Вся суть большинства религиозных организаций
Для справки - в XII веке создан, в начале XVI распущен, т.е. не просто был богат в какое-то время, а все время) А потом папе Клименту V понравились их деньги, тамплиеров вырезали и расформировали.
Для справки - в XII веке создан, в начале XVI распущен, т.е. не просто был богат в какое-то время, а все время) А потом папе Клименту V понравились их деньги, тамплиеров вырезали и расформировали.
Я не историк, но ее любитель. И что-то подумалось, что кому-то может быть интересно почитать про историю ордена тамплиеров в легкой форме, без излишней загрузки датами, именами и событиями и без вознесения этих рыцарей на пьедестал эпохи. В истории тамплиеров достаточно красивых и даже героических деяний, но и дерьма хватает. И это не говоря уже про один из знаменитейших заговоров в истории, положивший конец существованию ордена.
Первый крестовый поход | Основание ордена госпитальеров | Гуго де Пейн, первый магистр тамплиеров | Официальное признание ордена тамплиеров
Итак, все мы не раз и не два слышали про орден крестоносцев в белых плащах с красными крестами — и почти всегда в контексте всяких Святых Граалей, Плащаниц, сокровищ нации и плаваний в Америку до Колумба, а то и вовсе в связке с демонами, паранормальными явлениями, пятницей 13 и прочей хтонью.
К сожалению, о настоящем, историческом ордене рыцарей Храма пишут художественную литературу и снимают кино далеко не так часто, а вот мистический образ ордена довлеет в культуре и по сей день — даже после того, как в 2007 году Ватикан опубликовал оригинал «Шинонского пергамента» (бумаги, задокументировавшей снятие обвинений в ереси с руководителей ордена тамплиеров), тем самым уже во всеуслышание подтвердив, что дело было не в нарушениях заветов церкви и не в колдовстве, а в куда более приземленных и низменных причинах, а именно — деньгах.
О знаменитом процессе над орденом Храма мы поговорим в последней главе нашей истории, когда до нее дойдем, а начнем с того, что разберемся, «откуда есть пошла земля русская». Ну, не русская, но тем не менее. Поговорим о том, с чего вообще появились такие военно-религиозные ордена, как госпитальеры и тамплиеры, и почему им удалось закрепиться в истории.
Путешествовать ко всяким святым местам всегда было модно, поскольку считалось (и, насколько мне известно, до сих пор считается), что не только ты пропитываешься святым местом, но и место — твоими молитвами и молитвами всякого приходящего. Ясное дело, что страна, в которой жил и был убит Иисус Христос, получила для христиан необычайно важное значение.
Паломников в Святую землю и раньше было хоть отбавляй, но на заре второго тысячелетия их стало особенно много. В те времена бытовало мнение, что Иордан смывает любые грехи, стоит лишь ступить в него (искреннее покаяние? Можно бонусом, но необязательно), Церковь все чаще и чаще в качестве наказания слала грешников в эти весьма отдаленные места (причем возвращались они уже совершенно безвинными в глазах и церкви, и государства), а очередная ошибка в трактовке Библии привела ко мнению, что в 1000 году обязательно произойдет Второе Пришествие, так что — давай быстрей, пока не началось! Как ни смешно, ошибочное пророчество не только не отвернуло людей от путешествий в Святую землю после того, как не исполнилось, а напротив, притянуло туда еще больше народу.
Куда более приземленной причиной отправиться в Палестину стала возможность нажиться на чужой вере: купив в Иерусалиме всякого хлама и выдав его в Европе за настоящие реликвии, предприимчивый делец мог выгадать до тысячи процентов!
В свою очередь, Церковь, разумеется, не только наказывала ссылками в Святую землю, но и в принципе всячески поощряла такие путешествия, поскольку те помогали ей распространить свое влияние на Востоке.
