Все ждали одного единственного момента. Процессия наконец закончилась, и Император выступил вперёд, чтобы обратиться к застилающим горизонт армиям Великого похода. Над землёй парили вокс-корабли, а транслирующие пилоны на мгновение заворчали статикой.

И вот Император заговорил. Слова эти будут записаны и разнесены по всему Империуму. Многие из тех, кто был там, скажут, что запомнили каждый слог Его слов, будто долгожданная речь всё ещё звучала в ушах. Другие, напротив, станут утверждать, что из всего сказанного не могут вспомнить ни единого слова, лишь чувство осознания, что когда-то они находились там. Повелитель Человечества говорил обо всём: о войнах, что объединили Терру, о борьбе людей по всей галактике, принесшей свет и истину ранее потерянным очагам человечества, о работе, которую ещё предстоит завершить. Он сказал, что человечество прошло большой путь, но осталось ещё немного. Раздались радостные возгласы — огромные накатывающие волны звука, что поднялись с земли, словно взлетающие в небо птицы. Но затем Император сделал паузу, и наступила тишина, и в тишине этой Он объявил, что вернется на Терру, дабы в сердце Империума закончить свой великий труд.

По народным массам пробежал приглушённый ропот — едва слышимый крик отрицания. Сигизмунд ощутил его, как рождающийся внутри холод, заставивший заново вспомнить и привести в порядок все мысли недавних дней.

Затем Император провозгласил, что Крестовый поход продолжится, и во главе его встанет Воитель — воин, что был Его чемпионом с самых ранних времён. Воин и лидер, которого все знали, его отец, его братья и товарищи… Затем Он произнёс единственное имя, которое могло быть произнесено в конце этой похвалы.

Хорус.

Слово продолжало звучать в ушах Сигизмунда, обращая прошлое в будущее.

— Воитель...

— Воитель Империума...

— Я объявляю Хоруса Воителем сего Империума!

Сигизмунд прочувствовал эти слова ударом, словно мир перевернулся под его ногами. Он увидел, как Хорус поднял в воздух огромную булаву, услышал, как слова Императора отдались эхом, а затем смешались с торжествующими возгласами миллионов голосов. Боевые горны титанов сотрясали воздух. Стая из сотен самолётов пронеслась в вышине, оставив небеса грохотать в ощущении ложного грома.

Там были примархи. Восемь существ, что выходили за рамки человечества – все склонили головы, отдавая честь. Они излучали эмоции, словно радуга, сияющая всеми своими цветами. Рядом стоял и Император, но сейчас Сигизмунд никак не может вспомнить, как Он появился, лишь ощущение, подобное жару полуденного солнца, подобно тьме межзвёздного притяжения: смиряющее, бесконечное, пылающее, без конца и предела. Он видел, слышал и знал — ничто больше не будет прежним.

Он ждал, пока стихнут радостные возгласы, ждал момента, когда Хорус заговорит, затем прислушался к голосу нового Воителя, который словно отражал надежды и убеждённость Самого Императора. Сигизмунд словно мог слышать силу Хоруса в его речи, баланс, мастверство ораторского искусства и заботу в каждом его слове и фразе. Затем выступление Воителя закончилось, и тысячи боевых машин произвели салют, от которого содрогнулся помост.

Примархи спустились с балкона. Некоторые поодиночке, некоторые группами, разговаривая о чём-то. Он видел, как Сангвиний улыбался, а Хан заливался смехом вместе с Магнусом. Последними шли Рогал Дорн и Хорус, теперь держащий в руке булаву Воителя. Но с ними шёл кто-то ещё. Их головы находились близко друг к другу, полубоги кивали во время разговора. Сигизмунд двинулся навстречу своему господину, и мгновение спустя он понял, кто был третьим.

Он не видел Его. Как он мог Его не заметить? Его присутствие и голос наполнили мир и привели в восторг бесчисленные армии солдат, но почему-то Сигизмунд не видел и не осознавал, что Император шёл с Хорусом и Дорном. Раньше Его присутствие сверкало, теперь же ощущалось шёпотом, раскатываясь подобно шуму приходящего с закатом ветра. В глазах Сигизмунда Он выглядел того же размера, что и примархи, но вместе с тем Он казался намного более значительным и благородным – обычный воин среди воинов, в чёрном доспехе, с золотыми символами орла и молнии на наплечнике, лавровым венком из зелёных листьев и мечом на поясе.

Три богоподобных существа уже находились на расстоянии вытянутой руки, и Сигизмунд опустился на колени, заметив, что Архам и хускарлы делают то же самое. Морниваль и юстаэринцы также пали ниц.

— Встаньте, — произнёс голос, не принадлежащий ни Дорну, ни новоиспечённому Воителю.

Сигизмунд встал.

