Большинство спасателей из гос структур понятия не имеют как искать людей в лесу... И это нормально, потому что пропажа человека в лесу это не ЧП и ЧС.
Развивая мысль из п1 - методики, которые спасатели используют в лучшем случае бестолковы, в худшем - откровенно опасны. Например, из любимого: ехать по дороге и сиренить в лес. Если между сиреной и человеком в лесу есть болото или какой-то очень труднопроходимый участок, то человек рискует в нем и остаться. Сирена, которая постоянно смещается может вывести человека на траекторию движения практически параллельную дороге. Донести эти, казалось бы, очевидные мысли, до спасов у нас не получается, потому что ни один спасатель никогда в жизни волонтеров слушать не будет. Если у спаса еще и погоны есть, то разговаривать можно даже не пытаться.
Полиция гораздо хуже спасателей. Я вообще не понимаю зачем они появляются на лесных поисках, потому что даже из под палки их загоняют на поиски исключительно для галочки. Из любимого: однажды к нам на лесной актив привезли 50 полицейских в городской форме на... 2 часа. Большая часть из этих 2 часов ушла на их построение, пересчет, объяснение задачи и распределение по группам. Почти всех начали отзывать назад, когда они еще до задач дойти не успели.
Большинство людей приходит в отряд на волне розово-сопливых постов про чье-нибудь очередное спасение. Хотя бы год в отряде продержатся считанные единицы, потому что реальность очень сильно далека от новичковых фантазий. Из основных причин ухода можно выделить 2: скотское отношение людей и большое количество рутины.
Большая часть активных выездов - это физически сложная рутина. Оклеить район ориентировками, опросить потенциальных свидетелей, прокричать квадрат, пройтись по линейке. Почти всегда это будет вечер или ночь. 99% процентов времени ты не будешь видеть результата своей работы. Результат на самом деле будет, просто не у тебя лично, а в ходе поиска в целом (но такой мало кто может принять на свой счет). На этом фоне добровольцы быстро теряют мотивацию, начинают депрессовать и уходят из отряда. При грамотном управлении некоторых удается удержать за счет перевода в "административно-учебную" часть.
Все лгут. Заявители лгут, свидетели лгут, сами поисковики лгут. Заявители лгут умышленно, остальные - привирают по незнанию или из-за особенностей восприятия.
Ложь заявителя заявителям же и выходит боком. Серьезно, зачем? Думаете мы вашу заявку работать не будем, если решим, что вы недостаточно примерная ячейка общества?
Ложь заявителей вскрывается на дополнительных опросах родственников, друзей и знакомых. Не вся, конечно, но мы не страшном суде.
Мы не предвзяты в нашей работе, но на поведение родственников обращаем внимание. Бывает сталкиваемся с откровенно потреблядским отношением "вы обязаны, ищите мрази", чаще с отношением "ну мы вам вроде все рассказали, а теперь складываем лапки. На этом наши полномочия все". В основе своей работаем с условно нормальными людьми.
Почему "условно нормальных"? Потому что в стрессе люди склонны проявлять не лучшие свои качества, особенно если они не понимают, что происходит. Особенно если в их фантазиях процесс поиска выглядит не так, как он выглядит на самом деле (а он не выглядит). Вот именно тогда, когда родственники устраивают в штабе выяснения отношений и истерики о том, что мы все делаем не так, вот именно в этот момент ломаются поисковики которые тоже думали, что все будет как в кино, а по факту не могут выдержать такое эмоциональное давление и собственный слом шаблона.
Вестись на эмоциональные качели и провокации нельзя. Родственники руководствуются эмоциями, ты руководствуешься протоколами и отработанными методиками. Повелся на эмоции - сделал проще себе, но хуже - потеряшке.
Поисковики задержавшиеся в отряде больше чем на год-два обрастают очень толстой эмоциональной броней. Многие становятся циниками. Все учатся не пропускать через себя чужое горе, относиться к поискам как к самому рядовому, хоть и своеобразному, хобби, а к отряду как к клубу по интересам. Кто не научится - уйдет.
