Все о Вьетнаме 2
А вот как выглядит реклама туров на улице.
А вот как выглядит реклама туров на улице.
Сказать, что Вова охуел – это было бы явным преуменьшением. Вову словно гантелей по голове ударили. Он настолько привык к Косте и его месте в вовиной вселенной, что совершенно не представлял, что теперь будет делать. А с другой стороны, он отказывался принимать тот факт, что именно Костя вытащил свой счастливый билет и навсегда покинет их юдоль скорби и отчаянного дауншифтерства. Не хотелось думать, о том, что билет, который вытащил Костя, вообще может быть несчастливым. Может эта Оля натурально его по частям скормит своим барбосам в питомнике. Нос другой стороны – а вдруг все у них сложится хорошо и этот поц, сидя у камина будет потом рассказывать своим детишкам о том, как весело постигал науку капитализма на берегах далекого Вьетнама? При мысли, что Костя с Олей размножаться, Вова представил себе процесс любви карьерного самосвала и мопеда и глупо хихикнул. Это разрядило обстановку.
А у вас там в Перми есть камин? Оля согнула одну из бровей – какой, в жопу камин?
Не важно. Это я так, промычал Вова. Ладно, пошли выручать твой паспорт.
Про Нину Вова спрашивать не стал. Ему все еще не давал покоя вопрос с айфоном и чем дальше, тем больше в нем росла уверенность, что именно ее айфон в итоге сменил владельца и виной этому был Вова. Ему казалось, что если самому об этом не спрашивать, что вся эта ситуация и не всплывет, а может быть и вовсе рассосется.
Они шли по улице и Вова с тоской думал, что теперь топтать их придется одному. Костя сейчас уедет. Вот прям сейчас возьмет и уедет. А Вова навсегда останется на этих пыльных улицах, в этих старых шортах и разваливающихся шлепках. Он будет ходить по ним и окружающие будут смотреть на него с жалостью. Ведь забрали не его. Его – оставили. Совсем одного. Словно прокаженного. Стало грустно и появились сопли.
Старушенция-домовладелица привычно шаркала веником перед домишкой, где парни снимали комнату. Увидев Олю она без разговоров шмыгнула в дом и вынесла теперь уже Костин паспорт.
Вот тут Вова снова обалдел, потому что чтобы получить свой, ему пришлось кашлянуть бабуле в подол кровно заработанными деньгами, а Косте его отдали просто так. Старая колдунья точно чуяла, что если паспорт Косте не отдать немедленно и без вопросов, то Оля-экскаватор просто устроит им такое, по сравнению с чем резня в Май Лай покажется детским утренником. А там америкосы, веселясь, спалили под пол-тыщи человек вместе с кошками-собачками и аквариумными рыбками за ни за что вообще.
Вот ведь пошла волна удачи. Шел пацан к успеху и наконец фартануло. Обычно было наооборот. Но, не в этот раз.
Как-то один пройдоха из наших устроил свое туристическое агентство, подтянул под это дело вьетнамцев-партнеров и наоткрывал кучу офисов. Там сидели чуть ли не в форменной одежде мальчики и девочки, бойко продавали туры и автобусы почти всегда были полными. Бабло текло рекой и агентство расширялось не по дням, а по часам. Все ждали, когда же этого парня вьетнамцы подвинут в сторону и заберут весь бизнес себе. Обычно они, рано или поздно, всегда это проворачивали. Но парень оказался не пальцем сделанным и в итоге забрал всю кучу бабла из пока еще общего сейфа и отчалил к родным берегам. Над вьетнамскими партнерами смеялся весь город. Кидал кинули, да еще таким макаром! Но, на памяти Вовы это был единственный случай. Более показательной была ситуация, когда вьеты кидали русских и Вова вспомнил одного русского придурка-бандита, который купил небольшой отель, где как-то жили друзья. В один прекрасный день они пришли домой и обнаружили весь свой нехитрый скарб на улице перед отелем, а этот говнюк вышел и сказал, что отель им куплен и будет закрыт на переустройство и превращение его в пятизвездочный чего-то там. При этом то, что бабки были уплачены еще за месяц вперед его вообще не щекочет и это проблема старого хозяина, пусть ему мозги и ебут. Бандюган был жирным, с красной рожей и золотой цепью и связываться с ним не хотелось. Поэтому друзья пособирали свои труселя с футболочками и отправились искать новое пристанище. А новый владелец потом отжигал по городу. Купил себе макаку, попугая здорового, катал блядей в единственном на весь город лимузине и таскал с собой везде своего вьетнамского партнера. Бухал, скандалил и вообще чувствовал себя королем жизни. Так было до тех пор, пока не вернулся настоящий владелец отеля, который был на лечении в Камбодже. После этого на улицу отправился сам бандюган, а его вьетнамского партнера и след простыл. Он забрал все, включая паспорт и обезьяну с попугаем. Бандюган потом очень смешно попрошайничал в рыбацких трущобах и поджирал за вьетам остатки на тарелках в местных рыгаловках. Куда он потом делся, доподлинно не известно. Поговаривали, что от обиды он помер там же в трущобах. А может его там и прибили. В то, что он вернулся на родину никто не верил – уж больно сволочной человек был. Всем хотелось, чтобы его непременно удавили на трущобной помойке.
Вообщем, хеппиэндов было немного.
Народ приезжал, крутился как мог, но если ты встал на тернистый путь дауншифтинга, то сойти с него было очень и очень сложно. Кончались деньги и ты уезжал обратно. Тебя наебывали партнеры и ты уезжал обратно. Ты заболевал и уезжал обратно. Почти всегда ты уезжал обратно. Были и те, кто продолжал свое падение и перезжал в Камбоджу – там было еще дешевле, чем во Вьетнаме. Вова даже знал одного чувака, который оттуда смог уехать обратно во Вьетнам. Он был своего рода легендой. Как он обяснил, его идея бизнеса по продаже горячего попкорна камбоджийцам на улицах Сиануквиля пошла пиздой. Автоматы в итоге отняли, его выпиздили отовсюду откуда только можно и нашему герою пришлось три месяца хреначить поваром на какой-то жуткой рыбацкой посудине, чтобы наскрести хоть какие-то гроши на автобусный билет во Вьетнам. Этот товарищ с тех пор никогда не просыхал в принципе, по своему отмечая освобождение из камбоджийского ада, где не было ни медицины, ни власти, ни законов. Его жена, которая крутилась вместе с ним, по приезду сунула ему в руки ребенка и послала его на хер. По слухам, он нашла себе какого-то вьетнамца, который кормил ее более регулярно.
