Наглядное отображение борьбы за Пиренейский полуостров в VIII-XV вв. на карте .
В самом начале VIII века всего за несколько лет Арабский халифат разгромил христианское Королевство вестготов и захватил почти весь Пиренейский полуостров. Впереди было восемь веков Реконкисты — сражений и политической борьбы христианских государств с арабскими эмиратами и халифатами, которые закончились 2 января 1492 года падением Гранады — последнего оплота арабов в Европе.
Пиренейский полуостров - уникальный регион, на территории которого в течение многих веков жили вместе христиане, евреи и мусульмане. Это совместное существование дало начало единственной в своем роде цивилизационной модели.
Андалусия (ал-Андалус) - это название, данное регионам Испании и Португалии под мусульманским правлением в период между 711 и 1492 годами н.э.
Считается, что слово «Андалусия» происходит от названия германского племени вандалов, которые оккупировали Пиренейский полуостров и Северную Африку в V-VI веках до мусульманских завоеваний. В пик своего могущества Андалусия простиралась от средиземноморских берегов южной Испании к северу почти до Пиренейских гор. Однако его северные границы никогда не были в безопасности, так как европейские армии продвигались на юг в так называемой «Реконкисте» Испании.
В начале VIII века берберийский полководец Тарик ибн Зияд высадился на Гибралтаре во главе семитысячного войска, разбил вестготов и положил начало арабскому завоеванию Испании. Собственно, в честь него Гибралтар и получил свое название, которое происходит от арабского «Джабал аль-Тарик», что в переводе означает «Гора Тарика». За короткий период времени мавры сумели завладеть почти всей Испанией, а также вторглись на территорию современной Франции. В 732 году дед Карла Великого, Карл Мартелл в битве при Пуатье сумел остановить их натиск и не дал завоеванию распространиться вглубь Европы
В 711 году большая часть Пиренейского полуострова была занята арабами. Северные земли, такие как Астурия и Галисия, смогли выстоять и собрать силы для дальнейшего сопротивления. Сложный горный рельеф всегда мешал контролировать эти территории римлянам и вестготам ранее. Распространители идей Мухаммеда столкнулись с той же проблемой. В ряде случаев завоевание достигалось путём соглашений с правителями отдельных областей и городов, которые в обмен за признание себя подданными халифа в Дамаске сохраняли не только земли и имущество, но и возможность по-прежнему исповедовать христианство. Иудеи и христиане, как и всюду в халифате, объявлялись «зимми», то есть покровительствуемыми общинами «людей Писания», которые облагаются налогом джизья. Веротерпимость завоевателей (в отличие от грубости и нетерпимости вестготов) привлекли на их сторону симпатии большинства населения. Начиная с IX века, большинство христиан в аль-Андалусе стали «мосарабами» (от арабского «мустаараб» — арабизированный), которые усвоили язык и культуру арабов, а также многие из обычаев повседневного быта и образа жизни, хотя и продолжали дома пользоваться романским языком (романсе). Впрочем, на романсе иногда говорили даже при дворе халифов Кордовы. Этим языком довольно часто пользовались и кади в мечетях, особенно разговаривая с новообращёнными мусульманами. Следовательно, не только христиане, но и многие мусульмане аль-Андалуса на деле были двуязычные. Великолепная блестящая культура, составившая славу страны аль-Андалус, формировалась как часть арабо-испанской цивилизации, с которой она была тесно связана единством языка, религии, хозяйственными и человеческими контактами.
Жители аль-Андалуса, называвшие Средиземное море «Сирийским», хорошо знали, что делалось в Сирии и Египте, в Дамаске, Багдаде и Каире, были знакомы с достижениями всего мира ислама, в том числе с трудами Ибн Сины (Авиценны), аль-Бируни, аль-Фараби. В то же время секрет быстрого взлета культуры Аль-Андалуса заключался в объединении усилий арабов и берберов с творчеством представителей всех групп местного населения — мувалладов, мосарабов, иудеев (говоривших и писавших в аль-Андалусе по-арабски), потомков иберов, готов, греков и других. Все они внесли свой неповторимый вклад в создание культуры, которая продолжала процветать и после начавшегося на Ближнем Востоке с XII века упадка культуры Дамаска и Багдада.Принято считать мавров Испании арабами, но основу Кордовского эмирата составляли многочисленные берберские племена, пришедшие с территорий современных Мавритании и Марокко (по официальным данным испанских генеалогов 10 % населения Португалии и Испании потомки морисков (мавры).Со временем, в связи с ужесточением взаимной религиозной нетерпимости и приходом к власти династий из Северной Африки, борьба за освобождение Пиренейского полуострова стала более идеологической.
Альгамбра, Гранада
Историки разделили Реконкисту на несколько этапов. Каждый этап обладал своими особенностями. Первой победой над завоевателями принято называть небольшую битву при Ковадонге, где 300 воинов Королевства Астурия победили 800 воинов халифата. Битва произошла в 718 году – официальная дата начала Реконкисты. Участниками Реконкисты были все, независимо от социального статуса. Оказывала огромную поддержку католическая церковь, игравшая в этой борьбе главную роль. Она была идеологом Реконкисты, ее вдохновителем. Стоит отметить, что южные территории Испании, которые были заняты арабами, были намного сильнее развиты, чем северные территории, что являлось дополнительным стимулом к возвращению земель. Люди, воевавшие вместе с рыцарями, получали привилегии. Например, большая часть крестьян не были крепостными, а основывали на освобожденных землях общины с большими правами.
На рубеже 8-9 вв. очагом Реконкисты стало франкское государство. Поход войска Карла Великого в 797 году и создание Испанской марки с центром в Барселоне в 804 году стимулировали постепенное отвоевание захваченных областей. Территория между Астурией и Каталонией постоянно то была во владениях арабов, то европейцев. В 10 веке Астурия раздвинула свои границы и преобразовалась в королевство под названием Леон. Со временем от него отделилась Кастилия, которая стала в 1037 году отдельным королевством. В начале девятого века от Испанской марки отсоединилось королевство Наварра, а сразу же за ним и Католония и Арагон. В 1137 году было принято решение создать одно государство из Каталонии и Арагона, которое будет носить имя Арагон. В начале 11 века, было сформировано графство Португалии, которое уже начиная с 12 века получило титул королевства. Это стало началом дальнейшего движения Реконкисты. В то время у арабов уже отвоевали весь север Пиренейского полуострова.
Аль-Андалус или Кордовский эмират, в котором правили правители из династии Омейядов, в 929 году был преобразован в халифат. Государство мусульман в Испании переживало свой расцвет в 10 — начале 11века. Триумф арабов в регионе продолжался недолго: в 1031 году пал Кордовский эмират, а это означало, что могущественное королевство арабов было разделено, халифат рассыпался на 30 мелких независимых эмиратов.что сделало его более уязвимым для наступления христиан. Воины из христианских королевств устраивали небольшие рейды против иноверцев, которые получили название «альгарады».Новая волна Реконкисты началась в XI в. испанцы одержали победу при Толедо в 1085 г. Большим ударом по могуществу арабов в Пиренеях стало падение Валенсии, которую вернул во власть христиан национальный герой Испании Сид Кампеадор в 1084 году.
Позже при участии представителей 2 крестового похода удалось завоевать Лиссабон. Несмотря на вторжение в Испанию Альморавидов, династии правителей берберов из Северной Африки (первоначально возникшая как религиозное братство), христиане постепенно, шаг за шагом, продвигались на юг. В начале XII века в руках у леоно-кастильских государей была Сарагоса и Барбастро, а уже в середине столетия освободители вышли к Лиссабону и реке Эбро. Смена власти в арабских областях и вторжение Альмохадов, еще одного религиозного братства из Марокко, были на руку христианам, но это не смогло спасти кастильцев от тяжелого поражения при Аларкосе в 1195 году. Были потеряны Гвадалахара, Калатрава и Мадрид, кастильский король смирился с положением данника могущественных мавров. В течение десяти лет, до 1207, шли междоусобные войны между Кастилией, Леоном и Наваррой; «мирную» границу между Кастилией и владениями Альмохадов прикрывала новая крепость калатравских рыцарей в Сальватьерре. Она пала в августе 1211, когда мавры вновь вторглись на кастильские земли в ответ на вылазку испанцев. Тем не менее, горечь утраты военной инициативы смогла консолидировать силы трёх королевств: Кастилии, Наварры и Арагона. Именно их объединённые армии смогли одержать славную победу при Лас-Навас-де-Толоса и открыть себе путь на юг Испании. Против Альмохадов, подчинивших южную Испанию, особенно успешно сражались испанские рыцарские ордена: Калатрава — с 1158 года, Сантьяго-де-Компостела — с 1175 года, Алькантара — с 1176 года.
Битва при Лас-Навас-де-Толоса
После сражения 16 июля 1212 года между соединёнными силами католических королевств Кастилии, Арагона, Наварры и Португалии и армией мавров династии Альмохадов, халиф бежал в Марокко, его войско, преследуемое испанской кавалерией, рассеялось. По разным оценкам, погибло от 60 до 200 тысяч мусульман; сведения о потерях христиан ещё более противоречивые.
Битва не принесла испанцам немедленных выгод, но навсегда подорвала влияние Альмохадов. Знамя халифа, взятое при Толосе, по сей день хранится в монастыре Лас Уэльгас в Бургосе.
Постепенно в течение 13 в. испанцы брали все новые и новые территории. При дефиците людских ресурсов приобретение земель, которые некем было заселить, не создавало стимулов к новым захватам. Поэтому частым явлением становится не завоевание, а превращение в данников, ежегодно выплачивавших Кастилии и Арагону огромные суммы.В 1226 г. испанцы оказались у берегов Атлантики. В 1236 году испанцы закрепили достигнутое взятием Кордовы. Королевство Наварра, отведя от себя мавританскую угрозу, перешло из-под испанского влияния под французское. В средине 13 века испанцы практически полностью отбивают Пиренейский полуостров, в руках арабов остается только Гранадский эмират на юге полуострова. Еще одной серьезной победой является битва на Рио-Саладо, где арабы вновь терпят сокрушительное поражение. После этой битвы христиане как будто забывают о том, что на юге Испании все еще остается в руках мавров один город – Гранада. Однако уже тогда они понимали, что он не представляет большой угрозы. После неудачных попыток взять Гранаду, христиане на сто лет забывают о ее существовании.
