Году в 1962-м я впервые попал на Птичий рынок. Я был сражён обилием живности. Голубями меня трудно было удивить - многие мои друзья или их родители имели голубятни, - но разнообразие аквариумных рыбок и растений впечатлило, раньше я видел подобную фауну и флору лишь в зоомагазинах на Кузнецком мосту и на Арбате.
Я пошёл в секцию аквариумистов при Дворце культуры, чтобы освоить азы нравившегося мне занятия. Где-то через год, уже поднаторев в аквариумистике, попросил старших своих товарищей помочь мне оформить торговое место на рынке для продажи гуппи и меченосцев - мне не было ещё шестнадцати. Место они мне выбрали удобное. Я по воскресеньям торговал аквариумными рыбками, а взрослые ребята оставляли у меня за прилавком садки со своими голубями, когда им нужно было отойти в столовую или появлялась возможность поймать здесь же, на рынке, шального голубя, вырвавшегося на волю из рук незадачливого продавца.
Соседом моим по прилавку был Борис Данилович, занимавший три оплаченных торговых места. Ассортимент товара у него был необычайно велик: сачки для рыбок, пузырьки, колбочки, мензурки, металлические и стеклянные баночки, резиновые камеры для подачи воздуха рыбам, шланги, сушёная кожура бананов для разведения инфузорий, грунт для аквариума, горшки, ивовые коряги, прокипячённые в соли для оформления подводного ландшафта и так далее. Торговать Борису Даниловичу помогала жена, часто подносившая ему горячий чай в металлическом стакане от термоса и бутерброды с варёной колбасой, при запахе которой у меня, как у собаки Павлова, сразу срабатывал условный рефлекс и появлялась слюна.
Иногда к ним присоединялся сын, всегда носивший с собой портфель. Однажды я увидел, как он, собрав мелочь, сладострастно калибровал её, заворачивал в газетные кулёчки и отправлял в кожаную тару. За час до закрытия рынка он уезжал на своём 408-м «Москвиче», сняв кассу и тем самым обезопасив немолодых родителей от переживаний из-за трансфера денежных масс.
Покупатели всегда останавливались у прилавка Бориса Даниловича и почти всегда находили в его плюшкинской куче необходимое. К примеру, человек забыл взять баночку для купленной рыбки – Борис Данилович рядом. Не думаю, что в 60-е годы он изучал маркетинговые ходы, но никакой менеджер не открыл бы ему ничего нового в хитросплетениях бизнеса. У него были постоянные оптовые покупатели, и я иногда помогал ему обслуживать их, пока он считал деньги. И если ему надо было отлучиться, я с лёгкостью подменял его, когда жены или сына не было рядом. Он же, в знак благодарности, рекомендовал меня другим продавцам. Они оставляли мне свой товар в случае надобности, за продажу я получал процент.
Так мы проработали с Борисом Даниловичем бок о бок почти два года, и я многому научился. В 1967-м я переехал ближе к Андронникову монастырю, рыбками уже не занимался – выпускной класс. По рынку скучал. Я знал каждого продавца, знал имена всех барыг, с пяти утра при входе перехватывающих товар. Любовался собачниками с намазанными зелёнкой укусами, которые втюхивали покупателям левые родословные на ласковых дворняг. Наслаждался продавцами водорослей из подмосковных водоёмов, якобы привезённых с берегов Амазонки.
Большая Калитниковская улица, вход на Птичий рынок, 1980 г.
Прошло лет шесть. В силу выбранной специальности я следил за публикациями в специальных журналах, и в ежемесячнике «Рыболовство и рыбоводство» мне попалась статья о чуде-удобрении, при котором водные растения начинают быстро расти. Обнаружив на складе отдела акклиматизации растений 700-граммовую банку препарата, действие которого описывалось в журнале, я решил расфасовать порошок по 3-граммовым склянкам и реализовать на рынке. Опыт Бориса Даниловича был жив в памяти.
Я расфасовал порошок, напечатал на пишущей машинке инструкции по применению и вышел в выходной на рынок. Я встал возле прилавка, держа товар в руках, в кармане был журнал с описанием действия удобрения, напечатанные же инструкции я раздавал всем, кто попросит. Продавал я склянки по рублю, и народ раскупал – выбранное место оказалось бойкое. Часа через два активной торговли я заметил недалеко от себя Бориса Даниловича, который наблюдал за процессом. Я изменился за шесть лет, что мы не виделись, и он мог сразу меня не узнать – я отпустил усы и стал носить очки. Я понимал, что для него сейчас представляю коммерческую помеху и был готов извиниться за вынужденное хамство. Он подошёл, протянул листок бумаги с номером телефона и попросил позвонить ему вечером.
Борис Данилович предложил мне условия сделки, от которых не отказываются. Он оставил мне свой домашний адрес, чтобы я привёз ему весь имеющийся препарат. Видимо, он узнал меня – не каждому прохиндею показывают место обитания. Мне было немного стыдно перед стариком, что я нарушил его монополизм. Я приехал к нему на улицу Чернышевского, поднялся на второй этаж двухэтажного старого дома. Я выложил на стол товар, пересчитал деньги и ушёл.