Император смотрел на него тёмными глазами, вобравшими в себя черты Рогала Дорна, Хоруса и всех остальных Его сыновей, но полностью не похожими ни на одного из них. У Него было человеческое лицо.

Император перевёл взгляд прямо на группу воинов.

— Передо мной лучшие из наших воинов и чемпионов, — произнёс Он и улыбнулся. Выражение Его лица заставило изогнуться и губы Сигизмунда. — Вы прекрасно служите мне и своим отцам. Я благодарю вас. Человечество и его будущее благодарят вас за всё, что вы сделали, и за всё, что сделаете.

Император шёл между воинами, пожимая руки. Он обменялся словом с каждым, с несколькими даже смеялся. Император казался не хозяином судьбы человечества или отцом примархов, а воином среди другого, Себе подобного вида.

Наконец настал черёд Сигизмунда. Он не понимал, чью пожимает руку — возможно, Ранна, Кхарна или Сеянуса, он просто пожал её. Ему следовало бы склонить голову. Он должен был сказать: «Сир». Ему следовало так поступить, но он знал, что сейчас это не нужно. Всё, что он должен был сделать в тот момент — посмотреть в Его глаза

Взято из Телеграмма t.me/black_library

Сигизмунд – первый капитан легиона Имперские Кулаки и командир элитного отряда Храмовники, исконно охранявшего Храм Клятв на «Фаланге». В дальнейшем – первый Верховный маршал Ордена Черные Тамплиеры. Сигизмунд не был уроженцем Инвита, родного мира своего генетического отца. Он сильно отличался от большинства Имперских Кулаков, будучи яростен и импульсивен в бою, как какой-нибудь Кровавый Ангел или Пожиратель Миров.

До Ереси Хоруса Сигизмунд был правой рукой Рогала Дорна, его хускарлом, первым воином и мудрым советником. Но когда Преторианец Терры намеревался отправить треть своего легиона в систему Истваан, Сигизмунд поддался слабости, поправ долг в пользу веры. Он отказался вести флот, но будучи человеком искренним и прямолинейным, не смог скрыть истинную причину своего отказа.

Рогал Дорн был разгневан, он заявил, что Сигизмунд больше не сын ему. Чтобы не наносить ущерба моральному духу защитников Тронного мира, примарх не подвергнул своего первого капитана публичной опале. Сигизмунд сохранил звание и должность, но перестал быть доверенным лицом Рогала. Отец по-прежнему держал Сигизмунда при себе, но больше не советовался с ним и не доверял ему.

Сигизмунд принимал активное участие в поддержке лояльных Механикус на Марсе, затем сражался с Альфа-легионом в Битве за Плутон. Перед самой Осадой Сигизмунд был направлен на защиту наиболее дальних рубежей Солнечной системы. Командуя обороной Имперских Кулаков со своего флагмана «Лакримая», Сигизмунд сразился в поединке с Хорусом Аксимандом, но из того боя никто не вышел победителем.

Затем Сигизмунд прибыл на «Фалангу», когда ее атаковал демон Самус. После этого первый капитан участвовал в обороне Тронного мира, являясь одним из главных командиров лояльных сил. Однако неоднократно командование наиболее важными операциями Дорн передавал другому капитану – Фафниру Ранну. Эти действия были призваны показать Сигизмунду, что он больше не фаворит и не пользуется уважением отца.

Тем не менее, когда предатели подошли к Императорскому Дворцу вплотную, Рогал Дорн даровал Сигизмунду титул Чемпиона Императора. Капитан стал первым Астартес, получившим этот легендарный титул. Он бился против Кхарна и Фулгрима, чудом выжил в обеих поединках. Во время Осады Сигизмунд истребил столько вражеских чемпионов, сколько не смог убить ни один другой легионер.

После Ереси Хорса во время Второго Основания Сигизмунд был назначен Верховным маршалом Черных Тамплиеров, Ордена-наследника Имперских Кулаков. Он столетиями преследовал Изекииля Абаддона, одну за другой обрывая жизни его приближенных. Наконец, они встретились на борту «Вечного Крестоносца», флагмана Черных Тамплиеров. Сигизмунд едва не убил Абаддона, но в итоге был сражен им. Изекилю было жаль, что Сигизмунд пал от его руки.

Сигизмунда, первого Чемпиона Императора, великолепного фехтовальщика и непревзойденного тактика, никогда не забудут. Его жизнь – эталон искренности и преданности, апофеоз боевого неистовства и великого мастерства. Он жил так, что даже злейшие враги уважали его. И погиб он достойно – в честной схватке с лидером Черного легиона. Орден Черных Тамплиеров будет вечно чтить память о Сигизмунде, видя в нем воина, на которого стоит ровняться.

Великий крестовый поход – восход легенды

Мы ничего не знаем о молодости Сигизмунда. Нам лишь известно, что он родился на Терре, в кочевых лагерях Плато Ионус (полагаю, тут имеется ввиду пересохшее Ионическое море). С момента воссоединения Имперских Кулаков с их примархом Сигизмунд находился подле отца, исполняя функции советника и адъютанта.