Вову частенько приводили в неистовство статейки в интернете, когда какое-то как-бы солидное издание брало интервью у успешных дауншифтеров, которые смогли организовать свой персональный рай, открыв спа-салон, студию йоги и прочую лабуду. Со страниц журнала это выглядело очень круто. За одним маленьким но – Вова знал этих ебанашек. И ничего успешно там не было в помине. Владелица успешной йога-студии пекла какие-то пирожки с дерьмом, для того, чтобы оплатить аренду своей халупы, а сама студия была ковриком на пляже, если уж на то пошло. Пиздюк из спа-салона не был его владельцем, а натурально там батрачил массажистом. А успешный ресторатор вместе с проклинающей его тещей вьебывал на кухне и официантом в крохотном кафе, которое они залудили, продав квартиру где-то на севере. Другими словами за каждой историей успеха в дауншифтинге стояло просто море гнусного и неприкрытого пиздежа. Вова и сам мог пиздеть, так что уши отвалятся. Но у него не брали интервью. Никогда.
А теперь вот и это.
Из всех базовых инстинктов у Вовы был сильнее остальных развит страх нищеты. Нищета вырастила его в тесной, пропахшей запахами столовой и туалета, хрущевке на городской окраине. Нищета воспитывала его папкиными подзатыльниками и именно нищета протягивала ему высохшей маминой рукой деньги на обед в институте. Долгие годы они сосуществовали вместе и великолепно знали друг друга. Она трепетно прижимала Вову к пустой груди, а Вова жил и боялся того, что однажды эти призрачные сильные руки передадут его своей неизменной подруге по имени смерть. С одной стороны, это отравляло каждое мгновение жизни, но с другой стороны воспитывалао определенное бесстрашие. Тому, кто не жил, умирать не страшно. Но помирать в нищете – вот чего до усрачки боялся Вова.
Он столько уже сделал, для того, чтобы этого не произошло – он вырвался из бетонного ада под свинцовым небом родного города, он оказался на море, в тропическом раю и даже здесь нашел в себе силы выйти из зоны комфорта или как там эту все поеботу называл Костя, чтобы стать еще лучше. А вот теперь он сгорел на солнце, у него болит голова, ноет желудок и хочется супа.
Вова бы заплакал, но ранее выпитый алкоголь настолько иссушил его внутренности, что вместо слез скорее бы посыпался песок. Еще ему было страшно от того, что вонючие вьетнамцы, которые обязательно узнают, что у Вовы нет денег и просрочена виза, обязательно вышлют его обратно. Хорошо хоть паспорт успел выкупить. В этот момент Вову просто словно лошадь лягнула – он снова ощупал карманы и снова ничего в них не нашел! Сердце камнем рухнуло на бетонные плиты, холодный пот заструился по спине. И вдруг в голове у Вовы засиял свет фаворский – он вспомнил, что спрятал вчера паспорт в старый башмак и сунул под кровать. Коромысло отчаяния качнулось в другую сторону – Вова несколько воспрял духом. Паспорт есть, он цел и теоретически Вова в безопасности. Картина в голове, где Вова следующие несколько лет старательно занимается любовью с больными спидом штангистами во вьетнамской тюрьме, поблекла и потеряла четкость.
Однако, надо выяснить, чего случилось вчера и с какого фига Вову так накрыло? И вообще, где все?
По поводу накрыло у Вовы была одна идея. Нет, дело было не в том, что Вова натрескался дешевого бухла на голодный желудок. В Нячанге развлекались и поинтереснее, просто Вове не доводилось до этого на такие приключения нарываться по причине безденежья.
Но вчера-то у Вовы деньги были. Поэтому вариант с веселыми коктейлями в русском баре со счетов сбрасывать не стоило.
Дело было такое – в городе явно ощущался дефицит идиотских идей и один стильный перец из новоприбывших решил замутить в городе идеальное гнездо порока. Он договорился с каким-то заштатным отелем недалеко от моря и снял у того бар у бассейна на верхнем этаже. Один хрен туда никто не ходил, потому что есть там в здравом уме не решился бы даже сторонник самых диких гастрономических извращений. Даже вьетнамцы, которые иной раз такого говна могли навернуть, что плакать хотелось и наворачивали его с удовольствием, в этот ресторан отказывались ходить. Наш пафосный герой решил, что это позволит ему несколько упростить торговлю наркотой для туристов, ведь у нас все просто в стране – раз написано порок и разврат, то обязательно внутри тебя ждут порок и разврат. Система простая была – на входе платишь определенную сумму, а внутри уже на нее жрешь и пьешь и гундосишь в караоке у бассейна. А заодно еще можешь затариться всевозможными расширяющими сознание веществами. Глупо было ожидать, что во Вьетнам запустят чартеры с идейными торчками, которые строем из аэропорта побегут в это заведение удалбываться, размахивая котлетами денег. Но наш герой-антрепренер, видимо, особым умом и в прежней жизни не отличался. Вообщем, у бассейна повесили новые шторы, чтобы их красиво колыхал ветер, бухнули в воду побольше хлорки, помыли кальян и купили диск с караоке на русском и стали ждать потока клиентов и хвалебных отзывов. Народ тогда все больше приезжал с нашего Севера. Люди эти были простые, порой при деньгах. Но они не были идиотами и этого наш первооткрыватель не учел. Несколько семей таки зарулили в гнездо порока в надежде узреть там ангелов разрата или чего там писали в рекламных брошюрках, но быстро рассказали остальным, что в этом клубе все охуевшие и, заплатив на входе немаленькую сумму, вы получаете внутри сраное ничего и сухарик, поскольку ценник там был настолько охренительным, что дешевле оказывалось смотаться в Норильск и там уже тусануть, чем пытаться перекусить в этом месте. Да еще в придачу оказалось, что единственным, кто имеет отношение к пороку и разврату в этом клубе, был засушенный аппполон-владелец, который с улыбкой гуимплена пытался объяснить, что цены такие огромные потому что так гораздо круче! Так что поток желающих вкусить недоступных простым смертным наслаждений закончился даже не начавшись. Отдыхающие по сарафанному радио передали дальше информацию о таком отчаянном наебосе и владельцу ничего не оставалось как мотать по городу на мопеде в трусах, курить траву и пытаться продать каким-нибудьть идиотам свой успешный бизнес. А еще он натуральным пауком караулил неосторожных туристок, которые забредали в бар и угощал их там коктейлями с какой-то хитрой наркотой, после которой девок можно было жарить сколько угодно, а наутро они ничего толком вспомнить не могли. Идеальное преступление – вроде бы и выебали, но ничего не помню. А раз так, то чего жаловаться-то?