И вот от всех этих средневековых «туристов», в некотором роде рекламировавших своими паломничествами Святую землю, и растут ноги грядущих крестовых. Будем честны, обращались местные с «понаехавшими» не очень хорошо — и их, в общем-то, можно понять. Сей факт придал образу паломника налет благородного мученичества, флер страдальца христова, что претерпевает в своей вере. Это восприятие путешественников в Святую землю отлично сплелось с укрепившимся в Европе к 11 веку феодальным мышлением, при котором вассал считал священным долгом защищать честь и достоинство своего суверена, а также все его имущество. И поскольку главным сувереном всея всего у христиан был Иисус Христос, вот и получилось: раз неверные захватили землю, на которой он жил, проповедовал и был убит, да еще и жестоко обращаются с самыми верными его вассалами, которые проделывают столь трудный путь до Палестины — то Иисус наверняка гневается на бездействие остальных своих последователей так, как гневался бы любой суверен-человек. И у набожного европейского общества появилось вполне закономерное, подкрепленное воинственностью, которую привнесли в католицизм открекшиеся от язычества германцы и готы, желание прийти на Святую землю и насувать неверным мечей в панамку.
Дело сделалось неожиданно быстро. Почва для семян священной войны была плодородная, а в 1095 году византийский император Алексей 1 Комнин, окончательно одурев постоянно гонять по редевшим своим землям турок и получать от них лещей, прислал в Италию посольство с просьбой о помощи против надоевших врагов.
В ноябре того же года в городе Клермоне состоялся знаменитый собор, на котором папа Римский Урбан II прочитал пламенную речь, призывая освободить Святую землю и Гроб Господень от гнета мусульман. Начало похода было назначено на август 1096 года.
До выдвижения экипированных рыцарей, правда, в Святую землю устремилась сначала целая орда бедных жителей Европы под предводительством Петра Пустынника, которая, буйствуя и непотребствуя на протяжении всего пути, осела в Константинополе до подхода основной армии.
Выглянув с утра в окно, Алексей I Комнин увидел примерно это:
...а потому живенько начал помогать всем переправляться через Босфор.
Пройдя огнем и мечом по территории Палестины, но получая при этом ответных люлей, армия Первого крестового к 1099 году доползла до Иерусалима, немного потупила под его стенами и в итоге благополучно взяла город буквально за несколько жарких июльских дней.
Так началась история Иерусалимского королевства.
К благостному моменту великой победы над неверными в Палестине существовало уже несколько так называемых хоспитиумов — христианских приютов, в которых помогали паломникам по любым вопросам: от предоставления ночлега до финансовой помощи после ограбления. Среди этих хоспитиумов был в Иерусалиме приют святого Иоанна, и его монахи проявили во время осады города поистине христианское милосердие: они помогали всем, будь то католики, православные греки или даже мусульмане.
Приют на тот момент возглавлял некто Жерар Тен, и после того, как последние раненые в осаде выздоровели, Жерару и его монахам пришла в голову идея уйти из монастыря и заняться благотворительностью самостоятельно и без привязки к определенному месту. Они создали себе свод правил, поклялись им подчиняться и в качестве одежд выбрали черные робы с белыми крестами, после чего действительно покинула приют святого Иоанна и занялись благотворительностью в Иерусалимском королевстве.
Первые несколько лет все шло по плану: странствующие монахи бедствовали, но помогали нуждающимся в помощи и уходе и в целом следовали ценностям Нового завета. А потом Годфрид Бульонский, один из лидеров Первого крестового и нынче король Иерусалима, одарил монахов поместьем на территории современных Нидерландов, которое начало приносить им стабильный доход. И понеслось: решив, что это дело богоугодное и на том свете обязательно зачтется, примеру Годфрида последовали и другие именитые христиане.
Монахи начали богатеть. Вместе с деньгами пришла и жажда большей свободы — и вот уже в 1113 году папа римский утвердил устав ордена рыцарей святого Иоанна и разрешил им самостоятельно избирать себе руководителей после смерти Жерара, тем самым положив начало ордену госпитальеров. Много позже и уже далеко от Святой земли орден совершит ребрендинг, станет мальтийским и под таким названием просуществуют и по сей день.
Тем временем, глядя на зарождающийся на их глазах новый феномен в христианском обществе, группа из девяти человек решила, что идея организовать свой орден с блэкджеком и канонами вовсе недурна, но усовершенствовать ее стоит. (Нет, на деле мотивация была, с наибольшей вероятностью, абсолютно альтруистичной; неизбалованные богатством, искренне верующие христиане действительно в ту пору часто отрекались от себя).
