малое звено, связующее просящих об исцелении и тех, кто может его дать.
Во дед затирает, подумал Марихин. А кто ж у него в сарае сидит? Исцеленный, у которого 50 тыщ не нашлось?
Посидели еще полчаса, слушая про подвиги деда в молодости, да разошлись по комнатам.
Ночью было душно. Подушка кололась, топчан был жесткий, Виталик проклинал все на свете, и дедовы окна тоже. Поднялись с рассветом, пока еще прохладно. Павел Семенович уже сновал по двору, таская ведра в курятник и к тому сараю с поросями. Марихин было заикнулся рассказать Тиграну о своих подозрениях про свинарник, но потом передумал - так Тига был воодушевлен знакомством с этим чудо-колдуном, да еще и пришлось бы признаваться, что залез без спросу в чужое хозяйство.
Полдня ушло на окна на первом этаже. Пока сохла пена, стали подготавливать второй. К полудню пришел дед, позвал обедать. И предупредил, что после часа дня ходить во дворе не надо, к нему люди будут приезжать. Чтоб не отсвечивали, и не шумели особо.
Да не сильно-то и хотелось тут отсвечивать, думалось Марихину, закручивающему анкера. Он-то, конечно, во все это колдунство не верит, но, на всякий случай, лучше закончить тут все побыстрее и убраться домой. Так спокойнее. Поставили все, кроме двух окон, выходивших во двор дома.
Солнце жарило так, как будто хотело испепелить все население Ростовской области, установщики обливались потом, перенося инструменты и все нужное в последнюю комнату. Тигран сел на пол, полил голову водой из бутылки и завел опять про то, как дед Паша сделает его полным сил и желаний молодым скакуном. Виталик завел глаза под потолок, глубоко вздохнув.
— Кщщщщ… Кища, кища, кища, кщщщщщ… — зашипело во дворе.
Парни осторожно выглянули в окно. Не отсвечивая. Во дворе творилось странное.
Там, на табуретке, сидела дородная бабища, застыв, как истукан. Руки ее лежали на коленях, строго вниз ладонями, напряженное лицо и выпученные глаза говорили о том, что происходит что-то важное. Дед Паша околачивал женщину двумя вениками из веток грецкого ореха и вроде бы лаврушки.
— Кщщщщ…. — шипел дед, шлепая вениками по голове болящей, — кищ, кищ, кищ !
Потом он перетер листья в своих ладонях и дал вдохнуть запах женщине. Даже до второго этажа донесся горьковатый аромат лавра. Виталик с Тиграном встали на коленки и навалились животами на будущий подоконник. Как два любопытных мальчишки принялись смотреть на таинство исцеления. От чего - они не знали, но было жутко любопытно. А дед тем временем что-то бубнил под нос, бросил ветки под ноги женщине, чтоб она их топтала, потом принялся водить руками над ее головой и телом. Минут через пять ушел в домик, и вышел оттуда с двумя казачьими шашками наголо. Блеснули лезвия, чиркнув над головой бедолаги, Виталик затаил дыхание, Тигран восхищенно ухнул.
Дед злобно зыркнул в проем окна, где притаились наблюдатели, но те успели пригнуться.
Стоя позади женщины, старик закрутил шашками по кругу, держа их по бокам от нее. Воздух загудел, серебристые лезвия летали вокруг женщины, словно отрезали какие-то нити, тянущие из нее энергию, здоровье, а может, и саму жизнь. Шашки скрещивались, высекая искры, вздымались к пустому небу, опускались к земле, дед танцевал, кружился, обрубая что-то невидимое .
— Ту -ту- ту туру, ту-ту - туру, паааарам! —тихо пропел Тигран. — Это же как танец с саблями!
— Че?
— Наш великий композитор - Арам Хачатурян!
— Ага. И ваш певец Шарль Азнавурян, и гора Арарат. Тоже ваши и великие. И тоже чет не в Армении.
— Чеб ты понимал, э!
А дед Паша отложил шашки, и принялся массировать голову женщины. Потом стал выбирать тонкие прядки волос, накручивать их на палец и дергать, приговаривая:
Вытащу семь солнц
порчу на кольцо,
волоса выбираю
порчу забираю.
Под крыльцом сидит дед
ждет костей на обед
Отгоняю, отвожу,
дам требу ножу.
Крови да плоти,
чтоб деду лопнуть.
Колечко прикатилось,
счастьем обратилось.