Фердинанд II и Изабелла I
В начале 15 века Римский папа вновь проявил интерес к возобновлению крестовых походов, первоначально направленных против оттоманских турок на Балканах. Под общие лозунги борьбы с исламом попала в Испании и война против мусульманской Гранады. Для поддержки христианства была расширена продажа индульгенций, подняты налоги, всячески поощрялись иностранные добровольцы, готовые служить под знаменами Кастилии и Арагона. Так религиозная война между христианами и мусульманами получила свое собственное и очень конкретное воплощение в Южной Испании.В 1479 году произошло объединение Кастилии и Арагона в единое государство в результате личной унии правителей: Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского. Они поженились и создали одно государство
Гранадская война (28 февраля 1482 — 2 января 1492 года) — заключительный этап в противостоянии христианских и мусульманских правителей на территории Иберийского полуострова. Десятилетняя война не была непрерывным процессом, а представляла собой серию кампаний, начинавшихся обычно весной и прерывавшихся в зимний период. Жители Гранадского эмирата были разобщены из-за внутреннего конфликта и гражданской войны, в то время как христиане, как правило, были едины. Война также характеризовалась эффективным использованием артиллерии со стороны христиан, что позволяло им быстро захватывать города, которые в противном случае пришлось бы длительно осаждать.
Падение Гранады произошло 2 января 1492 года после нескольких месяцев осады города, став кульминацией так называемой Гранадской войны 1482—1492 гг. Город был захвачен Королевством Кастилия и Леон. Передачу Гранады регулировал специально составленный Гранадский договор (1491), состоящий из 77 пунктов. Вместе с падением Гранады прекратил существование Гранадский эмират. Взятие Гранады означало конец 780-летнего арабского присутствия на Иберийском полуострове и конец Реконкисты. После этой победы христианское королевство стали называть Испанией, мусульманское население вынуждено было принять христианство либо эмигрировать.Так закончилась длительная и ожесточенная борьба двух народов, двух культур и можно сказать двух совершенно разных миров. Считается, что Реконкиста в будущем определила особенности менталитета испанцев: религиозность, крайняя нетерпимость к другим религиям.
История Кордовского халифата, в течение долгого времени игравшего важнейшую роль на Пиренейском полуострове, весьма поучительна. Она являет пример того, как храбрость в сочетании с умом создаёт великое государство в окружении врагов. И этим искусством отлично владел один из последних героев халифата, «победоносный» Альманзор.
Альманзор (настоящее имя Мухаммад ибн Аби Амир) родился в 938-940 г. в Тораше (Торроче), близ Альхесираса в семье Абд Аллаха и Борайи, людей не очень состоятельных. Но Альманзор называл себя потомком Тарика ибн Зийяда, победителя при Гвадалете. После смерти отца юный Мухаммад отправился в Кордову под опёку дяди, который устроил его секретарем к кади ибн аль-Салиму. Талантливый и честолюбивый молодой человек вскоре обратил на себя внимание визиря Джафара аль-Мусафи, ведавшего гражданской администрацией. Мухаммад входит в службу халифской наложницы Субх, фаворитки гарема аль-Хакама II. Субх была баскской рабыней, выдвинувшейся после того как родила халифу двух сыновей: Абдеррахмана и Хишама. Благодаря Субх Мухаммад быстро продвигается по служебной лестнице, возможно, он был любовником фаворитки.
В 967 году ибн Аби получает пост «сахиб аль-сикка», начальника монетного двора. Абдеррахман, сын аль-Хакама II, умер в восьмилетнем возрасте, и Мухаммад получил распоряжение привести в порядок финансы в пользу брата покойного, Хишема. В этот период через его руки проходит очень много денег и ценного имущества, и вскоре Мухаммада обвиняют в растрате. Ему удалось с помощью друга, который дал средств для денежного подношения, снять с себя обвинения.
В 972 году Мухаммад уже начальник городской стражи. На следующий год он был направлен в Марокко для инспекции находившихся там войск Омейядов. Ибн Аби удачно справился с этой миссией, завоевав в армии авторитет. По возвращении в Кордову он получил пост командующего наемными войсками халифа.
В 975 году граф Кастилии Гарсия Фернандес при помощи короля Наварры Санчо Гарсеса II осадил замок Гормас – самую мощную мусульманскую крепость на Дуэро. Недавно построенная крепость представляла собой серьёзную угрозу всей восточной части графства. Христианские войска насчитывали шестьдесят тысяч человек. Но осада провалилась. По приказу Мухаммада армия Халиба атаковала христиан со стороны Берланги и нанесла им поражение.
В октябре 976 года умер халиф аль-Хакам II. В Кордове началась борьба за власть. Одним из претендентов был аль-Муджира, брат аль-Хакама II, другим – Хишам, сын покойного халифа, которого поддержали начальник гвардии Мухаммад и визирь аль-Мушафи. По приказу Мухаммада аль-Муджира был задушен прямо перед своими женами. Вопреки мусульманской традиции, запрещающей слишком юным занимать трон, одиннадцатилетний Хишам был объявлен халифом. С 977 года халифатом управляют Мухаммад ибн Аби, получивший титул визиря, и хаджиб (мажордом дворца) аль-Мушафи. Все свои решения они согласовывали с матерью халифа Субх.
Под контроль Мухаммада была отдана вся армия. В тот же год, он выступил во главе войск на север, взял и разрушил Саламанку, нанес последовательно поражения леонским, кастильским и наваррским войскам в сражениях у Гормаса, Ланги и Эстеркеля. Дойдя до границ Астурии, Мухаммад повернул назад. Теперь его военные походы против христиан станут ежегодными. По возвращении из похода ибн Аби женился на Асме, дочери знаменитого военачальника Халиба, еще выше подняв этим свой авторитет в армии. В 978 году с 31 мая по 6 августа Мухаммад предпринял четвертый поход против христиан. По возвращении из похода ибн Аби добивается смещения аль-Мушафи и его ареста. Должность хаджиба переходит к Мухаммаду. Затем визирь приказал изгнать из гвардии всех наемников славянского происхождения, заменив их берберами Магриба.
В 979 году Хишам II был окончательно изолирован в своем дворце в Кордове вместе с огромным гаремом. Все правительство переехало в Медину Асахару. Мухаммад стал единоличным правителем халифата. В 981 году генерал Халиб поднял восстание против всемогущего визиря. Он требовал вернуть власть халифу Хишаму. Но дальновидный Мухаммад, предвидя такой шаг, сменил кордовский гарнизон наемниками-берберами, преданными ему лично. Халиб бежал на север, обратившись за помощью к христианам. Сражение состоялось у Сан Висенте (около Атьенсы). В ходе боя Халиб получил сильный удар по голове и упал с коня. Его сторонники, решив, что их предводитель убит, бежали. По приказу ибн Аби с мятежника содрали кожу, набили ее хлопком и чучело распяли на кордовских воротах. Вслед за этим визирь решил наказать союзника Халиба короля Леона Рамиро III. Кордовская армия взяла и разорила Самору. Рамиро признал себя вассалом халифа и обязался платить дань. Поражение Рамиро III вызвало недовольство баронов. Они объявили короля низложенным. Новым правителем Леона стал Бермудо III, побочный сын Ордоньо III.
Новый король призвал на помощь кастильцев и наваррцев. Альманзор двинулся на помощь Рамиро и разгромил христианскую коалицию у Руеды (Вальядолид). Симанкас остался без защиты и был разорен. Наваррский король Санчо II Гарсес признал себя халифским вассалом, обязался выплачивать ежегодную дань и отдал свою дочь Абду в гарем Мухаммада. Басконка родит визирю сына Абд аль-Рахмана, по прозвищу Санчело. Гарсия Фернандес, граф Кастилии, не сложил оружия, продолжая борьбу. Он решил, что невозможно далее удерживать линию обороны к югу от Дуэро (Гормас-Атьенса-Сепульведа) и отступил на север (линия Сан Эстебан Гормас-Осма). Ибн Аби вернулся в Кордову и объявил себя аль-Мансуром («Победоносным»). Христиане называли его Альманзором.
ПОХОДЫ АЛЬМАНЗОРА
В 983 году Альманзор приказал казнить аль-Мушафи, который находился в тюрьме, ожидая приговора. В следующем году визирь вмешался в гражданскую войну в Леоне на стороне Бермудо II. В Марокко правителем был назначен Зири ибн Атыйя.
В 985 году Альманзор осуществил опустошительный поход против Барселоны. Жители города были убиты или обращены в рабов. Город сожгли по приказу визиря. Боррель II укрылся в Вике. Также были разрушены монастыри Сан Кугат дель Вальес и Сан Педро де Пуэльяс. Тем временем, сын Альманзора Абд аль-Малик разбил Ахасана в Марокко. В 986 году началось восстание в Леоне, возглавленное графом Гарсией Гомесом. На следующий год Альманзор начал новый поход. Кордовская армия взяла Коимбру. В 988 году основной удар пришелся по Леону. Бермудо II укрылся в Саморе. Альманзор осадил город Леон, который защищался под руководством графа Гонсало Гонсалеса. Город был взят штурмом и все его защитники перебиты. Также мусульмане разорили монастыри Саагун и Эслонца. В 989 году Альманзор осадил Самору и взял город. Но Бермудо бежал в Галисию. От Саморы мусульмане повернули на восток, в Кастилию, разрушая все на своем пути, так был сожжен древний Грахаль де Кампос. Следом был осажден Сан Эстебан Гормас. Здесь к кастильцам перебежал старший сын Альманзора Абдалла, недовольный, что отец назначил своим преемником Абд аль-Малика. Альманзор снял осаду и двинулся к Осме, которая капитулировала в августе 989 г.