По общепринятой версии Вильгельма Тирского где-то в 1118-1119 (доподлинно неизвестно) годах француз по имени Гуго де Пейн вместе с восемью своими соратниками решил посвятить себя защите паломников. Именно защите, а не помощи — защита подразумевала меч в руке, и раньше никому подобное в голову не приходило.
А замысел был и впрямь хорош: фатимиды-египтяне давили с юга, турки-сельджуки с севера и востока, арабы из кочевых племен бесили всех своими набегами, да и в самих христианских королевствах царил разлад: прибывшие из Европы не любили сирийских христиан, и в этом деле у них царила полная взаимность. Да и в ранних христианских государствах на Святой земле не было ни людей, ни денег на защиту прибывающих людей, так что путь паломника действительно был и опасен, и труден. И это не говоря уже о голоде, болезнях и несчастных случаях, поджидавших по дороге.
И вот эти восемь человек с Гуго де Пейном во главе, выбрав покровительницей Богородицу и приняв обеты целомудрия, бедности и послушания, посвятили себя защите паломников к Храму Гроба Господня. На что король Балдуин и патриарх Иерусалимского королевства Гармунд хором сказали:
Вот это отлично, богоугодная задумка
Здесь стоит сделать небольшое отступление, потому что будущие тамплиеры умудрились совершить настоящий исторический прорыв: никогда раньше христианство не знало монахов, поднимавших оружие на своих врагов. И хотя в связи с крестовым походом были сделаны некоторые послабления для участников войны, священникам все еще было запрещено сражаться в битвах. Революция в правилах будет закреплена в 1120 году на соборе в Наблусе (город на берегу Иордана), где один из принятых канонов гласил: «Если священнослужитель берет в руки оружие для защиты, то он этим не совершает греха».
Итак, как и госпитальеры, первые лет десять новоиспеченные тамплиеры (они же храмовники; название, разумеется, пошло от Храма Гроба Господня, где они или же рядом с которым они первоначально располагались) жили по всем своим заветам: соблюдали христианские каноны, защищали паломников и бедствовали. Отсюда и идет история тамплиерской печати, на которой показаны два всадника на одной лошади: ранние тамплиеры были настолько бедны, что магистр Гуго де Пейн и его соратник Годфруа Сент-Омер ездили на одном коне. Двести лет спустя, во время процесса над храмовниками, изображение на этой печати будут использовать против них.
Тем временем король Балдуин II, уже третий правитель Иерусалима, вдохновился новыми борцами за веру и верующих и выписал им под обитель часть дворца. Его примеру, разумеется, последовали и другие представители знати, как и в случае с госпитальерами начав оказывать храмовникам материальную помощь.
Уже через год после основания в друзья и спонсоры ордена записалась одна из французских шишек — герцог Анжуйский по имени Фольк, который приехал в Иерусалим как паломник. Его примеру последовали и другие дворяне.
Естественно, это способствовало как популяризации новоиспеченного ордена, так и улучшению его материального благосостояния. Но и сами тамплиеры оправдывали растущую славу: даже будучи бедными, в своих начинаниях они были более чем успешны. Причина крылась в банальном отсутствии единства среди врагов: турки-сельджуки постоянно дрались между собой и с кочевыми племенами арабов.
Однако постепенно турки начинали осознавать, что придется объединяться, если они хотят надавать христианам. Балдуин II (посидевший в свое время у турок в плену) просек зреющую проблему и занялся укреплением позиций своего государства. Использование тамплиеров в качестве воинов (а может, и в качестве рекламы истинного духовного рыцарства, какое, конечно же, существовало только в Палестине!) входило в план, а потому Балдуин отправил двоих из них к папе Римскому, снабдив целой коллекцией рекомендательных писем и попросив уверить понтифика, что дело дрянь и христианам на Святой земле нужна помощь.
Письма были разосланы; одно из них направилось святому Бернару, аббату Клервоскому, человек крайне влиятельному и харизматичному, монаху и политику одновременно, чьи слова имели тогда в Европе невероятный вес. Аббат написал в поддержку тамплиеров очень пафосное и превозносящее их письмо (и даже не потому что один из двух посланцев в Европу являлся ему дядей, а потому что действительно верил в благородное дело тамплиеров и саму концепцию монахов-рыцарей, защищающих мирян), таким образом устроив рыцарям успешную PR-кампанию.
