Предания говорят, что святой дух посетил Толика после жесткого запоя. Божественная белочка.

Но белочек тогда еще не существовало. Как аналогию подобрать? Хули, он же Бог... Вот и назвал - святой дух.

Этот святой дух держал Толяна семь дней, и как раз в этот период Толик начал творить всякую хуйню с большим круглым камнем. Чаще получалась дичь, но, когда отпускало, получались и нормальные вещи, а отпускало редко, так что дичи больше. А потом он про большой круглый камень забыл. Когда в очередной раз в запое был, богиня Нинка

говорит ему - " Иди, глянь, какую хуйню твои твари, которые на камне, творят у нас в соду ( хули, тогда еще грамматику не придумали)". Толик глянул - " Фу, бля , содомиты ( и тут он придумал грамматику)"

А камень откатил в каморку, чтоб хуйня творилась не у всех на глазах. Сечешь? Соду/каморка - это все один и тот же

город описали.

А потом сын Толяна, Олег, с блядок пришел. А Толян ему говорит - "слышь, возьми уменьшись, поживи немного на том камне, подладь там всякое, а то я чет под святым духом хуйни наваял." ... ну, а дальше вы все знаете.

.......

\- Бать, подставил ты меня крепко со своим круглым камнем. - Олег сидел в саду на табуретке

и хлебал напиток из меда. - Вот нахуя вот это вот все - избиение камнями, крест на горбу тянуть? Я б мог бы им навалять всем и сразу... так нет, тебе хотелось плавно.

Толик почухал репу :

\- Гляди, как они зашевелились. Тебя к кресту прибили, камнями забили, пузо проткнули...

Ну нахера ты из той пещеры свалил? Закончил бы все там, подладил, а теперь что? Они там храмы какие-то

возводить начали, Богу какому-то молятся... А меня, блядь, зовут - Толик! Это я их придумал и всю остальную

ебанину, хоть и дикую, но это все я - Толик! Короче, надо там все подправить. Мамка твоя охереть как ругается,

когда видит, что там происходит.

\- Батя, выкати его нахрен из каморки назад в сад, к остальным круглым камням! Это ж жесть какая... Никакого

регламента. Вы какого хера свет там постоянно клацаете? Пусть по регламенту там живут. Нарой под ногтями и

слепи умного какого-нибудь, чтоб им часы придумал. И вообще, отмени там беспорядочную еблю и воспроизведение копий.

Не, ты видал вот этих вот, с человеческим торсом и жопой коня? И там такой херни полно! Выпиливать

тебе их жалко, но пусть, хоть, не плодятся. Убери им из башки эту херню - кого хочу, того поволок. Пусть видами

только размножаются.

..................

Короче, вечером Толик и Олег выкатили каменюку назад в сад, к остальным круглым камням. А чтоб его

жена, Божественная Нинка, не пиздела, он придумал в океанах рыб всяких , других зверушек,

которые в воде могут жить ( тогда еще названий не было, это он потом, по пьяни, буровил ахинею, а Олег записывал). А Нинкиного брата поставил всей этой хуевертью руководить - без присмотра нельзя.

А Нинке вообще похер было, она в искусство современное ударилась. Инсталляции сооружала из светящихся камней -

мужика, который воду льет сделала, сейчас вот бабу начала делать.

..................

Олег, тем временем, помогал бате косяки на каменюке исправлять. Толян бухой был каждый день и косяков прибавлялось . Ага, в один из просветов, Толян одуплился.

\- Олеееег! Иди-ка, сын, сюда - самому ему не досуг разгребаться было, он давеча жбан какой-то божественной муляки

выпил - Гляди, че творят!

А там, даже учитывая масштабы огроменного камня и тех мелких тварей, что на нем расплодились, нехилое такое побоище происходило.

\- Батя! Это что ты там им в башке опять подправил? Че происходит?

Толян озверел :

\- В башке подправил!? Да я им по пьяни, пока каменюку светящуюся катил, чтоб она им там светила ночью, они еще какого-то бога себе придумали! Канализация у них, сука, в башке!

Толян разгневанный склонился над камнем и заорал :

\- Тваааа-ааариии! Меня зовут - Тооолик! - и своими слюнями на камне все побоище залил, те аж все побросали и на колени попадали - О, одуплились.- сказал Толик, вытирая рот.

\- Батя, хули ты орешь? Аж в ушах звенит... Че ты с ними цацкаешься? Гоняй их почаще и все.

\- Неет, сын, эксперимент должен быть естественным - нужно сделать так, чтоб они думали, что сами всем там управляют. Короче, ты иди снаряжайся, уменьшайся и пулей туда на разведку.  ..............

Дело было в далёком 89-м году. Женился я в 88-м, а на следующий год в отпуске жена решила, что нужно срочно съездить к маме в деревню. Ну, надо - значит, надо.

Приезжаем, всё прекрасно, вся родня рада. Посидели, отметили встречу ... Тут тёща заявляет:

- Ой, как вовремя вы приехали, картошку пора окучивать - поможете. У нас порядки такие - все собираемся, и по очереди все огороды у всей родни обрабатываем.

Я не в восторге, конечно - хотел просто отдохнуть, подышать свежим воздухом, сходить на рыбалку... Ну, ладно, думаю - немного поработаю, а потом отдохну по-человечески.

Наивный парниша!

Если что - я парень городской, но с огородом "на ты" - в детстве много приходилось копать/полоть/окучивать/поливать и прочее. Только оказалось, что я недооценил объёма работ: у тёщи огород 16 соток только под картошкой...

Вышли мы впятером - я с женой, два её брата и невестка. Тёща на забор в конце участка поставила бутылку водки - кто первый свои рядки закончит, тому приз!