По слухам этот товарищ сейчас на федеральном тв зрителям мозги ебет на какие-то около криминальные темы. Да и насрать на него.
Однако Вову поразила догадка, что именно туда он мог затащить вчерашние зеленые лосины и там же жахнуть веселый коктейль, который пидоры-бармены обязательно ему намешали. Пидорами-барменами там, кстати работали какие-то несчастные девки, которых, по слухам, для проституции привезли из России. Но это дело вообще не пошло, потому что никто не хотел платить деньги за то, что тебя и так ждет дома. Девушки они были добрые, хорошие, но не блистали внешними данными и умом, платили им копейки и они при первой же возможности делали ноги и из бара и из самого Вьетанама.
Вову разобрал отчаянный гнев – его, старожила, лОкала, опоили в тот момент, когда он был ранен в сердце и мог спастись, обретя новую любовь в зеленых лосинах из спортзала!
Разъебу всю богадельню! Спалю к херам! Изничтожу, тварей! Совсем ничего не боятся, уроды! Да во Вьете человека избить до больницы стоит 200 баксов! А чтоб убили совсем – 500 хватит! В Вове зашевелились демоны разрушения. Теперь, в придачу к острому желанию куриного супа прибавилось и желание мести. Но это ощущение прошло стоило только Вове вспомнить, что у него и на суп-то денег нет, какая уж там месть….
Нина! Нина! Вова вспомнил как звали зеленые лосины. А где она-то? Впрочем, по ее поводу Вова не переживал. Он сто пудов облажался где-то как обычно и она его наверняка послала и утопала в отель. Они всегда так и делали.
Чего уж там, кавалер из Вовы по пьяни был посредственный. И это при то, что на фоне ушлепков из родного города Вова выделялся белой лебедью, поскольку не имел привычки колотить партершу по спине кулаком во время оргазма или стряхивать на нее сигаретный пепел между делом. Вова вспомнил синеглазую блядь Свету из отдела стиральных машин, которая как-то назвала его милым. Она же снабдила его первыми мандавошками.
Назвать это пробуждением мог бы только человек, у которого полностью отсутствовало бы сострадание. А так же болевые рецепторы. Вову корежило и трясло, даже сквозь плотно закрытые глаза, солнце немилосердно вонзало свои раскаленные лучи ему прямо в мозг. Все тело горело огнем, ныло и чесалось. Вове было очень, очень больно. Настолько, что бедный разум несчастного покорителя этого мира, повелителя женских сердец и просто успешного бизнесмена в тропическом раю, просто не мог решить отчего ему больнее.
Вова со стоном разодрал слипшиеся и опухшие глаза – на залитом солнцем пляже вокруг лежали люди и занимались своими делами. Попытка сменить позу вызвала очередной приступ боли, тело Вовы затекло и всеми доступными методами сигнализировало своему хозяину, что дело совсем плохо. Да и попить бы не мешало, дикий сушняк и песок попавшие в рот вместе с опухшим языком создавали чудовищное ощущение.
Не то чтобы Вова был новичком в похмелье. После стольких месяцев, которые он занимался дауншифтингом под пальмами Вьетнама, он смело мог называть себя этим словом, делая ударение на последнюю букву е. Это звучало вполне аристократично, служило источником шуток, но, только истинный поклонник Бахуса и Вакха, мог бы оценить титанический труд и море боли, которые обладатель этого титула вынес на пути к славе. Вова многое повидал. Он просыпался на затерянных среди рисовых полей бензоколонках по дороге из ниоткуда в никуда. Один раз какая-то компания забыла его на туманной горе, в домике Ерзина, среди тумана и обезьян, он как-то пришел в себя с мешком картошки на коленях, в машине, которая пыталась заехать на местный крытый рынок и на крыше которой танцевал какой-то полуголый прокурорский работник-турист. Он однажды проснулся в спящем вьетнамском автобусе, в полной темноте и шесть часов пытался выяснить куда мчится среди темноты это жуткое транспортное средство. А спящие вьетнамские автобусы это, несомненно, транспортное средство, которое вьетнамцам подарили демоны из самого главного транспортного отдела Ада.
Обычный турист приходил в дикий восторг, когда гиды начинали рассказывать ему о том, что во Вьетнаме за какие то 5-10 баксов можно спокойно чуть ли не пол страны проехать на автобусе, в котором в два яруса стоят кровати. Звучит это, согласен, достаточно привлекательно. Заплати себе копеечку, ложись в кроватку, закрывай глазки, делай бай-бай, а потом тебя разбудят где-нибудь в Коврово. Или Брянске. Да вот только во Вьетнаме все только звучало симпатично.
Начать нужно с того, что проектировалось все это под низкорослых вьетнамцев. Обычный человек туда просто тупо не влезал. Вернее, влезал, но колени приходилось подгибать. Во-вторых, ноги спящего сзади находились под спиной спящего спереди. То есть вы не лежали горизонтально, а находились под углом – место, куда упирались ноги, сходилось на угол и возможности держать ноги как-то кроме как под углом просто не было. Если вы находились на втором ярусе, то имели все шансы во время очередного поворота просто перепорхнуть к чертям куда-нибудь по салону и лично узнать расценки в местном аналоге травмпункта. Поэтому надо было пристегиваться, но в этом случае к концу поездки вас этим ремнем просто могло перетереть пополам. Еще в салоне работал промышленный кондиционер. Таких же кондиционеры устанавливают на рыболовецкие траулеры для мгновенной заморозки рыбы. Вова как-то посмеялся над глупыми вьетнамцами, которые первым делом в таком автобусе достали обычный скотч и залепили все воздуховоды вокруг себя. Спустя пару часов Вова в своих шортах и футболке сам себе напоминал белого ходока из Игры Престолов. В качестве защиты от леденящей стужи в салоне пассажиру предлагалось крохотное одеяло, сделанное по примеру тех одеял, которые американцы дарили индейцам.
Но самое главное заключалось в том, что эти здоровенные автобусы мчались с совершенно невообразимой скоростью, практически нигде не останавливаясь. Для того, чтобы движение не прерывалось ни на секунду водителей у них было два, а то и три. Иногда казалось, что это делается специально – когда один из вьетнамских водителей умирал от усталости, его тело на полном ходу выкидывалось в окно, а на его место немедленно садился новый камикадзе. Вся эта дичь летела в темноте, в салоне тоже было темно, автобус опасно кренился на поворотах, вылетал на встречку и уворачивался от огромных грузовиков и таких же автобусов.