В 990 году беспорядки в столице заставили Альманзора оставить армию и вернуться в Кордову. Часть христианских феодалов под руководством графа Салданья Гарсии Гомеса перешли на сторону мусульман. Бермудо II вернулся из Галисии и попытался восстановить свое разрушенное государство. В тот год Альманзор снова осаждал Сан Эстебан Гормас, но безуспешно. Возможно, потом было заключено перемирие с Кастилией, потому что следующие три года мусульмане графство не тревожили. В 992 году король Наварры отказался платить дань Кордове и Альманзор предпринял два похода на Памплону, заставив Санчо II Гарсеса отправить своего сына Гонсало в Кордову просить перемирия.
В 994 году Альманзор разграбил Авилу. Под влиянием Мухаммада сын кастильского графа Гарсии Фернандеса Санчо Гарсия поднял восстание против отца. Благодаря этому Альманзору удалось наконец-таки взять Сан Эстебан Гормас и Корунью дель Конде. Гарсия Фернандес ответил атакой на Мединасели.
В 995 году состоялся новый поход Альманзора в Кастилию. 25 мая у Пьедрасильяды (около Алькораса) граф Гарсия Фернандес принял неравный бой, был разбит и тяжелораненый попал в плен. Несмотря на приказ Альманзора спасти графу жизнь, кордовские врачи не смогли этого сделать, и в июле граф умер от ран в замке Мединасели. Альманзор прибыл в Бургос, где находился кастильский двор и потребовал у нового графа Санчо Гарсии выдать перебежчика Абдаллу. Абдалла был выдан отцу, который приказал казнить его. Из Бургоса мусульманские войска направились к Леону, где Альманзор получил от Бермудо II дань и заверения в преданности.
САНТЬЯГО-ДЕ-КОМПОСТЕЛА
В 997 году леонский король отказался платить дань. Альманзор решил нанести карательный удар по святыне христианского мира – собор святого Иакова в Сантъяго де Компостела. Иаков считается покровителем Испании. 11 августа христиане Испании испытали самое большое унижение за весь период реконкисты. Сантъяго де Компостела пала. Базилика был разрушена, но могилу апостола Альманзор приказал не трогать. Колокола собора были отправлены в Кордову на плечах пленных христиан. На обратном пути мусульманское войско испытала эпидемию кишечной инфекции, что христиане приписали возмездию от апостола Иакова.
Пока Альманзор покорял Галисию, в Кордове Субх подняла мятеж, стремясь восстановить права Хишама. Для этого она обратилась за помощью к омейядскому наместнику в Марокко Зири ибн Атыйи. На подавление мятежа Альманзор отправил своего сына Абд аль-Малика, который разбил Зири у Танжера. В 999 году умерла Субх, а следом за ней у Бьерсо скончался король Леона Бермудо II. В том же году наваррцы напали на Калатаюд. В отместку Альманзор приказал казнить в Кордове пятьдесят наваррских заложников, среди которых были члены королевской семьи. Затем состоялся карательный поход на Памплону. Город разрушили.
В 1000 году кастильский граф Санчо Гарсия и наваррский король Гарсия III Санчес встретили войска Альманзора у Пенья Сервера и были разбиты. В следующем году Мухаммад принял решение окончательно раздавить Кастилию. Первый удар пришелся по монастырю Сан Милан де Коголья. Затем кордовская армия опустошила Ла Риоху. Аль-Мансуру было уже шестьдесят четыре года. Он болел и не мог самостоятельно передвигаться верхом. В середине июля 1001 года Альманзор был вынужден прекратить кампанию и возвращаться в Мединасели, несмотря на то, что христиане почти не оказывают сопротивления. Согласно христианским анналам 8 августа 1002 года у Калатаньясора состоялось сражения между Альманзором и графом Санчо Гарсией и Альманзор проиграл сражение. Но, скорее всего, это была просто стычка небольших отрядов, в которой визирь не участвовал. В летописи осталась запись «У Калатаньясора Альманзор потерял свой барабан». Согласно современным исследованиям, Альманзор не проиграл ни одного сражения. Он умер 10 августа в Мединасели. Аль-Мансура завернули в саван, который был сшит его собственными дочерьми специально для такого случая. Также в специальном сундуке слуги возили пыль со всех покоренных городов. Этой пылью посыпали саван. В тот же день перед заходом солнца аль-Мансур был похоронен в Мединасели.
Говорят, он предвидел скорый конец своего государства и как-то сказал, глядя из дворца на реку Тахо: «Наш враг одолеет нас, и разрушит то, что мы построили, и бросит камни дворцов в эту реку».
В честь визиря названа гора в средней Испании, в провинции Авила и город в Португалии.
Альманзор был человеком разносторонним. Его любили солдаты, о которых он неустанно заботился: Альманзор первым из арабских правителей повелел носить кольчуги. Он строил крепости и корабли и оставил после себя прекрасный город Мадинат-ас-Салям. Он собрал при своем дворе в Кордове поэтов и всячески поощрял их творчество. Но при этом в 996 г. он вдруг стал фанатиком ислама и повелел сжечь книги из кордовской библиотеки: сгорело 120 тысяч томов из 400 тысяч.
Его сын и преемник Абд аль-Малик унаследовал от отца такой же фанатизм по отношению к христианам.
Хотя какое-то подобие халифата сохранялось до 1031 г., развал единства ал-Андалуса начался в 1009 г. Поскольку центральное правительство потеряло контроль над страной, местным правителям или другим лидерам пришлось взять власть в свои руки. Для пограничных областей, т. е. марок, разница была не так уж велика — там и прежде власть была сосредоточена в руках местных военачальников. Таким образом, политические единицы скромных размеров со столицами в Бадахосе, Толедо и Сарагосе продолжали существовать и Нижней, Средней и Верхней марках. В остальной части страны ситуация складывалась по-другому, и уже и начале XI в. на южном и восточном побережье и по-близости располагалось до тридцати отдельных политических единиц. Некоторые недолго оставались независимыми. Между этими государствами и внутри них постоянно возникали интриги и военные столкновения. Правитель зачастую не верил своему первому министру, но все же вынужден был полагаться на него, члены семьи правителя то и дело устраивали заговоры с целью его свержения и замены. Вследствие этого политическая история того времени представляет собой путаную и противоречивую массу мелких событий.
Местные «партии» (taifas, тава’иф), откуда пошли «удельные князьки», образовались из трех основных этнических групп: берберов, сакалиба и андалусцев— последние включали в себя всех мусульман арабского и иберийского происхождения (и, возможно, потомков первых берберских поселенцев), которые теперь настолько перемешались, что арабы не считались отдельной «партией». В каждом районе преобладала какая-нибудь одна «партия», она и правила прежде всего в собственных интересах, ничуть не заботясь о благополучии остального населения. Таким образом даже в малых государствах, на которые распалась Испания, отсутствовало единство.
Из этих эмиратов достаточно будет упомянуть в качестве наиболее важных следующие: Кордовский, Севильский (эта территория вначале имела республиканское управление, а затем—монархическое); Малагский, в котором правил род Хаммудитов; Гранадский; Альмерлйский; эмират Дении и Балеарских островов, знаменитый своим флотом и корсарскими набегами на острова Средиземного моря и берега Италии; Сарагосский, которым правил аристократический род Бени-Худов; Толедский и Бадахосский. Титулы эмиров присвоили себе главным образом «славянские» и берберские военачальники; первым принадлежали восточные территории (Альмерля, Дения и др.), вторым—южные и западные (Малага, Гранада, Бадахос, а также Толедо). Таифские эмиры вели между собой постоянные войны. Если некоторые эмиры, как, например, Дении и Бадахоса, не вмешивались в эту борьбу, то тем не менее они ощущали на себе последствия конфликтов, которые разгорались между государями юга, особенно между Гранадой, Малагой и Севильей. Стремление этих эмиров заключалось в том, чтобы стать халифами и объединить под своим скипетром все мусульманские территории. В середине XI в. было четыре государя, одновременно носившие этот титул.
Вскоре превосходство оказалось на стороне Севильского эмирата. В 1023 г. этот город с прилегающей к нему территорией был объявлен республикой. Его правителем стал кади Абуль Касим Мухаммед из арабского рода Аббадитов, лишь незадолго до переворота занявшего видное место в кругу высшей севильской знати благодаря богатствам и большому авторитету в военных и религиозных делах своего отца —Абуль Касима-Измаила. Кади был умен, честолюбив и обладал сильной волей. Он стремился сперва обеспечить господство в Севилье, а затем подчинить всю Андалусию. Первой цели он достиг очень быстро. Сохранив республиканскую форму правления, Абуль Касим отменил полномочия своих коллег—членов аристократического совета или сената, который был создан по его же инициативе. Он понимал, что в условиях жестокой борьбы между мусульманами наиболее опасными его врагами были короли берберского происхождения (в Малаге и Гранаде). Именно поэтому Абуль Касим полагал, что ему надлежит укрепить связи между «славянами» и арабами. Желая создать большую партию, опираясь на которую он мог бы завоевать для себя господство, Абуль Касим решил снова поднять знамя Омейядов. С этой целью он использовал ремесленника из Калатравы, очень похожего на последнего халифа Хишама III, распустив слух, что Хишам III снова появился в Севилье и якобы назначил кади своим первым министром. Эта хитрость принесла свои плоды, потому что воображаемый халиф был признан правителями Кармоны, Валенсии, Дении и Тортосы и даже кордовской республикой. Усилившийся благодаря поддержке этих держав Абуль Касим мог теперь успешно начать борьбу против малагского князька Яхьи, вождя берберской партии. Абуль Касим разбил его, а затем начал войну против Бадиса Гранадского, который объявил себя преемником Яхьи.
