Это перевод истории с Reddit

Мне, возможно, придётся по-быстрому вернуться туда и отвезти назад то, что я купила — как только мне станет хоть чуть-чуть лучше.

Может быть, это всё галлюцинации из-за жара. Я не знаю.

Простите, если я сбивчива. Кажется, я уже вечность не спала нормально — хотя всё, что я делаю, это сплю… и вижу кошмары. По крайней мере, я надеюсь, что это всего лишь кошмары.

Попробую начать с самого начала.

Три дня назад мы с Роджером поехали к озеру. День был чудесный. По дороге мы остановились в деревушке перед въездом в национальный парк: я прочитала, что там есть пекарня, где делают гигантские эклеры. Кажется, эти эклеры до сих пор лежат в машине и гниют на солнце.

Когда мы выходили из пекарни, я заметила антикварный магазин через дорогу. Нельзя было не увидеть — самый большой старый дом в деревне, часть которого переделали под лавку. Я уговорила Роджера зайти, пообещав, что не потрачу ни цента. Это была ложь, но он наверняка и сам это понимал.

Дверь была открыта, но, войдя, мы никого не увидели, поэтому просто начали рассматривать вещи.

Магазин оказался огромным. В каждой комнате стоял свой товар: сервизы и фарфор — в бывшей столовой, мебель, книги, старые пластинки — в гостиной. Вы поняли. Мы задержались в каждом уголке. Там были сотни вещей из разных наследственных распродаж, и ни одной безделушки.

Пока Роджер перелистывал старые фотоальбомы в одной из спален, я тайком пробралась к прилавку у входа посмотреть украшения.

За стеклом стояла пожилая женщина с очень длинными, поседевшими светлыми волосами — словно ждала меня.

Я уже хотела к ней обратиться, как вдруг на стоящий рядом стул вскочил кот и стал тереться головой о мою руку.

— Ну здравствуй, Красавчик!

— Откуда вы знаете, как его зовут? — спросила она.

Я подпрыгнула.

У этой женщины были самые удивительные глаза, какие я когда-либо видела.

— О! Это его имя? Я просто подумала, что он красавец! Такой ласковый мальчик.

Честное слово, её радужки будто крутили в себе целые галактики.

Она улыбнулась.

— Он и правда такой.

— Имя ему очень подходит, — сказала я коту.

— Что привело вас в наши края? — спросила она.

Деревня крохотная — понятно, что я здесь не местная, верно?

— Мы едем на пляж.

— Погода сегодня замечательная.

Я согласилась.

— Украшений у меня нет. Их быстро разбирают, а всё по-настоящему ценное я сама отдаю на аукцион.

Не помню, чтобы я вообще спрашивала об украшениях. Может, и спрашивала. Нет — не могла.

— Но я слышала, как вы упоминали, что ищете бронзовые статуэтки.

Она подняла винтажный бронзовый колокольчик, сделанный в виде дамы в викторианском платье и боннете.

— Скорее всего, Англия, пятидесятые.

Она слегка встряхнула колокольчик и протянула мне.

— Всё ещё звонит.

Пока я рассматривала колокольчик, она достала три бронзовых совы — большую, среднюю и маленькую — и маленького бронзового лабрадора-ретривера.

— Двадцать долларов за всё, — сказала она.

Перешла к делу моментально. Я вынула из кошелька бумажную купюру и передала ей.

— Можно я оставлю их здесь, пока досмотрю всё? Муж, возможно, захочет купить книги.

— Конечно. Я их упакую. Не спешите.

Я нашла Роджера всё в той же спальне, он листал те же фотоальбомы.

— Ты всё ещё смотришь их?

— Здесь целые стопки, датируются аж восемнадцатым веком.

— Все семейные?

— Да. Странно.

— Жутковато. Будешь брать?

— Нет.

Он закрыл альбом и положил обратно.

— Поехали? Здесь какая-то странная атмосфера.

Я засмеялась, но он был прав. Действительно странно.

— Мне только надо забрать свой пакет.

— Какой пакет?

Выбегая из спальни, я буквально столкнулась с той женщиной. Она стояла прямо за дверью, протянув мне пакет.

— Счастливой дороги обратно в город.

Я не помню, чтобы говорила ей, что мы приехали из города, — но, может, это бросается в глаза.

— Спасибо. У вас замечательное место.

Мы почти бегом выскочили за дверь.