К обеду мне было абсолютно по фиг на водку - выжить бы! Закончили часа в 4 дня, я уставший до опупения. Объясню - работа моя не связана с физическими нагрузками, тренировки и закалки нет. (Тут ещё одна история приключилась, но это - в следующий раз расскажу)

На следующий день пошли к сестре жены её огород окучивать. Как-то получилось, что всем некогда - мы там были вдвоём, только к концу подошёл какой-то родственник. Ещё 12 соток.

На третий день пошли на ещё один огород. Втроём. Ещё 14 соток

На четвёртый день ещё на один. Там народу было много, но у меня сил уже не было - через час я сказал "да идите вы нах", и свалился в стог сена.

Они поржали, но претензий не предъявляли, и в дальнейшем меня не трогали ...

Вот такая история. Я только не понял - меня проверяли на крепость? или случайно так получилось?

Столкнулся сегодня с очередным пониманием того, что у нас чиновникам или делают лоботомию или просто откровенных дебилов специально выискивают.

Ситуация следующая: Старший сын (7 лет) переболел раком щитовидки. Вылечили практически до конца, но еще пару лет кататься раз в квартал на радиологию (аналог химии) в Москву. Малому дали инвалидность на 5 лет, так как удалена щитовидка, уже почти год как с дыркой от трахеостомы ходит.

Жена- препод, начальство начало сильно наезжать по факту постоянных больничных, связанных с поездками в МСК. Почесали с женой репу, надо как-нибудь выкручиваться из этой ситуации. Так как мелкому постоянно требуются лекарства, обследования, вопрос денег стоит достаточно остро. Ну, думаем, жена на совместительство уйдет, возьмет пенсию по уходу за ребенком-инвалидом и так будет полегче. Пенсия эта сейчас 10к. А вот хуй там, эту пенсию можно получить только в том случае, если человек полностью не работает. То есть, по мнению нашего высокосоциального государства, 2 человека, один из которых инвалид, могут спокойно прожить на 10 килорублей в месяц.

Ладно, ищем дальше, теща предпенсионная уже, может получится ей сидеть с мелким, пока мы работаем. И, о щедрость нашего правительства, теща будет получать аж 1200 рублей в месяц, опять же, не имея права работать.

Внимание, вопрос. "1200 рублей в месяц - это 1/4 коммуналки". И при этом, наши ебанутые чинуши реально кричат "рожай"? Сука, мы были середнячками по доходам, не бедствовали, мы не алкаши или больные, чтобы мелкий получил заболевание по наследству (делали генетическое исследование по онкологии, заболевание вызвано внешними причинами, а не наследственностью). Мы с женой ни о чем не жалеем, не бегаем с протянутой рукой. Но как, ебаное государство, собирается убедить других людей из нашего окружения, которые видели всю эту ситуацию, что надо рожать? Да бля, нападут на страну - я в харю военкому плюну, если придут призывать, несмотря на то, что являюсь бывшим офицером, лучше отсижу в тюрьме.

Знаете, такая тяжелая ненависть поднимается, что просто пиздец...  Автор - arguss.  http://www.yaplakal.com/forum7/topic2020155.html

Белые сполохи молний полоскали воздух от края до края моря. Грома сначала не было слышно вовсе, но ночь была такой чёрной, а море таким бесконечным, что видно было далеко, казалось, что до самого горизонта и ещё чуточку дальше и вот только что чёрное шумит внизу и чуть светлее – воздух сверху, а потом слева, будто от самой луны (вернее того места, где она сейчас должна бы висеть) и до каждого гребня волны на много кабельтовых вперёд, как яркая серия вспышек огромного фотоаппарата: на миг, потом снова, уже правее, ещё – уже прямо по курсу и уходит вправо, совсем пропадая. Но ненадолго. И повторяется снова и, когда повторяется, кажется, что будто даже дышать тяжелее и не только воздух вдыхаешь, но и вот этот свет – сухой и холодный. А потом пришёл и гром: сначала тихим недовольным ворчанием издалека, но, чем ближе к грозе, тем громче, настойчивее и ниже, пока не начал кататься огромными валунами прямо над головами.

- Прямо ух, да? – сверил свои ощущения с остальными вахтенный штурман на мостике.

Говорить не хотелось. Тут такое вокруг, что, как ты ни строй из себя героя, а, всё равно, выглядеть будешь не страшнее комарика. И даже без фонарика.

- Ну норм так, – откашлялся старпом, - хотя бывало и поухтее, конечно.

- Прямо в грозу идём? – крикнул снизу рулевой.

- Прямее не бывает, - подтвердил штурман, - аккурат в самый её центр!

Молнии уже стали различимы и не сполохами, а ломаными линиями молочного цвета втыкались в море и будто плясали на нём и уже не слева-направо а сразу везде спереди, куда хватало глаз.

- Того бы…- как бы подумал вслух рулевой, - нырнуть бы, что ли, нет?

Издалека уже шумел дождь. По звуку, пока ещё было непонятно лил ли он сплошным потоком или моросил бесконечной мелочью.

- Да что вам нырнуть бы только, а? – старпом вздохнул, - как кроты, чесслово, лишь бы в норку забиться.

- А чотаковата? – не понял рулевой.

- Да ничо! Моряки же мы, или где? Давайте же вон, как настоящие, девятый вал, всё вот это вот! Хлебанём!

- А так игрушечные будем, если нырнём? – не унимался рулевой.

- Тем более и командир добро давал, если что, - поддержал рулевого штурман.

Говорить всё время уже не получалось – приходилось делать паузы на гром потому, что за громом не было слышно не то, что слов, но и собственных мыслей. Усилился ветер – он задул прямо из грозы холодом и сыростью.