Чуть позже сам Гуго де Пейн с частью своих людей приехал в Европу, чтобы совершить целый тур по Франции и Англии, во время которого они общались с монархами, монахами и богатыми дворянами, многие из которых стали совершать пожертвования для ордена Храма. А в январе 1129 года Гуго и остальные предстали перед синодом во французском городе Труа. На собор приехал и Бернар Клервосский.
На презентацию от магистра совет отреагировал положительно, после чего утвердил орден рыцарей Храма и выдал ему устав, включавший все уже имевшиеся пункты, а также ряд теологических поправок. Также по велению папы Римского тамплиерам была дана белая мантия в качестве официальных одежд и орденский флаг. Мантия, кстати, поначалу была именно белой, без знаменитого красного креста, который появился там почти на двадцать лет позже по велению уже другого папы — как символ потенциального мученичества за веру и принципы. Флаг же, состоявший из черной и белой полосы, получил название "Босеан" (bausant, bauseant, пегая лошадь, черно-белой масти).
В 1131 году Гуго де Пейн вместе с соратниками вернулись в Иерусалим с официальным уставом ордена, пополнившейся казной и свежими рекрутами.
Двенадцатый век. Тамплиеры, Тевтоны, Крестоноцы, Святая земля Иерусалим, Рыцари и сарацины. Все это он, век сражений и расцвета рыцарства. Сегодня мы поговорим о реконструкции тех лет.
В 1260 году каирский трон занял свирепый Аз-Захир Бейбарс аль-Бундукари [на самом деле его имя еще длиннее, поэтому будем называть его просто Бейбарс], убив своего предшественника, султана Кутуза, такого же мамлюка, каким был сам. Убил с той же легкостью, с какой перед этим умертвил Туран-шаха, последнего египетского султана из династии Айюбидов, потомков грозного Саладина. Убил, чтобы возвести на трон Кутуза. Он вообще любил убивать, этот бывший раб, и делал это всю свою жизнь. Ибо считал, что только грубая сила способствует успеху и победам. И они его любили, а народ прозвал Абуль-Футухом, что значит Отец побед.
Власть мамлюкских султанов держалась на военной силе. Хорошо обученная и дисциплинированная армия, численностью до сорока тысяч бойцов, находилась в постоянной готовности .Войска были снабжены осадной артиллерией и греческим огнем. Бейбарс поклялся очистить земли от франков — дело Саладина должно было быть завершено и…
…вторжение началось в феврале 1265 года. Первой пала Кесария, считавшаяся неприступной. Сам Людовик IX Святой, во время своего неудачного крестового похода, участвовал в ее укреплении, помогая устанавливать огромные гранитные блоки в стены. Но они оказались бессильны перед новейшими требушетами [вид метальной машины] Бейбарса. Потом была Хайфа. 30 апреля пал Арсуф…
Весной следующего года натиск продолжился и уже в июне войска Бейбарса подошли к Сафеду. Эта была одна из самых мощных крепостей тамплиеров — башни высоки, стены крепки, а гарнизон храбр и закален в боях. С налету не возьмешь. Бейбарс это понимал и послал защитникам богатые дары вместе с обещанием сохранить жизнь, если те сдадутся. Дары возвратили обратно, выстрелив ими из крепостной катапульты. В ярости Бейбарс бросил войска на штурм. Атаку отбили. И следующую и десятую, и…так три недели. От бессилия и злости султан арестовал десяток своих эмиров, обвив их в недостаточной отваге. А над крепостным донжоном продолжал развеваться славный босеан, словно в насмешку.