В машине я показала Роджеру покупки.

— Я думал, ты ничего не собиралась покупать.

— Не собиралась, но она сказала, что слышала, как я говорила про статуэтки, и…

— Но ты ведь не говорила про статуэтки. Ты сказала, что не будешь ничего брать.

Он был прав.

— Я… я не знаю…

Вдруг Красавчик прыгнул на капот нашей машины. Мы оба заорали. Пришлось взять этого здоровяка на руки и отнести обратно в магазин, поставить за дверь.

После этого на пляж ехать уже расхотелось. Роджер обрадовался.

— Я бы поспал, — сказал он.

— Я тоже.

И именно это мы и сделали, как только добрались домой — и с тех пор не вылезаем из постели. Оба пропустили работу.

Я думаю, мы могли подцепить что-то, копаясь в этих вещах — может, дотронулись до мышиных экскрементов. Вполне возможно. У нас обоих жар, и он приносит очень тревожные сны.

Роджеру снится, что он заперт на чердаке того дома вместе с людьми из альбомов. Я вижу, как он по-настоящему пугается. Мне так стыдно. Хоть бы я не уговорила его зайти. Хоть бы я ничего не купила.

Несколько раз он вскакивал с криком, что будто что-то давит ему на грудь — и это страшно, потому что я клянусь: чувствую, как по кровати кто-то перемещается. Иногда даже ходит по мне. Как… кот?

Роджер не слышит, а мне всё время кажется, что звенит колокольчик.

Пакет попал в дом — но колокольчик я не могу найти.

Кажется, я схожу с ума.

Как думаешь, будет ли безумием отвезти эти вещи обратно? Я даже не знаю, что ей сказать. Деньги мне не нужны. Просто… что бы сделал ты?

Может, я смогу оставить их прямо у двери. Как только мне станет луч

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Мне нужен совет, но я даже не знаю, к кому и за какой помощью обращаться. Всё началось около трёх недель назад.

В тот холодный понедельник мне позвонила мама. Мы созваниваемся достаточно часто, так что сам звонок не удивил бы меня, если бы не одно-но: она набрала меня, пока я была на смене. Я медсестра, и мама обычно тревожит меня в рабочее время, только если случилось что-то серьёзное.

Я взяла трубку, готовясь услышать новости о чьей-то смерти, — но меня встретил её знакомый, ласковый голос. Она говорила непринуждённо, по-доброму, просто спрашивала, как проходит мой день. Поймите правильно: я люблю маму и мне нравится с ней разговаривать. Но на работе был аврал, и я попыталась вежливо закончить беседу. И тут она сказала то, что сбило меня с толку:

— Я рада, что ты стала лучше спать. Ты выглядела такой спокойной.

Эти слова застали меня врасплох. Мне за двадцать, и я уже почти семь лет живу одна. К тому же мама живёт в двухстах милях от меня. Сначала я не придала этому значения, но чем дольше шёл день, тем сильнее меня грызло беспокойство.

После смены я набрала её ещё раз. Она снова заговорила весело, безмятежно. Слова, сказанные ею днём, разъедали мне мозг, и я спросила, что она имела в виду. Не меняя беззаботного тона, мама ответила:

— Ну, ты всё вертелась и ворочалась. Я просто обрадовалась, увидев, что прошлой ночью ты мирно спишь.

Я онемела. Спросила, шутит ли она. В её голосе ощутилась такая же растерянность. Она сказала, что укрыла меня одеялом. Я не хотела устраивать скандал. Маме немало лет, да и в роду у нас были случаи дегенеративных болезней мозга. Я испугалась, что она, возможно, заболела. Снова перевела разговор на её дела и, в общем, мы довольно приятно поболтали. Сразу после этого я написала брату — он живёт в одном городе с мамой — и попросила навестить её.

С тех пор ощущение, что я схожу с ума, только крепнет. Сначала я замечала крошечные несоответствия — мелочи, которые «не на месте». В тот же день, когда я вернулась домой, кресло во главе стола оказалось слишком далеко отодвинуто. Я была уверена, что задвинула его. Кровать была аккуратно застелена — простыня сложена уголком под матрас, точно так же, как делала мама в моём детстве.

Я позвонила брату. Может, мама приехала пошутить надо мной? Это было на неё непохоже, но что ещё объяснило бы происходящее? Брат ответил, что только что пил с ней чай.