- Угу. Проголосуйте ещё, ну. И на вид мне поставьте.

Старпом наклонился к переговорному:

- КП один-пять, мостику.

- Есть кп один-пять.

- Антоныч, что там с запасом ВВД?

- Молотим изо всех сил. Восемьдесят процентов.

- Сколько компрессоров?

- Два больших и два маленьких.

- А ещё два больших запустить можем?

- Если родина прикажет, то да, а так – не очень желательно.

- Часа два до полного запаса?

- Не меньше. А что случилось?

- Ну поднимись на минутку.

- Есть, бегу!

Дождь было уже понятно, что льёт, как из ведра – и слышно и видно, когда молнии, по крупным взрывам с которыми капли падали в море. Ещё сильнее похолодало.

- Ух ты, ничего себе тут у вас! Красота-то какая! Ребята, - вахтенный инженер-механик закурил, - да вы же как настоящие моряки прямо тут! Не то, что мы там, ну! Прошу разрешения закурить!

- Воооот! – старпом назидательно поднял палец, - Видите! Слушайтесь старших, всегда вам говорю! Ноют, Антоныч, про погрузиться, трусишки зайки серенькие!

- Ну, при восьмидесяти процентах можно, что. Командирская группа полная. Так что смотрите сами, но я бы нееееет, что вы – это же ух у вас тут! А у нас там что? Сухо, тепло, светло и уютно: тьфу, а не боевой корабль! А тут-то вон оно: красота и буйство во всей своей силе, я такое только в телевизоре и видел! А вам везёт, да. Не то, что нам. Ну так я пошёл, ладно, а то как там без меня крейсер, сами понимаете. Да и зябко у вас тут как-то.

- А где мой вахтенный офицер? Не видал там? А то я как послал его отсеки осмотреть, так он уже, до Гренландии дошёл, небось!

- Сейчас взбодрим его, не смейте сомневаться! Как штык будет!

- Антоныч! – крикнул уже в рубочный люк рулевой, - А это не опасно? Гроза же!

- Не ссы! Мы же резиновые!

Пока ещё не сильно, но уже заметно и настойчиво начало качать: лодка сначала зарывалась носом в волну, потом медленно взбиралась на неё и ухала снова вниз. Если бы не огромный размер корабля, то было бы уже весело и внутри его.

- А что у вас тут? – наверх выскочил вахтенный офицер, - Я же уходил нормально всё было!

- А ты ещё через два дня вернулся бы, так глядишь и к пирсу уже швартовались бы! Где был-то, а? С ужина пробу снимал?

- Да как? Когда бы? Все отсеки толком обойти не успел, ВИМ кричит потеряли вы меня! Так а что мы, погружаться будем?

- Ещё один!

- Мы уж как только не намекали, - вздохнул штурман, - но, видимо, нет!Будем как настоящие моряки!

По ракетной палубе забарабанило шумно и радостно, а потом миг – и накрыло мостик. Штурман что-то проорал, пока вахтенный офицер со старпомом кутались в капюшоны.

- Чего говоришь? – крикнул старпом.

Заряд грома промолчали – было не перекричать.

- Говорю, трюмных бы наших послать, - и штурман ткнул рукой в небо, - ничего себе там у них течь!

Молнии плясали уже вокруг корабля и тень его, огромная и чернее чёрного, неровным контуром металась по морю то слева, то справа по борту.

- Красота –то какая, - прошептал рулевой, но железную рукоятку руля, на всякий случай, отпустил.

- Иди вниз! – крикнул старпом штурману, - чего ты тут будешь? Толку с тебя, промокнешь только!

Штурман сделал вид, что не услышал. Вода, потоками падая с неба, не успевала уходить с мостика и металась, заливаясь в ботинки,а та, что не металась по рыбинам мостика, а летела сверху, порывами ветра задувалась под капюшоны, в рукава, в нос и глаза. Но в одном старпом оказался прав – было страшно красиво. Но только ничего не видно.

- Не кочегары мы, не плотники! – проорал снизу рулевой.

Килевая качка ощутимо усилилась. Нос уже не лениво, а довольно резво скакал по волне и внутри уже почувствовали, но, пока ещё не сильно: за тазиками никто не побежал, а так – только уютнее уселись в креслицах под мерное покачивание.

Дождь лил не как из ведра, а как из нормальной такой бездонной бочки – голов было не поднять. Старпом, вахтенный офицер и штурман вцепились кто во что мог, чтоб не повыбивать ненароком зубы от качки и смирились с тем, что всё на них: шапки, куртки, перчатки, штаны и ботинки стало мокрым насквозь и, пока ещё, держало тепло, но вот-вот уже начнёт и колотить от холода.

- Говорил вам, - крикнул старпом, - давайте под воду, так нет же, романтики им подавай, мореманы хреновы!

- Да, зря Вас не послушались, ага! – согласился штурман – Зато вон вокруг: девятый вал на девятом валу сидит и девятым валом погоняет – всё, как мы хотели!Крррррасотааааа!

- И мать её! – добавил вахтенный офицер.

Штормило-то, на самом деле и не то, чтобы уж до девятых валов, но подводная лодка, как ни крути – не надводный корабль и наверху не совсем блещет грацией в свободном движении. Нет, на спокойной воде-то да, но, при волнении, корпус, предназначенный для движения под водой, ведёт себя ровно как железная бочка. Видели когда-нибудь железную бочку на волне? Ну вот.

- БИП –мостику! Горизонт и воздух?

- Горизонт и воздух чист!

- Есть, БИП!

- Центральный мостику, записать в вахтенный журнал: видимость ноль, начал подачу туманных сигналов!