Многих удивило, почему Дорн приблизил к себе Сигизмунда, ведь первый капитан был полной противоположностью Рогала. Он был дерзок и упрям, всегда атаковал в лоб, и это могло бы стать серьезной проблемой, если бы не феноменальное тактическое мастерство первого капитана и его умение виртуозно управляться с клинком. Он не проиграл ни одного пустотного или наземного сражения, что подтверждается в «Багровом Кулаке» Джона Фрэнча:

В битвах среди звезд его ни разу не смогли превзойти. Везде, от гладиаторских ям Пожирателей Миров до покоренных космических систем, он демонстрировал, что значит быть воином Империума. В иные времена Имперский Кулак стал бы величайшим воином эпохи, а сейчас он просто самый сильный сын того, кто ожидает его у парапета башни.

В этом эпизоде не зря упоминаются Гладиаторские Ямы. Сигизмунд часто спарринговался с лучшими фехтовальщиками из других легионов и одно поражение в тренировочных схватках у него все же было. Нетрудно догадаться, кто сумел одолеть непревзойденного Имперского Кулака.

В аудиорассказе «Тамплиер» Джона Фрэнча есть великолепный эпизод, где Сигизмунд тренируется на «Завоевателе» с Кхарном. Думаю, относительно боевых качеств Кхарна ни у кого нет сомнений, но на флагмане Пожирателей Миров Сигизмунд побеждает его раз за разом. Они провели, возможно, десятки поединков и Кхарн ни разу не смог одолеть Имперского Кулака. Кстати, это многих удивит, но Кхарн и Сигизмунд были довольно близки.

На пике Великого крестового похода Пожиратели Миров и Имперские Кулаки действительно часто воевали вместе. Кхарн и Сигизмунд, первые капитаны своих легионов, прошли бок о бок сотни битв и стали настоящими друзьями. Они называли друг друга «братья по клятве».

В «Тамплиере» есть эпизод, когда в очередном спарринге будущий Чемпион Кхорна пытается ударить Сигизмунда головой в лоб. Финт не получается и Имперский Кулак снова побеждает. Он говорит Кхарну, что это была глупая затея, на что Пожиратель Миров отвечает: «Я слышал, что у ублюдочного Севатара это сработало». Если вы читали рассказ Аарона Дембски-Боудена «Принц Воронья», то отлично знаете, о чем говорит Кхарн. На одном из межлегионных состязаний Сигизмунд сошелся в бою с Севатаром. Они бились 36 часов подряд. В итоге Севатарион ударил Имперского Кулака лбом в лицо и дисквалифицировал себя, но прервал череду побед Сигизмунда.

В книге «Ересь Хоруса – Истребление» Алана Блая мастерство Сигизмунда оценил примарх Кровавых Ангелов Сангвиний, сказав: «Это не чемпион Дорна. Это чемпион самой Смерти». В той же книге есть еще одно описание мастерства Сигизмунда:

Его имя отзывалось эхом в Великом крестовом походе еще до того, как тьма Ереси Хоруса сделала его легендой. Он родился на Терре и возвысился до Легионес Астартес, когда Великий крестовый поход был на пике. Он поднялся в ранге и известности благодаря простому факту: он был воином с беспрецедентной смертоносностью и способностями. Возможно, ни у одного из примархов никогда не было более опытного бойца.

Что интересно, у Сигизмунда при всех его достижения никогда не было официального прозвища или особого титула. Ему это было не нужно. Тем не менее, в Гладиаторских Ямах Пожирателей Миров Имперского Кулака звали не по имени. В XII легионе Сигизмунда знали как Черного Рыцаря. Вероятно, прозвище свое он получил за черный крест на табарде. Тогда он еще бился в цветах своего легиона.

Противники Сигизмунда не понимали, в чем его секрет. Имперский Кулак был яростен, неистов, даже злобен. Но нам его тайна известна благодаря описанному в «Тамплиере» поединку с Джубал Ханом. Вообще, эта аудиодрама – единственное произведение, где мы видим Сигизмунда «изнутри», где Фрэнч раскрывает нам его суть. Можно цитировать весь поединок с Джубалом, настолько он хорош, но хватит и одного абзаца:

Сигизмунд пошатнулся, ослеплённый своей же кровью, мысли бушевали в голове. Злость, боль, сомнения и… Всё успокоилось. Он позволил барабанному ритму сердец пройти сквозь себя. Его мир – мгновение. Есть он, и есть меч в его руке. Больше ничего. Больше ничего и не нужно.

