Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 9
В те благословенные времена я, помимо основной работы преподавателем, был заместителем декана юрфака, что накладывало множество серьезных обязанностей: в основном просиживать штаны на ректоратах, ученых советах и совещаниях, да писать бесконечную отчетность.
Времени на это уходило довольно много, а вдобавок вуз готовился к аттестации и государственной аккредитации, что добавляло в обычный бестолковый ритм нервозность и суету. Посему мне приходилось часто отсутствовать дома, и я имел удовольствие наблюдать далеко не все «первые шаги» товарища Джокера, чего мне до сих пор искренне жаль.
Он как раз в это время активно познавал мир, выводился Маринкой погулять в людные места, был прокачен на общественном транспорте, проведен по всем газонам района, и ознакомлен с великой русской рекой Волгой.
Я, правда, возил его на машине пару раз, но всего остального вышеупомянутого лично не наблюдал. Знаю только по рассказам жены, что прогуливаясь по пляжу в самом начале сезона, когда купаться в великой русской реке нормальным людям еще не позволяет температура воды, здравый смысл и отсутствие должного количества алкоголя в крови, Джокер норовил наскочить на возлежащих поверх припорошенных волжским песочком покрывал белесых с синеватым отливом – наследие длительного холодного сезона – девушек и тетенек, вспугнув их томную негу, и пытаясь навязать им какую-нибудь веселую игру с топтанием по телу, дружескими ласками, а может быть даже озорной беготней между другими такими же сине-белесыми телами, уже с засыпанием песком не только покрывал, но и самих этих тел. Видимо это и побудило жену перестать отпускать негодяя с поводка в его еще довольно юном возрасте.
Мне от всех подобных увеселений доставалось лицезреть только мохнатый нос с белой проточкой и черным пятаком, который неизменно высовывал себя сквозь прутья ограждения балкона, когда я приезжал домой, и парковал машину около подъезда. Мы жили на втором этаже, поэтому пятак был виден во всех своих прекрасных подробностях. Как Джокер узнавал мою машину, сказать сложно. Я знаю, это явление не особо редкое среди собак, но меня оно всегда удивляло. Причем стоило мне сменить машину, он очень быстро приучался распознавать новую. Маринка говорит, он бежал встречать меня еще только машина заезжала во двор.
К большому нашему, и особенно к джокеровскому сожалению, в нашем районе на тот момент совсем не было молодых, или хорошо социализированных собак, и играть на прогулках малышу было абсолютно не с кем. Конкретно в нашем подъезде, кроме Джокера жили еще две собаки, и обе, почему-то на первом этаже. Одна – пожилая дворняжечка, видимо еще с советских времен опрометчиво определенная хозяевами как болонка. Она печально брела, тяжело поднимая лапы рядом с хозяином – таким же стареньким, тяжело волочащим ноги дедушкой. Даже помыслить подпустить к ней нашу хвостатую деструктивную машину было бы безумием.
Вторая собака – истеричный на грани полоумия кокер-спаниель, который целыми днями тусовался на подоконнике окна рядом с дверью подъезда. Как только мы приближались к дому, он начинал орать, буквально захлебываясь лаем. Бился лбом об оконное стекло. Скрежетал когтями по подоконнику. Забавно, что наш Джокер почти сразу перестал обращать на спаниеля внимание – вот прям абсолютно, и гордо подняв нос, заходил в подъезд с видом, словно гвардеец английской королевы идет на развод к Букингемскому дворцу.
Однажды хозяйка спаниеля забыла закрыть окно – она частенько болтала с соседками по подъезду, расположившись на кухне – и когда припадочный истерик ударил лапами по стеклу, окно раскрылось. Не нужно же говорить, что грозное ничтожество в тот же самый момент заткнулось, и свинтило с подоконника в дремучие глубины хозяйской «хрущевки», оставив нас с Джокером в полнейшем недоумении?
В общем, своих первых собачьих знакомых Джокер обрел только на дрессировке.
Глава V. Ученье – свет. Включайте!
Приблизительно в мае в Самаре устанавливается отличная погода. Правда, обычно на первомайские все ходят в майках и шортах, и на приусадебных участках сажают картошку, которую потом вымораживают заморозки на почве в День Победы, и майки порастают свитерами и куртками, а сланцы на босу ногу сменяют теплые носки и кроссовки.
Но все равно, май часто бывает жарким, и мы в иные годы, уже с мая начинали гонять по ночам кондиционер. Хотя в описываемые здесь времена никакого кондиционера у нас еще не было, зато был Джокер, и его надо было воспитывать, а воспитывался он плохо, и тогда мы решили начать заниматься с инструктором.
Марина, в отличие о меня, наверняка помнит, почему мы обратились именно к Ларисе, я помню лишь, что Ларису все знали в собачьем мире Самары и как хендлера и как хорошего тренера, так или иначе, но во второй половине апреля мы погрузили кусачего ученика в свой «автоваз двадцать один десять» и поехали обучаться (читай – воспитываться).
Занятия проходили в парке, куда Лариса приводила свою стаю начесанных, горделивых и невероятно красивых колли, по началу вызвавших у Джокера бурю эмоций и желание запустить свой «клац-клац» в их меховые шубы, но быстро объяснивших негоднику его последнее место в иерархии данной уличной стаи.
И началась наша веселая ученическая жизнь: Джокер изучал команды и пытался их выполнять, а точнее пытался не выполнять, Маринка обучалась командовать, Лариса поправляла ошибки и объясняла, колли бродили вокруг, или красиво загоняли птичек, а мне досталась самая скромная роль наблюдателя, водителя и группы моральной поддержки в одном лице.
Продолжение следует....
Фото из личного архива автора, апрель-май 2004