Но к несчастью для тамплиеров, Бейбарс был не только грубым и упертым солдафоном, он был еще и стратегом. Видя, что помощь к тамплиерам вряд ли подойдет, а внешние усилия не дают результата, он решил подточить оборону изнутри. Так уж повелось, что тамплиерские армии практически никогда не состояли целиком из членов ордена. В основном это были наемники-туркополы и вооруженные жители. Так было и в гарнизоне Сафеда — рыцарей и сержантов насчитывалось лишь около восьмидесяти человек и подавляющее большинство вооруженных защитников составляли сирийцы. На них и сделал ставку хитрый Бейбарс. Наутро глашатаи мамлюков, объезжая крепость вдоль стен, громко кричали, что султан, да хранит его Аллах за его милость, дарует всем сирийцам жизнь, если те выйдут из крепости и сложат оружие. Расчет оказался верным, большинство наемников дезертировали. Положение тамплиеров стало угрожающим и практически безвыходным. И они дрогнули… Клятва не щадить своих жизней за Христа были позабыта.
На совете было решено выслать парламентеров – осажденные решили выторговать себе те же условия сдачи, что были предложены сирийцам. На это опасное дело вызвался идти сержант Леон Казалье, мотивируя тем, что знает язык, на котором говорил Бейбарс. Посланника пропустили в шатер к султану. Главный мамлюк выслушал тамплиера и усмехнувшись, ответил, что если бы храмовники не отвергли его даров и согласились сдаться сразу, они бы уже были далеко отсюда и живы. Но поскольку они оскорбили султана своим отказом, то всех их ждет неминуемое наказание. Он перебьет их всех и начнет немедля, с Леона, подвергнув его медленной и мучительной смертной пытке. Видя неподдельный страх в глазах тамплиера [позор!], султан предложил ему сделку. Сержант должен был вернуться обратно в крепость и сообщить оставшимся защитникам, что их условия приняты и они могут покинуть крепость — их не тронут. Только такой ценой этот Леон мог бы купить себе жизнь. И он согласился заплатить, он пошел на предательство… Горе вам, тамплиеры Сафеда, гордые рыцари, не знавшие до этого страха и упрека. Все это оказалось пустым звуком и тысячи погибших, но не отступивших и не предавших ваших братьев с укором взирают на вас с небес обетованных! Посрамлен Орден…
4 июля 1265 года ворота Сафеда открылись и оставшиеся в живых тамплиеры и другие обитателей крепости двинулись в сторону Акры. Мамлюки сопровождали их с двух сторон. В полумили от крепости находился холм, который в свое время тамплиеры использовали как место для казни. По злой иронии судьбы именно на нем мамлюки и предали смерти всех сдавшихся — почти полторы тысячи человек. Жизнь оставили лишь предателю-сержанту и еще одному счастливчику. Последнего отослали в Акру, дабы он рассказал там о том, что произошло и к чему всем оставшимся франкам следует готовиться. О дальнейшей судьбе Леона известно из сообщений арабского историка Шафи ибн-Али Аббаса, рассказавшего, что предатель Лиуб [так его имя звучало на арабском] принял мусульманство и был обрезан…
Бейбарс не стал разрушать Сафед, как сделал это с Кесарией, Арсуфом и Хайфой. Что-то удержало его.
16. Русские Крестовые походы. 1103, 1107, 1111, 1116 годы
Военные экспедиции против половцев, организованные Владимиром Мономахом.
Отвоевать какие-либо христианские святыни или добиться поголовного крещения половцев, таких целей, понятное дело, не ставилось. Да и половцы не были такими уж чужаками, князья вступали с половецкими ханами в союз, женились на их дочерях, среди половцев были и христиане, хотя не так уж много. Но вот противоречия кое-какие возникли, пора уже стало указать степнякам их место.
Владимир, естественно, был в курсе европейских и палестинских событий. Один из лидеров Первого и Малого Крестовых походов, Гуго Великий, граф Вермандуа и Валуа (младший сын Анны Ярославны), приходился Мономаху двоюродным братом.
Войско, отправившееся в степь, состояло не только из личной армии Владимира Всеволодовича, это были объединённые силы нескольких русских князей. Выступление армии сопровождалось пением священников, воины проходили мимо большого креста и получали благословение епископа. То есть в этом смысле сходство с Крестовым походом наличествует.
Все эти походы были для русского войска победоносными, половцы терпели серьёзные поражения, так что, в конце концов, вынуждены были откочевать куда подальше от русских границ, чуть ли не до Кавказа.
Первыми тремя походами непонятно кто командовал. Организовал их Владимир Мономах, но он был на тот момент всего лишь Переяславским князем, а Великий князь Киевский Святополк Изяславич тоже участвовал и черниговские князья («крутые герцоги») тоже. Походом 1116 года руководили сын Мономаха Ярополк Владимирович и Всеволод Давидович.