Дальше стало хуже. По ночам я слышу шаги. Но стоит встать и проверить — звуки смолкают, и я сомневаюсь, слышала ли их вообще.

Пару ночей назад я проснулась около трёх утра от тихого напевания. Едва слышного, но мелодию я узнала сразу — колыбельная, которую мама пела мне, когда я пугалась ночных кошмаров. Я оцепенела. Песня доносилась из дверного проёма спальни. Я не смогла повернуться. Просто закрыла глаза и лежала, не смея дышать. Постепенно звук стих. Когда набралась храбрости включить свет, комната была пустой. Но дверца шкафа, которую я всегда оставляю открытой, была закрыта.

Днём я снова звоню маме, но без толку: она либо всё отрицает, либо разговаривает так, будто ничего странного не происходит, уводя тему в сторону, пока я не начинаю злиться.

Последний наш разговор я записала, надеясь уловить что-нибудь подозрительное — перемену в тоне, оговорку. Но запись вышла кристально чистой. Слишком чистой. Ни фонового гула, ни шуршания, ни звона ложечки о чашку — ничего. Только её яркий, жизнерадостный голос, уверяющий, что она гордится мной. Что я «стала такой спокойной».

Я не говорила ей, что пишу разговор. И всё же, прямо перед тем как положить трубку, мама сказала:

— Перестань так делать. Это невежливо.

Я стала параноиком. Больше не сплю в кровати — перебралась на диван. Но неизменно просыпаюсь под одеялом в своей постели, аккуратно подоткнутым под матрас.

Прошлой ночью я не спала, пока совсем не вырубилась. Хотела поймать «это» за делом, чтобы убедиться, что мне не мерещится. Не помню, как отключилась. Но помню, как проснулась.

И помню руку, которая подтянула одеяло.

Это была не мамина рука. Она была холоднее. Тоньше. Пальцы слишком длинные и не дрожали, как бывало у мамы. Когда ладонь коснулась моего лба, тепла не было — лишь странное давление, будто рука запоминала форму моей головы. Я не раскрыла глаз. Не знаю почему. Наверное, боялась: если я увижу его, оно увидит меня. Но оно знало, что я не сплю. Я чувствовала это.

Существо наклонилось ближе. Матрас рядом медленно, тяжело прогнулся. Раздался влажный, липкий звук — будто густая слюна тянулась нитями. Что-то скользнуло по моёй щеке. Не пальцы. Более мягкое и растрёпанное.

Волосы, наверное.

Но пахло ими, как прокисшим мясом на солнце.

Потом оно заговорило.

— Ты больше не плачешь. Не так, как раньше.

Голос пытался быть мамой, но что-то было не так. Слова выходили ломаными, тянулись медленно, словно их читали по слогам с карточек. А под этим слышалось другое дыхание — тяжёлое, взволнованное.

Я открыла глаза.

Никого.

Но одеяло рядом поднималось и опускалось, будто кто-то невидимый лежал рядом и повторял моё дыхание. Вмятина на матрасе была свежей, глубокой.

На подушке рядом тянулось тёмное, густое пятно — буро-красное, с гниловатым краем, словно старая кровь, смешанная с землёй. Я перевела взгляд на зеркало — на краю кровати что-то сидело.

Сначала я подумала, что это мама.

Длина волос та же. Та же пробор. Но волосы были редкими, жёсткими клочьями, местами слипшимися, как мокрая солома. Пряди выпадали, оголяя кожу, натянутую, будто мешковину, поверх того, что вовсе не было черепом.

Существо снова наклонило голову. Дёргано, как кукла на запутавшихся нитях. Затем медленно начало разворачиваться. Я не хотела видеть. Каждый инстинкт орал отвернуться. Но не смогла.

Лицо в зеркале пыталось походить на мамино. У него были глаза — вернее, в этих местах находились глаза. Но они были мутными, слишком большими, словно стеклянные шарики, вдавленные в мягкую глину. Нос расплющен, будто сломан и неправильно сросся.

Хуже всего был рот. Он растягивался чересчур широко, будто уголки разрезали ножом. Губы потрескались, в коростах, оттянуты в безжизненную улыбку, обнажая ряды крошечных детских зубов. Их было десятки. Слишком белых. Слишком чистых.

Оно медленно проводило рукой по подушке, нежно.

И тогда посмотрело вверх.

Не на кровать.

В зеркало.

На меня.