При описании этой схватки мы впервые видим одну интересную деталь – в бою Сигизмунд всегда приматывает клинок цепью к руке (это традиция, пришедшая к Пожирателям с Нуцерии). Джубал Хан сначала посмеялся над этим, сказав, что сковать меч, значит сковать себя. Вскоре Белый Шрам уже не улыбался, осознав, что никогда не победит Сигизмунда. Мы не знаем, понял ли Хан, что в этом и заключалась сила Имперского Кулака. Сигизмунд идеально владел собой, своим телом, душой и разумом. Он был берсерком по натуре (поэтому, вероятно, они и сблизились с Кхарном), но научился брать свои порывы под абсолютный контроль железной воли, которая досталась ему от генетического отца.

Показательно, что в «Истреблении» Блая именно Сангвиний называет Сигизмунда чемпионом смерти. Вот как в «Волчьей Погибели» Леман Русс характеризует своего брата: «В нем отлично сочетаются мастерство и ярость. Он берсерк в обличье ангела». Таким же был Сигизмунд – берсерком Пожирателей Миров в обличье Имперского Кулака. А цепь на руке была для него не просто традицией, как для Пожирателей. Для Сигизмунда это был символ его силы, способности держать под контролем свою ярость. Метафора его безупречного мастерства, которое зиждилось на мощи извергающегося вулкана, скованной нерушимой дисциплиной, впитанной с генами отца и закаленной опытом неисчислимых сражений.

Еще один интересный факт – Сигизмунд стал привязывать оружие цепью к руке не из-за влияния Кхарна или других Пожирателей Миров. В номере 72 «Белого Карлика» говорится, что Имперский Кулак стал делать это после поединка с Ангроном. Вы все правильно прочли и я не ошибся – Ангрон был так впечатлен чемпионом Рогала, что вызвал его на бой. Сразу вспоминается схватка Ферруса и Акурдуаны, там было примерно так же. Исход поединка с Владыкой Красных Песков был очевиден, при всем уважении к Сигизмунду. Но сам факт этого боя говорит о многом. Кстати, я бы с радостью посмотрел на поединок Акуруданы и Сигизмунда. Полагаю, это было бы куда интереснее, чем бой против Кхарна или Севатара.

Было бы неверно представлять себе Сигизмунда лишь как безупречного бойца, чьи мысли и желания не выходят за рамки череды поединков (как, например, у Люция). Первый капитан Имперских Кулаков не меньше славился своей мудростью и тонким пониманием окружающего мира. Например, в «Возвышении Хоруса» Дэна Абнетта он всего одной емкой фразой идеально описывать суть человеческой натуры и суть самого Империума. Вот эта фраза: «Космос безграничен. Как и наше желание овладеть им».

Там же, в «Возвышении Хоруса», Сигизмунд говорит еще кое-что. Сложно сказать, был ли Черный Рыцарь фаталистичен или неестественно прозорлив. Однако именно в его уста Абнетт решил вложить определение вселенной Вархаммера:

Мы проведем наши жизни, сражаясь за безопасность этого Империума. А затем, боюсь, остаток наших дней пройдет в сражениях за то, чтобы сохранить его в целости... В далеком будущем есть только война.

Внешность и характерные черты Сигизмунда

Сигизмунд имел мощное плотное телосложение, аристократическое лицо, яркие сапфирово-голубые глаза. В «Багровом Кулаке» сказано, что первый капитан мог бы быть красивым, если бы не война, оставившая на его лице множество шрамов. Наиболее выделяющимся был шрам под правым глазом, спускавшийся до челюсти.

Как я отметил выше, поверх традиционного для Имперских Кулаков желтого доспеха Сигизмунд носил белый табард с черным крестом. Несмотря на то, что после Ереси он возглавит Орден Черных Тамплиеров, его собственная символика вовсе не тамплиерская. Черный крест на белом фоне – это символ рыцарей Тевтонского ордена. Хотя сам крест у тевтонцев (Черный крест, Schwarzes Kreuz) был не равносторонним, его нижняя часть была длиннее трех остальных.

Крест, который мы видим на артах Сигизмунда, это традиционный восьмиконечный мальтийский крест. Он использовался рыцарями-госпитальерами (они же иоанниты). Только у госпитальеров крест был не черный, а белый. То есть у Сигизмунда получается комбинированный символ, в целом указывающий на образ рыцаря. Вероятно, здесь в первую очередь подразумевается его склонность к честному поединку и лобовому столкновению.

Еще одна отличительная черта во внешности Сигизмунда – Раптор Империалис на наколенниках доспеха. В номере 73 «Белого Карлика» сказано, что первому капитану даровали право носить этот символ, потому что он сражался подле Императора во время Объединительных войн. Получается, что Сигизмунд был одним из первых Астартес, созданных на Терре, а не на Луне после того, как Император получил доступ к лабораториям Селенара. Это объясняет, почему во время Великого крестового похода он уже был одним из самых опытных ветеранов в легионах.

