День народного единства доказал несостоятельность коммунистов
Редакция информресурса "Политштурм" каждый год традиционно готовит плакат ко дню народного единства.
Сравнив плакат прошлого и этого года, до меня дошло, что любые социалистические идеи абсолютно не состоятельны. Всего через 2 622 864 года мы все будем миллионерами! А ещё через 14 688 043 года миллиардерами! Разве возможно такое при коммунизме? Капитализм — эпоха возможностей. Очередная победа общечеловеческих ценностей.
Плакат прошлого года:
Плакат этого года:
Наука только для богачей?
В прошлом году Кристина Квасней была близка к тому, чтобы отказаться от цели. Для специализации по биохимии в Мэрилендском университете, округа Балтимор, происхождение Квасней было отнюдь не привилегированным. Её отец работает в небольшой авторемонтной мастерской в крошечном населенном пункте Миллерсвиль, штата Мэриленд, и она была первой студенткой университета в своей семье. В свои 25 лет, она уже провела годы, стараясь найти время на обучение и работу, чтобы его оплатить, но она всё ещё далека от получения учёной степени. “Я стала чувствовать, что пришло время прекратить эту безнадёжную борьбу и жить дальше”, — говорит она.
Разочарования Квасней звучат знакомо для миллионов студентов во всём мире. Исследователям нравится считать, что ничего, кроме качества работы отдельных людей, не имеет значения для науки. Но реальность такова, что достаток и происхождение не менее важны. Слишком редко студенты из малообеспеченных семей попадают в науку. Зачастую они обнаруживают, что плохо подготовлены из-за низкого качества школьного образования.
Лишь немногие страны собирают подробные данные о социально-экономическом статусе, но имеющиеся цифры постоянно показывают, что государства растрачивают таланты малопривилегированной молодёжи, которая в противном случае могла бы решать задачи в области здравоохранения, энергетики, загрязнения окружающей среды, климатических изменений и целого ряда других социальных проблем. И ясно, что универсальный классовый вопрос далеко не универсален в том, какую роль он играет. В этой статье Nature рассмотрит восемь стран по всему миру, а также их усилия в борьбе со множеством классовых проблем в науке.
В науке, как и во многих других профессиях, широко представлены лучшие представители студентов и те, кто получил образование в элитных институтах, таких как колледж Итона в Великобритании. Christopher Furlong/Getty
США: как классная комната отражает классовое расслоение
By Jane J. Lee
Квасней, согласно мировым стандартам — счастливица. Она живёт в чрезвычайно богатой стране, которая до краёв наполнена образовательными возможностями и рабочими местами. Тем не менее для студентов, которые разделяют её усилия, пытаясь свести концы с концами, система высшего образования США может строить одно препятствие за другим.
“Всё начинается в средней школе”, — говорит Эндрю Кэмпбел, декан магистратуры (прим. ред. graduate school (англ.) не является прямым аналогом российской магистратуры) университета Брауна в Провиденсе, штат Род-Айленд. Он отмечает, что при поддержке правительства школьное образование финансируется в основном на государственном и местном уровнях, а из-за того, что научные курсы являются наиболее дорогостоящими, лишь немногие школы в относительно бедных районах могут позволить себе преподавать такие дисциплины. Таким образом, студенты из этих районов, менее подготовлены к науке университетского уровня, чем их более состоятельные сверстники, многие из которых посещали хорошо оборудованные частные школы.
В условиях жёсткой конкуренции процесса подачи заявок эта ситуация ставит студентов в невыгодное положение: только 40% выпускников средней школы из группы с низким уровнем доходов поступило в 2013 году в университет, в сравнении с 68% тех, кто родился в семьях с самыми высокими доходами.
Студентам, которые в итоге поступают, приходится найти способ, чтобы оплатить всё увеличивающуюся стоимость обучения. В период с 2003 года по 2013 года, траты студентов на обучение, проживание и питание выросли в среднем на 34% в учебных заведениях финансируемых государством и на 25% в частных, с корректировкой на инфляцию. Счет в одном из лучших университетов может легко превысить 60000 долларов США в год. Многих студентов, по крайней мере частично, поддерживают родители, а также они могут воспользоваться преимуществами стипендий, грантов и федеральной материальной помощью. Многие, как Квасней, работают неполный рабочий день.
Тем не менее, около 61% студентов США получают степень бакалавра с долгом, составляющим примерно 26900 долларов США. Для тех, кто продолжает обучение по программам, обучение, как правило, оплачивается комбинацией из грантов и учебно-методических позиций. Но постоянное беспокойство о возмещении кредитов на обучение может заставить магистров и аспирантов отказаться от продолжения научной подготовки.
Ряд инициатив, осуществляемых по всей стране, облегчает путь в науку для студентов из неблагополучных семей, одна из них — программа INCLUDES, финансирование которой составляет 14 миллионов долларов США, была анонсирована ранее в этом году Национальным научным фондом США. Но для таких студентов, как Квасней, остаться в науке все еще дело случая.
Однажды, вечером прошедшего года, Михаэлю Саммерсу, структурному биологу в университете, случилось поужинать в ресторане, где Квасней принимала гостей и обслуживала столики. Эта случайная встреча позволила ей примкнуть к лаборатории Саммерса в январе, что оказалось откровением. Прежде она чувствовала, что некоторые профессора забыли, каково это — быть студентом. “Лаборатория Саммерса — полная противоположность”, — говорит Квансей. “Здесь нет места оценочным суждениям и дискриминации”.