Венчик сымаю
деду одеваю.
Прими дар от Оксаны…
— Оксана ж зовут?! — внезапно рявкнул дед Паша, бабища подскочила с перепугу, и мелко затрясла головой.
— … от Оксаны, шоб ей здоровилось, любилось, да добра наживалось. — дед хлопнул Оксану по лбу и велел вставать.
Та полезла куда-то в декольте, порылась в глубине необъятных холмов и вытащила маленький кошелек. Уж сколько там перекочевало в карман деда, рассмотреть не удалось, но бумажки были оранжевые.
В полуденном затишье поставили еще одно окно. А дальше началась кутерьма. Подъехали два черных внедорожника, во двор набилось народу. На инвалидной коляске завезли молодую женщину, бледную и истощенную. Какой-то мужик бегал вокруг нее с озабоченным лицом, два раза забежал в мазанку к деду Паше, потом стоял минут десять в окружении тех, с кем приехал и о чем-то совещался. На третий раз он забежал в дом с солидной пачкой денег, опустошив свое портмоне и взяв еще у своих.
— Что это там такое, интересно? — Тигран свесился из окна. — Виталь, смотри, тяжелый случай, там совсем все плохо!
— Ща у тебя будет тяжелый случай. Давай уже, хватит глазеть, ставим и едем домой. — Виталика грызло беспокойство, какое-то предчувствие беды. Тот, кто сидит в свинарнике не давал ему покоя. Здесь что-то не так! Интуиция вопила и требовала убираться отсюда, не смотря на гостеприимство Павла Семеновича.
— Да погоди ты! Смотри, куда это дед ее повез?
Выглянув в окно, Марихин проследил путь деда с колясочницей по дорожкам между грядками, прям до самого свинарника. И что он там с ней делать собрался? Снова вспомнился хриплый голос, доносящийся из темноты сквозь шорох соломы: “Жуй-жуй, глотай!”
Во дворе столпились люди, приехавшие с этой женщиной в коляске, родственники, видимо. О чем-то тихо говорили, кто-то, сложив ладони, молился.
Виталик утер лоб, сказал Тиграну, чтоб тот засунул свой любопытный нос обратно и начинал ставить откосы, и сам занялся работой. Но, через пять минут он не выдержал. Все валилось из рук, мысли о том, что там делает дед с этой женщиной в свинарнике сверлила мозг, не давая покоя. Он должен узнать. А вдруг там что-то противозаконное?
От собственной храбрости Виталик так ошалел, что забыл сказать Тиграну, куда идет. Просто спустился на первый этаж и вылез через окно, чтобы те, во дворе, его не видели. А потом с независимым видом проследовал к сортиру. Если что, скажет что туда шел. Немного поозиравшись и чутко прислушиваясь, перебежками по огороду, добрался до задней стены свинарника и приложил ухо к теплым доскам. Внутри что-то постукивало, доносились какие-то невнятные звуки. Под самой крышей почти, обнаружилось маленькое оконце, Марихин стал красться вдоль стенки, через заросли крапивы, больно жалящей ноги. Ведь если упереться ногами в забор, что за сараем, а руками в стенку, то можно заглянуть через окно внутрь.
Забор чуть не промялся под Виталиковым весом, заскрипел, но выдержал. Сквозь пыльное стекло удалось рассмотреть вот что.
В маленьком загоне, занавешенном грязной серой тканью, стоял прикованный цепью к стене низкорослый корявый уродец в драной женской ночной рубашке. Лысая бугристая голова, длинные обезьяньи руки, на спине выпирает горб, загиная своего носителя к земле. Пока уродец топтался, переминаясь с ноги на ногу, Виталик успел рассмотреть, что со лба горбуна на глаз свешивается наплыв - опухоль. Челюсти его все время двигались, как будто он что-то жевал. А потом в загон зашел дед, взял горбуна за большое ухо и подвел к занавеске, за которой , видимо находилась женщина в инвалидной коляске. Уродец зашлепал ладонями по ткани, а потом застыл, упершись руками во что-то. Дед похлопал горбуна по лысой башке, тот стал мелко приседать, не отрывая своих лап от ткани, и все в полной тишине. У Виталика по спине покатились ручьи пота, дико зачесался нос. Он понимал, что видит что-то странное, запретное.
