Из 1000 сделали 100000

Случилась эта история достаточно давно, году так в 2008. Праздновал свой день рождения в кафе, после завершения банкета отправился домой. Со мной поехали ещё двое друзей (чтобы в дальнейшем отличать одного от другого, озвучу имена - Юра и Макс), которым было по пути, поэтому мы решили не расходиться и продолжить возлияния у меня на хате. Заходим в сетевой алкомаркет возле дома, я набираю пакет и иду на кассу, Юра тем временем идёт зачем-то на другую кассу и покупает жвачку.

Вдруг вся эта алкомаркетная пиздобратия забегала, шум-гам, тарарам. Выясняется, что купюра в 500 рублей, которую Юра дал кассирше и которую она засунула в какой-то их чудо-аппарат с целью проверки подлинности, была идентифицирована как фальшивая. Охранник, выпятив грудь, не даёт нам уйти, а мы и не особо рвёмся, ошалев от внезапной смены статуса законопослушных граждан на матёрых уголовников. Пока мы соображали, что тут вообще происходит, приезжает ГБР, там уже дядьки посерьёзнее, от таких точно не уйдёшь. Ждём ментов, вскоре прибывают и они и везут нас в райотдел милиции.

Мы оказались в проходном помещении, в котором были двери в камеры. Юру, как особо опасного фальшивомонетчика, упаковали в отдельную камеру, нас с Максом оставили сидеть в этом предбаннике. Да, надо сказать, что у нас не сделали опись вещей и ничего не забрали, Юра вообще зашёл в камеру вместе с тем самым пакетом с алкоголем, который я успел оплатить в магазине. Нам предстояло провести тут ночь, поскольку следователь явится только утром.

Отношение ожидаемо было не очень дружелюбным, на мой вопрос, где тут у них можно покурить, смотритель всего этого безобразия предложил вместо курения заняться с ним оральным сексом, от чего я отказался, пошёл в туалет и покурил там. Там же был кран с водой, что было очень кстати для моего истощённого стрессом организма, который ещё толком не протрезвел, но уже начинал страдать от похмелья.

Так и прошла ночь в отупляющем сидении на стуле и с перекурами в туалете, иногда нас загоняли в соседнее помещение, в котором снимали отпечатки пальцев и отпечатки подошв обуви, фотографировали наши преступные рожи и так далее.

Из интересного, что запомнилось – менты прямо перед нами какому-то буйному пациенту, возможно, пьяному или под веществами, сделали «ласточку». То есть сковали наручниками ногу и руку за спиной, так что он лежал на полу, растопырясь, как птица в полёте. Такие мелочи не сломили дух этого парня, прервав на минутку поток мата и проклятий в адрес стражей порядка, он попросил меня достать у него из кармана рубль, заточить его о батарею, а он после этого этим рублём перережет себе вены, однако я не стал участвовать в этом интересном приключении.

Там вообще творился перманентный адокъ, постоянно приходили какие-то странные и не совсем адекватные люди, то приводили задержанного поддатого мужика, на которого заявила его жена за побои, то спустя какое-то время прибегала эта жена, ещё более пьяная, с собутыльниками в виде группы поддержки, и пыталась вызволить дорого супруга. Всё это мешало хотя бы вздремнуть, в итоге к утру я был готов просто рассыпаться от малейшего неосторожного толчка.

Утром произошла ещё одна странная сцена – открыли дверь в одну из камер, и оттуда один за другим начали выходить люди, это выглядело, как сцена из какого-нибудь авторского кино, они всё не кончались и шли один за другим, я был просто в шоке, как они все уместились в этом крохотном помещении. Причём они ещё и были похожи друг на друга – все мужики неопределённого возраста, помятые жизнью. Потом эту толпу угнали на какие-то работы, как я понял по скупым комментариям сотрудников райотдела.