И улыбнулось.

Я отпрянула от зеркала; сердце колотилось так, что я едва могла думать. Я не хотела больше видеть этого. Не хотела, чтобы это видело меня.

Но взгляд не отрывался.

Тварь на кровати наклонила голову. Медленно. С любопытством.

Потом подняла длинную дрожащую руку — и помахала.

Я обернулась. На кровати никого.

Когда снова взглянула в зеркало, существо исчезло. Кровать была пустой. Только скомканное одеяло и тишина. Я долго стояла, почти не дыша, слишком напуганная, чтобы пошевелиться. И тогда зазвонил телефон.

Это была мама.

Её голос был мягким, спокойным.

— Не бойся, солнышко, — сказала она. — Мы просто скучаем по тебе.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Мы делали вид, будто не понимаем, но это было так очевидно. Мы пытались ласково вытолкнуть её из тех отношений, но безуспешно. Мы все знали, что это случится, но ничего не сказали.

Каждое её отмахивание, каждое пренебрежительное слово загоняло нас глубже в яму лжи и насилия. Мы пытались вытащить её, потом — уже напрямую указывая на очевидное, — но и это не сработало. Он слишком промыл ей мозги, и она не слушала. Мы все знали, что это случится, но ничего не предприняли.

Мы старались заставить её увидеть правду, тыкали в её ошибки, в то, как глупо она поступает, оставаясь с ним, но она лишь делала вид, что слышит. Внутри мы понимали: это бесполезно. Мы не знали, как вытащить её так, чтобы при этом самим остаться чистыми.

Мы понимали, что обвиняем её, но что ещё нам было делать? Мы не хотели, чтобы он переключился на нас. Мы любили её, но нашей любви явно не хватало. В противном случае зачем бы ей снова и снова возвращаться к нему? Мы твердили, как тяжело нам это видеть, как всё очевидно, — и это лишь вызывало слёзы у неё на глазах. Глубоко внутри мы знали: мы обвиняем её, хотя она не заслужила этого. Но вмешаться мы так и не решились, хотя все прекрасно понимали, чем всё закончится.

Когда это случилось, никто из нас не удивился. Мы пролили бесчисленные слёзы из-за её смерти от его рук. Мы все знали, что это произойдёт, но ничего не сделали. Когда её опускали в могилу, мы окружили гроб и шептали слова — ужасные слова. Мы знали, что так и будет. Но я понимал правду: виноваты мы. Мы не сделали достаточно.

Тюрьма для него — этого мало. Я знал это. Могила знала это. И вот, когда спустя годы его выпустили, я пробрался в его дом — незамеченный, неслышимый, с подушкой в руке. Я собирался сделать то, что мы должны были сделать в тот момент, когда на её теле появился первый синяк.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Говорили, что это новый вид витамина, жизненно необходимый для спасения человеческого рода. Каждый обязан принять его. А с обязательными камерами в каждом доме от закона было не уйти.

Оно пришло в обычном белом конверте: моё имя, небольшой информационный листок и оранжевая таблетка.

Никаких отказов. За уклонение — пожизненное. И маленькая строчка внизу: «Это защитит наше будущее».

Когда всё это объявили, половина мира вопила о заговоре, другая половина шутила в сети:

«И что, мы станем вежливыми?»

«Держу пари, это просто фтор в таблетке».

«Красную, синюю или оранжевую таблетку выбираешь?..»

Мы её приняли, как только она пришла. Все приняли. Когда тебе грозит пожизненное, подчинение — единственный выход. И…

Ничего не произошло.

До следующего утра.

Я проснулся от того, что Джесси издавала странные хриплые звуки. Она царапала рот — вернее, то место, где он должен был быть. Кожа. Сплошная. Ни губ, ни отверстия. Только плоть.

Запечатано.

Она билась в простынях, захлёбываясь ничем. Я попытался закричать… и ничего не вырвалось.

Спотыкаясь, добрался до зеркала. Моё лицо. Безо рта. Я хрипел носом, грудь судорожно вздымалась. Колотил по стеклу, пока оно не треснуло.

Телефон завибрировал. Сообщения сыпались одно за другим:

«Что за хрень???»

«Я единственный, у КОГО НЕТ рта?!»

«Не пытайтесь разрезать. Люди умирают.»

«Видел, как чувак воткнул ножницы. Кровь за секунды.»