17. Норвежский поход. 1107-1111
Осенью 1107-го в Крестовый поход отправился король Норвегии Сигурд I. В 1108-м его флот достиг Пиренейского полуострова. Там, на территории графства Португалия норвежцы немного повоевали с мусульманами и отправились дальше. По пути разогнали пиратов и разорили пиратское гнездо на Балеарских островах. Летом 1110 года потомки викингов добрались до Палестины, там они участвовали в осаде и взятии Сидона в составе армии короля Балдуина I. В этом же году норвежцы отправились в Константинополь, где поменяли корабли на лошадей и посуху отправились домой.
18. Госпитальеры
Суверенный Военный Странноприимный Орден Святого Иоанна
Около 1070 года в Иерусалиме был основан госпиталь (странноприимный дом) для больных, раненых и малоимущих паломников. При госпитале создалась потихоньку монашеская община. Это ещё при мусульманском владычестве. В 1099-м, после того как Иерусалим стал столицей христианского королевства, ректор общины Жерар де Торн (Тен) решил преобразовать общину в монашеский орден. Папская булла, подтверждавшая статус ордена, вышла в 1113 году. К этому времени братья уже занимались не только лечением, но и охраной паломников, то есть среди них появилось некоторое количество воинов. Дальше – больше. Военная составляющая Ордена становилась всё весомее и весомее, в конце концов, госпитальеры стали внушительной военной силой. Госпитальные дела тоже не были заброшены, но основа славы и могущества – орденская армия.
Форма госпитальера-воина (рыцаря или сержанта) – чёрный плащ с белым разлапистым крестом. Потом и красные плащи появились, но это позже.
19. Тамплиеры
Бедные Рыцари Христа и Храма Соломонова
В 1118-м или 1119-м девять рыцарей объединились в неформальное сообщество с целью охраны паломников, путешествующих по святым местам. Лидером их был Гуго де Пейн. Король Балдуин II выделил им домик возле Храма Соломона. В 1120 году сообщество получило статус ордена, а в 1129-м – устав, составленный Бернаром Клервоским.
Братья Храма исповедовали смирение, целомудрие и бедность. При этом с самого начала своего существования они получили от короля земельные владения, а потом круто занялись финансовой деятельностью и собрали огромные богатства. Кроме братьев-монахов, членами Ордена были многие миряне, это не мешало им иметь жён и детей. Прошло не очень много времени после основания Ордена Храма, и у него появилась мощная армия. Магистры Ордена общались с королями на равных.
Вообще странная организация, но это не тема для короткой заметки.
Тамплиеры, те, которые были одновременно рыцарями и монахами, носили белые плащи с красными крестами. Рыцари-миряне и сержанты довольствовались серым плащом.
20. Первый Шведский поход. 1142 ??? год. Или 1150 ???
Про этот поход мало чего известно, не только обстоятельства, но даже и сам факт – был ли он вообще на самом деле. Как-то мало доказательств. Легенды гласят, что король Эрик IX (на тот момент пока ещё будущий король) и епископ Генрих Уппсальский ходили с войском в Финляндию крестить тамошних аборигенов (без войска финны, конечно, не поняли бы своего счастья).
Или хотели сходить? Или говорили, что хотели?
Единственно что тут правда и это зафиксировано в русских летописях – в 1142-м шведы были заняты чем-то очень важным, до такой степени, что за целый год ограбили только три новгородских корабля.
21. Потеря Эдессы. 1144 год
В 1144-м атабек Мосула и Халеба Имам фа-Дин Зенги осадил Эдессу. 24 декабря город сдался. Графа Эдессы Жослена II де Куртене в это время дома не было. В его владении ещё оставался осколок графства, сеньория Турбессель. В 1146-м Зенги был убит, граф Жослен предпринял попытку отвоевать Эдессу, но ничего из этого не получилось.