После смерти Абуль Касима в 1042 г. его сын и преемник Аббад, по прозванию аль-Мутадид, обладавший, как и его отец, политическими способностями, но более жестокий, кровожадный и мстительный, продолжал проводить в жизнь план своего отца и вел борьбу против Бадиса и других эмиров. Он овладел городами Мертолой (в Португалии), Ньеблой, Санта Марией де Альгарве, Рондой, Мороном, Аркосом, Хересом и Алхесйрасом, в значительной степени сведя на нет мощь эмиров Бадахоса. В результате Аббадиты в 1058 г. стали владыками всей западной части мусульманской территории и имели союзников на востоке, в Валенсии и Дении.
Обеспечив свое преобладание в успешных войнах, аль-Мутадид решил что наступил момент, когда можно обойтись и без лжехалифа, и заявил,, что Хишам III умер и в своем завещании назначил его эмиром всей арабской. Испании. Сын аль-Мутадида, аль-Мутамид, вступивший на престол в 1069 г. в еще большей степени обеспечил преобладание Севильи, завоевав Кор¬дову (на которую претендовал также эмир Толедский) и мурсийский эмират. Таким образом, большая часть арабской Испании принадлежала теперь Аббадитам, за исключением эмиратов Севера и Востока (Сарагосы, Альбар-расина, Валенсии, Дении, Альпуэнте) и эмиратов Альмерии, Толедо, Гранады, Малаги и Бадахоса и нескольких других незначительных княжеств, сохранявших свою независимость. Мутамид—одновременно воин и человек большой культуры—был покровителем науки и литературы и оставил о себе память как замечательный поэт. Он превратил Севилью (при поддержке своего не менее знаменитого хаджиба Абен Амара) в выдающийся центр культуры, ни в чем не уступавший Кордове эпохи ее расцвета.
Дезинтеграция ал-Андалуса конечно предоставляла счастливую возможность христианским принцам на севере, и они, несмотря на взаимные распри, этой возможности не упустили. Вместо того чтобы платить дань халифу, они теперь сами требовали дань с «удельных князьков». Сначала пришел черед правителей марок— Бадахоса, Толедо и Сарагосы, они первыми были низведены до этого уровня. Самому энергичному из христианских правителей, Алфонсо VI из Леона и Кастилии (1065—1109) даже удалось взимать дань со сравнительно сильного королевства Севильи. Удельное княжество Толедо, самое слабое среди марок, сдалось Альфонсо в 1085 г. Это было важной датой Реконкисты, с тех пор Толедо никогда уже не попадал под власть мусульман.
Падение Толедо и общее угрожающее положение заставили ал-Мутамида Севильского искать помощи у правителя могущественного государства Алморавидов в Северной Африке Иусуфа ибн Ташуфина (Ташфин). йусуф переправился с армией через пролив и разбил Алфонсо VI при аз-Заллаке (около Бадахоса) в 1086 г., после чего он и его люди вернулись в Африку. Но угрожающая для мусульман ситуация осталась, Йусуфа вновь призвали, и он прибыл в 1088 г. Эта кампания проходила не так гладко, как он рассчитывал, и тогда под влиянием маликитских правоведов ал-Андалуса он вознамерился не только выполнять весьма ограниченную задачу, возложенную на него теми, кто его пригласил, по и предпринять на свой страх и риск решительную попытку вернуть достояние ислама. В конце 1090 г. он двинулся вперед, тесня мусульманских правителей, и в течение 1091 г. овладел Кордовой и Севильей. Это можно считать началом алморавидского периода.
Из книг:
Уотт У. М., Какиа П. «Мусульманская Испания»
Рафаэль Альтамира - и - Кревеа. «История средневековой Испании. Том 1»
Тайфа Севилья
Родриго Диас де Бивар (1041 или 1054 – 1099), более известный как Эль Сид Кампеадор (победитель), - знаменитый полководец и деятель Реконкисты, национальный герой испанцев, главный персонаж многочисленных произведений.
Родился в небольшом местечке Бивар-дель-Сид, получившее название в честь этого героя и находящее всего в 10 км. от Бургоса. Согласно знаменитой «Песни о моём Сиде», происходил из мелкого дворянского рода. Однако это, скорее всего, выдумка, чтобы повысить значимость его достижений. В Кастилии долгое время была система 2 судей, решавших все дела согласно местным традициям, привилегиям и прецедентам. Стать таким судьё мог только очень знатный, знаменитый и уважаемый человек. Согласно легенде, среди двух первых судей, один был предком Родриго. Так это или нет – точно не известно. Отец Родриго был инфантом, охранявшим границы Кастилии и Наварры. Мать его также по всей видимости была знатного происхождения. Во всяком случае, бесспорно одно: благодаря высокому происхождению родителей и их обширным владениям Родриго сразу же по достижении совершеннолетия оказался вхож в кастильский двор.
Родители сумели дать ему образование, по крайней мере, читать и писать он умел (что не было частым явлением среди знати в то время): сохранилась его подпись. В 1065 году при дворе короля Кастилии Фердинанда I (1037-1065) он был произведён в звание рыцаря. В том же году король умер, разделив владения среди 3 сыновей: старшему Санчо досталась Кастилия, среднему Альфонсо – Леон, а младшему Гарсия – Галисия и Португалия. При такой расстановке сил была неизбежна междоусобная война, верх в которой с самого начала начал одерживать Санчо (1065-1072). На службе у него состоял Родриго в качестве личного оруженосца (в те времена высокое звание) и сумел быстро добиться больших успехов. Он прославился в битвах при Ллатанда (1068) и Голпехера (1072), в которой помог захватить в плен короля Альфонсо, что позволило Санчо завладеть всеми землями братьев. Скорее всего именно в это время Родриго был награждён прозвищем Компеадор – «победитель».
Когда против короля восстала Самора, осадой города командовал Родриго совместно с Санчо. В ходе этой осады король Санчо был убит случайной стрелой. Это событие сделало королём единой державы Альфонсо VI (1072-1109). Родриго, несмотря на то, что помогал пленить Альфонсо, сумел быстро с ним договорить и войти в число ближайшего окружения нового короля. Автор одной средневековой поэмы изображает сцену, в которой Родриго заставил Альфонсо принести торжественную клятву, что он не причастен к смерти своего брата. Так как это эпизод был написан примерно в 1236 году, то полагается современными историками выдумкой. Как бы то ни было на самом деле, главное, что Родриго в кратчайший срок сумел стать оруженосцем короля и главнокомандующим его войск. Родриго де Бивар даже сумел вступить в брак с Хименой Диас, правнучкой Альфонсо VI и дальней родственницей короля, а также наладить хорошие связи среди высшей знати.
В это время среди исламских правителей Испании не прекращались междоусобные войны, в которые христианские короли и даже простые феодалы вмешивались на той или иной стороне в обмен на плату или долю от вырученной добычи. В одной из таких войн в 1079 году произошла стычка Родриго Кампеадора с Гарсией Ордоньос, влиятельным графом Нахеры и приближённым короля Альфонсо VI. Победа оказалась на стороне Родриго, что стало началом вражды с графом и всей его влиятельной семьёй, которая стала науськивать короля против Компеадора. По крайней мере, такова одна из современных версий опалы, в которую вскоре попал Родриго. Другие историки указывают другую причину: в 1080 году эль Сид отбил набег андалузцев на Сорию и в ходе преследования врага разграбил восточные земли толедского эмирата, который был под покровительством кастильского короля. Какой бы ни была настоящая причина, но в 1080 или 1081 году Родриго был подвергнут опале и изгнан из окружения короля.
Изгнанный из Кастилии, Родриго искал себе покровителей. Он предложил свои услуги в борьбе с маврами барселонским графам Рамону Беренгеру и его брату-близнецу Беренгеру Рамону II, но получил отказ. В итоге Родриго поступил на службу в Сарагосу и поочерёдно служил у её эмира аль-Муктадира (1046-1081), а затем у аль-Мутамида (1081-1085). В то время это было обычное явление: многие христианские рыцари ввиду бедности или преследований на родине (причиной которых, как правило, служили феодальные распри и войны за престол), поступали на службу мусульманским правителям. Исламские эмиры высоко ценили христианских воинов как надёжную силу, благодаря тому, что они не имели связи среди местной связи и не могли быть замешанными в каких-либо заговорах и кликах. На службе у эмиров Сарагосы Родриго воевал против эмиров Лериды, которых поддерживали графы барселонские и король Санчо I Арагонский (1067-1094). Родриго разгромил Рамона Беренгера в битве при Альменаре (1082), что стало началом многолетней вражды с семьёй Беренгеров. Возможно в результате этой победы было получено прозвище Сид (от арабского «сейид» и андалузского «сиди», означающих «господин»).
В 1085 году король Альфонсо VI Кастильский захватил Толедо и начал наступление на Сарагосу. Родриго переметнулся на его сторону и даже помогал королю в 1086 году в битве при Заллаке, одной из крупнейшей в истории Реконкисты. В ней, впрочем, христиане потерпели поражение, однако Родриго смог восстановиться в глазах своего прежнего господина и поступить ему на службу. Эль Сид получил во владения ряд укреплённых поселений в Кастилии: Ланга-де-Дуэро, Бривьеска, Дуэньяс и Сан-Эстебан-де-Гормас на условиях обороны границы королевства. В следующем году Родриго ввязался в борьбу исламских эмиров за Валенсию. Здесь его противником оказался Беренгер Рамон, поддерживающий противоположную сторону. Победа оказалась на стороне Родриго, а новый властитель Валенсии признал протекторат короля Альфонсо VI. Однако король не вспомнил эту заслугу Родриго, когда он в 1088 году не поддержал набег короля на земли мавров, и вновь подверг эль Сида опале.