Руки затекли, ноги стали скользить по забору, пот уже заливал глаза, держаться в раскоряку было невозможно. Плюнув на все, Марихин рухнул в крапиву, прихрамывая и чертыхаясь поковылял обратно. Даже если дед и заметил, что он подглядывал, не убьет же. Дохромав до сортира, Виталик закрылся и еще минут 15 там сидел, пытаясь унять нервную дрожь.
В голове роились тысячи вопросов. Хоть как-то логично объяснить происходящее он не мог. Страшный дед, держащий на цепи страшного урода и они что-то там делают с больной женщиной. И деду за это заплатили. Может дед ее ваще убил и горбатому скормил. “Жуй-жуй, глотай!” Нет тела - нет забот. А родственники, или кто там ее привез, решили от нее избавиться. Ведь эвтаназия у нас запрещена.
Виталик потер лицо и, глядя на зеленых мух, летающих над головой, решил что выходить все же придется, тем более что со стороны двора донеслись радостные возгласы, а потом и шум отъезжающих машин. Было стыдно и страшно. Ну вот зачем, зачем ему все это сдалось? Недаром говорят, что от любопытства кошка сдохла.
В дверь постучали.
— Выходь давай! Видал я тебя, суешь свой нос куда не надо. Шо, штаны намочил поди? Выходь, неча там тихариться. — дед снова затарабанил в дверь.
Чувствуя себя нашкодившим школьником, Марихин выполз из сортира, уперев взгляд в землю.
— Сказал же, занимайтесь своим делом, не отсвечивайте. Пойдем.
Дед развернулся и, шлепая тапками на босу ногу, пошел к дому. Там он уселся за стол, опять жестом фокусника достал из под стола бутыль с вином, стаканы, и разлив рубиновую жидкость, нахмурился. У Виталика похолодела спина. Убивать будет. С такими секретами чужих не отпускают. Захотелось заорать: “Тигран! Тигран!” Виталик выпил, задавив в себе истеричку. Будь что будет, сам виноват.
— Ты вот поди голову ломаешь, что там видел, да? — дед постучал пальцами по клеенке на столе. — А я тебе скажу. За то, что если однажды ты, или твой близкий человек, серьезно заболеет и я его вылечу - ты ничего не видел. Если согласен - кивни.
Да, только бы уехать отсюда, подумал Виталик и затряс головой.
— А чтоб тебя вопросы не мучали, я тебе еще расскажу. Ты думаешь, я зверь какой, на цепи бедолагу держу? Да ток вот нашел я его лет десять назад, на бахче за хутором. Голого, тощего и сраного. Не знаю, сколько ему лет, и откуда он там взялся. Думаю, полудница подкинула прикормыша своего. Они часто детей воруют, да только дитенок им как игрушка, весь разум выпьет, облик исковеркает, если и отпустит потом, так его и родня не признает. А так мрут детки обычно.
Этот даже есть сам не умеет, если его не пичкать, помрет тоже. Зато чует, что в человеке не правильное, больное, и исправить может. Я случайно выяснил. Опухоль у голове у меня нашли. Сказали, жить тебе еще пару лет, а потом овощ. А как одному лежать-то? Жена моя еще в 91 померла. Я ее так вылечить хотел, что стал всякие книжки читать, тогда много чего появилось. Пробовал разное. Бестолку все для нее было. Да потихоньку и людям стал помогать потом. Им же надо не тело лечить, а мозги в основном. Дать понять, что свободны теперь они от своих тягот и проблем. А тут я. Шашки придумал над ними вертеть. Впечатляет их очень. А чего, мои предки этими шашками нечисть, пришедшую на нашу землю, рубали, а я вот от людей ими зло отгоняю, душу им чищу, разум просветляю.
Марихин слушал и дивился. Ну дед дает… Удачно на такой волне выехал.
— Пал Семеныч, так получается, тот горбун с бахчи вас вылечил, да? Как так вышло, если он не соображает ничего?
— Дак вот и говорю, держать его в доме — грязно. Он как порося, все под себя делает, так я его в загончик и определил. Кормил с ложки. Так жрать-то не хочет человечью еду, запихивать приходится! А в один день я наклонился, солому убирать у него, а тот возьми и подскочи. Лапища свои мне на голову сложил, да держит. Я думал, башку свернет и вся благодарность. А чую, голова перестает болеть, да в глазах ясно так стало. А Найда мычит чего-то, мычит. Я его Найдой зову. Ему-то без разницы. К врачам потом ездил — сказали, что само рассосалось. Или, может, они ошиблись. Голова — предмет темный.