- Есть мостик. Записано в вахтенный журнал видимость ноль, начата подача туманных сигналов.

Казалось бы куда, но дождь полил ещё сильнее и теперь стала понятна фраза, почему он идёт, а не льёт или падает или ещё чего: он именно шёл – степенно, основательно, никуда не торопясь. Зато ветер почти затих и, хоть от этого никому не было легче, но всё-таки!

- …до трусов! – долетел обрывок фразы штурмана.

- Кто о чём, слышь, а он всё о бабах! – хохотнул старпом.

- Где бабы? – не понял штурман, - Я про свои трусы. Вот именно, говорю, что до них и промок!

- А, ты про свои. Ну про твои нам не больно-то и интересно.

Гром уже почти не прекращался и казалось, что раньше молний возникал, но нет – это ещё от прошлых прогрохотать не успел, а новый за ним уже в очереди стоит.

- Как они…ну…на деревянных-то, да? – крикнул старпом штурману, - Представляешь?

- Абсолютно! Абсолютно нет! И без гирокомпаса, без системы навигации, вот как сейчас определить где мы, если небо от моря не отличитьдаже, а? А где мы будем через пол часа? А через день?

- Ты меня не пугай!

- Да нет, мы-то определим, а вот они? Ну вот мы викинги, например, да?

- Да! – крикнул вахтенный офицер, - Гребём грабить Нортумбрию!

- А где она, эта самая Нортумбрия, даже толком и не знаем!Только наш ярл был там восемь лет назад, он дорогу помнит! Ебать, навигация! Ну вышли из своих фьордов, налево свернули и хуярим. По ложке оловянной сторону света определяем. По ложке!

- И по ярлу!

- Это непременно! Куда сворачивать, о наш господин? – спросил штурман у старпома.

Старпом важно надул щёки, расправил несуществующие усы и бороду и хмуро посмотрел вокруг.

- Туда! – ткнул он пальцем в горизонт, - Чую уже нортумбриянским духом пахнет!

- И вот, - продолжил штурман, - гребут, гребут, гребут, гребут, ярл всё чует и чует, последняя коза, или кто там у них, съедена, ложка север показывает и хуяк – земля, земля! А там индейцы на берегу стоят и такие, здрасьте, забор покрасьте.

- А викинги, ну то есть мы, привет, говорят, англичашки, а чот вы одеты так странно, карнавал у вас какой? Или нас опять рады видеть?

- А те им- да вы опять грибов объелись, штоле, наркоманы хреновы! Какие в жопу англичашки, если мы индейцы и нас вообще ещё не открыли даже? Тьфу на вас!

- Говорите громче, мне не слышно! – крикнул снизу рулевой, - Куда поворачивать-то, я не понял?

А дождь уже уходил на корму – отчаянная гроза, как и любая другая отчаянная вещь в человеческой жизни, оказалась хоть и сильной, но короткой.Только что она походила на конец света, а уже ушла за корму и сполохи молний плясали теперь там и гром приходил издалека, только не спереди, а сзади, а спереди, если не смотреть назад, только отсветы на море, которое чернее чёрного и волнуется, но уже меньше и воздух не обжигает белым светом, а сырой и свежий, будто вымытый. Старпом, штурман и вахтенный офицер, отжимали шапки, перчатки, шарфы и выливали воду из капюшонов. Рулевой, принялся насвистывать : скоро конец вахты и можно, заглотив пару бутербродов, укутаться в колючее одеялко на несколько часов – чем не романтика?

- А хорошо у вас, у подводников! – на следующей вахте в центральном старпом сидел в водолазном свитере и, заполняя вахтенный журнал, непрерывно сморкался.

- А я вам говорил вчера, - подтвердил вахтенный инженер-механик, - только скучно, да?

- Не знаю, не знаю, мне так очень весело сейчас. Штурман!

Из штурманской выглянул вахтенный штурман в водолазном свитере и с носовым платком в руках.

- Время занятия полигона?

- Через сорок две минуты на данном курсе!

- Отлично!

Скрипнула кремальера и в центральный, следом за бодро проскочившим командиром, заполз вахтенный офицер в водолазном свитере и с носовым платком в руке. Командир стоял сбоку и с интересом наблюдал как тот кряхтит, постанывает и булькает, а потом даже пожалел его потрёпанный вид и сказал, да что-ты, что-ты, проходи так, я сам переборку задраю. После обернулся, посмотрел на старпома со слезящимися глазами и красным носом, на штурмана с таким же понурым видом и хмыкнул. Уселся в кресло, взял суточный план, посмотрел в него.

- А что у нас тут происходит? День водолазных свитеров объявлен по плану? Карнавал?

- Ну…как бы нет, но вот, - доложил ему старпом, - чот мы приболели.

- Всей сменой?

- Кроме механиков! – доложил вахтенный инженер-механик, - Механики ответственные же и полностью в строю!

- Гад, - резюмировал старпом, - сам же и подзуживал!

- Так а что было-то? Расскажете?

- Гроза. – рассказал старпом.

- И вы…?

- Решили Вас не будить, тащ командир, дать Вам поспать, двое суток Вы же почти и нет совсем и вот мы в надводном, как настоящие моряки, перестояли!

- Молодцы какие! И как оно?

- Что оно?

- Настоящими моряками быть?

- Красиво, тащ командир, аж дух захватывает! Гроза, знаете, такая, как у классиков! Мощь природы во всей её невыносимой красоте!

- Угу. К доктору ходили?

- Ага. Посмеялся и доктор. Тоже, как механики, не понял нашего отторжения уюта внутри подводной лодки. А, зато, знаете, мы же, как викинги, почти: болтает, шатает, заливает, ни зги не видно, а плывём куда-то! Романтика!