П12 иногда становится проблемой. Для нас нормально стоять в штабе в ожидании задачи, что-нибудь жевать и ржать над чьей-нибудь охуительной историей из жизни. Родственники потеряшек, если видят это, то расценивают как невовлеченность в процесс, непрофессионализм и неразделение горя. После такого обычно строчатся посты о том, какие мы говнюки. Ну тут как бы пардон, горе действительно не у нас, но работать мы будем выкладываясь на максимум.
За ржач в штабе можно выхватить лещей от штабных. 400%, что выхватят, если штабные предупреждены о присутствии родственников. После этого все ходят с максимально скорбными и сосредоточенными минами.
Навык "сохранять серьезное лицо в любых обстоятельствах" и в обычной жизни весьма полезен.
Как мне однажды сказали: "Приехали в жопу мира за свой счет, 15км по лесу прошароебились, не выспались, промокли, потрындеть не дали, так еще и крайними остались". Волонтерская этика - бессердечная сука.
Самая мразотная группа заявителей - запойные алкаши. Они тоже лгут как не в себя, прикрывая типичные симптомы запоя и алкогольного делирия более благозвучными терминами, вроде "дезориентация", "провалы в памяти", "эпилепсия". К сожалению, так как мы непредвзяты и не можем никак оспаривать озвученные диагнозы, то послать мы их не можем и отрабатываем их поиски так же, как поиски нормальных людей.
Поиски детей или завершаются через 10 мин от падения заявки (обнаруживаются родственниками в соседней песочнице) или там какая-то жопа. Среднего не дано.
Отряды очень сильно отличаются от региона к региону. Есть отряды, где сидят два с половиной землекопа, практически без оборудования. Есть отряды где куча людей и техники, но в руководстве сидят идиоты. Есть отряды, где куча людей и вменяемое руководство, но катастрофически не хватает оборудования. Есть отряды заваленные оборудованием, но не имеющие вменяемых обученных поисковиков. Всегда где-нибудь чуть-чуть да будет перекос. Если учесть что ЛА - это даже не юр лицо, а просто добровольное объединение людей, хочу отдать должное общему уровню организации.
Нехватку оборудования можно пережить или как-то колхозно обойти. Нехватку опытных вменяемых людей - нет.
Очень сильно не на каждый поиск мы ходим ногами. Огромное число поисков ограничивается публикацией ориентировок в соц сетях и прозвоном больниц.
Почти все, кто приходит в отряд - видит себя топтуном леса. Из-за этого в отряде вечный дефицит инфоргов (информационных координаторов).
Почти все, кто приходит в отряд не готовы к тому, что им придется учиться, учиться, учиться, учиться... Не скажу, что материал шибко сложный, но его много и пока еще он местами достаточно разрознен, хотя работа по его оформлению и централизации идет постоянная.
Вообще не обязательно ездить в лес, чтобы помогать людям. Можно быть полезным и из дома - звонить заявителей, больницы, полицию. Писать софт, рисовать карты, учить будущих поисковиков. Многие находят себя в работе со школьниками.
Коптеры - это имба. Но денежный порог на вхождение в БПЛА - это жопа. Опережая вопросы - FPV дроны для нашей работы не подходят.
Наши самые большие враги - клещи, бездомные собаки и гиперактивная уличная алкашня.
Волонтеры волонтерам рознь. После любого громкого поиска собирается группка из 5-8 людей, которым мы очень сильно не понравились, потому что ищем неправильно и делаем все медленно, долго, сложно и на контакт плохо идем. Эта группка обычно превращается в очередной самостоятельный отряд регион-спас, создает группу в вк и... и все на этом.
А еще есть куча НКО, представители которых есть на всех депутатских фотоотчетах с совещаний, выступают на отчетных собраниях, организуют штабы гражданской безопасности, продвигают какие-то инициативы по поиску людей и награждаются за активную деятельность. На поисках мы их никогда не видели и не увидим, конечно же, потому что заявкам на поиск у них неоткуда взяться...
Есть и нормальные, работающие НКО. Вдвойне иронично, что работающие НКО просто не имеют времени на такую активную торговлю лицом, поэтому у них значительно меньше ресурсов, чем вот у таких прекрасных инициативных НКошек, доильщиков грантов.