После этого события эль Сид не прекратил вмешиваться в борьбу за Валенсию, но уже в своих интересах и не искал больше себе покровителей и хозяев. Сначала он захватывал земли Валенсии для исламских эмиров, в обмен требуя их номинальной покорности. В ходе этого он в очередной раз разгромил и взял в плен Беренгера Рамона, потребовав за освобождение отказ от всяких претензий на земли Валенсии. К 1092 году вся Валенсия оказалась под покровительством Родриго. С ним вступили в борьбу Санчо Арагонский и Альфонсо Великий, однако их нападения были отбиты. С этого момента он изменил тактику и начал подчинять земли своей прямой власти, захватывая один за другим замки. В 1094 году после долгой осады Родриго взял город Валенсию и принял титул «князя Валенсии». Большая часть историков относят к этому времени рождению прозвища Эль Сид.
К этому времени область, как и её ближайшие христианские соседи, оказалась под угрозой захвата Юсуфом ибн Ташуфином (1061-1106), представителем могущественной исламской династии Альморавидов. В этих условиях прежние враги вынуждены были помириться с целью совместной борьбы с общим врагом: Педро I Арагонский и Альфонсо Великий стали союзниками графа. В помощь Альфонсо VI Родриго послал своего единственного сына Диего Родригаса, который в том же 1097 году погиб в битве при Консуэрге. Кроме того, чтобы упрочить союз с Арагоном и Наваррой Родриго выдал замуж своих дочерей на знатных грандах этих королевств. Кристина стала женой Рамиро Санчеса, графа Памплоны, а Мария – Рамона Беренгера III, племянника злейшего врага Родриго. К тому же, несмотря на внешнюю опасность, Эль Сид продолжил завоевание Валенсии и к 1097 году завоевал её всю.
В 1099 году предположительно 10 июля Родриго Диас де Бивар умер. Все владения Родриго достались его жене Химене. Она не сумела сохранить завоевания мужа и уже в 1102 году бежала от сил наступающих мусульман под покровительство Альфонсо VI. Несмотря на крушение, казалось бы, всех своих трудов, Родриго сумел сыграть довольно большую роль в политической жизни Пиренейского полуострова. Из рода его дочери Кристины произошёл король Наварры Гарсия Рамирес Восстановитель (1134-1150), а от рода Марии произошёл король Кастилии Альфонсо VIII Мудрый (1158-1214). Сам Родриго был похоронен в монастыре Бургоса Сан-Педро-де-Кардена, в котором во время одной из опал была заключена его жена Химена. В ходе войны с Наполеоном французские солдаты осквернили могилу эль Сида и выкинули останки. Позже они были обнаружены и захоронены в 1842 году в часовне Бургоса. В 1921 году их перенесли в главный собор города и торжественно перезахоронили рядом с телом его жены.
Такую яркую насыщенную жизнь, в которой были и взлёты и падения, можно назвать воплощением кастильского духа, знаменитого своей тягой к авантюрам и приключениям. Неудивительно, что Родриго стал одним из любимых героем кастильских преданий, песен и самых разных произведений искусств. Вскоре после смерти Родриго начали появляться многочисленные песни-романсеро. В честь него на кастильском языке была написана «Песнь о моём Сиде» (конец 12 – начало 13 вв.), ставшая вершиной испанского средневекового эпоса.
Позже, в Новое время, были написаны пьесы испанского писателя Гильена де Кастро (1569-1627) «Юность Сида» и её переложение француза Пьера Корнеля (1606-1684) «Сид». Если первое произведение было известно, прежде всего, в Испании, то второе приобрело мировую славу, благодаря чему история Эль Сида стала столь знаменита. На сюжет последнего произведения французский композитор Массне написал оперу. Основываясь на испанских романсеро английский поэт Роберт Саути написал к 1808 году «Хронику Сида». В 1961 году американской киностудией был снят фильм «Эль Сид», а уже в 2003 году был снят испанский мультфильм «Легенда о Сиде». То, что образ Родриго де Бивар приобрёл мировую известность и любовь наглядно иллюстрирует расположение его памятников: Бургос в провинции Бургос Испании, Буэнос-Айрес в Аргентине, Сан-Диего в Калифорнии.
Стоит добавить, что благодаря «Песне о моём Сиде» не меньше самого Родриго известность прибрели его мечи: Тисона и Колада. Оба клинка сохранились. Первый якобы был отнят у эмира Букара, а ныне экспонируется в Мадриде и считается национальным сокровищем Испании. Колада якобы был добыт у графа Беренгера Рамона, в Новое время переделан в шпагу путём замены эфеса. Достоверность принадлежности обоих клинков графу не может быть ни доказана, ни опровергнута.
К моменту вторжения арабов на полуостров никакого понятия «Испания», разумеется, не существовало. Здесь в ту пору располагалось королевство вестготов. О них известно немногое. Скажем, то, что это были не те дикие пришедшие с севера германцы, которые громили античный Рим, а племена, этим самым Римом уже перемолотые и частично окультуренные.
Арабский халифат с центром в Дамаске был могуч и воистину необъятен. Правила им династия Омейядов, все более расширявшая свои владения. К началу VIII века арабами была завоевана вся северо-западная Африка, коренное население которой составляли воинственные племена берберов. Весной 711 года семитысячное арабское войско под командованием Тарика вступило на Европейский континент. До сих пор в школах арабских стран заучивается как образец красноречия обращение Тарика к воинам перед битвой: «О люди, куда бежать? Море за вами, враг перед вами, у вас нет ничего, кроме стойкости и терпения...» Между 19 и 26 июля 711 года состоялось сражение, название которого для слуха испанцев звучит как гул погребального колокола: битва у Гуадалеты.
С 711 по 718 год они заняли почти всю Испанию. В тылу у них, правда, иногда вспыхивали восстания христиан, но в целом кампания разворачивалась удачно. Папе Римскому беженцы принесли скорбную весть: христианству на Пиренейском полуострове пришел конец.
Через несколько десятилетий после завоевания Испании династия Омейядов пала. Ее сменила династия Аббасидов. Столица халифата была перенесена из Дамаска в Багдад. Спасшийся Омейяд по прозвищу Пришелец, или Лишенный наследства, овладел Кордовой и в 756 году провозгласил себя правителем независимого Кордовского эмирата. Звали его Абдаррахман I.
Как говорят историки, в иностранной политике арабы той эпохи не были склонны к кровопролитию на захваченных землях: все сводилось к более или менее регулярному обиранию. Жителей облагали данью, которая, в сущности, и была основной экономической целью арабских военных походов. Исламская подушная подать оказалась гораздо легче обременительных поборов, которые вестготская знать взимала с местного населения. Это примиряло. От подати автоматически освобождались женщины, дети и прочие социально незащищенные элементы. А главное, все принявшие ислам уравнивались в правах с победителями и никакой дани не платили.
Даже многоженство арабов не поражало обитателей Пиренейского полуострова шокирующей новизной: здесь все насмотрелись на свободные нравы вестготской верхушки, где даже представители духовенства открыто появлялись со своими наложницами, не обращая особого внимания на разбирательства, время от времени учиняемые Римом по этому щекотливому вопросу. Если ко всему сказанному прибавить, что Испания того времени была малонаселенной и во многих местностях просто некому было дать отпор неутомимой арабской коннице, мы поймем, каким образом мусульмане в столь сжатые сроки стремительно продвинулись на север.
Однако судьбы народов, как судьбы отдельно взятых людей, предсказывать трудно. За кем следующий решающий ход в великой и увлекательной игре жизни? Может, за тем, кто не расслабляется, отхватив куш, и не падает духом, проигравшись в дым?
Одна небольшая область на севере так и осталась непокоренной — Астурия.
После разгрома вестготских войск их остатки укрылись в астурийских горах. Тут-то вскоре и объявился новый герой, легендарный дон Пелайо. Кто он такой, толком неизвестно. Именно он добился сплочения уцелевших в боях вестготов для борьбы с захватчиками и уже в 718 году нанес арабам сильное поражение в битве при Ковадонге.
Васконы — это еще один народ на территории современной Испании, который никак не поддавался победоносному мусульманскому завоеванию. Васконы были предками басков, полудикими обитателями Пиренейских гор. Знатные вестготские графы с их фамильной гордостью, придворным этикетом и мечами, передаваемыми по наследству, и одетые в домотканые рубахи васконские горцыпастухи, чье излюбленное оружие — здоровенные валуны, катящиеся со скал на головы противника, — эти две силы не давали арабам почить на лаврах, беспокоя их неожиданными партизанскими вылазками.
Испания, завоеванная арабами, носила имя Аль-Андалус или Андалусия. Столицей Андалусии была Кордова. В ней правил эмир. Но быть кордовским эмиром ох как непросто! Начальники на местах норовили отделиться от Кордовы и стать независимыми эмирами в Толедо или Сарагосе. Христиане подавали голос, а тут еще сложная международная обстановка: то викинги нагрянут с моря и сожгут цветущую Севилью, то франки стянут силы к Пиренеям.
Кстати, именно после страшного разорения Севильи викингами в 845 году кордовский эмир Абдаррахман II принял великое решение: строить флот, способный защитить Андалусию от нападений с моря. Вскоре арабский флот Испании стал одним из сильнейших в Европе. Увы, он на долгие века породил новое бедствие христианского мира — сарацинское пиратство. Христианских пленников арабы повсеместно делали пожизненными рабами на галерах. В дальнейшем, в ходе Реконкисты, богатеющие христианские монастыри взяли на себя труд по выкупу несчастных.
Но вернемся к арабским правителям. Другая беда для них — неоднородность самих арабов, тайное и явное противоборство сирийцев, йеменцев, берберов. Кордовскому эмиру ненадолго удавалось усидеть на своем месте. Как сказали бы в наше время, наблюдалась большая текучесть кадров. Только и было слышно: эмир отозван, смещен, казнен, изгнан, убит прямо в мечети... Естественно, что особый гнев эмира вызывало объединение своих, мусульманских, заговорщиков с христианами. Тут уж карали всех без разбора.