- Как викинги?

- Как они, да. Чуть к индейцам не приплыли! Хорошо, что гроза быстро кончилась!

- Повезло, да.

- Нам?

- Индейцам. Интенданта мне вызовите, - сейчас лечить вас будем народными средствами!

- Чаем?

- Я бы шпицрутенами, конечно, но давайте начнём с чая, а там и посмотрим. Викинги, ёб вашу мать! Нет, ну нормально – всю смену мне обезглавили, считай!

- Да мы нормально, тащ командир, в строю!

- Как настоящие моряки?

- Как они самые, да! И всё нам нипочём!Несмотря на! Жди нас, тучная Нортумбрия!

- Да ладно? Вот до такой, прямо, степени?

- Я не при делах! – подал голос рулевой, - Они меня заставили!

- А ты чего, – проходя в штурманскую, командир пнул кресло вахтенного БИПа, - без свитера?

- А я, - вахтенный БИПа потянулся, - не настоящий моряк, я, знаете, с детства понял, что хочу быть подводником, вот вы в детстве кораблики пускали?

- А ты с кем разговариваешь? – уточнил старпом, - Командир-то в штурманской.

- Ну с вами, значит, со всеми остальными. Ну так? Пускали?

- Кого?

- Ну кораблики?

- А то как же у нас детство, по твоему прошло? Мимо нас, что ли?

- Ну так вот. И я тоже же пускал, но всегда сажал внутрь экипаж. Ну там жучков каких наловлю, или, на худой конец, из щепок настрогаю и заметил, что те, которые сверху, всегда мокрые, а некоторые и вовсе выглядят охуевшими, а те, которые в щелку какую забьются, тем всё нипочём.

- И что ты?

- И я сначала думал ну как так-то: и моряком мне быть охота, я же с детства сразу на пожарных или там космонавтов не разменивался, я сразу, как родился, так моряком и захотел стать, а вот таким вот мокрым и охуевшим быть как-то и не очень охота, а потом узнал про подводные лодки и вот же оно, понял, самое моё. Ты, вроде и моряк, но, вроде, и не всегда охуевший.

- Это на подводной-то лодке и не всегда охуевший?

- Согласен. Тут я не всё предусмотрел, но в детстве эти рассуждения казались мне логичными, поймите! Потом, конечно, амфора моей логики треснула и я узнал, что охуевшим можно быть не только от того, что мокрый и вообще мокрым быть не самое плохое, в отличии от охуевшего. Вот поэтому-то я и не в свитере, товарищ командир!

- А? – командир шёл из штурманской обратно, - Ты о чём?

- Ну про свитер водолазный Вы спрашивали.

- Я спрашивал?

- Ну да.

- Ну так надень! Что ты, как белая ворона, или механик? Видишь же, что люксы все в свитерах!

- Так я и не простывал же, тащ командир! Я наверх ни ногой же вчера, что Вы, гроза же!

- А мы всплываем через десять минут и, вдруг, тебе повезёт и опять гроза! Сможешь, так сказать, догнать своих-то!

- А Вы откуда знаете, что гроза? – вахтенному инженер-механику стало обидно, что разговаривают так долго и всё без него.

- А я чувствую, я же старый морской волк! Командир шутил: просто связисты, перед погружением позавчера, прогноз погоды на неделю получили. Но все знали, что он шутит: много самых разнообразных чувств можно чувствовать на подводной лодке, но вот уж погоду наверху – точно нет.

Можно чувствовать, например, усталость, голод, страх, неуверенность, сомненья выключил ли ты, уходя, утюг в квартире и рассуждать весь там Заозёрск от этого сгорел, или только половина его? А достаточно ли еды ты оставил коту? А, нет же кота, - ну вот и чудненько, хоть об этом можно не думать. Ещё можно чувствовать, например, любовь. Скучать тоже можно, даже тосковать не запрещается, но погоду наверху – вот уж увольте. Хоть бы там даже и Армагеддон, но, если ты на глубине более ста метров и, мало того, подо льдом, то и Армагеддон мало будет волновать твои чувства. Да, впрочем, и вопрос о том, настоящий ты моряк, или нет – тоже.

- Таааааак. Так, так, так, так. А это что за хуйня? – и дежурный по политотделу, капитан второго ранга Пирог, даже сдвинул на затылок фуражку, чтоб козырёк не закрывал глаза и было видно, а не только слышно, что то, о чём он говорит, и в самом деле какая-то хуйня.

Дневальный по роте матрос Пирожок, выросший в хорошей семье и успевший до залёта в военно-морской флот окончить три курса в институте, был полностью согласен с парторгом части, и почти про всё, что окружало его здесь, он мог бы с готовностью сказать, что это какая-то хуйня с точки зрения здравого смысла, но вот про какую именно хуйню его спрашивал старший товарищ и наставник по партийной линии прямо сейчас - догадаться не мог.

Заканчивая положенный срок в учебке и готовясь на действующий флот, матрос Пирожок что-что, а то, что, если пришёл проверяющий, то он обязательно найдёт какую-то хуйню, усвоил твёрдо, и научился уже философски (читай похуистически) к этому относиться, но обычно проверяющие хотя бы пальцем, но показывали на то, что по их проверяющецкому мнению не соответствовало железной флотской дисциплине и уставному порядку, а тут на тебе - Пирог. С глазами, хоть и не в Рязани. И капитан второго ранга Пирог не то, чтобы был мудаком, нет – он был вполне порядочным офицером. Настолько порядочным, что даже не сильно обиделся на первичное собрание комсомольцев третьей роты, когда те единогласно выбрали комсоргом своей роты матроса Пирожка, хотя, конечно же, отчётливо понимал почему именно они это сделали: как говорится, чем бы матрос не тешился, лишь бы поварихи не беременели.

