Осенью 1700 года русские войска, возглавляемые Петром I стояли под Ругодивом (старое название Нарвы). Царь лично возглавил осадные работы, окружил город артиллерийскими орудиями и земляным валом. Солдаты сидели в окопах и надиктовывали письма для своих родных и близких. Их послания передают атмосферу тревожного ожидания предстоящей битвы со шведами.
Сражение 19 ноября закончилось для русской армии тяжелым поражением, но тогда солдаты этого еще не знали, они думали о родных и спешили сообщить, что они живы и здоровы. Но письма так и не были доставлены по адресатов, по пути полевого курьера захватили шведы, а письма русских солдат осели в Государственном архиве Швеции.
Солдатские письма укладываются в определённый формуляр. Они начинались с перечисления тех лиц, кому адресовалось посла — ние с передачей им челобитья или благословения. В зависимости от состава семьи сначала назывались отец, мать, жена и дети, затем шли братья, их жены, дяди, тети и племянники, а также приятели.
Гораздо больше, чем вражеские пули, солдат занимала материальная неустроенность. Очевидно, начало осени 1700 г. было холодным, поэтому в пяти письмах солдаты просили домашних при — слать еду, обувь и тёплую одежду.
Ларка Степанов сын — отцу и матери
Ругодив. 3 октября
Государю моему батюшку Степану Прокофьевичу да государыни моей матушки Варвары Ивановны. Сынишко ваш, Ларка Степанов, благословения вашего прошу, и пад на землю со слезами, премного челом бью. Да сестрицы моей Авдотьи Степановны великое челобитье, да сестрицы моей Татьяны Степановны великое челобитье, да тетушки моей Татьяны Ивановны великое челобитье, да дядюшки моему Дмитрею Прокофьевичу великое челобитье, да дядюшки моему Емельяну Моесеявичу великое челобитье, да тетушки моей Агафьи Корныльевны великое челобитье, да зятю моему Якову Осиповичу великое челобитье, да племянницы моей Домны Яковлевны великое челобитье, да племяннику моему Петру великое челобитье, да братеникам моим по великому челобитью, и всем моим приятелем по великому челобитью и по нискому поклону. Здравствуйте на множество лет! А про меня изволите напаметоватся. Дал Бог по сие писание на службе великого государя под Ругодивом, доб здоров, а впредь уповаю на всещедраго Бога. А стаим мы под Ругодивом четвертую неделю и помираем холодною и голодною смертию: хлебы стали дорогие, копеяшной хлеб покупаем по два алтына. И ты пожалуй, батюшко Степан Прокофьевич, будет тебе возможно самому побывать, и ты привези мне шубу какую-нибуть, да рубашку с порткам, да упоки хорошие или черевики, вскоре, не мешкав. А буде самому невозможно, и ты с кем-нибуть пришли, крепко нужно, да хлеба хотя на гривну денег, а я здесь денги все заплачу. Да пишите ко мне про свое здоровье, чтоб мне свыша про ваше здоровье о Христе радоватися. Засем вам мало пишу, а много челом бью.
Адресат написан на обороте письма, сложенного конвертом, почерком, отличным от почерка письма: Отдать сия грамотка во Пскове у Михаила Ивановича Неклюдова дворнику ево троицкому бобылю Степану Прокофьеву.
Фомка Емельянов сын — Луке Васильевичу и Ирине Софроновне
Ругодив. 3 октября
Благодетелю моему Луки Васильевичу да Ириньи Софроновны. Некто от убогих, не смея именишком своим нарещися, ис-под Ругодива Фомка Емельянов премного челом бью за вашу прежнюю добродетель и за премногую милость. Другу моему Ермолы Лукичу великое челобитье и ниской поклон. Здравствуй, Ермола Лукич, на множество лет и з батюшком, и с матушкою, и с супругою, и со всем домом праведным. А про меня изволишь ведать, и я дал Бог по се время жив и впредь уповаю на милость Божию. Да пожалуй, Ермола Лукич, сшей мне упоки хорошие, просторные, надежные, да пришли с кемъ-нибуть. А с кем пришлеш, и я тебе и денги пришлю. Подля Бога пожалуй, Ермола Лукич, дзелай такую добродетель, пришли, а я, будет Бог даст, буду жив, я и впреть тебя не забуду. Зам мало пишу, а много челом бью.
На обороте адресат написан тем же почерком, что и текст письма: А отдать вели в полку у новгородсково полковника Романа Вилимоновича Брюсова в треттей роты. Писано октября в 3 день.