Но главное было в том, что наши воодушевленные соотечественники не забывали на дорожку выпить пивка, а в агентствах им всегда говорили, что в автобусе есть туалет. Туалет был. Чаще всего он был закрыт, сломан или в нем спали левые пассажиры, которых где-то подхватывал водила на трассе. Добраться до него внутри мчащегося со скоростью 120 км в час автобуса было задаче совершенно нетривиальной и достойной гимнастов из цирка Дю Солей, ведь в проходах между прокрустовыми лежанками тоже спали вповалку люди. Чаще всего глупый турист с гудящим мочевым пузырем макакой добирался орангутаном с лежанки до лежанки до туалета только для того, чтобы подергать закрытую дверь. А потом так же, гимнастом скакал обратно. И так можно было скакать туда-сюда пока не обоссышься. Можно было умолять водилу, чтобы он остановился. Иногда они останавливались. И тогда ты стоял в темноте, черт знает где, на обочине, писал или еще чего и судорожно надеялся, что эта падла сейчас не возьмет и не уедет. Но даже если ты и попадал в туалет в автобусе, то воспользоваться им на полном ходу могли только очень одаренные физически люди – человека внутри мотало и телепало , как калошу на ноге у алкоголика. Реально там можно было, как в анекдоте, наделать себе на голову. В этих же автобусах процветало воровство – в темноте подсаживались вьетнамцы и обирали глупых туристов, которые умудрились задремать в этой адовой колеснице и так же незаметно ссаживались водилами посреди неведомого ничего. Но уже вместе с вашими вещами.
В одном таком автобусе Вова и очнулся как-то. В диком похмелье, с гудящим мочевым пузырем и расстроеным где-то желудком Вова в темноте салона просуществовал жуткие 5 часов. В итоге Вова оказался в Ти Хоа без копейки денег и без понятия, как он оказался на этом автобусе.
Другими словами, Вова знал толк в похмелье. Но это похмелье можно было назвать вишенкой на огромном торте Вовиных страданий.
Вова осознал себя на пляже Нячанга. Так же он осознал, что солнце уже высоко и он здорово обгорел – любое движение натягивало горелый пергамент кожи и доставляло боль. На Вове были шорты, рядом лежали шлепки. Более ничего рядом не было. Вова инстинктивно пошарил по карманам – там было пусто! Пусто! Пусто! А вчера эти самые карманы были полны денег!
А теперь там не было вообще ничего. Блядь! Блядь! Как так-то?!
Самое страшное было в том, что Вова совершенно не помнил ничего. Воспоминания закончились на зеленых лосинах и женщине с глазами, в которых плескался туман и какое-то безумие, которое, как Вова отчетливо помнил, пугало его до чертиков. Вова не помнил всю женщину целиком, но эти глаза и стоящую за ними страшную тишину он запомнил.
Видимо, что-то пошло не так. Он, наверное, пошел гулять с этой женщиной за водкой и в итоге уснул на пляже. Так уже как-то было. Вова пытался делать секс с туристкой и в итоге они оба уснули на песке. Но где тогда эти лосины с глазами? Где, в конце-концов, Костя? Вопросы истязали разум Вовы, а тело в унисон вопросам терзало болью. Но самое главное – на Вову накатился ледянящий ужас просранных денег. Нищета снова села у его изголовья и погладила его по голове.
Сраные вьетнамцы! Вова вдруг решил, что это именно они обобрали его на пляже. Такое случалось сплошь и рядом. Пьяненькие туристы дремали на пляже, а утром обнаруживали себя без личных вещей, достоинства и телефонов с деньгами. На вьетнамцев грешили все. Правда суровая правда была и в том, что местные понаехавшие в поисках лучшей жизни русские с хохлами не отставали от вьетов и так же с удовольствием обирали любителей прибухнуть на луну. Пару таких местных дауншифтеров как-то поймали сами вьетнамцы и дабы не создавать ненужную конкуренцию коренному населению, задали этим дуралеям нешуточную трепку.
Вова с кряхтением сел. Осмотрел свое измученное тело. Сгорел он капитально. Сидевшая рядом дебелая мамаша с ребенком осуждающе цыкала на Вову зубом. В другой раз он бы ей сказал чего-нибудь едкого. Но сейчас было так плохо, что Вове не хотелось совершенно ругаться.
Подобрав шлепки, Вова побрел с пляжа искать Костю. По дороге он остановился у какого-то отеля и с наслаждением присосался к крану из которого туристы смывали песок с ног после пляжа.
Сначала Вова двинулся домой. Кости там не было. Потом зашел в пару забегаловок и заглянул к знакомым в туристические офисы. Нигде Кости не было. Не было его и в излюбленных местах, вроде магазина с народными традиционными лекарствами или магазина с жемчугом. На часах было уже 2 часа дня. Даже, если Костя остался со своей огромной Олей в отеле, он всяко уже должен был выползти на поиски своего друга Вовы. Но Кости не было нигде.
Вова слонялся по улицам. Ему было плохо. Хотелось кушать. Желудок ныл. Бульону бы. Хотелось горячего фо. Этот замечательный супчик превосходно оттягивал похмелье. Всем туристам объясняли, что супчик варится на жиденьком бульоне из говядины или курицы. Добавленные травки и тонкие ошметки мяса,вместе с рисовой лапшичкой, безумно радовали по утру всех туристов. Многие на всю жизнь сохраняли восхитительно теплое отношение к этой традиционной пище. Не раз Вова слышал заявления от туристов, что хорошая экология и натуральные продукты позволяют считать этот суп одним из самых полезных для русского человека. Страшная правда была в том, что этот невероятно натуральный суп вьетнамцы тупо варили на бульонных кубиках. Просто кубики эти были не очень похожи на наши магги с кнорром, вот и считалось, что в основе настоящего вьетнамского супа лежит натуральный бульончик. Хрена там. Бульонные кубики и тонна глютамата, который местными считался самой главной после соли приправой.
Но оттягивал этот супец знатно и стоил копейки. Которых у Вовы не было.
В целом, дорога обратно в Нячанг прошла спокойно. Пришлось, конечно пару раз останавливаться, чтобы проветрить сынулю-обрыганца, покурить для пятизвездного главы семейства, но прискакали домой спокойно и до темноты. Народ по дороге по-большей части дремал, вопросов практически не было. А если бы и были, то Вова совсем уже кончился как гид.
Все на что его хватало, это крутить в голове мысль о том, что надо делать сначала – забрать паспорт у хозяйки дома или тусануть с пятизвездной бамбиной. В итоге Вова решил, что по приезду он пулей мчит в родные трущобы, где-нибудь ополоснется, найдет футболку по-приличнее, а потом уже ломанется за чикой.