Одной из таких карательных экспедиций стал марш-бросок арабских войск на территорию современной Франции. Операция, изначально направленная против провинившегося перед эмиром герцога Аквитанского, отличалась невиданной доселе жестокостью. Арабское войско продвигалось по маршруту Сарагоса — Памплона — Ронсеваль — Бордо — Пуатье — Тур. Горели селения и города. Убийства, разграбление и всевозможные бесчинства стали обычным делом. Сейчас это трудно вообразить, но войско эмира стояло почти под Парижем — от Пуатье до Парижа рукой подать! Примерно как от Твери до Москвы.
И тут в дело вступает франкский полководец Карл Мартелл. В 732 году под Пуатье произошло грандиозное сражение, настоящая битва народов, где войска эмира были разбиты и отброшены франками, а сам эмир убит. И хотя арабы еще не раз совершали вылазки против христиан, им никогда уже не удавалось ни продвинуться так далеко в Европу, ни тем более закрепиться там надолго.
Испанский философ Ортега-и-Гассет был склонен сомневаться в наличии у своих соотечественников боевого духа. Он не без ехидства отмечал, что у народа, наделенного жаждой ратного подвига, отвоевание собственной страны не растягивается на восемь веков. С этим можно не согласиться хотя бы потому, что испанского народа, как такового, в первые века Реконкисты еще не существовало. Это было иберо-романо-готское население. В качестве народа, наделенного неповторимыми национальными особенностями, испанцы сформировались именно в процессе Реконкисты.
Практически все путешественники по Испании отмечали свободу испанцев от сословных предрассудков: разграничение на крестьян, ремесленников и рыцарей не было в Испании столь очевидным, как в других странах средневековой Европы. Причины следует искать именно во временах Реконкисты, когда все слои общества сражались с мусульманами на равных.
Для объединения нужно было некое общее знамя, единая святыня. Вот почему так важно в истории Реконкисты обретение в IX веке мощей святого Иакова — Сантьяго, в Галисии, в местечке Компостела. Святой Иаков делается знаменем Реконкисты. «Сантьяго!» — боевой клич христиан. Мирный апостол получает прозвание «Сантьяго-Матаморос», то есть «Сантьяго-Истребитель мавров». Он и поныне считается небесным покровителем Испании. Другим знаменем Реконкисты стал Сид Воитель, возглавивший борьбу с маврами в XI веке. Руй Диас де Бивар, или Сид Кампеадор, герой испанского эпоса «Песнь о Сиде», — лицо реальное. Своими подвигами на войне с мусульманами он прославил испанское оружие. И эпос, и народные романсы воздают ему дань преклонения, описывая его как человека чести, борца за справедливость, непобедимого воина-богатыря. Реальный Сид не был таким образцом добродетели, каким его рисует воображение сказителей. Отстаивая христианство, он тем не менее с охотой служил и испанским королям, и мусульманским эмирам. Однако крепнущему самосознанию народа, все сильнее ощущающему себя единой нацией, был просто необходим герой-символ, яркий пример для подражания.
Реконкиста шла своим ходом. Граница христианского мира медленно, но неуклонно передвигалась с севера на юг. Некоторые области по нескольку раз переходили из рук в руки: то христиане платили дань мусульманам, то наоборот. На отвоеванных землях возникали новые христианские королевства: Арагон, Наварра, Кастилия, Леон, Каталония. Случалось, их короли враждовали между собой, частенько для решения спора привлекая на свою сторону того или иного мавританского правителя.
Было бы, однако, глубочайшим заблуждением полагать, что война и вражда — единственное условие сосуществования народов на Пиренейском полуострове в эпоху Средневековья. Здесь вопреки всему за время пребывания арабов сложился на редкость гармоничный уклад жизни, родилась богатейшая андалузская культура. Арабы, евреи, испанцы свободно общались, торговали, заключали брачные союзы. Это продолжалось веками, почти до самого конца Реконкисты. В этой Испании было бы абсурдно говорить о чистоте крови и проявлять религиозную нетерпимость.
Кроме христиан, мусульман и иудеев здесь жили: муваллады — христиане-испанцы, принявшие мусульманство. Мосарабы — христиане-испанцы, живущие в арабских эмиратах и халифате, но сохранившие свою религию, усвоив при этом арабские культуру и язык. Мудехары — арабы, оставшиеся на испанских территориях после отвоевания, сохранившие свою веру, но ставшие носителями не столько чисто арабской, сколько арабо-испанской, андалузской культуры. Наконец, мориски — арабы или муваллады, которые после окончательного изгнания арабов из Испании приняли христианство. Смешивались культуры, смешивались народы.
За примером вернемся немного назад, в начало Х века, в Кордову, где к власти пришел эмир Абдаррахман III. Хороший эмир. Правоверный. Вот только глаза у него голубые и волосы русые. Он их красит, дабы не смущать подданных.
Кстати, этот самый белокурый эмир разорвет формальную зависимость от Багдада, объявив в 929 году о создании независимого Кордовского халифата. Это будет великое царство. Чего стоит одна кордовская мечеть: волшебный лес колонн и переплетающихся арок, в которых человек теряется, как в вечности, со счастливым чувством, будто этого одного ему и хотелось всю жизнь. Огромным уважением пользовался и Кордовский университет. Сюда приезжали учиться из Франции, Англии, Германии. Кордова славилась на весь мир своими библиотеками. Библиотека халифа аль-Хакама II насчитывала не менее четырехсот тысяч томов.
Разные группы населения в целом существовали в гармоничном равновесии. Если это и не был рай земной, то, во всяком случае, некий отсвет небесного града, который, как известно, существует вне религиозных распрей. Собор, мечеть, синагога — вот нормальный городской пейзаж Гранады или Толедо. При отвоевании католики, правда, были склонны открывать в мечетях и синагогах свои соборы. До сих пор в Толедо поражает слух словосочетание: синагога Успения Божьей Матери!
Начиная с XI века Реконкиста неудержимо стремилась вперед. Ввиду явной христианской угрозы мавританские эмиры обратились за помощью к новой политической силе мусульманского мира — воинственному союзу племен сахарских берберов, именующих себя Альморавидами. Они были жестокими и фанатичными правителями. Впервые на земле Испании воцарился воинствующий ислам. Альмохады («объединенные»), сменившие Альморавидов, оказались еще фанатичнее. Они притесняли христиан, устраивали еврейские погромы, жгли бесценные арабские библиотеки.
Христиане противостояли новому вторжению с переменным успехом — им, как всегда, мешали междоусобные распри.
Наконец на призывы испанского короля о помощи откликается Папа. Весной 1212 года понтифик Иннокентий III провозглашает крестовый поход против неверных с отпущением грехов всем крестоносцам. 16 июля в битве при Лас-Навас-де-Толосе самое многочисленное христианское войско наголову разбивает армию Альмохадов. Мощь мусульманской Испании подорвана навеки. Это — поворотный пункт Реконкисты.
XIII и XIV века — разгар Реконкисты. Христианское население Пиренейского полуострова все больше осознает себя испанцами, католиками и верными подданными королей. Можно сказать, что в этот период отвоевание становится сознательным, целенаправленным движением, задача которого — окончательное вытеснение мусульман из Европы. Значительную роль в обороне недавно отвоеванных местностей начинают играть рыцарские ордена.
21 августа 1415 года португальские войска почти без боя взяли Сеуту — ту самую злополучную крепость, с которой начался семьсот лет назад захват Пиренейского полуострова.
А в 1487 году настал черед Малаги.
Рим тем временем требует от христианских правителей Испании более жестких мер по отношению к неверным на вновь завоеванных территориях: что это значит — не хотят целовать крест? Заставить любыми способами!
Но испанские государи колеблются и вовсе не по доброте душевной — им просто кажется противоестественным притеснять добрую половину своих подданных. Но все меняется с воцарением Фернандо Арагонского и Изабеллы Кастильской, вошедших в историю под именем Католических королей. Их брак в 1469 году объединил два крупнейших королевства христианской Испании.
Спустя четыре года после падения Малаги эта пара, в которой ведущая роль принадлежала Изабелле, принялась готовиться к походу на последний оплот мусульманства — Гранаду. Подготовка заняла весь 1491 год. Гранадский эмират, оказавшийся во враждебном кольце христиан, был обречен. Деньги на военную кампанию христианские правители позаимствовали у насмерть перепуганных евреев, обложив синагоги непосильными налогами, а то и попросту обобрав их до нитки. В 1491-м началась затяжная осада, при которой королева Изабелла разделила с воинами все тяготы походной жизни. В январе 1492 года Боабдил, последний эмир Гранады, плача, покинул Альгамбру. Он ушел через неприметную дверь в задней стене крепости. Дверь эту можно увидеть и сегодня. Она заперта с той минуты, как ее порог перешагнул безутешный эмир. А высоко в горах есть селение под названием Вздох Мавра. Оттуда изгнанник в последний раз обернулся на раскинувшийся внизу прекрасный город, а его мать якобы произнесла: «Плачь, как женщина, над тем, чего не мог защитить, как мужчина». Правда, историки сухо комментируют: «Фраза вымышленная».
Всего в 8 км на запад от Кордовы расположена одна из самых выдающихся достопримечательностей Андалусии — бывший дворцовый город Medina Azahara (Медина Асахара, или, правильнее, Мадина аз-захра). Благодаря археологическим раскопкам, которые ведутся с 1910 года, мы имеем возможность хотя бы частично оценить все то невероятное величие и помпезность исламской Кордовы10-го века.
С арабского Medina Azahara переводится как «бриллиантовый город», «красивый город», «сияющий город». Этот фантастический дворцовый город-крепость дошел до нас лишь в руинах, так что мы можем только гадать, насколько же прекрасным он был. Впрочем, даже руины производят неизгладимое впечатление.
Руины дворца начали раскапывать в 1910 году. Пока смогли открыть только примерно 10% от 112 гектаров дворцового комплекса, среди них — центральная часть с «резиденцией двух халифов», с комплексом бань, двумя резиденциями аристократии и служебными кварталами, территорией дворцовой охраны, несколько больших административных зданий.