Что касается несдержанности Черного Рыцаря, то он действительно никогда не стеснялся ее демонстрировать, даже в присутствии отца. Это было настолько явно, что в «Механикуме» Грэма Макнилла Малкадор даже сомневается в решении Рогала послать на Марс именно Сигизмунда. Реакция Дорна бесценна:

– Сигизмунд? Не слишком ли он легкомысленный для этого задания? – спросил Малкадор. – Может, стоит отправить на Марс более уравновешенного командира?

По лицу Дорна скользнула редкая в последнее время улыбка.

– Да, мой первый капитан не слишком сдержан на язык, но я пошлю с ним Камба-Диаса. Он будет сдерживать Сигизмунда. Это рассеет твои сомнения?

Очевидно, что Сигизмунда не требуется сдерживать в бою. Он умеет не только убивать чемпионов противника, но и выигрывать битвы, включая пустотные. Камба-Диаса Дорн посылает с ним, чтоб, во-первых, успокоить Малкадора. А во-вторых, чтобы помочь первому капитану в дипломатических вопросах. Как я показал выше, Сигизмунд был мудр и умен, но для политики ему не хватало такта и терпения. И здесь помощь первому капитану все же была необходима.

А еще мне кажется, что Рогал Дорн сделал Сигизмунда своей правой рукой не только из-за воинских качеств Черного Рыцаря. Ведь он действительно многое позволял первому капитану, который действовал совсем не как Имперский Кулак. Вполне возможно, что Дорн видел в нем себя в юности на Инвите. Ведь мы практически ничего не знаем о первых годах жизни примарха. Да, его характер был во многом определен генетикой, но очевидно, что Инвит и люди Инвита повлияли на него в не меньшей степени. Вполне возможно Рогал не всегда был столь сдержан и непреклонен. К тому же, в «Багровом Кулаке», узнав о предательстве Сигизмунда, он не сдерживает эмоций. Но об этом чуть позже.

Ересь Хоруса – предательство верного сына

Эту часть начну с «Тамплиера» Фрэнча, где Сигизмунд дает клятву момента, что истребит предателей Несущих Слово, проникших на комету-святилище, где хранились останки легионеров, погибших во время Объединительных войн. В финале произведения Морн, агент Сигиллита, говорит, что первый капитан исполнил свой долг, но Сигизмунд, который в этот день впервые убил другого легионера, не согласен:

– Твой долг исполнен, Храмовник, – произнесла подошедшая Морн.

Его окровавленный табард развевался в воздухе. Цепи вокруг запястья зазвенели, а суставы доспехов отозвались медленным скрипом, когда Сигизмунд поднял меч.

Клятвы момента выполнены, и он коснулся клинком лба.

– Нет, – ответил Сигизмунд. – Мой долг никогда не будет исполнен.

Этот момент важен потому, что он демонстрирует нам коренной перелом в личности Сигизмунда, который произошел с началом Ереси. Теперь смысл жизни Черного Рыцаря заключается не в расширении Имперуима и истреблении ксеносов. Теперь его долг – уничтожить предателей, всех до одного.

Ересь для Сигизмунда началась в тот момент, когда в Солнечную систему вошел едва живой «Эйзенштейн» и Гарро сообщил о предательстве Хоруса. Кстати, в ту же секунду Рогал едва не убил Гвардейца Смерти, не поверив его словам и посчитав их клеветой на брата. Это к вопросу о том, каким Дорн был на самом деле. Вероятно таким же, как и его первый капитан, просто сдерживал себя лучше. Кстати, Сигизмунд и сам это понимает (цитата из «Багрового Кулака»): «Сигизмунд запомнил гнев в глазах отца. И знал, что ярость никуда не ушла, а лишь скована железной волей и самоконтролем».

Рогал Дорн оставил большую часть легиона для укрепления обороны Солнечной системы, а треть кораблей отправил в систему Истваан. Он приказал Сигизмунду возглавить эту группу, но первый капитан отказался, сказав, что должен остаться со своим отцом. Дорн настолько доверял ему, что принял отказ без вопросов и сразу назначил командовать Карательным флотам Йоннада, лучшего пустотного командира Имперских Кулаков.

Затем восстал Марс и Дорн направил первого капитана во главе четырех рот на Красную планету. Перед Черным Рыцарем не стояла задача полностью подавить бунт, это было невозможно. Большая часть Марса контролировалась предателями и все, что Имперские Кулаки могли сделать, это блокировать планету. Разумеется, на нее можно было высадить весь легион и зачистить, но на это ушло бы слишком много времени, а Дорну нужно было готовиться к обороне системы от сил Хоруса. Экстерминировать Марс, конечно, тоже было нельзя.