А потом я подумал, а чего ж еще людям не помочь. Стал к нему водить бабок наших, кто помирать собрался. И он их тоже исправил! Вон,у Трындычихи нашей сердце так починил, что в этом году 98 лет праздновать будет. Шоб ей, балаболке чертовой, жилося подольше. Всем местным растрепала. Пришлось потом занавеску вешать, чтоб никто его не видал. Ну, понял теперь?
И как бы Виталику не хотелось думать, что дед ему какие-то сказки рассказывает, что-то подсказывало, что все правда. В этом мире столько всего, что люди объяснить не могут, называя это просто чудесами.
— Понял. А с женщиной в коляске он чего сделал?
— Так чего, тоже исправил. Там после аварии она, не ходит, еле говорит, и руки-ноги сохнут. Муж сам виноват, видать она не пристегнутая ехала. Скоро стоять сможет, а через неделю ходить. Говорить уже начала, как тока ее вывез от Найды.
Из нового дома вышел недовольный Тигран.
— А, ты тут прохлаждаешься, да? Я там уже все закончил, искал тебя, искал…
— Смотри сынок, — прошептал дед, — помни про обещание. Расскажешь кому — пожалеешь потом. Все мы люди, все болеем.
— Тига, прости, ты за рулем сегодня. — Виталик допил из стакана и поднялся из-за стола. Пора было деду принимать работу.
Провожать их дед Паша вышел за калитку, нахваливая новые окна. Рассчитался он щедро, накинув еще сверху, предлагал Тиграну приехать на следующей неделе и решить все его проблемы за каких-то там пять тыщ. Тига задумчиво кивал, думая о том, что может и не все так у него плохо еще. Жена довольна, чего еще надо? А пять тыщ он лучше на новую газонокосилку отложит.
По дороге пылила машина, дед Паша приложил руку ко лбу козырьком, вглядываясь вдаль. И что-то как-то стал смещаться за спины установщиков.
Подъехал черный внедорожник, который видел Виталик сегодня днем, на нем привозили женщину на коляске. Дед совсем затерся за спину Тиграна и не отсвечивал.
Из машины вышел давешний мужик с таким же озабоченным лицом.
“Наврал дед, — подумал Виталик, — не вылечил ее Найда. Денег обратно хочет.” Мужик перебежал к задней двери машины и открыл ее, подав руку женщине, что сама вышла из авто. Та самая, что днем приехала на коляске. Она улыбалась.
Мужик пошарил глазами, и завидев Павла Семеныча, рванул к нему.
— Большое вам спасибо! — мужик прижал руки к груди. — Это чудо, она говорит, она ходит! Это счастье!
Дед стоял за парнями и сурово сопел, словно готовился к бою.
— Но, где ее грудь?! — завопил мужик, тыкая пальцем на улыбающуюся даму. — До аварии я ей сделал грудь! 350 тыщ этот сраный силикон стоил! Где она теперь? Посмотрите! Куда все делось? Верните мне так, как было, или я подам в суд за понесенные убытки! Где ее грудь, я спрашиваю!
— Где-где… В Найде. — пробормотал дед Паша за спинами установщиков. — Не любит он неправильное в организмах. Я че сделаю…
— Слышь, убыточный, пили отсюда. — голос Виталика был тих и спокоен. — Тебе жену на ноги поставили? Поставили. Радуйся, долбоящер. Жить будет. Про сиськи он думает, идиот. Влез за руль и тапку в пол!
Мужик еще что-то повозмущался, помахал руками, но быстро сник и уехал.
На прощание дед пожал парням руки, долго благодарил. Виталику погрозил пальцем.
На выезде из хутора, опять чуть не задавили свинью. Может быть, ту же самую, которая пыталась осуществить свою мечту вознестись в свиной рай побыстрее. Жара уже спадала, в нагретой солнцем кабине Газели было душно, теплый ветер еле залетал в открытые окна.
Проезжая мимо ковыльной степи, Виталику показалось, что краем глаза он зацепил какое-то движение. Повернувшись, он увидел, как параллельно движению машины по полю бежит женщина в длинном белом платье, с венком из маков на голове. Бежит, не отставая, словно ветер несет ее по ковыльным волнам. Женщина пропала, а потом появилась вновь, далеко впереди. Пока Газель трясло на ухабах, приближаясь, Марихин успел рассмотреть, что лица у женщины не было. Два темных провала глаз, две дырки вместо носа и отвалившаяся нижняя челюсть, висевшая на веревке, на груди. Длинный синий раздвоенный язык вывалился изо рта, облизнул кость черепа под глазом и втянулся обратно. Женщина взмахнула серпом, который держала в руке, и пропала насовсем.