Её опыт помог ей понять, чего можно ожидать, когда она подаст заявление в магистратуру и продолжит карьеру в исследовательской деятельности. “Я собираюсь рискнуть”, — говорит она. “Всё или ничего”.
КИТАЙ: низкая заработная плата — двигатель “утечки мозгов”
By David Cyranoski
Вовсе не случайно то, что среди всех стран мира Китай лидирует по количеству ученых, получивших степень Ph.D. Борясь с массовой бедностью, особенно в глубинке, коммунистическое правительство в Пекине делает всё, чтобы образование было одинаково доступным для всех.
Например, для того чтобы помочь бедным, Пекин устанавливает низкую плату за обучение и запрещает поднимать её. Всего 5000 юаней ($750 США) в год достаточно для поступления в ведущие учебные заведения, такие как университет Циньхуа в Пекине. Для людей, не располагающих такими средствами, в стране существуют национальные стипендиальные программы, в том числе не облагаемые налоговым сбором кредиты и бесплатное поступление.
В то же время, для облегчения интеграции в общую систему образования студентам, принадлежащим к одному из 55 китайских этнических меньшинств (зачастую бедных), в большинстве провинций дают бонусные баллы при сдаче Gaokao (прим. ред. аналог Российского ЕГЭ) — университетского вступительного экзамена, который наиболее важен на пути к академической карьере. Система квот гарантирует, что студенты таких отдаленных регионов, как, например, Синьцзян и Тибет будут представлены в элитных школах. Китай даже имеет 12 университетов, которые предназначены для меньшинств.
Однако, даже здесь есть подводные камни. Реальность Китайской науки часто отстаёт от своих эгалитарных (прим. ред. основанных на принципе равенства) идеалов. На детей старших государственных деятелей и частных бизнесменов приходится непропорционально большая доля учащихся ведущих университетов. А студенты не решаются на требующую напряженной работы карьеру учёного, когда простая в достижении и, как правило, наиболее прибыльная карьера ждет их в бизнесе. Согласно мнению Гепенг Цзя — журналиста, который пишет о проблемах науки и политики в Китае: “это наиболее актуально для хороших студентов из богатых семей”.
“В результате, — говорит Цзя, — ученые, которые, как правило, родом из бедных семей, получают меньшую поддержку из дома и работают под тяжёлым финансовым бременем”. “Ситуация усугубляется низким уровнем заработной платы”, — говорит он. В среднем, зарплата рядовых ученых — 6000 юаней в месяц, что составляет примерно одну пятую часть зарплаты вновь принятого преподавателя университета США. “ В особенно сложной ситуации находятся постдоки и начинающие исследователи, которые, работая в крупных городах, с трудом могут прокормить семьи”, — говорит Цзя. Это вынуждает многих ученых тратить свои гранты на личные расходы. Чтобы свести концы с концами, ученым, оказавшимся в подобной ситуации, приходится подавать заявки на большее количество грантов, в результате чего им приходится участвовать в большем количестве различных проектов и публиковать многочисленные статьи, что, в свою очередь, создает трудности в поддержании качества работы.
Многие Китайские исследователи избегают этой ловушки, находя рабочие места за рубежом. Тысячи исследователей-постдоков уедут за границу в 2016 году при финансировании Китайского совета по стипендиям, а многие другие будут искать спонсоров за рубежом. Но Китаю всё же удалось заманить некоторых выдающихся исследователей обратно домой. Цао Кай, исследователь центра дарований в области науки и техники министерства науки Пекина, выпустил в апреле опрос и обнаружил одного такого учёного-возвращенца, который был вознагражден ошеломляюще высоким окладом в 800000 юаней.
“Но это не нормально”, — говорит Кай. “Это был лишь один крайний случай и его коллеги стали бороться, чтобы убедить правительство повысить зарплаты профессоров в государственных университетах”. “Это способствует привлечению и удержанию талантливых специалистов в области науки независимо от их социального статуса”.
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ: путь не принят
By Elizabeth Gibney
По большей части, наука в Великобритании эгалитарна для тех, кто уже сделал карьеру. Исследование, проведённое в 2016 году показало, что, в отличие от юристов или финансистов, исследователи из семей с низким уровнем дохода платят не меньше, чем их более обеспеченные коллеги (D. Laurison and S. Friedman Am. Soc. Rev. 81, 668–695; 2016).
Но начало карьеры в науке отличается. То же исследование показало, что лишь 15% ученых происходит из семей, принадлежащих к рабочему классу, которые составляют 35% общей популяции (см. график). Другое исследование обнаружило, что за последние 25 лет, 44% рожденных в Британии учёных, ставших нобелевскими лауреатами, посещали платные школы, в которых обучается лишь 7% населения Великобритании (P. Kirby Leading People 2016 The Sutton Trust, 2016). “Это профессиональный классовый барьер, — говорит Катрин Мэтьюсон, исполнительный директор Британской научной ассоциации, — но он наиболее радикален в науке”.
Однако, этот барьер вдохновляет. В непрерывном исследовании, длящемся 10 лет, группа из Королевского колледжа Лондона обнаружила, что большинство англичан в возрасте от 10 до 14 лет находит науку интересной. Но среди рабочего класса научная деятельность редко рассматривается в качестве карьеры, возможно потому, что они редко встречают людей, работа которых связана с наукой. (ASPIRES: Young People’s Science and Career Aspirations, Age 10–14 King’s College London, 2013).