Продолжение следует
Материалов, рассказывающих об этом событии, существует достаточно. Можно найти как работы историков, так и воспоминания тех, кто находился в Королевстве Иерусалимском в 1187-м году, и даже записки участников знаменитого сражения. Весьма занимательное чтение – об одних и тех же событиях разные авторы рассказывают совершенно разные истории, противоречат друг другу до такой степени, что сложно понять, в чьих словах есть хотя бы крупица правды.
Оно и неудивительно, к этому времени знатные сеньоры Королевства были разделены на две враждебные партии, и каждый видел свою правду, а те, кто служил или симпатизировал тому или иному сеньору, эту ограниченную правду и записали.
Нет сомнений в том, что перед и в ходе Хаттинской битвы вожди христианской армии совершили массу непростительных с военной точки зрения ошибок. Впрочем, ощущение такое возникает, что если бы всех их собрать вместе и устроить разборку на тему, вынесенную в заголовок, уже во второй-третьей фразе появилось бы слово «предательство». Это многое бы объяснило, только вот есть разные кандидаты на роль предателя, а серьёзных доказательств – ноль.
Попробуем по порядку.
Главные действующие лица:
- Ги де Лузиньян (1160-1194), король Иерусалима по праву супруги.
- Амальрих де Лузиньян (1145-1205), коннетабль Королевства, старший брат короля.
- Раймунд де Сен-Жиль (1140-1187), граф Триполи и князь Галилеи (последнее – по праву супруги).
- Жерар де Ридфор (1141-1189), Великий магистр Ордена тамплиеров.
- Балиан д’Ибелин, (1142-1193), сеньор Наблуса.
Теперь постараемся восстановить события, одно за другим.
Внутриполитическая ситуация. В течение почти года (июль 1186 – май 1187) граф Раймунд Триполийский отказывался повиноваться королю, заключил сепаратный договор о ненападении с Саладином и давал официальные разрешения мусульманским отрядам проходить через его земли. Возможно, вёл какие-то сложные политические игры. Раймунд неоднократно встречался с Саладином, личные отношения – хорошие, возможно, даже приятельские. Правда, король Ги тоже заключил мирный договор с султаном.
Киссон. 1 мая 1187-го Великий магистр тамплиеров Жерар де Ридфор атаковал превосходящий по силе отряд мусульман, находившийся в Галилее по договору с Раймундом Триполийским. Практически начал войну, притом не в самый благоприятный для христиан момент. Погибло около ста рыцарей тамплиеров и госпитальеров и примерно столько же сержантов – это много, военная мощь орденов серьёзно подорвана. Совершенно загадочным образом самому де Ридфору удалось спастись. Ему и ещё двум рыцарям.
Вербовка армии. Вообще в Иерусалиме обычно околачивалось достаточно большое число паломников из Европы, среди них были и рыцари, и опытные воины простого звания. Но именно летом таких людей было совсем немного, пришлось вербовать кого попало. Это обстоятельство почти объективное, хотя и тут есть сомнения.
Двадцатикилометровый марш через пустыню однозначно и сильно подорвал боеспособность христианской армии. Все опытные командиры это понимали. Приказ на выступление отдал король. В качестве оправдания – несколько лет назад Ги де Лузиньян, будучи командующим армией, в похожей ситуации отсиделся в Сефории, чем вызвал неудовольствие тогдашнего короля Балдуина IV. Впрочем, в 1187-м короля уговорил (надавил?) Жерар де Ридфор. Его соображения: если предложение обороняться в Сефории исходит от Раймунда Триполийского – надо делать наоборот. Амальрих де Лузиньян, всё это понимал, мог повлиять на младшего брата, но не сделал ничего.
Подготовка к походу. Лошади утром отказались пить. Выступление не было отложено. В обозе было много телег непонятно с чем, а воду погрузить просто забыли. Амальрих де Лузиньян – коннетабль (грубая, конечно, аналогия – первый заместитель министра обороны).
Привал в пустыне. Христианская армия имела все шансы прорваться с ходу если не к Тивериаде, то к Тивериадскому озеру. Утром диспозиция и шансы сторон были бы совсем другими. Остановить умирающую от жажды армию в трёх километрах от озера, да ещё попасть при этом в окружение – кое-что значит.