Поэтому примарх поручил Сигизмунду вывезти максимум лояльных Механикус, их технику и оборудование из крупнейших лояльных кузниц Мондус Оккулам и Мондус Гамма. Сам Сигизмунд тоже высадился на планету и лично руководил эвакуацией Мондус Оккулам, где помимо прочего находился Загрей Кейн, которого чуть позже назначат новым генерал-фабрикатором. Несмотря на протесты Кейна, Сигизмунд насильно эвакуировал архимагоса и его персонал. Также первому капитану удалось забрать 12 тысяч комплектов легионерской брони и вдвое большее количество оружия. Кулаки ушли на орбиту только когда кузницу начали атаковать больше шестидесяти Титанов.

Несмотря на огромные потери, особенно у рот Камба-Диаса, который сражался за кузницу Мондус Гамма, миссию Имперских Кулаков можно считать успешной. Ведь они сумели забрать много военной амуниции, спасли значительный контингент Механикус и локум-фабрикатора (на тот момент) Загрея Кейна. Спасение Кейна было особенно важно с политической точки зрения, ведь оно позволило Совету Терры избрать нового генерал-фабрикатора, которого поддержало большинство лояльных Механикус.

Кроме того, битва за Мондус Оккулам наглядно показала нам, что долг выступал для натуры Сигизмунда одним из сдерживающих факторов. В том бою он готов был ринуться в самоубийственную контратаку, столь велика была его ненависть по отношению к предателям. Однако он одернул себя, понимая, что у него есть приказы, которые нужно выполнять. Также Сигизмунд понимал, что без его воинов эвакуацию кузницы не удастся завершить. Да и тактически правильнее было отступить сейчас, чтобы иметь возможность нанести предателям более ощутимый удар в будущем. Так что берсерка в своей душе он контролировал.

Вскоре приходят подтвержденные сведения о резне на Истваане V, а от Карающего флота вестей по-прежнему нет (в это время происходит Битва при Фолле и флот под командованием Алексиса Полукса уходит к Макраггу). Сигизмунд мгновенно понимает, чем все кончится. Он не сомневается, что Хорус придет к Терре, и он готов к этому: «Пусть приходят. Здесь будет стоять мой отец, и я буду стоять рядом с ним». Дорн, конечно, тоже это понимает и когда сведения о предательстве половины легионов подтверждаются, он отдает Сигизмунду новый приказ:

– Найди все части вновь обнаруженных предателей, находящиеся в системе, – хрипло прорычал Дорн. – Используй всех и все что тебе нужно. Захвати или, если потребуется, уничтожь их. Действуй немедленно, сын.

Сигизмунда не нужно было просить дважды. Но прошло совсем немного времени и совесть заставила его встретиться с отцом, чтобы рассказать ему, почему он на самом деле отказался покидать Тронный мир. Этому предшествует короткий разговор, который наглядно демонстрирует нам отношения отца и сына:

Дорн улыбнулся:

– Такая уверенность, столь мало сомнений.

– Сомнения – величайшая слабость, – нахмурился Сигизмунд.

– Цитирование моих собственных слов – неприкрытая лесть или тонкий упрек, – удивленно воззрился на него примарх.

– Правда – обоюдоострый меч, — спокойно ответил Имперский Кулак.

Смех Дорна разнесся коротким раскатом грома.

– Теперь ты точно дразнишь меня, – проворчал Рогал, улыбаясь по-прежнему.

Затем хлопнул Сигизмунда по плечу.

– Спасибо, сын, – теперь в голосе больше не было эмоций. – Рад, что ты здесь.

Этот момент показывает, что Сигизмунд, похоже, положительно влиял на Дорна. Его присутствие сглаживало тревоги Рогала. Это будет сильным допущением, но я думаю, что действия Преторианца Терры могли быть не столь эффективны, если бы Сигизмунд не остался с ним. Тем более, что именно об этом говорила Эуфратия Киилер, которую Сигизмунд встретил вскоре после прибытия «Эйзенштейна».

Сигизмунд признается Рогалу, что известие о предательстве Хоруса едва не сломило его. Он внезапно потерял цель. Так он определяет свое состояние в тот момент:

У меня были приказы, но я что-то упустил. Столь долго я воевал в Крестовом походе, не ведая сомнений. Каждая кампания, каждое сражение, каждый удар были чисты. В этом источник моей силы, он всегда был в этом.

Внезапная весть о предательстве братьев заставила Сигизмунда сомневаться, сомневаться во всем. Первый капитан понимал, что это недопустимо, что это станет его слабостью и он потеряет себя. Встреча с Киилер (едва ли случайная) все расставила на свои места.

Святая показала Сигизмунду, что произойдет. Она показала, что война действительно придет на Тронный мир. Но также она показала, что у первого капитана есть выбор. Он может выполнить приказ отца и умереть в безвестности под светом далекой звезды. А может нарушить собственные принципы и отказаться от приказа. Тогда он будет рядом с Дорном, когда придет Хорус. Причем Киилер прямо сказала, что Сигизмунд будет нужен своему отцу.