Чтобы справиться с этим, команда Королевского колледжа работает со школами Лондона в рамках экспериментальной программы показывая детям возрастом от 11 до 15 лет, как наука внедряется в повседневную жизнь, например, изучая химический состав пищевых продуктов, и то, как научные навыки важны в ряду профессий. Ранние результаты обнадёживают, и команда планирует расширить программу в следующем году.
Другим препятствием может быть то, что британским студентам, которым интересна карьера в науке, в возрасте 16 лет зачастую приходится отказаться от других предметов. “Люди из малообеспеченных семей, которые не знают о диапазоне возможностей в карьере ученого, могут расценивать это как рискованную азартную игру”, — говорит Мэтьюсон.
Третья проблема является следствием неожиданного утроения ежегодных университетских сборов до £9000 (12,000 долларов США) в 2012 году. “Я подозреваю, что оплата может быть крупным сдерживающим фактором для тех, кто растет в семьях, которые беспокоятся о базовом уровне дохода”, — говорит Мэтьюсон.
“Опасно то, что неспособность понять сложившуюся ситуацию не только губит таланты, но и всё больше изолирует науку от общества”, — добавляет она. Это разобщение было очевидно в июне, в ходе референдума Брексит, когда больше половины населения проголосовало за то, чтобы выйти из Евросоюза, в сравнении с приблизительно каждым десятым исследователем. “Это расхождение взглядов на мир является реальной проблемой как для качества исследований, так и для места учёных в обществе”, — говорит Мэтьюсон.
ЯПОНИЯ: Углубление разделения
By David Cyranoski
В Японии неравенство в благосостоянии и статусе не доходит до таких крайностей, как в Китае и Индии. Тем не менее за прошедшее десятилетие послевузовское образование и научные исследования стали менее привлекательными вариантами, особенно для менее привилегированных слоёв населения. Некоторые предупреждают, что это может сделать исследования прерогативой богачей, с серьёзными социальными последствиями. “Эта проблема возникла в Японии”, — говорит Юки Ито, которая занимается исследованием научной политики в управлении по науке и техники Японии в Токио, основном спонсоре научной деятельности.
Большая часть этой проблемы — повышение платы за обучение даже в сравнительно недорогих государственных университетах: если в 1975 году плата за поступление и первый год обучения составляла ¥86000 (840 долларов США), то с 2005 года эта сумма достигает ¥817800. Кроме того, благодаря длительному падению экономики Японии, родители вынуждены поддерживать жизнь на прожиточный минимум, который в среднем на 19% ниже, чем десять лет назад.
Это заставляет студентов всё больше и больше зависеть от стипендиальных программ, которые в Японии в основном представляют собой кредиты, которые, конечно, нужно возвращать. Половина всех магистров и аспирантов берёт кредиты, а четверть из них должна больше 5 миллионов йен. “Многие студенты, которые хотят сделать научную карьеру, просто не могут представить себе стоимость обучения и проживания”, — говорит Коичи Сумикура, профессор научной политики Национального института политических исследований в Токио.
Даже тем, кто берет кредиты через университет, не гарантированы рабочие места и зарплата, которая позволит отдать этот долг. В расцвете лет, в возрасте между 30 и 60 годами, треть выпускников университетов зарабатывает меньше 3 миллионов йен в год. “В таких условиях каждый задумывается, перед тем как строить академическую карьеру”, — говорит Ито.
Социальное неравенство в системе высшего образования уже заметно. Важнейший шаг в становлении исследователя — поступить в перспективное учебное заведение, например, такое как университет Токио, где в среднем доход семьи студента в два раза выше среднего показателя по стране. “Если эта ситуация будет продолжаться, то наука станет чем-то интересующим только богатых, а исследования будут отдаляться от решения текущих социальных проблем”, — говорит Ито.
Правительство учло этот вопрос. На 2 августа анонсирован план правительства на “инвестиции в будущее”, который обещает повысить финансирование стипендий (их не нужно будет возмещать), а также повышение доступности не облагаемых налогами студенческих кредитов.
“Но правительство до сих пор занимается более конкретным изучением взаимосвязи между успешной карьерой исследователя и экономическими факторами”, — говорит Сумикура. “Эта тема будет важна в будущем”, — говорит он.
БРАЗИЛИЯ: Прогрессивная политика оправдывает себя
By Jeff Tollefson
В Бразилии неравенство в благосостоянии является чрезмерным почти во всех сферах жизни, в том числе и в образовании. Управляемые государством школы настолько плохи, что их пытаются избежать все, кроме самых бедных семей. На момент 2014 года только 57% 19-летних жителей страны окончили среднюю школу.
Но всё же отмечаются признаки прогресса, особенно в областях науки, технологий, инженерии и медицины. К примеру, в 2011 году Бразилия представила программу “Наука без границ”, благодаря которой десятки тысяч преуспевающих студентов (бакалавров, магистров и аспирантов) университетов отправили обучаться за границу. Поскольку студенты из богатых семей на сегодняшний день получают лучшее начальное и среднее образование, они, ожидаемо, преобладают в процессе отбора. Но было отмечено, что к концу первого этапа этого года больше половины из 73353 участников были выходцами из семей с низким уровнем доходов.
