Один раз, помогая мне ремонтировать автомобиль, приятель приметил в углу гаража санки. Добротные, самодельные, из уголка и труб сваренные, век им сноса не будет.
- Диман, а откуда у тебя это чудо?
Вспоминая их историю, я не могу удержаться от улыбки и одновременно от гордости за свою бабушку. Бабушка померла в возрасте 95 лет, царствие ей небесное.
А теперь, собственно, история:
- Фёдоровна, - напутствовал начальник охраны, - если кого заметишь на территории, запирайся в сторожке, звони в милицию, сама никуда не выходи! Много не утащат, пока милиция приедет, а ты нам нужна живая и здоровая.
- Да ладно ты, Василий Степаныч, - отвечала сторож Елизавета Фёдоровна, - три года работаю, вроде не было случаев.
- Все равно, аккуратнее. Время нынче такое, кругом дефицит (дело было в 80-х годах – авт.), несут все, что не приколочено. Что приколочено, отдирают и тоже несут.
- Ладно, Василий Степаныч, отправляйся домой. Чай не в первОй!
Степаныч отправился домой, а Елизавета Фёдоровна осталась дежурить. Дежурство, в принципе, было не в тягость. Сутки через трое, зарплата семьдесят рублей – для пенсионера подспорье. Охранять территорию леспромхоза. Территория, конечно, большая, - но и брать особо нечего. Техника стоит – «Уралы»-лесовозы, трелевщики, трактора, автокран. Правда, пиломатериал был, но доску особо не унесешь. Больше от хулиганов охранять, да следить за пультом – сама контора под замком да на сигнализации.
Елизавета Федоровна вскипятила чайник, заварила чайку, достала газету «Городецкая правда», что принесла из дома. Первым делом прочитала некрологи. Шутка ли – три года назад умер муж, все там будем.… Прочитала - нет, знакомых нету. Не живут нынче мужики, вот и Димитрий (муж моей бабушки - дед мой – авт.) в пятьдесят шесть ушел. Потом почитала о готовности полей колхозных к посеву, да о надоях, о сдаче мяса в закрома Родины, все как обычно. Где только это мясо? Где эти заповедные закрома?
Ну вот, уже девять вечера. Пора делать первый обход.
Федоровна выключила свет, заперла сторожку, помолилась (бабушка моя староверка, за стол не сядет, не перекрестясь) и пошла по территории. Основные ворота на замке, начальство, если приедет – посигналит, и сторож услышит, придет и откроет.
Вдоль забора тропинка, знают все сторожа, где забор хлипкий, где могут жулики пролезть, к этим местам особое внимание… Все спокойно, как обычно. Слава Богу. Сейчас Федоровна технику тяжелую проверит и пойдет в сторожку, следующий обход в двенадцать ночи.
Обходя трелевщик, бабушка вздрогнула, услышав стук деревяшек. Затаившись, она стала вглядываться в темноту. На беду в прожекторе перегорела лампочка, а электрикам, как обычно, некогда было заменить…
Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела в двадцати метрах от себя силуэт мужичка в фуфайке, который почти на ощупь брал двухметровые доски и складывал их на санки!
Что же делать? Добежать незамеченной до сторожки вряд ли получится. Крикнуть? Кто знает, что за мужик, и что у него на уме! Этой же двухметровой доской и снесет головушку! Что может сделать шестидесятипятилетняя женщина против мужика? В кармане лежит милицейский свисток, да испугается ли вор свиста? Или, наоборот, разозлится?
Можно, конечно, затаиться, подождать, пока уйдет. Ничего за это не будет, ну, поругают за это, да и то, вряд ли. Скорее всего, кто-то из своих напилил днем досок, вечером пришел, подумал, что сторож спит (свет то в сторожке выключен), да и ворует вот….
Нет, не может Елизавета Федоровна стерпеть, когда кто-то расхищает социалистическую собственность!
Что же делать? Вот, была бы собака, сейчас бы спустила ее с поводка… Да нет собаки, не любит Федоровна их. Последняя собака была Шарик, что Димитрий завел. Но как только муж умер, собака долго тоже не прожила – отравилась мышьяком, что против мышей был разложен. Как специально, раньше и близко не подходила к мору, а тут вот… Не зря говорят, что собаки после хозяев долго не живут.
Как был бы кстати сейчас друг человека!
И тут Елизавете Федоровне пришла в голову гениальная мысль...
Вор спокойно продолжал заниматься своим незаконным промыслом. «Вроде хватит, - довольно подумал он, глядя на солидный ворох обрезной доски на санках, - это бы довезти». Он достал из-за пазухи веревку и приготовился привязывать груз. В этот момент в близости от него раздался милицейский свист. Затем послышалось: «Мухтар, взять!».
Жулику не понадобилось повторять, он стремглав бросился бежать по тому же маршруту, что и пришел сюда. Когда услышал собачий лай, прибавил ходу, чуть не пробежал дырку в заборе, но все-таки нашел ее, вылез и с той же скоростью продолжил бег до дома. Только войдя в сени, он отдышался, запер за собой дверь и поклялся сам себе никогда больше не воровать.
Василий Степанович в эту ночь, словно предчувствуя неладное, прогуливался у ворот леспромхоза, благо, жил он неподалеку. Вдруг он услышал свисток и лай собаки. «Не меньше, чем «Водолаз», - подумал он, - откуда у Федоровны такая собака?»
Степаныч поспешил к основным воротам и позвонил в звонок.
- Кто там?
- Это я - Степаныч, - ответил начальник охраны, радуясь, что Федоровна жива-здорова.
Сторож впустила начальника охраны.
- А что за собака? – спросил Степаныч, - у тебя, вроде, не было?
- Да так, - растерявшись, сказала Федоровна, - забежала какая-то….
- Большая?
- Да, килограммов шестьдесят, - ответила Елизавета Федоровна, оглядывая себя, и засмеялась.
Степаныч все понял и тоже засмеялся.
Через две недели в красном уголке бабушке моей торжественно вручили премию в двадцать рублей.
- А трофей в в виде санок и десятиметровой веревки мы тоже дарим нашей дорогой Елизавете Федоровне, - сказал директор под аплодисменты. Я не знаю, был ли среди присутствующих жулик, но аплодировали все.
Вот такая вот история. Санки потом использовались исключительно по назначению и больше не участвовали в незаконных промыслах.
Кстати, если жив еще хозяин санок, приходи и забирай. Мне эти санки без надобности, срок давности давно вышел, да и дело уголовное не заводили…. Веревка уже стерлась и сгнила, так что не обессудь...
