С начала февраля мы уже начали готовиться к полевому выезду. Первоначально силы дивизиона бросили на заготовку дров. Казалось бы, зачем заготавливать дрова, если мы едем в лес и их можно заготовить на месте. Но это просто лишь на словах. На деле за пределами позиции были сугробы с половину человеческого роста, снег был весенний тяжелый напитанный водой. От наличия дров зависело тепло наших палаток и приготовление еды на полевой кухне. Поэтому они были важным пунктом. Т.к. полк был в лесу, заготавливали их, практически не отходя, с территории части. Сержанты валили ствол и пилили на кряжики, затем мы эти кряжики несли к месту, где их будут колоть. Потом пригоняли два грузовых прицепа и мы их грузили. Заготовка запаса дров заняла около недели.

Больше всех, при подготовке к выезду, страдала группа ГОМД. Они каждый день, на протяжении почти двух месяцев тренировались свёртывать и развёртывать полевой лагерь. Он в себя включал палатку, которая была кухней и столовой одновременно, офицерскую спальную палатку, солдатскую спальную палатку и палатку с полевой баней. Баня была гордостью старшины, он смог организовать полноценную помывку солдат в поле и она ничуть по жару не уступала домашней. Старшина не щадил эту группу, но его можно было понять. Успех полевого выезда во многом зависит от уровня тылового обеспечения.

Группы ГПП и моя ГБУ занимались подготовкой и обслуживанием своих МОБД и пусковых установок. Тренировались развёртывать и запитывать агрегаты, находяcь на БСП. Выполняли нормативы по маскировке агрегата маскировочной сеткой. Проверяли исправность дизелей, укомплектованность запчастями. Заправляли топливом и водой.

ГОиР проводили ТО своих МТЛБ, БТР и КАМАЗов. Тренировали вводные и вынос КХО по тревоге.

Мы с пацанами ГБУ скинулись и купили себе дополнительно еды в поля. Затарились пачками лимонадов, кучами консервов и растворимой лапши. Прапора были не рады, видя количество наших пакетов и объем занятого места, но мы всё распределили по машинам и спрятали в кабины.

Подготовка сопровождалась частыми тревогами. Подъем начинался со слов: "Дивизион подъем! Тревога!". Любая тревога начиналась со светомаскировки казармы. Суть её в том, чтобы накрыть оконный проём одеялом, дабы оно не пропускало свет. На это отводилось секунд 10 и те кто спал у окна должны были этим заниматься. Далее сразу вкидывание в форму. Затем получение оружия, противогазов и ОЗК. И выдвижение почти бегом на стартовую позицию. Завтрак смещался часа на полтора. Затем получив команду отбой мы шли обратно в часть, сразу в столовую. Ели прямо с автоматами на плече, затем шли в казарму. А далее по распорядку.

Помимо меня на стартовой позиции из срочников со мной всегда были механики-водители с моей группы. В учебке Капустин Яр их обучали на МАЗ-543, а наш же полк уже был перевооружён на МЗКТ-7930. Разница между этими машинами колоссальна и не только внешне. Поэтому им нужно было учиться многому заново. МЗКТ был напичкан электроникой и не шёл в сравнение с прошлым агрегатом 60-х годов выпуска.

Когда у меня не было индивидуальных поручений я проводил своё время с ними. Мы вместе работали, убирали территорию. Также вместе и отлынивали от работы и гасились. Делили сладости или газировку одного на всех. Таков был закон. Даже в казарме наши кровати были рядом. Среди четырёх водителей наиболее запомнился мне казах, по имени Антон, хотя он тоже просил называть себя Нурик. Довольно безбашенный парень, но если было нужно исполнительный. А так, к нему подходит фраза: "Казах без понтов - беспонтовый казах". Мы часто "втухали" из-за его поведения, но его выходки поднимали настроение и скрашивали будни. С ними (водителями) было весело и остаток службы пройдёт в крепком коллективе, задачи которые нам ставили мы выполняли.