“И правда, для нас эти статистические данные стали полной неожиданностью”, — говорит Карлос Нобре, учёный-климатолог, который ранее возглавлял один из общественных фондов, финансирующих “Науку без границ”.
В Сан-Паулу, тем временем, медицинская школа престижного университета города Кампинас (UNICAMP) отдаёт предпочтение одаренным студентам из школ, находящихся под государственным управлением. Программа стартовала в 2004 году после того, как исследователи предположили, что из студентов, имеющих на момент приёма аналогичные результаты тестов, бедные студенты, пришедшие в UNICAMP из государственных школ, как правило, работают лучше, чем их коллеги из частных школ. Первые составляют 68% от студентов, поступивших в этом году.
Карлос Энрике де Брито Круз, который предпринял инициативу UNICAMP, когда он был ректором университета, подозревает, что ответ на этот вопрос довольно прост. “Такие студенты сталкиваются с большим числом препятствий, которые необходимо преодолеть”, — говорит он. “И когда вы помещаете их в среду, где препятствия примерно такие же, они, как правило, максимально реализуют свой потенциал”.
В Бразилии также можно заметить плоды усилий правительства по повышению научной грамотности и поддержке большего количества студентов в научной карьере, которая получила развитие после инаугурации президента Луиса Инасиу Лула да Силвы в 2003 году. Отдел Федерального министерства науки, техники и инноваций полностью сфокусирован на “социальной интеграции” с программами по улучшению государственных школ и развитию исследований в областях, которые затрагивают местные сообщества, таких как питание и рациональное и экологичное природопользование.
“Низкое качество среднего образования остаётся серьёзной проблемой, которая может затронуть поколение или даже больше”, — говорят эксперты. “Тем не менее, существующие инициативы могут повысить квалификацию государственных школ до уровня, позволяющего амбициозным студентам добиться успеха”, — говорит Нобре. “Следующий вопрос — смогут ли эти студенты способствовать инновациям в бразильской науке?”, — говорит он. “Теперь, когда они выходят на рынок труда, мы должны быстро оценить, что случилось с этими студентами”.
ИНДИЯ: Языковой и кастовый барьеры
By T. V. Padma
Несмотря на известность таких центров инновационных технологий, как Бангалор и университетов, как мультикампусный Индийский институт технологий, огромному количеству Индийских студентов никогда не удастся реализовать свой огромный потенциал из-за бедности сельских школ, языковых барьеров и кастовой системы. За пределами города высшее образование, в том числе научное, в большей степени остается привилегией богатых, политически значимых и высших каст.
Национальная перепись Индии не собирает данные о кастовом, сельском или гендерном распределении среди людей, занимающихся наукой, сбором этих данных не занимается и научный департамент страны. “Тем не менее очевидно, что студентам из сельской местности в Индии мешает нехватка хороших преподавателей естественных наук и лабораторного оборудования, кроме того, они не осведомлены о возможности примкнуть к основным научным течениям (см. www.nature.com/indiascience). Еще больше преград встречается на пути у сельских девушек, среди которых не поощряется желание заниматься исследовательской деятельностью или работать, это характерно для девочек из бедных городских семей: ожидается, что они выберут работу, которая позволит им сделать вклад в приданое.
Многим сельским студентам также мешает их плохой английский — язык, который школы часто используют для обучения естественнонаучным дисциплинам. “Учителя из элитных колледжей, интервьюеры и приёмная комиссия часто настроены против таких студентов”, — говорит Индира Натх, иммунолог Индийской национальной научной академии в Нью-Дели.
Каста — наследственная классовая система индусского общества — официально не является проблемой. Конституция и суды Индии предписывают, что больше половины мест в образовании и рабочих мест должны быть оставлены для людей из исторически дискриминируемых классов. Тем не менее оговорка исключает некоторые ведущие научные центры Индии из этого предписания. А на самом деле существует “непреднамеренная, тонкая или скрытая дискриминация студентов из “резервных” категорий, начинающаяся в средней школе и продолжающаяся в колледже”, — говорит Шри Кришна Джоши, заслуженный научный деятель национальной физической лаборатории в Нью-Дели. Учителя не поощряют их также, как студентов из высших каст. В результате “у бедных студентов из “резервных” категорий, в свою очередь, часто формируются психологические барьеры, вследствие чего они считают, что не могут конкурировать с другими”, — говорит он.
“Тем не менее, имеются признаки прогресса”, — говорит Десираджи. Долгое время индийские чиновники предполагали, что все, что от них требуется — это создать передовые научные центры, а эффект на образование просто просочится вниз, в массы. “Но сейчас учреждения всё больше начинают применять подход “снизу вверх”, который позволяет отыскать талантливых людей на самых низких экономических уровнях”, — говорит он.
В Южном кампусе университета Дели, генетик Тапасия Сривастава наблюдает последствия этого сдвига. “Конкурентоспособность в сфере высшего научного образования растет во всех категориях, основанных на кастах, и различия растворяются”, — говорит она.
“Талантливые молодые исследователи получают признание на основании их личных заслуг, а не из-за конституционального положения”, — соглашается Десираджи. “Но многое еще предстоит”, — говорит он. “Часто, поиски действительно талантливого ребенка в небольшом городе или деревне равны поиску иголки в стоге сена”
КЕНИЯ: Свободный доступ, но плохие перспективы
By Linda Nordling
В Кении, где около 40% населения живет на менее чем 1,25 доллара США в день, классовые вопросы не очень беспокоят тех, кто попадает в науку. Как одна из самых быстрорастущих “львиных” экономик Африки, страна отметила увеличение поступающих в университет в два раза с 2011 года, в прошлом году их число превысило 500000. Правительство субсидирует оплату обучения для бедных студентов средней школы, которые хорошо зарекомендовали себя в научных дисциплинах, а также предоставляет кредиты, которые помогают им с расходами на жизнь.
