Сей знаменитый текст был написан Debbi Cunningham, диспетчером TRACON США, насколько я понял. Оригинал текста легко ищется по автору и тексту "The Job of an Air Traffic Controller", ниже представлен мой вольный перевод:)

Работа диспетчером.

Работа часто бывает ****овом. Даже для тех, кто её любит. Нас никто не может оценить по достоинству вне нашей профессии. Через наши руки в среднюю смену проходит больше жизней, чем через руки врача за всю его карьеру. Пилоты не понимают нас, или даже не слушают нас иногда, но они полагаются на нас в вопросе спасения их задниц, когда мы им нужны. И, возможно, никогда не скажут спасибо. Всё, что мы говорим - записывается. Нам нужно быть готовым защищать любое слово в суде, если случится непоправимое. Мы обязаны знать больше правил, чем человечески возможно. Эти правила - предмет ежедневного изменения. Мы не можем представить себя, делающим любую другую работу. Мы держим в своих головах объем информации, примерно равный среднему телефонному справочнику города. У нас нет времени что-либо искать. Мы не имеем права делать ошибки. У нас нет "комплекса Бога". Мы и есть Боги. Мы получаем больше тренировок, чем спортсмены. Мы не можем заставить наших "клиентов" подождать в другой комнате, пока мы не будем готовы их принять их. Мы всегда всем управляем. Мы контролируем всё в нашей окружающей среде. Это отражается в нашей частной жизни так, что не-УВДшник нас не может понять и /или постигнуть. Наши супруги никогда не поймут нас. Или что мы делаем. Мы не можем принести работу домой, но она всегда с нами. У нас у всех есть рухнувшие мечты. Мы будем заниматься управлением воздушного движения даже во сне. Нам никогда не стоит беспокоиться о завале бумаг по приходу на работу. Мы не можем положить самолет обратно в ящик, чтобы разобраться с ним потом как-нибудь. Мы всегда гордимся качеством своей работы, как бы плохо не отзывались авиационные власти, СМИ или некоторые политики о нас. Нет, вы не можете представить уровень стресса. Мы не можем смириться с неправильно принятым заказом на "МакДрайве". Нерешительность неприемлима при любом сценарии. Мы не изобрели "Mooney Spike", но мы каждый день видим его эффект. Нас не пускают в уборную, когда нам надо. Мы учимся держать всё в себе, пока нас не поменяют. Всегда есть что-то, что нужно делать от прямо сейчас. Мы нетолерантны к недопониманию. Нам становится грустно, когда у нас мало самолетов, чтобы мы были достаточно заняты. Нам становится грустно, когда их слишком много. Мы - единственные, кто можем прочертить невидимую линию между этими двумя состояниями. Нам нравится черный юмор. Когда мы уходим на пенсию, мы ищем, социализируемся и держим дружеские отношения с другими авиадиспетчерами. Они - единственные, кто всё ещё сможет нас понять или будут стараться с нами общаться. Мы уходим на пенсию "рано", но многие из нас не живут более 10 лет после выхода на пенсию. Мы ожидаем от людей, что они будут говорить, что они имели в виду , и имели в виду то, что они говорят. Всё в жизни или черное, или белое. Нет серого. Мы можем полностью выпить отельный бар за примерно два часа. Мы используем увеличенные интервалы, когда ведем машину. Мы не можем понять тех людей, кто не может рассчитать разницу скоростей для достижения нормальных интервалов на шоссе. Мы ВСЕ немного "особенные". Мы часто хотим, чтобы наши дети имели "нормальную" жизньт и "нормальную" работу, но мы очень гордимся, если они сам решают стать авиадиспетчерами. Нам не разрешается лечить депрессию медикаментозно. Или даже признать, что мы от неё страдаем. Мы потеряем работу, если так сделаем. Но мы можем выпить эквивалент нашего веса в "Jim Bean". Ну, пока мы не за 8 часов до начала нашей смены. Большинство нас выглядит на 10 лет старше и ведет себя на 10 лет моложе нашего возраста. Мы знаем все возможные синонимы слова "стресс". Нам часто нравится экстремальное времяпрепровождение. Скорее всего, мы будем на таблетках, нормализующих кровяное давление. Мы не знаем, что такое "нормальная схема сна". Нам нельзя использовать снотворное. Мы будем работать посреди ночи. На Рождество. На уикэнды. И на твой день рождения. У нас никогда не будет "нормальных" отгулов. И у нас никогда не будет полноценной социальной жизни. Мы часто не можем поучаствовать в школьных мероприятиях наших детей. Мы знаем, что истинная ценность человека не отражается в звании или позиции диспетчерского пункта. Новичок, который только начинает учиться будет пользоваться большим уважением, чем высокоранговый офицер или менеджер, кто не может разделить двух мух москитной сеткой. Наши друзья не могут понять, почему нельзя просто взять и уйти с работы. Или уволиться. Или перестать думать о работе. Мы не подчеркнуто приветливы. Люди думают, что мы те парни на перроне с фонариками. И что мы летаем нахаляву. Мы зарабатываем больше, чем ты. Но у тебя есть дом, машины, нормальный отпуск и время с семьей, у нас же есть форма, часы, солнечные очки и умение держать себя. Мы хорошо говорим на трех языках - Английский, аббревиатуры и проклятия. Мы говорим на всех трех одновременно и громко. Мы не говорим "пока", когда кладем трубку - мы говорим свои операционные инициалы. Конфета для УВДшника имеет две начинки - ибупрофен и гастал. Если мы подхватываем простуду или грипп, мы их переходим, ибо нам нельзя принимать антибиотики без медицинского отстранения на энный срок. Мы жестко, просто невыносимо грубы друг с другом. Мы толстокожи. Мы будем последним человеком на земле, с кем будет говорить пилот на этой земле. Мы будем слышать страх в его голосе. Мы спокойно будем использовать каждое средство, что у нас есть, чтобы безопасно его посадить как можно скорее. Мы будем слышать его крики, если мы не сможем этого сделать. Мы никогда этого не забудем. Мы будем переживать это снова и снова. Мы придем на следующий день на работу и будем делать это снова. Нам не позволено плакать. Когда кто-нибудь из нас терпит неудачу, мы посмеемся с ним. Если кто-нибудь добьется успеха, мы сделаем вид, будто так и надо. У нас нет времени утешать себя или друг друга - нам борты векторить надо.

Перевод: Вячеслав Горожданов