Забегая вперед, нельзя не отметить, что Эуфратия была права во всем. Из «Багрового Кулака» мы знаем, что флагман Карающего флота, как и многие корабли вместе с высшими офицерами, были уничтожены, когда их выбросило из варп-шторма в системе Фолл. Именно поэтому командиром флота стал Полукс, ведь магистр Йоннад погиб вместе с флагманом. Если бы на месте Йоннада был Сигизмунд, то погиб бы он.

Алексис, вероятно, также прошел бы свой путь до Макрагга и Фароса, но Черного Рыцаря не было бы в Солнечной системе, когда туда пришел сначала Альфарий, а потом и армада Хоруса. Сложно сказать, чтобы это изменило. Возможно, многое, потому что, как я расскажу ниже, Сигизмунд, по сути, спас Плутон от Альфа-легиона. А при Осаде он оставался одним из лидеров обороны, несмотря на немилость отца.

Итак, Сигизмунд все рассказал Дорну, понимая, какая реакция последует. И он не ошибся:

– Ты предал меня, – произнес Рогал Дорн. Первый капитан вздрогнул. Ощущение было такое, словно исчезли все рефлексы и контроль. Если примарх и заметил эффект от сказанного, то все равно не остановился.

– Мы созданы, чтобы служить. Такова наша цель, – слова эхом отразились от каменных рядов амфитеатра. Отец дрожал, как будто сдерживал внутри огромные силы. Это было самое ужасное зрелище в жизни Сигизмунда. – Каждый примарх, каждый сын примарха существуют, чтобы служить Империуму. И ни для чего больше. – Дорн сделал несколько шагов, и казалось, стал выше, чем статуи его братьев. – Наш выбор – не наш выбор, наша судьба – не наша судьба, не мы определяем ее. Твоя воля – моя, а через меня – Императора. Я верил тебе, а ты растратил доверие на гордость и суеверия.

– Наша цель ясна. Мы не люди, у которых есть такая роскошь, как выбор. Мы воины Императора. Мы живем, чтобы служить, а не вершить собственные судьбы. Не принимая эту истину, мы очерняем свет, ради распространения которого мы были сотворены. Дело не только в том, на чьей стороне ты сражаешься, но и почему.

Сигизмунд в этот момент готов был умереть от стыда, причем буквально. Он обнажает свой клинок и дает его примарху, а сам становится перед ним на колени. Но Рогал лишь вонзает меч в камень перед коленопреклоненным первым капитаном. Таков его вердикт:

Никто и никогда не узнает о твоем проступке. Я не позволю твоему страху и гордыне сеять сомнения в наших рядах. Ты будешь нести свой позор в одиночестве. Ты продолжишь служить в том же звании и в той же должности и никогда и ни с кем не заговоришь о произошедшем. Ни легион, ни Империум никогда не узнают о моем приговоре.

Многие не согласятся с Дорном, но его можно понять. Ведь он сказал правду – их всех создали, чтобы служить, и он не видит иной судьбы для себя и своих сыновей. Его легион известен железной дисциплиной и невыполнение приказа для Имперского Кулака – нечто неслыханное. Причем с точки зрения Рогала Сигизмунд не выполнил приказ, потому что поверил словам… кого? Летописца, которую считают… Святой? Думаю, всем понятно, насколько смешно, глупо и опасно это выглядело на тот момент с точки зрения примарха.

Так что Рогал Дорн заслуженно обвинил сына в предательстве. И его приговор, на мой взгляд, был идеален. С одной стороны, он наказал Сигизмунда жесточайшим образом, зная, что честь Черного Рыцаря никогда не позволит ему забыть об этом разговоре. С другой стороны, примарх не дал семени слабости расцвести в легионах. Ибо что стало бы с защитниками Терры, если бы они узнали, что легендарный первый капитан отринул прямой приказ отца в пользу мнения… религиозной фанатички?

Заключительный момент этого откровенного разговора показывает нам вовсе не ярость Дорна, как многие полагают. В действительности, этот момент показывает нам его боль и опустошенность. Для Рогала мир перевернулся еще раз (в первые – когда предательство Хоруса подтвердилось). Он не мог представить себе мира, где его верный сын и друг отказывается выполнять приказ ради того, что даже не существует.

Кстати, в «Заблудших и Проклятых» Сигиллит прямо говорит, что Рогал Дорн ввиду особенностей генетики не в состоянии осознать все, что связано с Имматериумом, включая, вероятно, феномен веры. Так что примарх Имперских Кулак вовсе не твердолоб, просто он таким создан.

А его жестокие слова по отношению к сыну буквально выступают воплем боли и негодования, которые он просто не может выразить иначе, не умеет. Вот эти слова:

– Как пожелаете, отец.

– Я тебе не отец! – взревел Дорн, внезапно прорвавшийся гнев заполнил все вокруг и эхом отразился от стен амфитеатра.