Однако, на последипломном уровне, отсутствие возможностей в Кении означает, что многие соискатели в научной сфере частично должны обучаться за рубежом. “Проблемой для меня было не попасть в науку, а находиться в ней”, — говорит Энн Макена, кенийка из университета Мои, происходящая из низшего класса, бакалавр биохимии. Сейчас она получает стипендию Родеса, чтобы защитить свою степень PhD в области химической биологии в Оксфордском университете, Великобритании.
Для тех, кто остаётся дома, самый верный путь к карьере исследователя — получить работу в организациях с иностранным финансированием, таких как международный центр физиологии и экологии насекомых (ICIPE) в Найроби, или партнерство между Кенийским медицинским исследовательским институтом (KEMRI) и британским научным фондом “Веллком Траст”. Но в условиях жёсткой конкуренции могут уйти годы на то, чтобы заслужить признание. “В этом случае выпускники, имеющие более низкое материальное положение, вынуждены сдаться”, — говорит Макена. Им приходится задумываться о необходимости финансово обеспечивать свои семьи и их привлекают высокие оклады в частном бизнесе, в то время как более состоятельные студенты могут позволить себе подождать.
Еще одним источником неопределённости является борьба Кенийских университетов за гарантию достаточного государственного спонсирования. Нехватка средств заставила ректоров государственных университетов страны предложить поднять оплату за обучение в пять раз для ресурсоемких курсов, в том числе и научных. Если это произойдет, и государственные субсидии не поддержат темп, бедные студенты могут отказаться от естественнонаучных курсов в пользу более дешевых.
“Будет жаль, ведь из кенийских студентов, происходящих из бедных слоёв общества, выходят отличные специалисты в своей области”, — говорит Балдуин Торто, руководитель отдела поведенческой и химической экологии в ICIPE. “Вы находите детей из бедных семей, которые выполняют работу также хорошо, и даже лучше, чем дети из богатых семей”, — говорит он.
Малообеспеченные студенты из Кении часто интересуются наукой, но у них возникают трудности с карьерным ростом. Francesco Cocco/Contrasto/eyevine
РОССИЯ: положительная политика, низкая продуктивность
После распада Советского Союза в 1991 году, Россия быстро предалась неукротимому капитализму, а неравенство увеличилось. Тем не менее в образовании страна сохранила свои социалистические идеалы — даже сейчас в России значительная доля студентов естественнонаучных специальностей происходит из низких и средних социальных слоёв.
“В целях модернизации, в России действует национальная политика, направленная на поддержание равных возможностей в образовании”, — говорит Дмитрий Песков, руководитель подразделения молодых специалистов Московского агентства стратегических инициатив, которое продвигает экономические инновации в России. В стране существует около 3000 университетов и высших учебных заведений и около половины всех выпускников средних школ поступают в них. В среднем, организации экономического сотрудничества и развития страны составляют 35% всех организаций.
В периферийных регионах, таких как Урал или Сибирь, где местные органы власти содействуют развитию научно-технического потенциала, преподаватели рано определяют талантливых учеников, уже в возрасте от 4 до 6 лет. Если они продолжают подавать надежны, им рекомендуют поступать в местные университеты, где бесплатное обучение позволит сфокусироваться на местных нуждах, таких как сельскохозяйственные технологии.
Дети, которые демонстрируют исключительные навыки в областях науки, искусства, спорта или даже шахмат, могут получить приглашение в национальный образовательный центр Сириус, расположенный в Сочи, на берегу Черного моря. Этот центр был создан при поддержке президента России Владимира Путина после зимней олимпиады 2014 года, чтобы помогать одарённой молодёжи России развивать таланты при поддержке ведущих учёных и специалистов.
С декабря 2015 года, будущие студенты, которые добились успеха в местных или национальных научных и математических конкурсах и олимпиадах, могут также надеяться получить президентский грант в размере 20000 рублей (307 долларов США) ежемесячно. Эти гранты позволяют нескольким сотням студентов из низких социальных слоёв получать образование в лучших национальных университетах лишь на том условии, что они останутся в России по крайней мере в течение пяти лет с момента окончания образования.
Но несмотря на такие усилия, научные результаты в России остаются на относительно низком уровне. “Одной из причин является изоляция российского научного сообщества”, — говорит Песков. Несмотря на все их навыки и социальное разнообразие, российские исследователи, как правило, плохо говорят по-английски и недостаточно представлены в международных встречах и коллаборациях. Проблем добавляет неопределенность в отношении поддержки науки со стороны российского правительства в будущем. “Высокооплачиваемая работа в области финансов, управления предприятием или бизнес-индустрии гораздо более популярна среди хорошо подготовленных молодых россиян, чем рискованная академическая карьера”, — отмечает он.
Оригинал: http://www.nature.com/news/is-science-only-for-the-rich-1.20...