Варианты:
- приказ остановиться отдал король Ги, непонятно чем руководствуясь;
- король Ги отдал приказ по совету Раймунда Триполийского. Хотя приближённый графа Раймунда красочно описывает, как тот, увидев, что армия остановилась, натурально впал в отчаяние и сказал, что теперь всё кончено;
- король вынужден был остановить армию, так как арьергард уже остановился сам, без приказа (командующий – Балиан д’Ибелин). Впрочем, где-то проскользнуло, что остановился не весь арьергард, а только входившие в него тамплиеры (Великий магистр – Жерар де Ридфор).
Перебежчики. Перед сражением шесть рыцарей вместе с оруженосцами перебежали на сторону мусульман. Рыцари были вассалами графа Триполийского, что не делает ему чести, но в те времена сеньор не отвечал за политико-моральное воспитание подданных.
Прорыв на север, к деревне Хаттин. Всем было понятно, что в стратегическом плане это ничего не даст, а главные силы Саладина обязательно ударят во фланг. Приказ отдал король Ги, кто на него при этом и как влиял – неизвестно.
Главные силы армии двинулись на прорыв походной колонной. Не только прорыв не удался, но именно из-за этого христианское войско начало стремительно терять управление. Этим отрядом командовал лично король Ги. Военный советник и ответственный за построение армии – его старший брат Амальрих.
Отряд Раймунда Триполийского прорвался и покинул поле сражения. Версии три:
- мусульмане расступились и дали уйти графу по предварительному сговору;
- мусульманская лёгкая пехота расступилась, убоявшись копыт рыцарской кавалерии. Граф Триполийский вместо того, чтобы воспользоваться случаем и ударить мусульманам в тыл, увёл свой отряд куда подальше;
- после прорыва отряд Раймунда Триполийского был полностью обескровлен и небоеспособен. Сам граф получил тяжёлую рану, от которой вскоре и умер.
После неудачных попыток прорыва пехота сгрудилась на Северном Роге Хаттина, кавалерия – на Южном. Переломить ход сражения возможно, только соединив обе части армии. Король отдал приказ пехоте идти на прорыв. Пехотные командиры послали гонцов короля куда подальше. В распоряжении Ги де Лузиньяна – сильный отряд рыцарской кавалерии, этот род войск специально предназначен для прорыва вражеских рядов. Если коннетабль Амальрих не в силах построить светских рыцарей – рядом находятся как минимум три сотни тамплиеров и госпитальеров, у которых с дисциплиной вроде как должно быть получше. Триста опытных рыцарей – сила.
Никто – ничего.
Дальше – разгром. Но тоже какой-то странный.
Рыцари в Европе, в то время и позже, вели сражения двумя способами.
Первый – джентльменский. В таких случаях было принято противника щадить, предпочтительнее взять его в плен, имея в виду последующий выкуп. На ином турнире погибало больше рыцарей, чем в такой битве.
Если сражение было решающим или противники были непримиримыми врагами, командующий приказывал поднять красное знамя. Тогда лорды и сеньоры обязаны были лупить друг друга до смерти, невзирая на знатность и личные связи. Кстати, французская Орифламма имеет именно такое происхождение.
Похоже, что битва при Хаттине проходила по джентльменским правилам. После целенаправленных поисков нашлись сведения об одном известном человеке, в этом сражении погибшем – епископе Аккры. Все остальные попали в плен. Кроме, конечно, рыцарей, входивших в отряд графа Триполийского и вовремя ускользнувшего Балиана д’Ибелина.
Правда, в плену не всем сладко пришлось. Саладин собственноручно убил Рено де Шатильона, бывшего его личным врагом, приказал казнить туркополов (мусульман-вероотступников), а тамплиерам и госпитальерам предоставил выбор – переход в ислам или тоже казнь. Несколько человек стали мусульманами, но большинство – две или три сотни – были казнены.
Как-то странно на этом фоне выглядит то, что самый главный из ненавидимых султаном рыцарей-монахов, Жерар де Ридфор, этой участи избежал, а через год вообще был отпущен на все четыре стороны в обмен на замок, который так и так вряд ли смог бы долго продержаться.
Также остаётся загадкой, как удалось избежать плена Балиану д’Ибелину. Либо он покинул поле битвы задолго до развязки, либо вышел из окружения прямо через вражеские ряды. Его могли и пропустить, всё-таки друг Саладина.