– Ты мне не сын, – спокойно произнес он. – И что бы ты ни совершил в будущем – тебе им не бывать.

Конечно, с последним заявлением Рогал Дорн погорячился, но дальше ни ему, ни Сигизмунду некогда было рассуждать о тургеневских проблемах. Потому что, как и желал Хорус, галактика запылала.

Битва за Плутон и Осада Терры

Альфарий, получив от Хоруса приказ погрузить Солнечную систему в анархию и хаос, подвел свой флот к ее границам и отключил все основные системы кораблей, погрузив команды в стазис. Флот дрейфовал целый год по направлению к Солнцу и незамеченным вошел в систему. Пока повстанческие ячейки Альфы поднимали стихийные восстания на разных планетах, включая Терру, Альфарий атаковал Плутон, где находилось ядро системы наблюдения внешнего кольца обороны Дорна.

Плутон прикрывали 30 кораблей Имперских Кулаков, которыми командовал Сигизмунд. Первому капитану пришлось сражаться с целым флотом Альфа-легиона, который состоял из нескольких сотен судов разного класса. Вопреки всем вероятностям, Имперские Кулаки выстояли до подхода основных сил во главе с «Фалангой». Рогал Дорн высадился на Гидре, одной из лун Плутона, где в поединке убил Альфарий (или Омегона?..), не вняв его словам о том, что XXпримарх делает это не ради Луперкаля, а ради будущего галактики.

Позже, во время Осады, Сигизмунд вновь встречается с Эуфратией Киилер в Императорском Дворце и та говорит, что для предотвращения окончательной победы Хаоса жизненно важно убить Абаддона. К этому моменту Сигизмунд уже безоговорочно доверял Киилер, так как все ее пророчества сбылись. Поэтому при обороне Львиных врат он снова оказался перед выбором. Его обязанностью было руководить отводом войск, чтобы не допустить их истребления. Однако впереди он видел знамя Абаддона и, памятуя о словах Киилер, чувствовал необходимость бросить ему вызов.

Однако в этот раз Сигизмунд предпочел долг, а не судьбу. Поэтому он сосредоточился на координации отступления, сохранив тысячи жизней. Во время финальной битвы за Львиные врата Черный Рыцарь встретился в поединке с Кхарном, который уже стал Чемпионом Кхорна и его силы были колоссальны. Первый капитан Имперских Кулаков не смог победить своего старого друга и Кхарн едва не убил его.

Справедливости ради стоит сказать, что Сигизмунд в том поединке прошил врага насквозь своим клинком, нанеся удар, от которого обычный легионер умер бы на месте. Он просто не был готов к тому, что смертельное ранение вообще не нанесет ущерба Чемпиону Кровавого Бога. Ошеломленный, Сигизмунд пропустил атаку и едва не погиб, его спас вовремя подоспевший Дорн.

Позже, во время битвы за Сатурнианские врата, Сигизмунд возглавил оборону против Детей Императора и был атакован Фулгримом. И хотя по идее в битве с Демон-принцем Слаанеш у Сигизмунда не было шансов, он некоторое время вполне успешно противостоял ему, уже зная, на что способны существа, благословленные Хаосом. Тем не менее Фулгрим все же оказался сильнее, но Дорн вновь спас своего сына и вместе они оттеснили Детей Императора. При этом Сигизмунд победил Эйдолона, Чемпиона Фулгрима, сбросив его со стены.

Во время завершающей фазы Осады личным приказом Рогала Дорна Сигизмунд был удостоен титула Чемпион Императора. Ему дали новый доспех черного цвета, который говорил о том, что теперь он служит не VIIлегиону, а самому Повелителю Человечества. В новой роли Черный Рыцарь сразил множество Чемпионов Хаоса, ибо теперь такова была его задача – находить вражеских лидеров на поле боя и убивать их в поединке. Когда Дорн и Сангвиний отправились на «Мстительный Дух» вместе с Императором, Рогал оставил Сигизмунда командовать контингентом Имперских Кулаков и обороной на последних рубежах.

Второе Основание и последний бой Чемпиона Императора

Кода Робаут Жиллиман ввел Кодекс Астартес и инициировал Второе Основание, Имперские Кулаки были разделены на несколько Орденов. Одним из этих орденов стали Черные Тамплиеры, которых возглавил Сигизмунд. Его цвета (черный доспех и белый табард с крестом) стали официальными цветами нового Ордена.

Стоит отметить, что тогда как большинство легионов были разделены на Ордена численностью около 1000 воинов, Имперские Кулаки были раздроблены сильнее остальных. Тому было две причины. Во-первых, после Железной Клетки легион Дорна стал едва ли не самым малочисленным. Во-вторых, Робаут не доверял Кулакам, так как Рогал долгое время не хотел признавать Кодекс Астартес.

Ограничение по знакам. Продолжение в стриме или здесь.