Переводчик: Елена Лисицына
Редакция: Николай Лисицкий, Полина Тиканова
Изображения: Антон Осипенко, Никита Родионов
Слава Богу, что СССР больше нет
Честно говоря, меня настолько достали в последнее время разговоры про то, как "в Советском Союзе все было хорошо", что решил набросать просто несколько пунктов своими глазами. Я жил в СССР, на момент распада Союза учился на третьем курсе, в СССР уже ходил на выборы голосовать и завел себе трудовую книжку. Школу закончил и поступил в институт (Московский горный) в 1989 году, поэтому основные моменты в тексте, приведенном ниже, связаны, естественным образом, с вопросами выбора профессии, поиска работы, обустройства в жизни.
Так вот, запоминайте, молодежь - со всем этим в СССР был полный швах. Давайте даже опустим живописные пустые полки магазинов и отсутствие жратвы, и обсудим вот эти вот фундаментальные вещи, о которых мало говорят. Пройдемся по пунктам.
1. СССР был страной адовейшего неравенства.
Мне удивительно, что сегодня фанаты совка везде трубят о расслоении в нынешнем обществе (действительно проблема серьезная, которую надо решать) так, как будто при совке все "были равны". Вот это вот - самая наипервейшая чушь, которую только можно себе представить.
СССР был чрезвычайно расслоенным и, по сути дела, кастовым обществом. Если на обломках совка построили общество, где есть расслоение, но по крайней мере есть механизмы, как вырваться, встать на ноги, заработать себе на нормальное будущее, состояться, то при совке ты полностью зависел от того, кто у тебя папа. "Их дети сходят с ума оттого, что им нечего больше хотеть" Гребенщикова и "Мальчики-мажоры" Шевчука - лишь капля в море того фольклора, который существовал в СССР на тему того "у генерала свой сын есть".
Места в лучших вузах (и, соответственно, лучшая работа в последующем) были заранее распределены среди сынков и доченек "блатных". Обычным людям в этом плане вообще ничего не светило. Причем я лично был не в худшем положении, мой папа в 80-е работал специалистом в Минтяжмаше СССР. Однако даже у меня не было никаких реальных перспектив на престижную учебу или работу - все было заранее расписано для номенклатурных деток.
Для узкого номенклатуры в стране действительно был построен настоящий коммунизм. Они постоянно ездили за границу. Лечились в спецбольницах и обследовались спецполиклиниках. Отоваривались в спецраспределителях и спецмагазинах. Для них функционировали спецателье, которые шили им эксклюзивную одежду. Обычным людям во все эти закрома доступ был жестко закрыт - а именно там можно было получить товары и обслуживание приемлемого качества. Номенклатура была освобождена от очередей на покупку жилья, автомобилей, и более того, им все это полагалось вне очереди. Про распределение мест в престижных вузах и престижной работы я уже выше сказал.
По сути, для номенклатуры в стране действовала параллельная валюта - "чеки Внешпосылторга", которыми можно было отовариваться в спецмагазинах с широким набором импортных (давайте, сцуко, назовем вещи своими именами - западных) продуктов и товаров. Обычным гражданам СССР в эти магазины доступ был заказан. Вот так выглядели "настоящие рубли", которых обычные люди в жизни не могли получить:
Ненависть остальной страны к узкой касте "блатных" достигала таких масштабов, что Борису Ельцину в конце 1980-х не составило никакого труда набрать себе популярность на борьбе с привилегиями, которая в общем и помогла ему избраться. Ну и процитированные мной выше строчки из текстов известных рок-музыкантов позволяли оценить масштаб явления.
В общем и целом можно утверждать, что если вы не принадлежали к узкой касте привилегированной номенклатуры и вам не повезло родиться в номенклатурной семейке, то вся ваша будущая советская жизнь представляла собой довольно унылый и беспросветный черно-белый фильм "сначала будут копить на холодильник, потом - на телевизор..." (с) "Москва слезам не верит", а потом, когда все по списку купили, пора уже и на тот свет.
2. Нормальная работа в СССР = хрен.
Для начала, в СССР действовало правило замкнутого круга "нет работы = не получишь прописку, нет прописки = не устроишься на работу", которое фактически полностью отрезало выпавших из советской карьерной мельницы людей от возможности в дальнейшей жизни куда-то нормально устроиться. Все, один раз выпал из этого беличьего колеса - и капец тебе на всю жизнь, будешь как Цой кочегаром в котельной работать (вы думаете, он просто из блажи там работал??).
То есть это вот сейчас молодежь из провинции бросает все, приезжает в Москву или другой крупный город, находит здесь дешевое жилье и начинает искать работу. В СССР? Забудьте. Вы не могли получить нормальную работу, не имея прописки. Получить прописку вы могли только если у вас в крупном городе жил кто-то из родственников. Да, в Москву завозили определенное число иногородних работников "по лимиту", однако это было ограниченное количество, а свободное перемещение рабочей силы отсутствовало как таковое.
В СССР действовал такой универсальный омерзительный механизм, как "характеристика". При приеме на любую работу с вас ее требовали, и причин получить там какую-то не такую запись, которая исключала для вас нормальную карьеру, было море. От "не дала начальнику" до "родственники проживали на оккупированных территориях в 1941-1945" (в советских справках-объективках неизменно фигурировала такая графа) - все что угодно могло вам навсегда характеристику испортить, и вы никуда в своей жизни больше не попали бы. Это сейчас вы шлете свое резюме, проходите собеседование, получаете работу и если работаете хорошо, то вас дальше продвигают и т.п. В СССР было не так - пресловутая "характеристика" была мощнейшим барьером для поиска работы, по крайней мере для нормальных, живых людей, особенно тех, кто недолюбливал советскую власть и мог на этом где-то попасться.