«Я СХОЖУ С УМА! КАК ОНИ МОГУТ ДЕЛАТЬ ЭТО С НАМИ?!»

Я бросился в гостиную. Включил новости…

Прямая трансляция. Репортёра не было. Только оператор, снимающий хаос. Мужчина на тротуаре вонзил кухонный нож в щёку, дрожащими руками рубил собственное лицо. Кровь хлестала по шее. Он разорвал плоть, беззвучно закричал и рухнул.

Камера приблизила. Ни языка. Ни зубов, ни дёсен. Лишь чёрная яма.

По экрану прокручивалась строка:

«ТАБЛЕТКА ЛИШИЛА РЕЧИ. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ВЕРНУТЬ ЕЁ.»

В дверь ворвалась мама, кровь на рубашке. За ней отец, прижимая полотенце к подбородку, глаза расширены. Они попытались.

«Мы думали, это только с нами, — написала мама на телефоне. — Запаниковали. Он схватил хлебный нож!»

Отец дрожал. Кровь сочилась сквозь пальцы. Глаза говорили всё.

Джесси вцепилась мне в руку, беззвучно ревя горлом.

Вдруг телевизор сменился на чёрный экран с крупным текстом:

«Вы слишком много говорили. Врали. Спорили. Бредили. Убивали. Вы отравляли друг друга — всё устами… Теперь вы будете только слушать.»

Экран вспыхнул оранжевым, прозвучали три медленных бипа.

Последний заголовок:

«ПЕРВАЯ ФАЗА ЗАВЕРШЕНА. ВТОРАЯ ФАЗА: РАСПАД ГОЛОСОВЫХ СВЯЗОК НАЧНЁТСЯ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ.»

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Мы всегда шутили про скрипы на чердаке.

Старый дом. Плохие балки. Может, белки.

Но теперь я думаю, что это вообще могло быть не на чердаке.

Возможно, оно уже было внутри.

Сначала был запах. Тяжёлый, затхлый — мокрый мех и ржавое железо. Он то появлялся, то исчезал: то сильнее в коридоре, то в прачечной. Папа винил водонагреватель. Мама говорила, что это старые трубы.

Но дело было не в них.

Потом появились звуки.

Мягкий стук копыт по плитке.

Всегда сразу после трёх ночи.

Сначала я думал, что это собака. Но она отказывалась подходить к коридору ночью, стояла на пороге, поджав хвост и скуля.

Потом я начал видеть его.

Лишь мелькания: в зеркале, на краю дверного проёма спальни.

Что-то высокое, вывернутое. Почти человек.

Но слишком неподвижное.

Слишком тихое.

Брат смеялся, говорил, что это сонный паралич.

Пока однажды ночью я не застал его в гараже: босиком, он смотрел в стену.

Я спросил, что он делает.

Он не обернулся.

Только сказал: «Он почти закончил».

Это было две недели назад.

С тех пор брат ведёт себя странно.

Он повторяется, забывает простые слова, смотрит на микроволновку так, будто она с ним разговаривает.

Прошлой ночью он спросил, как давно он здесь живёт.

Он родился в этой комнате.

Сегодня ночью я обнаружил следы копыт в пыли подвала.

Они вели изнутри печи.

И не выходили обратно.

Печь не работала — уже несколько часов как.

Но металлический корпус был тёплым.

Копыта — маленькие, раздвоенные, слишком глубокие для простой пыли — вышли из вентиляционных отверстий, описали два круга по бетонному полу и остановились у стены за электрощитком.

Обратного пути не было.

Не знаю, зачем я полез дальше. Любопытство, может быть. Или страх — будто часть меня уже знала, что там есть ещё.

Я отодвинул щиток.

В бетоне была щель.

Не трещина — разрез, ровный, сантиметров тридцать шириной, внутри чёрный, как смола. Я подсветил телефоном.

Там были новые следы.

Шли вниз.

В темноту.

Мне стоило остановиться.

Я не остановился.

Я втиснул пальцы в щель, упёрся и потянул.

Стена с хрустом подалась, осыпая пыль, как старый пепел. Панель распахнулась, и за ней открылся туннель — узкий, сырой, прожилками корней, будто кто-то выгрыз фундамент.

Воздух пах мехом и гарью.

Я вошёл.

Местами стены были мягкие, почти дышали. Чем дальше, тем теплее. Свет телефона моргнул раз, другой, затем стабилизировался. Следы тоже изменились — стали крупнее, глубже. Уже не просто шаги: рядом тянулись борозды, словно кто-то пополз на четырёх конечностях.