В свободные от дел минуты, когда старая работа выполнена, а новой еще не озадачили, то мы вечно играли в кошки-мышки с нашими прапорами и начальниками. Они хотели найти нас и озадачить чем-то, либо запрячь, а мы либо прятались в машинах, либо спали на маскировочной сетке, либо тихо и мирно где-то сидели без шороха. Когда мы уже понимали, что игривое настроение командиров уходит, то мы вылазили из наших нор. Некоторым прапорам эти игры были не по душе и они могли с нами бороться, в прямом смысле. Повалить на землю и стараться заломать, мы же усердно сопротивлялись, либо убегали. Это было в игривой форме, неуставщины не наблюдалось. Казах помимо понтов имел ещё и хорошие умения в борьбе, ни один прапор так и не смог его повалить на лопатки.

После всей работы, ближе к нужному времени, мы отправлялись в полк, на приём пищи. Т.к. в первое время я похудел и не имел дополнительного питания, то некоторые контрактники отдавали мне свои фрукты и выпечку. Да, рацион сержантов, прапорщиков, офицеров и срочников был разный. Им полагается шоколад, фрукты и, в целом, меню отличается от нашего. Мы могли есть подошву (мясо с гос. резерва, которое трудно прожевать), а они в это время ели нормальную отбивную или бифштекс. Было завидно, но поделать мы ничего не могли. Т.к. вечером с позиции мы могли приходить поздно, то бывало нам не доставалось и положенной нормы еды, её компенсировали большим объемом первого либо второго блюда, если был обед. Либо количеством чая, хлеба и масла. Есть хотелось всегда. Желудок работал так, как никогда.

Был январь, в марте нас ждал первый выезд в поля, на целый месяц.

Примерно 10 января был день заступления на моё первое боевое дежурство. Оно длилось неделю, иногда две, если был усиленный вариант несения службы, либо выпадало много праздников.

Утро начиналось как и всегда: подъем, уборка снега, бритьё и умывание, следование на завтрак. Далее общее построение, планирование командирами нашего дня и постановка задач. После этого построения мой путь уже был отличен от дивизиона. Я был в составе заступающих дежурных сил. В этой смене я был единственный срочник, на место шеврона с надписью в/ч 54097 переклеивался шеврон с красным фоном и белыми вышитыми буквами - ДТС-4 (Дежурно-технические силы, 4 расчёт)

Состав дежурных сил: КДС (командир дежурных сил) - обычно заступал начальник какой-либо группы, ЗКДС (заместитель командира дежурных сил) - заместители начальников групп и прочие офицеры, ДТС - прапорщик + срочник-дизелист, ДСС (Дежурные силы связи) - прапорщик связист + сержант связист. Это всё насколько помню. Этим составом поддерживалось несение боевого дежурства на стартовой позиции.

После развода, я и заступающие люди, шли получать оружие и экипировку (ОЗК + противогаз). Далее следовал новый развод, специально для дежурных сил. Командир полка зачитывал состав дежурных смен всего полка и давал приказ заступить на боевое дежурство. Перед приказом о заступлении поднимались два флага на флагштоке - флаг России и флаг 357-ого ракетного полка.

Далее следовал торжественный марш под музыку. Когда это заканчивалось, то мы следовали на БСП принимать дежурство. Будучи единственным срочником, я редко шёл до стартовой позиции пустой. Меня запрягали нести канистру воды, литров 20, т.к. на позиции не было трубопровода, либо я нёс боеприпасы.