В 929 году Абд ар-Рахман III объявил себя полностью независимым, истинным халифом (Принцем Верующих) и потомком династии Омейядов, которая была почти полностью искоренена в 9 веке Аббасидами. Он провел ряд политических, экономических и идеологических мероприятий, чтобы подчеркнуть свою законность в мире. Новая столица, подходящая его статуса, была одной из таких мер.
Дворцовый город Мадина аз-захра процветал примерно 80 лет. Строительство началось примерно в 936 — 940 г по приказу Абд-ар-Рахмана III. После того, как он провозгласил себя халифом в 928 году, он решил продемонстрировать миру свою значимость и могущество, построив город-дворец в окрестностях Кордовы. Это крупнейший в Западной Европе город, построенный с нуля, который путешественники из северной Европы описывали как ослепительную серию дворцов, полных сокровищ, которых никогда не видели до этого. Примерно в 1010 году Мадина аз-захра оказался втянут в гражданскую войну, что привело к распаду Кордовского Халифата. Нападение на город буквально стерло его с карты мира к тысячелетию.
По легенде, халиф назвал свой чудо-город az-Zahra, или Azahara, в честь своей любимой наложницы, и что статуя женщины стояла перед входом. Некоторые даже считают, что халиф построил этот город, чтобы порадовать возлюбленную. Но правда скорее всего больше связана с политикой, нежели с любовью. Абд-ар-Рахман III заказал строительство города в период, когда он только укрепил свою политическую власть на Иберийском полуострове и начал конфликтовать с династией Фатимадов за власть и статус.
112 гектаров были не просто приятным загородным дворцом, но политическим центром и столицей Аль-Андалус, территории, контролируемой мусульманами на Иберийском полуострове с начала 8 века до середины 11 века. Великолепный город, построенный на склоне горы у подножия Сьерры Морены с халифским дворцов на вершине должен был быть виден путешественникам и иностранным послам за многие километры.
Дворец Мадина аз-захра был построен в том месте, где римский акведук 1-го века спускался с горы Сьерра Морена к Кордове, но акведук начинался в нескольких метрах ниже от дворца, так что был построен новый отрезок, чтобы обеспечить постоянным потоком воды верхнюю террасу. В результате отрезок римского акведука стали использовать как сточную трубу для очень сложной системы маленьких каналов, выводящих дождевые и сточные воды. В них нашли много следов еды и остатки керамики.
Первоначальное строительство дворца было весьма быстрым: началось все в 936 или 940, мечеть была завершена в 941 или 945, халиф уже переехал в свой дворец в 947 году. Но дальше строительство продолжалось еще десятилетия, с периодически меняющимся планом и перестройкой уже сделанных зданий.
Мадина аз-захра сыграла важную роль в формировании отчетливой андалусского исламского стиля в архитектуре. Многие детали дворца, как например, королевский зал для приемов в виде базилики (по контрасту с купольными залами в восточной части исламского мира) были применены здесь впервые. Другие элементы, как например, постройка комнат вокруг центрального двора или сада, использовалась и позже в западной мусульманской архитектуре, например в Альгамбре в Гранаде.
Мечеть в Мадина аз-захра была очень похожа на кордовскую соборную мечеть Мескиту, она называлась «малой сестрой». Весь город Мадина аз-захра был защищен мощной стеной, из которой в настоящее время раскопан центральный пролёт северной части стены. В этой части стены располагаются ворота, которые в древности соединяли Медину с Кордовой.
Комплекс Мадина аз-захра, подобный средневековому Версалю, расположен в 10 км от Кордовы, у подножия гор Сьерра Морена. Топография местности играла решающую роль в формировании города. Полностью используя особенности неровной территории, дворцовый город Мадина аз-захра раскинулся на трех террасах. В отличие от лабиринта хаотических улиц, типичных для мусульманской городской застройки, Мадина аз-захра занимала правильную прямоугольную форму на территории 112 гектаров. На вершине склона горы располагался дворец. Ниже выстроились дома знати: выше на горе и ближе к дворцу располагались дома приближенных к халифу и более знатных людей. Мечеть Aljama (Альхама) стояла уже на долине внизу.
Здесь же рядом был карьер с известняком, использовавшимся для первоначального строительства, хотя потом камень возился из сосдених карьеров. Благодаря постройке города, была создана целая сеть дорог, водных каналов — акведуков — и инфраструктуры, частично сохранившаяся до наших дней.
Верхняя терраса была занята жилыми постройками халифа, на средней террасе стояли дома визирей, охрана, административные офисы и сады. И на нижней террасе находились простые жилые дома, ремесленные лавки и большая мечеть для двух нижних террас, отделенная стеной, чтобы полностью изолировать территорию дворца Мадина.
http://selfguide.ru/ispania/cordoba/to-see/main-sights/medin...
Век великих побед, одержанных в ходе так называемой «Великой Реконкисты» королей Фернандо III Святого (1217—1252) и Альфонсо X Мудрого (1252—1284), стал и временем расцвета кастильского рыцарства, периодом обретения им обширных привилегий. В большинстве своем они закреплены в текстах фуэро — сводов местного права, изданных от имени королевской или сеньориальной власти, и адресованных территориальным общинам — консехо, господствующее положение в которых занимало местное рыцарство, весьма многочисленное в странах Пиринейского полуострова.
Мало нового дает и основная масса нарративных источников, ибо в качестве действующих лиц в феодальном эпосе, а также в пространных хрониках, написанных как на латыни, так и на разговорном старокастильском языке, фигурируют лишь монархи и могущественные магнаты
Памятники такого рода создавались при непосредственном участии представителей знати, и были призваны пропагандировать присущие ей особые сословные представления и ценности (не случайно законодательство Альфонсо X вменяло в обязанность рыцарям читать подобные тексты). Последнее объясняет наличие в хронике целого ряда идеальных типов, фигурирующих в качестве примера для подражания. Включение в их число двух простых рыцарей было призвано подчеркнуть важность роли рядовых рыцарей в структуре военно-феодального класса, что должно было способствовать главной задаче исторической прозы — распространить на представителей этого слоя систему культурных и ценностных ориентации, присущих высшей знати. Разумеется, образ простого рыцаря в итоге оказывался чрезмерно общим и явно идеологизированным, причем целый ряд этапов жизненного пути просто выпускался (прежде всего это относится к периодам детства и юности).
Братья Диего и Гарсия Перес де Варгас родились в Толедо, однако, упоминание в их полном имени местечка Варгас заставляет предположить, что их предки происходили из североиспанской области Кантабрия. Хроника не упоминает об их детских и юношеских годах, однако, другие источники (в том числе — отдельные эпизоды «Первой всеобщей хроники») позволяют восстановить этот пробел. Сыновья простых рыцарей уже в детстве передавались на воспитание сеньора своего отца (в данном случае в этой роли, очевидно, фигурировал кастильский магнат дон Альваро Перес де Кастро, в качестве вассалов которого братья неизменно фигурируют в хронике). Возникновение традиции подобного «воспитания» детей вассала следует возвести к практике заложничества. Однако со временем на первый план выступила задача приобщения сыновей небогатых рыцарей к нормам корпоративной рыцарской этики (хроника объединяет их понятием «обычаи»), а позднее — и обучения их грамоте. Важное место занимали чисто военные упражнения, к числу которых относилась и охота, игравшая роль своеобразного тренинга.
За приобщением к азам военной профессии в детстве следовал статус оруженосца, который юный вассал приобретал в подростковом возрасте: в ряде случаев в «Первой всеобщей хронике» понятия «воспитанник» и «оруженосец» употребляются в тесной связи и применяются к одним и тем же персонажам. В Кастилии XIII в. в положении оруженосца в юности пребывали и представители феодальной аристократии, т. е. статус оруженосца был все же сопряжен с определенной степенью знатности
Вместе с тем, переход от статуса оруженосца к положению рыцаря происходил отнюдь не автоматически. И прежде всего это касалось сыновей простых рыцарей, к числу каковых относились и братья Перес де Варгас. Важнейшим препятствием, затруднявшим этот переход, являлась высокая стоимость рыцарского коня, вооружения и снаряжения. Соответствующие расходы еще более возросли на рубеже XII—XIII вв., когда вооружение и снаряжение всадника претерпело ряд важных технических усовершенствований.
Иконографические материалы этого времени изображают рыцарей верхом на убранных длинной попоной конях, облаченных в особый кольчужный доспех. Сами всадники также защищены кольчугами, шлемами цилиндрической формы, овальными щитами. Вооружение составляют мечи и длинные пики. Детализировать эту картину позволяют данные королевских привилегий и местных фуэро середины — второй половины XIII века. В составе полного комплекта рыцарского вооружения и снаряжения они упоминают щит, копье, металлический шлем, надевавшуюся под кольчугу холщовую поддоспешную куртку (т.н. «пурпуан»), собственно кольчугу (самую дорогую часть вооружения), наплечники, латный воротник, попону и колокольчики, конский кольчужный доспех, и, наконец, палатку.
Жизнь рыцаря начиналась с обряда посвящения — законодательство Альфонсо X Мудрого уподобляет этот ритуал важнейшим для католика церемониям крещения и конфирмации. За Пиренеями он впервые упоминается уже в XII в., а к середине XIII столетия, о котором идет речь, посвящение в рыцари превратилось в сложный обряд, несомненно оказавший влияние и на кастильские традиции. Впрочем, единого сценария подобных церемоний не существовало в принципе.
Все варианты церемонии объединяло главное — ритуал торжественного опоясывания рыцарским поясом с висящим на нем мечом. Различались же место совершения обряда и степень присутствия христианской символики в процессе его проведения. Прежде всего следует выделить вариант посвящения, совершаемый в церкви.
Наконец, особо следует выделить акты посвящения, совершенные на поле боя. Именно этот вариант имеет прямое отношение к биографии Гарсия Переса де Варгаса, и подобный пример далеко не единичен. Особенно пространным является описание в хронике акта массового посвящения в рыцари, происшедшего накануне уже упоминавшейся выше битвы при Лас-Навас-де-Толоса (1212 г.). Возведение в рыцарское достоинство свершилось после произнесения королем Альфонсо VIII напутственной речи, обращенной к его прямым вассалам, за которой последовали раздача нуждающимся боевых коней и вооружения, а также выплата денежных средств, причитающихся королевским людям.