Потом я услышал дыхание.

Не своё.

Не рядом.

Но огромное.

Мокрое.

Словно гнилые лёгкие из последних сил сдерживали рычание.

Мне следовало повернуть назад.

Но впереди я увидел свет.

Мерцающий оранжевый плясал по сырой земле и камню. Я подкрался ближе; сердце колотилось, каждый шаг тонул в тёплой, мягкой почве. Туннель вышел в зал.

И в самом центре —

Мой брат.

Голый. На коленях.

Спиной ко мне.

Кожа покрыта символами — какие-то вырезаны, какие-то выжжены. Дрожащие руки вытянуты к стене.

А стена…

Это вовсе не стена.

Это была фигура.

Огромная, вдавленная в грунт: рогатый силуэт с чересчур длинными конечностями и слишком широким ртом. Оно спало — или делало вид. Тело свернулось, как олень со сломанным позвоночником.

Но оно было настоящее.

Каждый его вдох вытягивал воздух из моих лёгких. Уши закладывало. Казалось, кожа становится тоньше, просто находясь рядом.

Я попытался заговорить — звук не вышел.

Брат повернулся ко мне.

Глаз не было — две влажные пустые дыры.

Он улыбнулся.

И существо за ним шевельнулось — лишь дрогнула конечность, но туннель застонал, и следы копыт позади меня начали затягиваться пеплом.

Я побежал.

Не думал, не дышал — просто рванул назад, царапая мокрый камень, пока фонарик метался в руке.

Позади что-то двигалось.

Не быстро. Не как в погоне.

Просто… разворачивалось.

Тянулось.

Вспоминало, что у него есть конечности.

Стены казались уже, жарче, будто я бежал по горлу. Воздух пах медью и шерстью. Клянусь, длинные костяные пальцы коснулись моей шеи.

Но я не остановился.

Я выскочил через лаз за щитком, захлопнул панель и всем телом навалился на неё. Тишина после была страшнее дыхания — будто дом слушал.

Я никому не рассказал. Сразу — нет.

Убеждал себя, что это галлюцинация, что газовая печь травит, что я недосыпаю. Пытался поверить, что символы на спине брата — плод воображения.

Пока не увидел их снова.

На себе.

Сначала едва заметные: на рёбрах, один — над ключицей. Будто кто-то вывел их ночью.

Теперь они темнее.

И я больше не сплю.

Брат — тоже.

Он иногда стоит в гараже, насвистывая незнакомую мелодию. Прошлой ночью я смотрел на него из коридора почти десять минут, прежде чем понял…

Я уже стою рядом с ним.

Он повернулся и улыбнулся мне.

Но и другой — тоже.

А теперь?

Теперь я не знаю, кто из нас поднялся из туннеля.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Вчера я был у приятеля на квартире — он устраивал вечеринку 4/20. Это было пасхальное воскресенье, и мы собирались «обкуриться Святым Духом», если вы понимаете, о чём я. Когда вечер стал более расслабленным, мы с несколькими людьми зависали на балконе, и один мой знакомый сказал что‑то о госте, которого я почти не знал. Из‑за политики Reddit я не буду вдаваться в детали, но мой ответ на эту реплику обернулся чудовищно неуместной шуткой.

Наверное, это была ложная уверенность от того, насколько я был обдолбан, — я совершенно не прочувствовал момент и выдал откровенно оскорбительный номер, рассчитывая сорвать смех. Шутка оказалась такой грязной, что двое тут же ушли с балкона, а мой друг Макс после этого почти не разговаривал со мной.

Надо было сразу извиниться, правда надо было. Я и правда сожалею, что ляпнул такое. Возможно, если бы я сразу сказал «прости», всё бы не началось.

Когда неловкая тишина после моего «юмора» осела, в пространство прокрался звук аплодисментов. Медленных, размеренных. Саркастических, даже чересчур. Между хлопками тянулись длинные едкие секунды. Казалось, кто‑то хотел как следует вбить мне в голову, насколько это было мерзко. Я заглянул с балкона в квартиру, но увидел лишь злые лица гостей, которым уже пересказали мою реплику.

Почему я тогда не извинился?

— Чего, шутки не понимаете? — сказал я в сторону толпы.