Помимо дежурных сил менялся еще и караул, охранявший БСП. Дорога длилась минут 30, снега было много. По прибытию мы строились перед ангаром и уже КДС давал приказ к смене постов. Я менял Нурика. Наша пересменка заключалась в обходе всего БСП, а именно замере топлива в дизелях каждого МОБД из пяти и принятии документации. Проверяли и техническое состояние дизелей, записывали пробег в м/ч на момент приёма. АПУ (ЯРС - автономная пусковая установка) запитаны стационарно, т.е. от ангара, если они на БСП. Но иногда электричество пропадало и приходилось экстренно запитывать пусковые установки от МОБД, если они не запускались автоматически. Рёв запустившихся дизелей было слышно за сотни метров. Ночью, примерно каждые 2 часа, я делал обход всех МОБД. В дневное время я находился на подхвате у своего прапорщика и КДС. На приёмы пищи ходил в часть, чаще меня сопровождали. После еды - сразу обратно. Ночевал на позиции. На следующий день меня приводили на завтрак и мне уже был положен сон, меня никто не трогал, я был независим от всех. Пришёл, разделся, умылся и спать. Старшина тоже меня не тревожил, казалось даже уважал, что было странно. Спал до обеда или чуть ранее, далее кушал и обратно на позицию. Я был единственный в дивизионе, помимо Нурика, кто мог спать с утра и до обеда.

В армии даже, казалось бы, простые дела и занятия становятся сложными.

Начну со стирки. На учебную роту в 180 человек было 4 стиральных машинки. Они были рабочие, но у двух из них был неисправен клапан подачи воды и поэтому, кому повезло стирать вещи в этих машинках - нужно было помимо белья и порошка залить еще литров 10 чистой воды. Заливали в тот же отсек, куда и кидали порошок. Если хотелось получить чистую форму, то такие манёвры с заливом воды нужно было повторить раза 3. Днём времени на стирку естественно не было, а ночью очередь была неимоверной. Машинки начинали занимать еще с утра, договаривались с предыдущими стирающими или дневальными и они будили нас закидывать свои вещи.

Помимо сложностей с количеством стиральных машин и их соотношением к количеству людей была ещё одна сложность - порошок. Старшина давал его неохотно, а если и давал, то его банально не хватало. Поэтому приходилось крошить мыло штык-ножом и высыпать в барабан. Мыло частенько не растворялось и оставляло следы на форме. Приходилось после стирки ещё контрольный раз стирать вручную. Выдавали нам и жидкое мыло, но для стирок его не оставалось. Всё жидкое мыло уходило на нужды ПХД.

Можно было и не занимать очередь для стирки, а спустя минут 30 или час встать и застирать свою форму вручную, щёткой с мылом. Но этим методом стирки пользовались немногие. Принцип прост - "Век технологий - негоже руками стирать". Так думало большинство, я не в их числе.

После стирки сырое бельё вешалось в сушилку. Благо за всю учебку она ни разу не подвела. Там стабильно было около 80 градусов. Самое сырое бельё сохло минут за 20. Сложность была лишь в куче развешенной формы найти свою.

В ракетном дивизионе народу было раза в два с половиной меньше, поэтому стиральных машин было всего две на весь дивизион. Из них работала одна. Вторая же будучи неисправной всё равно нам помогала - питание на неё шло и подняв крышку стиральной машины можно было обнаружить несколько телефонов, заряжающихся от её проводов. Всё скрытно и незаметно. Кто это придумал - не знаю, но мы этим пользовались. Постираться в полку было легче, большинство в наряде, кто-то на БД, кто в карауле на неделю. Огорчала лишь сушилка - её мощности не хватало и одежда до утра могла не высохнуть и сохла уже на нас. В выходные и праздничные дни нам разрешали ходить в спортивных костюмах на построения, при условии стирки формы. Мы этим пользовались. Тело отдыхало от недышащей формы, ноги отдыхали от берц.

Были отдельные кадры, как в учебке, так и в полку, которые вечно пахли потом, редко подмывались/умывались и практически не стирали форму. Хоть их и отчитывали на построении, да и в целом в строю неприязненно относились - чище и опрятнее они от этого не стали. Некоторых людей нельзя поменять и что-то заставить, пока человек сам этого не захочет.