Кроме того, само по себе посвящение, акт, выходивший далеко за рамки простого вручения оружия (которое обозначалось уже упоминавшимся глаголом «adobar»), придавал подготовке к генеральному сражению особый эмоциональный оттенок. Ведь речь шла о приобщении к воспетому позднее каталонцем Рамоном Льюлем полумистическому рыцарскому «Ордену», включающему в свой состав лишь самых достойных. Соответственно, именно посвящение в рыцари большой группы людей короля стало достойным прологом для последнего действа, непосредственно предшествовавшего схватке — молитве, исповеди и причастию, которым находившиеся при войске прелаты оделяли воинов, многим из которых не суждено было остаться в живых.
Однако несла ли битва реальную, а не мнимую опасность? Обоснованы ли были ожидания многочисленных жертв? Вопрос закономерен в свете выводов Ж. Дюби, считавшего средневековое сражение некоей «мирной процедурой», своеобразным «Божьим судом» и не более. Имеющиеся данные не подтверждают этого представления, и в большей мере согласуются с выводами противоположного характера, выдвинутыми знаменитым испанским историком К. Санчесом-Альборносом.
Приведем лишь несколько примеров. Анонимный автор «Латинской хроники королей Кастилии», рассказывая о событиях битвы при Аларкосе (1195 г.), рисует картины изнуряющего марша, совершавшегося кастильцами к месту сражения в жару, при полном вооружении. Он вымотал христиан еще до начала боя. Кроме того, они с раннего утра до полудня в тяжелых доспехах простояли на поле сражения под палящим солнцем, страдая от жажды, пока не поняли, что противник (берберы-альмохады) не намерены принимать бой. Они вышли в поле лишь около полуночи, воспользовавшись ночной прохладой, а на рассвете дали сражение. Спешно построившиеся кастильцы пытались атаковать, но стоявшие в первой шеренге берберские лучники встретили их градом стрел. Многие (в том числе — из предводителей войска) погибли даже не вступив в бой. Отчаявшись в успехе, сам король бросился в гущу сражения, намереваясь принять смерть вместе со своими людьми. Он чудом избежал гибели, и вернулся в Толедо лишь с немногими оставшимися в живых.
Не только сражения с маврами, но и битвы между единоверцами-христианами носили драматический характер. Родриго Хименес де Рада, выдающийся писатель и церковный деятель XIII в., в своей «Готской истории», среди прочего, сообщает о подвиге рыцаря-знаменосца из местечка Олеа, отличившегося в битве при Кампо-де-Эспина (начало XII в.). В этом жестоком и кровопролитном сражении между кастильцами и арагонцами, сторонниками и противниками короля Альфонсо I Воителя, погибло множество воинов с обеих сторон. Кастильцы потерпели поражение, и почти все их вожди (за исключением спасшегося бегством графа Педро де Лара) пали в бою. Когда победа уже клонилась на сторону арагонцев, под отважно сражавшимся рыцарем из Олеа был убит конь. Он упал на землю, и враг отрубил у него обе кисти. Но рыцарь сумел подняться, и, прижимая к себе знамя тем, что осталось от его рук, нашел в себе силы еще и подбадривать своих товарищей громкими криками: «Олеа! Олеа!».
Если учесть, что кастильские рыцари XIII в. посвящали службе большую часть своего времени, и что основу этой службы составляли непосредственные военные обязанности, получается, что призрак смерти должен был витать над ними едва ли не постоянно. Данные источников подтверждают обоснованность такого предположения. Более того, существуют красноречивые свидетельства того, в какой мере ощущение постоянной и непосредственной угрозы жизни осознавалось самими рыцарями. Симптоматично, что это свидетельство вкладывается хронистами в уста одного из братьев Варгас — Диего.
Случилось так, что близкая родственница его сеньора и сопровождавшие ее дамы были застигнуты врасплох большим мавританским отрядом эмира Гранады Абена Аламара и укрылись на высокой скале. Их спасение зависело от горстки рыцарей-вассалов графа Альваро Переса. Опасаясь почти неминуемой гибели, воины сначала колебались, но Мачука пламенной речью сумел переломить их настрой, и, ценой значительных жертв, дамы были спасены. Какие же аргументы Диего оказали столь сильное воздействие на его товарищей, что они решились принять бой, который для многих из них стал последним? Ответ поразительно прост: Мачука говорил прежде всего о неотвратимости близкой смерти, способной настичь рыцаря в любой момент. А потому нет смысла избегать ее. Свои мысли следует обратить к вечным ценностям, гораздо более прочным, чем эфемерное материальное бытие. Приведем часть монолога дословно, ибо она более чем красноречива: «Мы не сможем избежать кончины, которая настигнет нас или сейчас, или потом, так почему же мы так боимся ее? Если же примем смерть [прямо] сейчас, действуя по праву и нормам [вассальной] верности, как сделал бы каждый достойный человек, то обретем великие почести и пойдет о нас честная и добрая слава».
Все сказанное выше можно суммировать в трех основных тезисах. Первое. Кастильские рыцари XIII в., как и их собратья за Пиренеями, были профессиональными военными, вся жизнь которых, с раннего детства была связана с военной профессией: именно к этому их готовили с детства. Второе. Война, которую они вели, была жестоким испытанием, сопряженным с постоянным риском для жизни. Третье. Рыцари, главное действующее лицо военных действий, отнюдь не были чужды страха смерти. Они испытывали колоссальные психологические нагрузки.
Далее. Рыцарям Средневековья не было и не могло быть свойственно отрицание войны в смысле неприятия насилия как такового. Их склонность к насилию объясняет более жесткие меры ответственности, налагавшиеся на рыцарей за стремление добиваться цели насильственным путем (правда, и аналогичные деяния, совершенные в отношении их самих, карались предельно жестоко). К тому же, следует учесть, что слабая по своей природе феодальная власть в принципе не могла предотвратить насильственных форм разрешения конфликтов: она лишь стремилась перевести их в более или менее контролируемое русло. Именно поэтому средневековое общество (и не только в Кастилии) оказывалось буквально проникнутым насилием. Показательно, что нормы местных фуэро в известных случаях вынуждены были примиряться с актами прямого самосуда. Даже клирики, которых, казалось бы, сам статус обязывай быть хранителями мира и спокойствия, расхаживали по городским улицам с длинными ножами и ввязывались в кровавые драки.
Светское же общество (не только рыцари), было буквально напичкано оружием. Нормы местных фуэро, регулировавшие жизнь кастильских консехо в XIII в., дают многочисленные свидетельства на этот счет. Собрания общин нередко перерастали в ожесточенные схватки: шли стенка на стенку в рукопашную, с камнями, палками, ножами, а иногда — и с боевым оружием. Жестоко дрались из-за межей: община шла на общину. Но особенно жестокими были столкновения по поводу взятия залога, которое одна из сторон рассматривала как незаконное.
Но дело было не только в том, что психологическое состояние и система ценностей, присущие рыцарям, не вступали в противоречие с современным им обществом. Важно отметить и тот факт, что стихия войны несла профессиональным воинам не только неизбежные страдания и лишения, но и давала значительные возможности для продвижения по социальной лестнице. И здесь следует вновь обратиться к примеру братьев Перес де Варгас. Мы уже говорили о том, что для Диего личная храбрость открыла путь наверх, и его потомки заняли высшие ступени в социальной иерархии Кастилии, а затем — и объединенной Испании. Но то же самое можно сказать и о Гарсии. Он участвовал в битве при Херес-де-ла-Франтера будучи уже не особенно молодым, занимавшим весьма скромное положение оруженосца. В походе он проявил недюжинное личное мужество и презрение к смерти, о чем уже говорилось выше. Но в интересующем нас аспекте особенно показателен последний эпизод из биографии Гарсии из числа описанных в «Первой всеобщей хронике». Речь идет о событиях периода осады мавританской крепости Триана. Гарсия шел в бой со щитом с эмблемой — изображением «белых и фиолетовых волн». Для простого рыцаря, не имевшего права на собственный герб, иметь такой щит было непростительным бахвальством. Но ситуацию усугубило еще и то, что точно такой же знак в качестве личного герба избрал некий знатный дворянин (инфансон), который и поспешил выразить свое неудовольствие.
Для Гарсии дело могло обернуться серьезными неприятностями, но ему удалось избежать их. Он отличился во время набега на вражеские укрепления, возведенные перед городскими воротами, самоотверженно сражался с преобладающим по численности врагом, и его щит с белыми и фиолетовыми волнами постоянно виднелся впереди атакующих. Когда Гарсия вернулся в лагерь, инфансон выдвинул ему публичные претензии. Однако тот не растерялся, и предложил решить спор в бою, а именно — повторить опасную атаку: она лучше всего прочего покажет, кто имеет право на эмблему. Инфансон ответил отказом, и был вынужден признать право первенства за Гарсией. Так простой рыцарь обзавелся гербом. Об этом тотчас же стало известно королю, и он, с согласия знати, тут же утвердил право на герб за вассалом, уже известным своей отвагой. Так Гарсия сравнялся в положении с инфансоном. Его потомки не остановились на достигнутом, и дали начало славному роду графов де Варгас.
Очевидно, что иного «пути наверх» для рыцарей, не знавших иной карьеры, кроме военной, к которой они готовились с самого детства, просто не существовало. В конечном итоге, война превращалась для них в основное, или даже единственное средство самореализации, с детских лет — и до конца жизни. Собственно говоря, на войне и протекала ее важнейшая часть. Так могли ли рыцари не превозносить воинские ценности, свой проникнутый войной стиль поведения, выработанный военными опасностями взгляд на мир?
http://annales.info/evrope/kastil13.htm
http://uniforma-army.ru/ispania_rycari1050.php