Аплодисменты не стихли. Наоборот, стали быстрее и громче.

— Окей, ну не надо быть такими чувствительными, — прошептал я, накидывая куртку.

Я злился, был обкурен и, конечно, ужасно смущён.

Я вылетел из квартиры. Живу я рядом, идти недалеко. Сначала казалось, хлопки прекратились. Но этот же размеренный, медленный ритм продолжался.

— Макс? — обернулся я.

Никого. А звук всё так же разливался по ночи.

Сначала я решил, что это в голове: я ведь под кайфом, может, просто мерещится. Но хлопки звучали так же реально, как музыка на той же вечеринке — не воображением, а ушами.

Я бросился бежать. Звук ковылял следом. Я быстро открыл дверь своей квартиры, захлопнул её, трижды проверил замок. В наступившей, как мне показалось, тишине я выдохнул… и понял, что тишина — лишь короткая пауза. Стоило собраться с мыслями, как хлопки возобновились. Громче, быстрее, навязчивее.

«Нужно просто проспаться», — подумал я. Наверняка в траве было что‑то лишнее. Я заперся в спальне, рухнул на кровать, даже не раздеваясь. Главное — чтобы прекратилось.

Сон пришёл быстро, и вместе с ним — долгожданная тишина. Я проспал бесконечно долго, но облегчение оказалось обманкой: сегодня днём я проснулся от ещё более оглушительных, бешеных аплодисментов. Это уже не хлопки, а настоящий гром оваций. Кажется, я различаю даже свист, смех…

Я не знаю, что делать.

Не думаю, что всё ещё под кайфом, но уже ничего не понимаю.

От стука в голове раскалывается череп, а пока печатаю эти строки, начинаю видеть странное. Кажется, я вижу, кто хлопает. Он стоит рядом. Поворачиваюсь — комната пуста, но стоит краем глаза глянуть в угол — и в периферии мерцает лицо.

Он улыбается. Хлопает. Беззвучно смеётся.

Он выглядит точь‑в‑точь как я.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Внутри меня жила крошечная сломанная часть, которая шептала, что я никогда не стану матерью. И как же я рада, что она ошибалась.

Это было нелегко.

После второго выкидыша горе поглотило меня. Потребовалось много времени, чтобы перестать чувствовать, будто я во всём виновата. Слава богу, рядом был мой муж. Он помогал мне во всём, особенно в мелочах. Я никогда не забуду, как он чистил мне зубы, когда я была настолько подавлена, что не могла встать с кровати. Он сказал: «Иногда маленькие шаги превращаются в большие», — и эта фраза осталась со мной.

Вместе мы справились.

Когда мы наконец‑то собрали деньги на ЭКО, во мне снова зародилась надежда.

Врачи в клинике были потрясающими.

И всю беременность мой муж оставался моей опорой.

Он готовил такие мороженые десерты, будто они сошли со страниц кулинарного блога в Instagram. До сих пор не знаю, как у него это выходило. Он делал что‑то с арахисовым маслом, чтобы вычерчивать изящные линии на роскошных шариках, затем крест‑накрест проливал шоколадный сироп. Крошил плитки шоколада так, что они каскадом сыпались сверху, и выдавливал цветы из взбитых сливок.

Несмотря на мои бесконечные тревоги, девять месяцев пролетели.

Не успела я опомниться, как у нас уже была прекрасная дочь.

Она была совершенна. Знаю, каждая молодая мама так говорит. Она обожала спать, совсем как я, и почти не плакала. А если и плакала, стоило мне чуть‑чуть покачать её, и она сразу затихала.

Мы назвали её Джой — Радость.

Я держала её, укутанную милым одеяльцем, когда в дверь постучали. На пороге стояла пожилая женщина в строгом брючном костюме. С ней был полицейский. Честно говоря, поначалу я почти не обратила внимания — слишком уж меня завораживали пухлые щёчки Джой.

— Вам лучше сесть, — сказала женщина.

Муж опустился рядом со мной на наш потёртый диван. Я прижала Джой к себе.

— В клинике случилась ужасная, ужасная ошибка, — начала она. — Врачи попытались скрыть всё, но… кот выскочил из мешка. Вам подсадили чужой эмбрион. Это был не ваш эмбрион и не его сперма. Ни один из вас не является биологическим родителем этого ребёнка, и настоящие родители подали в суд. Мы здесь, чтобы забрать девочку.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6