Выгрузив довольных туриков, Вова сунул миллион донгов мистеру Ламу и мысленно перекрестился. Решил, что еще раз с ним он поедет только под страхом смертной казни. И так же мысленно поржал над тем, кому из гидов этот чебурашка достанется завтра. Не нужно было быть выдающимся физиономистом, чтобы понять, что мистер Лам и миллион донгов домой сегодня не попадут.
Домохозяка, которой Вова с видом вдовствующего герцога отдавал деньги, реально оторопела и вернула вовин паспорт, совершенно не проронив не слова. Чувиха реально была потрясена. Она давно уже воспринимала Вову и Костю, как привычную часть страданий этого мира, ниспосланных любому правильному буддисту и не особо ждала, что это когда-либо закончится.
Внутри Вовы все пело и плясало. Даже в сморщенном , словно печеное яблоко, лице бабуси-домовладелицы он явно видел спелое яблоко греха, от которого он собирался сполна откусить сегодняшним вечером.
Совершив омовение под соседским краном, Вова натянул относительно чистую футболку и решительно отказался от трусов. Если футболка хотя бы издали напоминала чистую, то трусы при ближайшем рассмотрении, а Вова отчаянно надеялся на именно такой вариант развития событий – трусы производили гнетущее впечатление и были с негодованием отвергнуты. Застиранные до невозможности и с лохматыми остатками резинки с надписью по-русски «Кельвин Кляйн» легко могли выступать в качестве надежнейшего средства профилактики от случайных половых связей.
Ну да и зачем успешному бизнесмену и дауншифтеру трусы, собственно? Тепло же, тропики опять же.
Вова поскакал искать Константина. Ему очень хотелось поделиться с ним своей удачей.
Константин нашелся в магазине Сапфир, где под его чутким взором семейная пара выбирала мазь питона и прочие чудодейственные средства. Надо заметить, что в облике Кости всегда было что-то медицинское. При общей его заношенности и недокормленности народ его слушал в плане медицины и это иногда здорово выручало наших верных рыцарей педикулеза и себореи.
Магазин принадлежал вьетнамцам. Эти хитрые макаки умудрялись в нем продавать абсолютно все. Там можно было найти всевозможные мази, настойки, пилюли, жемчуг, украшения, дебильные сувениры, вещи и прочую любимую туристами херню. Все туристы на курорте в какой-то момент начинали задумываться о своем здоровье и продолжительности жизни. И тут на выручку приходили такие, как Костя. Мазь питона помогала при солнечных ожогах, мазь из кобры при радикулите, сок нони лечил перхоть и рак, а подушка с бамбуковым углем обещала отличный сон и здоровый позвоночник. Проблема всех этих цветастых коробочек была только одна – там вообще не было ни слова по-русски. Да и по-английски тоже ничего не было. Нашим туристам было сложно.
Вова оказался в магазине именно в тот момент, когда Костя заканчивал увлекательный рассказ о том, как вьетнамцы делают настойку из кобры. Туристы слушали, открыв рот – Костя иногда был очень убедителен. Особенно, когда был голоден. Вову так и подмывало рассказать этим беложопым угнетателям, что настойки делаются на основе метилового спирта и жженой пробки, а кобры по большей части вообще резиновые. Но ломать бизнес Косте он не стал и дождался, когда туристы со своими пакетами выметутся из магазина.
Костя забрал свой фын чам, что означало на языке великого народа «возьми свои деньги, вонючий ублюдок и приводи больше этих дураков, но мы все равно тебя ненавидим».
Костя быстро понял, что Вова на подъеме и немедленно стал строить планы на вечер.
Быстро родилась идея двойного свидания – Вова с пятизвездной чикой, а Костя сказал, что притащит татуированную сикопрыгу, которая работала продавщицей в магазине футболок. Та тоже была дауншифтером без страха и упрека и иногда сопровождала друзей на их пути к просветлению. Приехав из каких-то черноземных ебеней, она то занималась йогой, то серфингом, то плела дреды. Теперь вот торговала футболками и надеялась на чудо. Предполагалось, что какой-нибудь обеспеченный принц увидит и поразится ее независимости, богатому духовному миру, татуировкам и короткой стрижке с сережкой в носу. Ну, а дальше все просто – он дает ей много денег, обеспечивает по гроб жизни, а она ему – писечку. Но, пока страстный и накаченный принц еще не купил билет в Нячанг, она тусила то тут, то там и была полна готовности не упустить свой шанс.
Оставался вопрос с транспортом. Вова решил появиться во всеоружии, а облик успешного молодого человека необходимо было дополнить личным средством передвижения. Тем более, что он уже успел наврать про свой большой и клевый мотоцикл. Было решено взять у татуированной сикопрыги ее древний мопед. В темноте он был вполне себе ретро, надо было только его заправить, потому что у владелицы денег на бензин давно не было.
Итак, Вова в условленный час был у гостиницы. Под бдительным и презрительным взглядом вьетнамского швейцара он закурил и стал ожидать пятизвездную чику. Спустя 15 минут томительного ожидания и пять выкуренных сигарет она появилась, обдав Вову запахом каких-то сладких духов. Надо заметить, что отсутствие крутого байка слегка удивило дорогую гостью. Вову слегка удивило отсутствие сумочки – он слегка опешил от этого, ведь предполагалось веселиться за ее счет. Но свои сомнения он не стал озвучивать, успокоив себя, что наши туристы иной раз умудряются ради безопасности запихивать деньги и документы в такие места, что и уму не постижимо. Хотя, с виду все таки было маловероятно, что мама пришила дочке потайной карман к труселям.
Ну да и хрен с ним. Душа рвалась, словно парус в шторм, а деньги напалмом жгли вовину ляжку.
Чика взгромоздилась сзади, и Вова помчался по дороге, стараясь выжать все из старинного мопеда. Получалось так себе. Ветра в лицо не было и никто с визгом не прижимался к нему сиськами сзади. Если честно, пешком могло получиться быстрее – старый моторосинант отказывался категорически ехать быстрее. Вова, предложил экзотику – перекусить в самой популярной барбекюшной города. Место напоминало филиал ада – черные, закопченые стены и грязнейшие столы, дым от жаровен, грубейшие, вопящие официанты, крысы и тараканы, но безумно дешево и действительно вкусно. Пятизвездная малышка оказалась вполне себе контактной Жанной и не стала устраивать сцен гламурного отторжения такого полного погружения в быт простых вьетнамцев. Все прошло на ура. Она ела все, что приносили, пила пиво наперегонки с Вовой и не противилась, когда Вова стал трогать ее коленку. Начало было отличным и Вова уже очень хотел перейти к горизонтальному развитию событий. Но впереди были обещанные танцы и ночная жизнь. Поэтому они бомбанули по еще одному пиву, Вова расплатился, и восхитительная пара отправилась на рандеву с Костей и его подругой.