“Да ну его нахрен, такие заказы!” — подумал Виталик и стал слушать бухтение Тиграна про сраную дорогу, сраную жару, конские цены на дедовы услуги и то, что всю голову напекло, так и полудницу на бахче встретить можно. Скорей бы домой.
По традиции - мой паблик в вк - https://vk.com/morandzhurich, приходите в гости!)
Комментируйте , рассказывайте как вам история!
Всех люблю, обнимаю, ваша Джурич!)
Что привело меня к робинзонаде?
В комментариях были пикабушники, которые интересовались, как же получилось докатиться до жизни такой. Вот, решила с вами пооткровенничать и поделиться своей историей. Не знаю, насколько это будет интересно, но оставлю это здесь хотя бы для себя)
На самом деле предпосылок много.
Во-первых, я выросла в деревне. Ещё в детстве мне нравилось ходить на пикник в лесополосу, на поляну или вообще на пруд (в наших масштабах 3 км - это уже далеко). Было неважно, одной идти или с кем-то.
Каждый вечер выходила в степь, или выезжала на велосипеде, чтобы полюбоваться закатом, помогала на огороде. В любую погоду играли с друзьями на улице, перебирались через весеннее половодье, играли в футбол на только что высохших полянах.
С животными тоже давно на "ты". Мало того, что у нас был полный комплект из коровы, козы, уток, курочек, гусей, индюков, свиней, так ещё с 9 лет я самостоятельно ухаживала за кроликами (до сих пор снятся), а однажды родители даже дали вырастить поросёнка.
Люблю свой хутор, степь (у нас она особенная) и никогда не скрывала деревенские корни.
Во-вторых, моё обучение в университете проходило на естественно-географическом факультете по направлению биология\химия.
Ну а тут никуда без полевых практик и зоолого-ботанических экспедиций, узнав про которые без колебаний был выбран пед.
В-третьих, на первом же занятии по зоологии преподаватель рассказал о своём туристическом клубе и ежегодных сплавах, которые он устраивает. Понятное дело, что и это меня завлекло. При любой возможности присоединялась к поездкам.
В 2015 году съездила в Карелию и обалдела от крутости происходящего, в 2017 сплавлялись по Полярному Уралу, где и влюбилась в тундру, в 2018 состоялся сплав по Дону, а в 2019 году уже вместе с https://www.instagram.com/semenovtyanshansky_official/ поехали на плато Путорана.
Каждый сплав – испытание и одновременно полнейший релакс. Без соцсетей, зато с единомышленниками и в диких условиях, сном в палатках и полевой кухней.
Ещё очень круто, что родители всегда меня поддерживают в порывах. Волнуются, в очередной раз вздыхают задумке, но соглашаются).
Пока жили в Питере, тоже постоянно выбирались на природу (с походами в том числе), благо в Ленинградской области куча клёвых мест и нам обоим нравится вырваться из городских оков (это предпосылка №4).
Мы работали в школах через забор, преподавали биологию, но было понятно, что нужно придумывать что-то ещё. Кстати, я из тех людей, которые ещё в школе говорят: «Ни за что не буду работать учителем». И тем не менее, закончила пед, да ещё и отработала 2 года по специальности. Не зарекайтесь, друзья!
Мысли об устройстве в заповедник давно закрадывались к нам в головы. Жить в окружении первозданной, охранять природу и быть полезным – круто же! Выбор быстро пал на «Командорский», потому что далеко и страшно, да и Илья слишком уж много рассказывал об острове Беринга. Как тут не соблазниться?
Я точно всегда знала, что скучная офисная работа в городе– не для меня. Если прижмёт, и не таким начнёшь заниматься, но это не будет моим здравым выбором. Да, кое-где можно очень хорошо зарабатывать, но у всех свои ценности и стремления (а может нужно просто дорасти до такого выбора).
Чтобы стало ещё понятнее, почему хочется жить иначе, оставлю для вас мои любимые слова от Кусто: «Если у человека появляется возможность вести необычную жизнь - он не имеет права от неё отказываться.»
У меня всё.
Мой инст: https://www.instagram.com/aanzhiik/