В общем, желание вырваться на свободу и опасения за свою дальнейшую судьбу понемногу росли, но тут пришёл следователь, допросил нас, мы что-то подписали, то ли расписку о невыезде, то ли ещё что-то, уже не помню за давностью лет, после чего двери темницы распахнулись, и мы оказались на свободе. Глоток зимнего свежего воздуха после затхлой атмосферы узилища был пьянящ и незабываем. Юра с Максом отправились уничтожать алкоголь, который вместе с нами переночевал в милиции, а я решил, что этот день рождения и так уже самый запоминающийся в моей жизни, поэтому поехал домой и лёг спать.

Позднее Юра мне сказал, что его вызывали в милицию, сказали, что провели экспертизу купюры и она оказалась настоящей. На этом и закончилась моя карьера фальшивомонетчика, однако с тех пор, когда кассир в магазине проверяет мою купюру на подлинность, я чувствую некоторый внутренний дискомфорт (да чего там - я просто нахожусь в панике в это время), и это одна из главных причин, почему я предпочитаю пользоваться безналом.

Предисловие: автор статьи не я, просто как обеспокоенный пикабушник, заметил, что данного цикла статей ранее на Пикабу не было. Статьи старые, 90-х годов, но весьма занимательные и актуальные до сих пор. Судите сами.

“ФАЛЬШИВОМОНЕТЧИКИ”

Во Франции произошел любопытный казус, вызвавший много споров в юридической среде. С 1803 г. при Наполеоне I стала выпускаться золотая монета с изображением императора, получившая название наполеондор (napoleon d’or — золотой Наполеон). В наши дни она прекратила хождение в качестве денежной единицы, подобно российским царским пятеркам и десяткам с профилем Николая II. Однако в бывшей колонии Франции — Алжире, сохраняющем и сейчас тесные экономические связи с метрополией, алжирские женщины покупают наполеондоры для изготовления ожерелий. Конечно, такое ожерелье из золотых монет стоит очень дорого и служит свидетельством благосостояния, подобно толстым золотым цепям на шеях наших “быков”.

Есть еще одна причина, по которой алжирки навешивают на себя как можно больше золотых украшений, хотя их никто не видит кроме мужа и ближайших родственников — на улицу они выходят, завернутые в простыню белого или черного цвета с лицом, закрытым до глаз. По мусульманскому праву развод для женщины невозможен, для мужчины же он очень прост. Достаточно мужу сказать ей слово “талак”.

Если он скажет это слово один раз, она должна уйти из дома, но муж может ее вернуть и она обязана вернуться. Если же он скажет “талак” три раза, то вернуть ее он уже не может, и она возвращаться не обязана. Но, уходя из дома после “талака”, она не имеет права взять с собой из дома ничего, кроме того, что надето на ней, в том числе и золотые вещи.

Конечно, продавались наполеондоры по цене, превышающей цену содержащегося в них золота. Нашлись предприимчивые люди, решившие заработать на этой разнице (потому их и называют “предприниматели”). Они стали изготовлять наполеондоры, ничем не отличающиеся от настоящих. Ни по содержанию золота в монете, ни по внешнему виду. Только специальная экспертиза могла установить различия. Предприниматели считали, что в этом деле нет никакого риска, поскольку наполеондоры давно вышли из обращения. Представьте себе, что у нас кто-то решил изготавливать николаевские золотые десятки, можно ли их назвать фальшивомонетчиками? А производство золотых украшений уголовно не наказуемо. Конечно, в нашей стране для этого необходимо специальное разрешение.

Фальшивомонетчество — тяжкое преступление во всех странах без исключения. По УК 1926 г. оно квалифицировалось по ст. 59, сразу после знаменитой 58 и каралось расстрелом. Сейчас — тюремным заключением (при отягчающих обстоятельствах — до 15 лет).

Однако всюду имеются в виду деньги, денежные знаки и ценные бумаги, находящиеся в обращении. Кому придет в голову изготавливать “керенки”, хотя для коллекционеров они, возможно, имеют какую-либо ценность. И если кто-то изготовит “керенку” и продаст коллекционеру, можно ли считать его фальшивомонетчиком?

В юридической общественности и в судебных кругах Франции возник спор, можно ли действия этих предпринимателей квалифицировать как преступление?

А что вы думаете по этому поводу?

Пишите свои версии и варианты в комментарии.