В общем и целом те, кто не входил в "номенклатурную касту" (см пункт 1), могли рассчитывать в течение своей жизни максимум на работу с окладом в пределах до 150 рублей в месяц. Кроме еды и элементарной одежды, на эти деньги себе нельзя было позволить ничего. От слова совсем.
Помимо этого, в вузах действовала такая мерзкая штука как "распределение". Вас по окончании вуза насильно отправляли на несколько лет работать по специальности в какие-нибудь "территории Крайнего Севера и приравненные к ним местности", и сделать с этим нельзя было ничего. Бросить и отказаться - получишь хрен в характеристику и белый билет на всю жизнь. Работу потом нормальную не получишь.
Кроме этого многие города, в том числе очень крупные (например, Свердловск-Екатеринбург или Нижний Новгород-Горький), были закрытыми. Это означало, что вы по сути оттуда никуда уехать не могли без разрешения, даже в Москву. У молодежи в закрытых городах вообще не было перспектив мобильности никаких. А так жила добрая половина населения страны.
3. Заработать денег предпринимательством или фрилансом? Да вы с ума сошли.
Это с распадом СССР такие вещи, без которых сейчас себя не мыслит молодое поколение, стали доступными. А тогда действовали уголовные статьи - ст 162 УК РСФСР за занятия незаконным промыслом, ст 88 УК РСФСР за валютные спекуляции, Указ Президиума Верховного Совета СССР 1961 года "Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни" (потом много принимали регулярных апдейтов таких указов, особенно при мразотном Андропове). Предпринимательство в СССР было незаконным уголовно наказуемым деянием, фрилансерство приравнивалось к тунеядству и также каралось. Да и "фрилансить" было толком негде - частных IT-фирм и т.п. попросту не существовало и не могло существовать.
Тем не менее, в СССР существовало (и прекрасно себя чувствовало) огромное количество спекулянтов и теневых предпринимателей ("цеховиков"), которые очевидным образом плевали на советские законы и неплохо себя чувствовали. Такое было возможно в связи с тотальной коррумпированностью силовых структур, которые их крышевали и получали за это соответствующий откат. Верхушкой этого айсберга, наверное, можно считать брежневского министра МВД Щелокова, который сразу после смерти Брежнева стал фигурантом крупнейшего дела о тотальной коррупции в МВД и был смещен со всех постов.
Вот вам характерное (отсюда):
"Второй концерт группы состоялся 28 января 1984 года в школе № 30 г. Москвы. Вместе с «Браво» в концерте принимали участие : «Звуки Му» (дебют группы), Виктор Цой, Сергей Рыженко, экспериментальный дуэт «Рацкевич & Шумов». Концерт 18 марта 1984 года в доме культуры Мосэнерготехпром закончился скандалом. Организаторов и участников нелегального концерта задержала милиция и заставила писать объяснительные, так как проведение подпольных концертов за деньги рассматривалось как незаконное предпринимательство. Жанна Агузарова несколько месяцев провела под следствием за подделку документов (её паспорт был выписан на имя «Ивонна Андерс», под которым она выступала) и была вынуждена покинуть Москву из-за отсутствия прописки"
(Это про "Браво" и Агузарову.)
4. Свое жилье в СССР = хрен.
Это вообще была тяжелейшая проблема для молодого поколения (не зря Горбачев, придя к власти, начал обещать "каждой советской семье отдельную квартиру в качестве ключевого популистского лозунга). Очереди на жилье тянулись десятилетиями и также были предметом адского народного фольклора, получить квартиру реально было невозможно. По сути вас ждала перспектива до конца жизни жить в тесной квартире с родителями. Средняя обеспеченность городских жителей жилплощадью составляла в 1990 году 15,7 кв метров на человека - только лишь при Ельцине она подросла до более 19 кв метров в 2000 году (все данные тут). Стесненные жилищные условия были одной из тяжелейших проблем советского человека - при том, что стандарт обеспеченности жильем в странах Запада давно уже составляет десятки квадратных метров на человека.
5. Социальные блага? Забудьте.
Вы наверняка наслушались много о "бесплатной советской медицине" и "бесплатном образовании", однако вы должны помнить, что все это было исключительно хренового качества. Доступ в лучшие больницы, поликлиники, вузы был открыт только номенклатуре, для нормального человека это все было закрыто, и оставались только заштатные учреждения с соответствующим качеством услуг. Я до сих пор о советской медицине вспоминаю с содроганием; в 1990-е оказался несказанно удивлен, увидев, что в нашей стране могут быть не только занюханные медучреждения с хамским солдафонским персоналом и допотопным оборудованием, а благодаря реформам появилась качественная современная медицина с обходительным персоналом. Да, она не всем доступна, и тут есть над чем работать. Однако в советское время такого вообще не было.
Дальше, красивая одежда, музыка, фильмы - вообще ничего этого не было. Все ходили в единообразной серо-черной одежде. Лучшая в мире советская легкая промышленность - это было НЕЧТО. Неудобное, хреново сшитое, некрасивое - это самые мягкие эпитеты, которыми можно описать ту чертовщину, которую она производила. Кому родители привозили из Венгрии или ГДР какой-нибудь яркий элемент одежды - вызывал невероятную зависть в школе/вузе.