Никто не ожидал от него, что он снимет с дежурства за труп мухи на подоконнике или заставит хоронить найденный бычок в могиле метр на метр и в метр глубиной – слишком мелким было это для его натуры, и раз уж он говорил, что происходит какая-то хуйня, а тем паче сдвигал фуражку на затылок, когда говорил об этом, то у матросов учебной части принято было напрягаться.

Пирожок и напрягся. Он показал глазами, что напрягся, встал в стойку напряжённого матроса и даже вздохнул: мол, вот беда-то какая, что в мою вахту и вот это вот. Надо же – ну кто бы мог подумать.

- Виноват! – сразу зашёл с козырей Пирожок.

- Виноват – исправлю! Так должен отвечать матрос славного советского военно-морского флота, дорогой мой друг! – и Пирог повёл рукой в сторону ротного аквариума. - А если он не исправит до сдачи вахты, то тогда его снимут с вахты и он заступит на неё снова, как предписывает устав внутренней службы. Не так ли?

- Точно так! – Пирожок заменил выражение глаз с виноватого на готовое немедленно всё исправлять. - Разрешите немедленно всёисправить!

- Разрешаю! И смотрите мне, чтоб больше такого не повторялось!

- Есть смотреть!

Да чего, блядь, такого-то? Такого-то чего, блядь! Куда смотреть-то? Это вопросы философского порядка и над ними можно подумать, но вот вторая вещь, которую матрос Пирожок выучил в учебке – это репетовать все команды немедленно, а потом уже уточнять.

Ротный аквариум был мутным параллелепипедом объёмом литров в двести из непонятного от времени материала (предположительно стекла) с неизвестными животными и неземной красотой внутри. Но он такой был всегда – и в прошлом месяце, и в позапрошлом, и вот прямо час назад, и простоит таким ровно до момента окончания учебки третьей ротой, а потом они, по устоявшейся традиции, выловят из него всех его обитателей, вынут всю красоту, созданную предыдущей ротой, помоют и вставят туда свою. Красоту и тех обитателей, которые выживут в процессе. Хотя, чего уж там, с такой-то тренировкой, они, эти самые обитатели, и ядерную войну легко переживут, не то, что временное отсутствие привычной среды обитания.

- Товарищ капитан второго ранга! – не выдержал Пирожок уже в спину уходящему Пирогу, - Прошу разрешения обратиться!

- Разрешаю.

- Прошу уточнить… срок устранения замечания!

Пирог глянул на часы над тумбочкой дневального.

- Два часа. Хватит?

- Так точно! А на что?

- Что "на что"?

- На что вот… нууу… два часа? Не могли бы Вы уточнить? Прошу прощения.

- Ооооххх, - горестно вздохнул Пирог, - как же тяжело с вами, зелёными юнцами… как же тяжело… Иди за мной.

Да, - думал матрос Пирожок, идя за ним, - и точно говорил мне папа: не переводись на заочку; сгоряча я, сынок, сказал, что ты на моей шее сидишь, но ты-то не горячись, подумай, а я вот да, погорячился.

- Смотри, - Пирог показал на аквариум, - что вот ты видишь?

- Аквариум.

- Точно?

- Точно.

- Просто аквариум?

Да, блядь, а что? Сложно аквариум?

- Нуууу… большой аквариум…

- И ещё какой?

- Какой?

- Тематически оформленный, так?

- Ааааа. Это-то? Это-то да, - тематически, точно! – обрадовался Пирожок, что так удачно всё пока складывается.

- А на какую тему он оформлен?

- На… морскую?

Пирог вздохнул, снял фуражку и протёр её изнутри носовым платком, чтоб стало очевидно, насколько он умаялся тыкать всех носом в очевидные вещи.

- Пирожок.

- Я!

- Даже не буду рифмовать. Вот смотри – видишь тут кораблики?

- Так точно! (по поверхности зелёной жижи и правда плавали куски непонятно чего, раскрашенные в разные цвета, которые, если отойти подальше, прищурить один глаз и посмотреть другим искоса, и правда походили на кораблики)

- А вот это? – и Пирог ткнул фуражкой в аквариумное дно.

Один из кусков в виде кораблика, очевидно напрочь сломленный своей незавидной судьбой, лежал на грунте.

- А это… утонул? – предположил Пирожок.

- Вооооот! Видишь – утонул! А что это за безобразие, когда советский военный корабль и, может быть, даже целый эсминец - и утонул? Два часа, и чтоб снова плавал! К чему же мы прикатимся, как не к форменному безобразию и попранию всех устоев, заветов и славных традиций, если у нас даже в учебных центрах корабли тонуть начнут? Разве придём мы так к мировой победе социализма, братству всех народов и всеобщему равенству?

- Никак нет!

- Вот видишь, просто же? Два часа, Пирожок! Два часа!

И за Пирогом закрылась входная дверь четвёртого этажа.

- Дай папироску, - ткнул Пирожок в бок подсменного дневального.

- Тыж не куришь вроде?