Вова внутри себя трепетал. Ему все нравилось. Ему нравилась красивая сегодняшняя жизнь, наличие денег в кармане, ему нравилась эта девушка и нравилась мысль о том, что он может с ней сделать. Он чувствовал себя прекрасным. Великолепным. Крутым парнем. Повелителем жизни. О, если бы ему увидеть сейчас этих гондонов, с которыми он работал в М-видео! Он бы хохотал им в лицо! Он бы вытер башмаки о жирную рожу супервайзера! С каким бы наслаждением он смачно плюнул бы в лицо всем этим угнетателям-пидарасам, на их кредитных тачилах и с их колхозными телучитами! О, это была бы песнь достойная царя Соломона! Ну, если бы Соломон продавал бы пять лет кондиционеры в Норильске, конечно.
Бросив байк на парковке, Вова представил Жанну Косте и татушной сикопрыге. Те уже были навеселе, а сикопрыга умудрилась прижечь голень выхлопной трубой, но это не омрачило их праздника. С ходу было предложено вспрыснуть знакомство прямо в скверике у дискотеки. Жанна не стала ломаться и тоже сделала несколько глотков прямо из бутылки, привезенной Костей. Костя оценил широту взглядов и украдкой показал Вове большой палец. Татушная сикопрыга тоже оценила и сделала Вове неприличный жест, имитирующий оральный секс.
Взбодрив десны бодрящей водочкой, которая как и все в этой стране была сделана из риса, четверка жаждущих запретных удовольствий под грохот музыки вошла в самую русскую из всех вьетнамских дискотек. Называлось это место ожидаемо – Зима и претендовало на звание эпицентра ночной жизни Нячанга.
Вообще это заведение было выстроено одним предприимчивым вьетнамцем, который отстроил все это на пляже и моментально сдал каким-то бухим якутам. Или бурятам. Просто он сразу догнал, что денег на этом не заработать, а бурято-якуты по причине перманентной удолбанности этого пока еще не поняли. Чувак не только сдал им права аренды, но еще и слупил с них денег чуть ли не на 10 лет вперед. Поэтому, когда они дотумкали что к чему, сделать уже ничего не могли. Оставалось только пытаться работать хотя бы не в минус. Нельзя сказать, что они не старались – они меняли управляющих по пять штук за месяц, нанимали промоутеров, которые гоняли на джипе по городу и стоявшие в машине полуголые девки размахивали флагами и завлекали народ, намекая на возможный разврат. Они даже завели в заведении телок с гоу-гоу. Разнокалиберные девки на каблуках скакали в пеньюарах вокруг шеста и всячески изображали страсть. Смены у них были, как на заводе в войну, платили им немного, поэтому страсть и танцы отдавали некоторой затраханностью. Спасало только то, что бухло там стоило сущие копейки. Поэтому народ приходил. И бухал. Некоторые даже танцевали.
Была даже попытка придать заведению некоторую легитимность в плане культуры. Для этого туда привезли какого-то дурака из дома-2. Тот приехал в компании, каких то папиков, которые, то ли его трахали, то ли он трахал их. Доподлинно неизвестно, чего эта звезда там в итоге в указанный на афишах день делала, потому что смотреть на него никто не пошел, потому что за билет просили денег. Еще туда как-то позвали худую лесбиянку из Ночных снайперов. Но оказалось, что и она за деньги никому не нужна, а забесплатно в Нячанге и своих пидарасов хоть отбавляй.
Водопад Датанла был вторым по значимости и предпоследним по доходности аттракционом в Далате. Вся его фишка была в том, что непосредственно к водопаду вы могли съехать на таких специальных саночках, которые катились по рельсам вниз. По дороге вниз вас фотографирует автоматический фотоаппарат и, когда эти же саночки привезут вас наверх, то вьеты за скромную денежку вам эти фотки продают. Деньги небольшие, но довольно стабильные. Да и народу нравилось съезжать вниз на санках. Сам водопад представлял собой что-то вроде большого переката. Но вода была чистой. Так что народу нравилось вообщем-то. Однажды Вова решил прикарманить деньги, которые выделялись фирмой на эти самые санки, включенные в стоимость и отвести группу вниз своими ногами. Закончилось все грандиозным скандалом и попыткой Вову отпиздить старушечьими сумочками. Вниз они все еще худо бедно дошли под аккомпанимент Вовиных рулад. Там пофоткались. Потом пошли наверх. Дорога наверх заняла час. А наверху одна из прединфарктниц умудрилась вызнать у другой туристки, что для них эти санки должны были быть бесплатны и включены по-любому в стоимость. Мало того, что они наорали на расслабленного Вову, так еще потом и платить за экскурсию платить отказались и хозяин повесил долг на Вову. С тех пор Вова деньги брал всегда в начале поездки.
Вообщем, денег там было немного. Но они были и от них нельзя было отказываться.
После Датанлы полагалось вести народ в древний, четырехсотлетний буддийский храм, построенный в 2009 году. Там были елочки, озерцо и хороший вид. Цветочки и всякое такое. Аккуратненько так. Чистенко. Пенсионеркам нравилось. Ходят такие и охают на бегонии с георгинами. Про буддизм Вова знал немного, поэтому просто предлагал народу проникнуться святой тишиной и величием места. Дескать, место тут сакральное, громкими разговорами не надо тут мозги ебать гиду. Ходите дышите древностью и наслаждайтесь умиротворением.
Вообщем, Вова с просветленным лицом послал народ гулять, а сам сел и стал обдумывать стратегию – впереди был ключ программы, ее эпицентр. Все, ради чего Вова торчал раком в окне и боролся с тошнотой и идиотскими вопросами. Дегустация чая и кофе.
В животе у Вовы натурально шуршали бабочки после водопада Пренн. А при мысли о дегустации хотелось скрестить в истоме ноги. Словно в детстве на качелях. У-ииии!
Как же все таки все красиво вокруг! А воздух! Просто песня! Ликующим взоров Вова осматривал окрестности и в душе его разливалась благодать и гармония. Он с умилением смотрел на своих туристов, которые словно голуби на помойке, бродили по клумбам. Даже водитель мистер Лам, который украдкой за машиной поправлялся бутылочкой пива, казался ему вполне себе милым чуваком. В такие редкие моменты Вова понимал, что любит эту страну.