Западные фильмы и музыка вообще были запрещены. Да, при Горбачеве, слава Богу, все это ослабили, однако до него вполне можно было за это все если не сесть, то по крайней мере получить запись в "характеристику" на всю жизнь, после которой вам светило только кочегаром.
Рестораны, кафе? Посидеть с вайфаем в кофейне за чашечкой фраппучино? Забудьте. На обычные доходы люди себе не могли никаких ресторанов и кафе позволить - разве что очень изредка в какой-то праздник. И то, обслуживающий персонал там был настолько развращен своей "эксклюзивностью", что обычных граждан быстро отличал и откровенно им хамил, все эти праздники превращая в нечто крайне неприятное (ярче всего, наверное, это выражено в сцене в ресторане "Астория" в фильме "Место встречи изменить нельзя", где Шарапов в ожидании Фокса пьет кофе и не заказывает ничего другого, а барменша ему потом начинает откровенно хамить, поняв, что денег у него нет). А еда была адово невкусная ("Разве же в ресторане вкусно накормят" (с) "Москва слезам не верит" = чистая правда).
Обслуживающий персонал в СССР это был вообще пздц пздц пздц. "Вас много, а я одна" - классическая фраза советской буфетчицы - подчеркивала перманентное превосходство того, кто распределяет дефицитный ресурс, над всякой тут челядью в очереди. "Без опыта работы в советской торговле/сфере услуг" - эта строчка в объявлениях о приеме на работу, массово появившихся в начале 90-х, очень точно отражает то повседневное унижение и хамство, с которым обычному советскому человеку приходилось ежедневно сталкиваться во многих ситуациях столкновения с советской сферой услуг.
6. Поездить по миру = хрен.
Вы что, с ума сошли, какое поездить по миру. Это было доступно только номенклатуре и ее деткам. Обычным гражданам выезд за границу был строго запрещен; для того, чтобы попасть в какую-нибудь страну соцлагеря (единственное по сути относительно массово доступное "ближнее зарубежье"), надо было пройти кучу проверок на "благонадежность" и так далее. Мы все с нескрываемой горечью смотрели на карту мира, понимая, что нам это все увидеть никогда не светит (к счастью, жизнь сложилась иначе - спасибо, Борис Николаевич).
7. Ничего нельзя, на все надо спрашивать разрешения.
Премерзкой особенностью СССР было то, что власть там пыталась контролировать буквально каждое ваше действие. Ну то есть вот, например, нельзя было пользоваться ксероксом и снять ксерокопию даже одного листочка бумаги без разрешения КГБ. Людей постоянно дрючили обязательным участием в партийно-политической жизни: партсобрания, комсомол, профком, местком. Откажешься - фигак тебе в характеристику "неучастие в общественной жизни" (с последующими проблемами). "Вы нам своими разводами снижаете показатели" (с) "Иван Васильевич меняет профессию" - это вот как раз о том, как государство и прислуживавшая ему "общественность" постоянно совала свой нос в людскую жизнь, в том числе личную. Не выписываешь газету "Правда"? Как так! Фигак тебе в характеристику. А на какие это деньги ты купил себе [нужное вставить] - а ну-ка объяснись перед общественностью? А вдруг это "нетрудовые доходы"!
По поводу, например, коммуникаций и интернета я вообще молчу - я просто плохо представляю себе, что в СССР разрешили бы интернет, вся эта конструкция тогда накрылась бы большой... медным тазом. То есть варианта было два: либо мы пошли бы по пути Северной Кореи и интернета бы в стране не было до сих пор, либо его разрешили бы, и тогда СССР прекратил бы свое существование ну не в 1991 году, а может, несколькими годами позже.
8. Чего же тогда в итоге люди жалуются?...
Жалуются в основном люди трех типов:
Те, кто в советское время принадлежал к "высшей касте", а потом сильно потерял в доходах, так как оказался не конкурентоспособным в новой системе;
Те, кого устраивало овощное существование на 80-150 рублей и "лишь бы не было войны";
Подонки всякие, которые сознательно выдумывают мифы о якобы "преимуществах" совка в своих политических целях (в том числе и из ненависти к современному цивилизованному миру).
Я лично не принадлежу ни к кому из них. Мне реформы дали возможность свободно жить (хотя свободы за последние 17 лет сильно поубавились), нормально зарабатывать своей инициативой и талантами, ездить по миру. Жалеть о совке, где я до сих пор оставался бы закупоренным в рамках несправедливой зарегулированной системы, эксплуатировавшей собственных граждан, с моей точки зрения, чистое безумие.
9. А как же "миллионы умерших в 90-е от реформ"?...
Вот это все как раз - самая невероятная чушь, которую все время пропагандируют апологеты совка. Реформы прошли трудно, однако рост смертности в СССР начался давно, еще при Хрущеве-Брежневе, и в 90-е как раз... остановился. Смотрите официальную статистику, цифры можно взять на сайте Росстата здесь. Смертность на 1000 человек населения:
1960 год - 7,4 человек;
1970 год - 8,7 человек;
1980 год - 11,0 человек;
1991 год - 11,4 человек (скачок почти вдвое за 30 лет!!!);
1994 год - действительно, пик этой прошлой тенденции - 15,7 человек;
Однако начиная с 1995 идет снижение. Реформы переломили тренд.
Так что не верьте всяким фальсификаторам. Все похвальбы, которые вы сегодня слышите в адрес СССР - ложь и чушь.