- Да не закуришь тут. Я же без двух лет инженер-электрик, - дымил Пирожок горькой беломориной в туалете, - нет, ну правда, я же могу нууу там проводку починить, не знаю, пусковую станцию, прозвонить что-нибудь, ноль от фазы отделить, плюсом по микросхеме поводить и много чего ещё, а весь мой вклад в мировую победу социализма заключается в том, чтобы достать этот кусок говна со дна аквариума и заставить его плавать? И только тогда социализм победит? Даааа. Не к тому меня готовили дедушка-профессор и папа-председатель исполкома, ох и не к тому. И вот мама. Отчего ты, сынок, так мало пишешь, я же тут без тебя, мне же тут всё про тебя интересно, я же почти не сплю, все глаза в ночь проглядела, ну пиши всё, что там у тебя происходит. Здравствуй мама, служба моя идёт хорошо, в учёбе я отличник, по специальности ко мне замечаний нет и несение дежурств на высоте – вчера вот, например, мама, я доставал из устройства под кодовым названием «аквариум» кусок говна, который, возможно, вовсе эсминец и делал так, чтобы он плавал, а не лежал на дне, потому что он же советский, мама, понимаешь? А вот так мама – ты как себе думала? Да. И наискось по конверту: писал письмо тебе матрос, а почтальон его принёс! Или ещё какая лабуда.

Ладно, пойдём посмотрим, что там с законами физики в отдельно взятой воинской части.

Законы физики, как ни странно, работали и в отдельно взятой воинской части. Кораблик, вытащенный со дна крючком в виде интеграла (вот и пригодилась высшая математика!), оказался выточенным из какой-то не то древней древесины, не то бивня мамонта, покрашен шаровой (а какой же ещё!) краской, сильно залачен, и явно был много плотнее воды, а оттого - ну как бы он мог плавать? Да и зачем? Зачем я устроил всё это, когда мог просто переехать жить к бабушке, например, а? Так. Значит, что: надо уменьшить плотность этого говна так, чтоб оно плавало на воде, что может быть проще, верно? Верно говорил мне декан, что пожалеешь ты и не раз. А как можно уменьшить плотность этого…эсминца? А давайте попробуем увеличить его объём! Ну что, в теории, может быть проще? К бабушке переехать надо было жить, вот, блядь, что было бы проще!

Побродив по расположению роты и по территории части, где ему было разрешено бродить, Пирожок набил карманы всем, что в теории способно было:

а) увеличить объём условного эсминца;

б) не сильно изуродовать при этом его внешность;

в) не увеличить плотность конструкции в целом.

В это время эсминец, обтёртый полотенцем, сушился в сушилке, готовясь снова гордо встать в гордый строй гордых кораблей гордого флота. Он же не говно, а боевой корабль!

Набрав в обрез воды, чтоб не лазать всё время в аквариум почём зря и не подвергать свою жизнь опасности – кто там водился в нём, этом аквариуме, доподлинно не знал никто, - Пирожок приступил к устранению замечания. И сначала ему казалось, что всё довольно просто, но потом оказалось, что не тут-то было! Гордый эсминец не хотел плавать по поверхности воды – хоть ты тресни! Пару раз Пирожок чуть было не выдохнул от облегчения, что вот, почти получилось, но нет – эсминец давал задорного крена и опрокидывался, или погружался с резвым дифферентом, но шёл на дно в любом случае! Стрельнув вторую беломорину, Пирожок решил применить к делу системный подход, которому в третью очередь обучаются все матросы в учебке.

Суть системного подхода заключалась в том, что в любом деле, для того, чтобы его сделать, нужно его не делать, а проявить хитрость и сделать вид, что ты его сделал. Сложно, да, но можно, и тогда меньше устаёшь – это раз, и чувствуешь себя настоящим моряком – это два. А на флот, нужно сказать, Пирожок попросился сам добровольно потому, что сухопутная жизнь к двадцати одному году порядком ему надоела и хотелось, ребята, вы не поверите, - романтики! Хахаха, сказал на это военком, похвально, конечно, но смешно – папа твой вчера звонил, просил устроить в полк связи, вон он, этот полк – за забором, видишь, прямо тут же - мама через решётку борщом кормить будет с ложечки, а ты говоришь на флот, да ты хоть представляешь себе, щенок, где находится этот самый флот и в какой жопе ты будешь торчать все эти годы? Нет, ну воля твоя, только с папой потом своим сам разбирайся, договорились? А я тебе полк связи предложил и, как бы, ответственность с себя снял. Вперёд, сынок и прости, если что, но оттуда уже я тебя вытащить не смогу!

Интересно, а считал Пирог, сколько кораблей вообще плавает в аквариуме? Этот мог и сосчитать. Может новый выстругать? Не успеть, пожалуй… снова на службу заступить тоже ведь не проблема, но какого хуя, я же советский человек, что я советскую смекалку… так, стоп, блядь, точно! Так мы и сделаем! Ну, Пирог, ну погоди!

А Пирог и годил. Мало того, он и вовсе уже позабыл о том, что сделал какое-то замечание в какой-то роте какому-то матросу, так всего два стакана чаю осталось выпить и можно с чистой совестью отправляться домой, передав красное пролетарское знамя в руки следующего дежурного, - ну не прелесть ли?

- Товарищ капитан второго ранга, шу шения! – в дверях кабинета материализовался рассыльный по штабу.

- Да? Что там у вас?

- К вам дневальный третьей роты матрос Пирожок - говорит, что доложить.

- Пирожок?

- Так точно.

Рассыльный с трудом сдерживал улыбку и Пирога это немножечко злило: нет, ну что смешного в том, что пирожок пришёл с докладом к пирогу? Ну что за детский сад в образцовой воинской части?

- Пусть заходит.

Забурлил кипятильник в стакане, и Пирог не успел его вовремя выключить, отчего тоже немножечко разозлился – несколько капель упали на подшивку газеты «На страже Заполярья» (он подкладывал её под стакан потому, что провод от кипятильника был коротковат), а ещё он немного разозлился, когда обжёг пальцы, пряча кипятильник в тумбочку, так как пользоваться кипятильниками в части строго запрещалось и тонны их лично он изымал у матросов, а тут сам и с кипятильником – ну моветон же! В общем, когда Пирожок вошёл с докладом, Пирог был уже изрядно зол.