Аввакум Белкин — отцу
[Ругодив. Октябрь]
Государю моему батюшку Лариону Григорьевичу, государыни моей матушки Федосьи Ерофеешны. Многогрешной человеческо сынишко ваш Аввакумко, благословения прося, пад на землю со слезами, премного челом бью. Пожалуй, батюшко, купи нам харчу: снетков, да заспы, да толокна, по чему-нибудь, да будет добудешь сухарей, и ты, пожалуй, пришли, сколко добудешь. А денег мы к тебе послали з братом рубль десеть денег. А чешо не достанет, и ты, пожалуй, своими заплати и ко мне отпиши, а я здесь з братьи зберу да к тебе тотчас отошлю. А денги мы послали к тебе с тем же мтеским мужиком. Да пожалуй, батюшко, купи мне сапоги жилецкие попространней. А денег десеть алтын послал я тебе с тем же мтеским мужиком. Да пришли, пожалуй, рубашку, да портки, да шубу. А хотяшь у нас всем в полку скудно, толко я, многогрешной, не тужу о своем домашнем житии. Толко мне жаль вас и сродичей своих. А о месечины мы станем бить челом великому государю. И станем в челобитье означивать, как вино курили и хлеб продавали, и для чево с вас ефимки збирали, и будет нам челобитье поидет в лапу, и мы инъное сыщем, что писать в челобитье. А про то про все будет вам весть. Засем написавый многогрешной человечешко сынишко твое Аввакумко, пад на землю со слезами, премного челом бью.
На обороте адресат: Вручить граматка в Печерском монастыре слуги Ларион[у] Григор[ьеву] сыну Белкину.
Аввакум Белкин — жене
Ругодив. [Октябрь]
Из Свейской немецкой земли ис-под города Ругодива Аввакум Белкин жены моей Акилины Терентеевны челобитье и сыну моему Василью мир о Христе и благословение. Как вас Господь милостию своею сохраняет, а про меня, многогрешного, изволите напамятовать. И я по сию грамотку, дал Бог, жив, а впредь, что Бог изволит пожалуит. Пишите ко мне о своем житии, и давно ль ты ис тово двора перешла, и отчево ты ис тово двора перешла, и для чево ты отца и мать мою посрамляешь и к ним не ходишь, и сынишка моево, Василья, к ним не носишь, и то ты неведомо высокоумствуешь, неведомо глупостию владеешь. И будет ты станешь впреть так жить, и от меня ничево себе доброво не чай, и впредь ко мне пиши. Засем мало пишу, а премного челом бью. Возможно бы тебе у отца и матери моей и в покорении жить и ничем не сердить.
На обороте адресат: Отдать грамотка жены моей Акилины Терентевой дочери.
Сидор Гаврилович (Гаврилов сын) — отцу и матери
Ругодив. [Октябрь]
Государю моему батюшку Гаврилы Васильевичу и государыни моей матюшки Ирины Никифоровны с-под Ругодева сынишко ваш Ситка Гаврилов, прося благословение, пад на землю со слезами, чалом бию. Брату моему Никиты Гавриловичу, Семену Гавриловичу, Андрею Гавриловичу, Ивану Гавриловичу, Димидрию Гавриловичу; и невескам моим: к Мари Антоновны, Вассы Похомвны, Агафи Ивановны; и тетки моей Мари Харитоновны, и всем, и сродичам, и приятелям нашим по челобитию, по поклону. С-под Ругодева от сына твоего от Сидора Гавриловича великое челобитие, пад на землю со слезами, чалом бию. Как вас Господь Бог милует и милостию своею сохраняет, а и про меня изволит ведать под Ругодевым. И я по се число, дал Бог, жив и пред воля всещедраго Бога, Пречистыя его Богоматерь и всех святых. Пожалуй, бачко Гаврила Васильевич, вели отписать обо всем грамотках, что я к вам писал четыре грамотки к тебе, бачко, послал. И была стравка (бой, прим.ТС) с конни, до стравка и с нами с пешеходны на Покров Пресвятыя Богородицы тут мы вси, нас Пресвятыя Богородица помиловала печерских, и псковские пушки пришли к нам вси под Ругодев. И теперь мы, бачко, с часу на час еще дожидаем стравки с пешеходны с нами. И теперь ты помолись нас Богу и Пречистыя Богородицы пока, что будет. И етот месяц учинитсе весь указ тут-то на етом месяци будет, и о том я, премного грешно сынишко ваш, Ситка Гаврилов, со слезами чалом бию.
На обороте: Отдать грамотка в Печерском монастыре в слабоде Гаврилы Васильевичю, по прозванию Сницы.
Ульян Поляков — жене
Ругодив. [Октябрь]
Тестю моему монаху Алексею Анкудиновичу, и теши моей монахини Параскевии Тимофеевны, и жены моей Федосьи Андреевны, и всем сродичам моим челобитье и поклон. Как вас Господь милостию своею сохраняет, а про меня, многогрешного, изволте на память сповать. А я по сию грамотку, дал Бог, жив, а впредь, что Бог изволит и будет. Отец двор продаст, и ты у отца возми за поструйку мою денег полтара рубли и, вземши, половину ко мне пришли. А сама, где ни есть до меня проживи. Да пришли ко мне рубашку да портки. Засем мало пишу, а премного челом бью.
На обороте адресат: Отдать граматка солдацкой жены Федосьи Анъдреевой дочери Ульяна Полякова жены.