Но, не время расслабляться. Впереди - главное.
Дегустация чая и кофе происходила в здоровенном ангаре, где на все лады пахло кофе. Кофе там было много и делали его тут же. Обжаривали его, поливали каким нить сиропом и придумывали ему название. Про сироп говорить не стоит. Это вот все сорта такие, разные. Так, на чем мы делаем упор? Мы делаем упор на кофе перекрестного опыления. Этот сорт выдумали прожженные циники из другого агентства. Они выдумали невообразимую с точки зрения науки херню – дескать кофе будет особым, если рядом растут какао-бобы. Пчелки туда-сюда шмыг-шмыг, тут в тычинку напихали, там в пестики насовали и в итоге получается кофе с тонким ароматом какао. Прям чистый шоколад. Карл Линней реально бы охуел от того, что эти ухари несли. Но фантастические суммы, которые эти ребята привозили со своих дегустаций стали притчей во языцах. Поэтому Вова решил взять на вооружение этот передовой опыт. Так, с кофе ясно. Теперь женьшень. Тут мы говорим, что весь китайский настоящий целебный женьшень выращивается в огородах Вьетнама. Так, собственно и было. Правда с той разницей, что его во Вьетнам из Китая и привозили. В железных таких коробках были запяны какие то непонятные хрени, которые гордо именовались прессованым корнем женьшеня. Спектр применения его был фантастическим. Вова сначала хотел было сказать, что вылечил им рак у Кости. Тот действительно был похож на жертву химиотерапии. Только довольно чумазую. Но Кости тут не было и это могло прозвучать подозрительно.
Поэтому Вова решил напирать на общеукрепляющие стороны этой фигни. Да, еще императорский чай. Это тоже было изобретением тех мифотворцев – какое-то сено в пакете они назвали императорским чаем и пропагандировали, что штука эта обладает ярко выраженным седативным эффектом, успокаивает и всякое такое. Народу понравилось и пакеты с этим гербарием брали на ура. Самое главное тут было предлагать народу совершенно не то, что предлагали за соседними столами. Это вызывало интерес. Всегда можно было сказать, что мы-то тут давно живем и знаем что к чему, а эти все новоиспеченные гиды приехали вчера и ничего не знают.
Вообще, в этом дегустационном ангаре всегда была куча народа и порой гиды несли такую взаимоисключающую хуйню, что с ума сойти можно было.
Вова надеялся на то, что ему повезет и там не будет много народа. Так и случилось. Внутри была группа с вьетнамским гидом. Он не очень хорошо говорил по-русски и опасности быть разоблаченным не представлял. Поэтому Вова проявил чудеса красноречия. Он закатывал глаза и бил себя коленом в спину, прикладывал ладони к сердцу и всем своим видом давал понять, что нетрадиционная медицина им любима, словно уринотерапия доктором Малаховым. История про одну туристку, которая что-то там вылечила чем-то вроде этого пошла на ура. До кучи Вова выдал на гора, что сок нони надо использовать в качестве шампуня и это был полный фурор. Пятизвездная группа набирала полные сетки всего чего им говорил Вова.Сраные интеллигенты от них отставали, но не сильно. Даже дебиловатая мамаша с сыном не отставали, поддавшись этому пассионарному приступу консьюмеризма. Вьетнамцы суетились, подливая в чашки то одно, то другое, народ пробовал и кидал пачки с нетрадиционной вкусняшкой в корзины.
Едва не спалились на какао. Сраная интеллигенция запалила, как вьеты бухнули в чайник с какао полбанки сгущенки, а Вова только перед этим заявлял, что вьетнамский какао сладкий без всякого сахара. Но тут завалилась еще одна группа и всем стало наплевать – поднялся жуткий гомон и стало понятно, что пора убираться. Народ засуетился у кассы. Вова курил рядом и с трудом сдерживал растущую эрекцию при взгляде на цифры на калькуляторе. Его проценты были просто фантастическими. Не меньше 500 баксов и это только грубый подсчет. В конец, когда он уже засобирался к выходу к нему подлетел вьетнамец, обнял его и быстро запихал в его карман здоровенную котлету донгов. Вова едва не кончил. Это был самый восхитительный момент, который он переживал с мужчиной в принципе. Об австралийце, который угостил голодного Вову халявным пивом с руфинолом, а потом отжарил его удолбанного и ничего не соображающего в туза в сортире, Вова принципиально не вспоминал.
Вова садился в автобус словно Абрамович в роллс-ройс. Он был просто великолепен. Он шутил и был в ударе. Туристы смеялись в ответ и все в общем-то были довольны. Все было просто идеально. Вова был идеален. Теперь надо было отвезти группу на обед и потом потрогать паровоз, то есть посмотреть на железнодорожный вокзал в Далате. Когда-то туда ходили поезда, но это было давно. А вот паровоз был. К нему и возили. Типа романтика вокзала и все такое. Вьетнамцы там иногда делали свадебные фотосессии и иногда на эти фотосессии можно было подсмотреть. За тем и возили.
Частенько в офис забредали мужчины в поисках приключений. Поехавшие в одиночку, они жаждут разврата и порока. Многим кажется, что Вьетнам - это то место, где можно раздвинуть горизонты камасутры в целом, да и границы собственной сексуальности, в частности.
Оказывается многим кажется, что Вьетнам не менее порочен, чем Тайланд, но, отчего-то , обязательно дешевле во много раз.
Взаимоотношения полов во Вьетнаме немного отличаются от привычных нам в России. В хорошую или в плохую сторону - это судить исключительно отдельно взятому человеку. Но, по факту - секс индустрии во Вьетнаме, как таковой, нет.
Когда-то все было - были и бордели на каждом шагу и разврат процветал буйным цветом. В основном на Юге Вьетнама - в зоне оккупации коалиционных войск. Европейцы, воевавшие на стороне Республики Южный Вьетнам, с ума сходили от того, что изо дня в день им приходилось видеть и делать. Прибавьте к этому ощущение собственной вседозволенности и ненаказуемости. А еще добавьте к этому то, что большинству солдат, например, тех же американцев было примерно по 20 лет. Спрос рождал предложение. И к услугам бравых американских морпехов было все, что только может себе представить юный организм, в котором гормоны устроили настоящую дискотеку. Само собой - алкоголь, наркотики и полное непонимание зачем они здесь и для чего каждый день они убивают сами и их убивают самих. Прибавьте к этому разницу в менталитете и вы ужаснетесь тому, что творилось в Южном Вьетнаме.
Просто короткая картинка из истории - американский грузовик на полном ходу протаранил повозку, в которой ехала вьетнамская семья. На полном ходу влетел в нее, как шар в кегельбане. Когда улеглась пыль стало понятно, что вол, тащивший повозку раздавлен всмятку и погибла маленькая девочка. Именно ее в руках держит старик-вьетнамец и протягивает со слезами на глазах молодому солдату бывшему за рулем. Вокруг собираются остальные вьетнамцы - они начинают кричать - угрозы, ругань. Солдат в шоке - он только что убил не врага, не солдата с оружием в руках, а ребенка. Чего же хотят вьетнамцы - отмщения? Суда? Казни? Но - нет. Переводчик объясняет, что вьетнамцы требуют заплатить за вола. Вопрос решается в пять минут - отдали деньги и поехали дальше.
А теперь подумайте - что это за люди такие, которым наплевать на человека!? Ребенок погиб, но им важнее корова?! Да они скоты и звери! Недочеловеки! К ним нельзя относится как к людям! Убивай их сколько угодно. Наплевать на них, если им самим на себя наплевать!
Примерно такие мысли могут возникнуть, да?
Но, молодому дураку невдомек было, что у старика еще 5 детей, а вол - это единственный кормилец. Что случилось - то случилось и мертвых они оплачут. Но живые - важнее. Живые важнее здесь и сейчас. И им, а не мертвым, нужна еда и кров.
Ну да это же дела вьетнамцев, не так ли? А европейцы воспринимали их сквозь призму собственного мировосприятия и ценностей.
Соотвественно, для них жизнь человека мало что стоила, как и сам человек. Так что бордели и кабаки были на каждом шагу - там снимали стресс, так сказать.
Но вот пришли коммунисты - суровые ребята одним своим существованием не оставляли шанса на то, что вся эта чувственная вольница может кому-то из них понравиться. И вдруг, в одночасье, весь разврат пакует вещи и переезжает в Тайланд, где по прежнему размещались армейские базы.. Вуаля. Именно так Тайланд стал тем, что он есть. Все переехало из Вьетнама.
А в самом Вьетнаме секс индустрия зачахла и заглохла. Покрылась пылью. Зачахла. Уехали солдатики, которые тратились, как в последний раз и для которых, чаще всего этот раз и оказывался последним.
Теперь вот поехали туристы. Войска мгновенного диванного реагирования. Среди них - бодрые бойцы сексуального фронта. творцы нехитрых наслаждений в сандалях с носочками и мамой в Екатеринбурге. Жаждущие плотских радостей они в одночасье оказываются в печали - нет ничего. Куда пойти требующему женской ласки? Где крохотная покорная вьетнамка реализует все те фантазии, что были задавлены суровой прозой жизни и боязнью осуждения со стороны родных и близких?
А - никуда. Вернее, есть пару мест, где предлагают массаж со счастливым концом. Но имейте в виду - иногда через пару дней к таким казановам потом приезжает прилично одетый человек и показывает отснятое в заведение кино про нашего мальчика. Дополнительный сервис - можно купить порнофильм с твоим же участием. Стоимость порнофильма варьируется на месте, но качество почти всегда отвратительное - в главной роли - совершенно бездарный актер и отвратительный, неверный муж. Или жена. Ну, да - не важно. Это бесплатный урок жизни в исполнении мудрых вьетнамцев. Деньги - дело наживное, а неведение - это благо. Особенно для семьи.
Я не ханжа ни разу, но посоветовать мало что могу.
Обычный путь во Вьетнаме оказывается гораздо проще.
Сходите в ночной клуб - вы обязательно с кем-нибудь познакомитесь. Пригласите девушку на кофе и вы все поймете, а она сама для себя все решит. Мы белые и непонятные. Для них мы - как негры. В собирательном понятии негров. Вы знаете, что самое страшное может сделать вьетнамская замужняя женщина, когда хочет отомстить своему мужу? Переспать с белым. Да даже и не отомстить - просто попробовать что-то новое, отвлечься, наконец-то понять для себя что это такое. Понятно, что ничего особого в этом нет. Но самое главное не в том, что ты получаешь , а в самом факте получения чего-то. Это по ощущениям более сильно, в этом есть дух, есть невероятно сильная эмоциональная составляющая. Не верите - спросите подруг отдыхавших в Турции или Египте. Есть даже целые форумы, где такие дамы делятся своими впечатлениями на тему реализации потаенных фантазий. И не важно, что в реальной жизни эти фантазии - это просто гнусный турок или еще какой-нибудь пляжный мачо-говнюк в белой футболке - все самое интересное происходит внутри тебя, в твоей голове. Вообщем, понять их можно.
То же самое и с вьетнамками - почти все на этих дискотеках такие же приезжие, туристы как и вы. Просто они путешествуют внутри своей страны. Но это не мешает им отрываться на все сто. Так что - просто знакомьтесь, угощайте и угощайтесь сами кофе или чем там еще. Они невероятно контактные. Они веселые и в отличие от наших соотечественников - они сразу знают чего им надо. Они не будут ломать комедию под предлогом что надо присмотреться, надо повстречаться и то да се. Они сразу знают - да или нет. И, поверьте, вам честно об этом скажут. Да и межличностные отношения во вьетнамском обществе совершенно не монетизированы. Здесь все по любви и по симпатии, на самом деле почти всегда. Именно так во Вьетнаме относятся к отношениям между мужчиной и женщиной - все строго по расчету. Только расчет этот не на деньги, а на любовь и дружбу на всю жизнь. На это надо расчитывать. Попробуйте - вдруг и у вас получится.
P.S. Вот вам еще, кстати, пища для размышлений - вы заметили сколько развелось в Нячанге фотографов и народу предлагающего разнокалиберные свадебные церемонии и романтические фотосессии?
Как правило, большая часть этих как бы фотографов, чье настоящее имя - Вера Кобылина - это просто бездари освоившие фотошоп. Но, не суть важно.
А знаете отчего это так популярно? Потому что мы с вами делаем подобную фотосессию, в основной своей массе, потому что ХОТИМ, чтобы у нас было так же как на этих красивых картинках, но ЗНАЕМ, что так не было до и так не будет и после. Но все равно хотим - пусть не в жизни - пусть хоть на картинках мы будем счастливы. У вьетнамцев по поводу этих фотосессии тоже пунктик. Но они это делают,: потому что УВЕРЕНЫ, что если так все сделать, то именно так все и БУДЕТ. Внутренние устремления просто другие. Вот так.