- Товарищ капитан второго ранга, прошу разрешения доложить!

- Докладывайте!

- Ваше замечание устранено!

А вот что теперь делать с заваркой? Заваривать сейчас, или потом, а то остынет? Вот так просто, думают эти матросы, помнить все замечания, которые ты раздал им за целый день!

- Какое замечание?

- По поводу эсминца в аквариуме! Всё в порядке теперь!

И это было странно потому, что замечание с эсминцем было любимым у Пирога, и он точно знал, что никто ещё не смог заставить его плавать.

- Точно устранено?

- Так точно! Устранено!

- Ты уверен?

- Более чем!

- Я знаю сколько там всего было корабликов, - пригрозил Пирог, беря с полки фуражку, - так что смотри у меня! Ну пошли - проверим.

А чай-то заново придётся кипятить – кипятился от досады Пирог, пока шёл за бодро шагающим Пирожком, да ещё командир части, хренов юморист, встретил по дороге и прям обрадовался вслух, что не только, вишь, в Рязани пироги с глазами, но и у них в образцовой части и раз так, то не следует ли им поднять свой уровень до образцово-показательной, как Вы считаете, товарищ политрук?

Помещение третьей роты готовили к сдаче дежурства и Пирогу нравилось это состояние, когда все заняты делом, бегают, но не суетятся, и везде влажно и торжественно. А вот дерзость Пирожка с аквариумом он не оценил. Мало того, что не оценил, так не сразу и понял.

- Так, я не понял, что за шуточки?

- Никак нет, товарищ капитан второго ранга! Никаких шуточек! Всё исполнено точно так, как Вы приказывали!

- Как я приказывал? Вон же он – лежит!

- А это не он лежит!

- Как это не он?

- Ну вы внимательно присмотритесь! Смотрите, видите вот эти вот все сверху, да?

- Да. А – ты звёзды на них нарисовал? Ну и?

- А на него теперь, ну гляньте поближе.

На боках лежащего уже много лет в аквариуме эсминца были кривовато, но чётко намалёваны фашистские свастики.

- Видите, да?

- Пирожок…

- Я!

- Ты… как это… что это?

- Ну как же, товарищ капитан второго ранга! Вы же сами сказали, что советские эсминцы не могут тонуть, правильно? Правильно! Так вот они все и плавают! А этот не советский, вот и утонул, а, вернее, не просто утонул, а советские его потопили! Одержали сокрушительную победу и господствуют на представленном Вашему вниманию водном бассейне! Всё, как Вы приказывали, - в точности! Разрешите смениться с дежурства?

- …разрешаю. А куда ты, говоришь, хотел после учебки?

- На подводные лодки просился.

- На подводные лодки? Ну вот и отлично – туда тебе и дорога!

В отличии от Пирога, матросы шутку Пирожка оценили и каждый из них, уйдя потом на дембель, рассказывал, что это именно он так ловко провернул операцию «Эсминец в аквариуме» и утёр нос целому капитану второго ранга. А Пирожок эту историю не рассказывал – подумаешь, геройство, - а рассказывал он, как обрадовались на подводной лодке, что к ним пришёл матрос с тремя курсами института, да так обрадовались, что механик даже немножко приплясывал, когда командиры дивизионов один, два и три чуть не подрались за то, кому из них он достанется, и ну и что, что трюмный ВУС, научим чему надо за неделю, что всё сразу трюмным? И знаешь, мама, в учебке было немного жалко, что я психанул на отца и ушёл из института, а теперь нет – приду и доучусь, а зато как все, и никто не скажет потом, понимаешь? А тут нормально, в общем - не то, что в учебке, и вполне можно жить, особенно в трюмном дивизионе и с тремя курсами высшего образования. Передавай привет папе. И наискось по конверту: «Письма матроса срочной службы – бесплатно». А над надписью – три чайки, а под ней – волны морские: всё, в общем, как в жизни.

В Кремле, под руководством Властителя Мордора, под покровом тёмной ночи, прошло секретное совещание. И немедленно по России и некоторым окрестностям расползись группы гоблинов и орков, тырить у беззащитных людей будущее.

Первой неладное обнаружила Аделаида Кузьминична Расторшуева. Неладное вызывающе воняло выкипевшей кастрюлей с уже неаппетитным и неопознаваемым варевом. Запах коварно помешал бабе Аде досмотреть увлекательные извивы судьбы очередных гостей Малахова, вернув в суровую действительность пропавшего обеда. При коммунистах такого не было. При коммунистах был дядя Женя, пиздец хотевший жрать после тяжёлой работы, и скула Аделаиды как-то ностальгически заныла. Тут-то Кузьминична и окончательно осознала коварство режима, спиздившего и счастливую семейную её жизнь в комплекте с будущим. Утопивши её супружника, который находился на рыбалке и на кочерге. 20 лет назад, но в соответствии с её ежедневными пожеланиями. И оповестила о пришествии ворюг весь стояк. С переходом в ультразвук, то есть насекомые тоже стали в курсе.

В курсе, помимо желания, оказался и профессиональный алкоголик Сидоров, переживавший в сонном забытьи счастливый передоз при утреннем опохмеле. С трудом открывши правый глаз, Сидоров осознал, что его беспокоит не только то, что он привычно обоссался. Сидорова обеспокоил неведомый посланец олигарха, спиздивший будущее и заныканную бутылку шмурдяка. Правда, последним живым посетителем своей берлоги, перед уходом в нирвану, Сидоров помнил собутыльника Петровича из третьего подъезда, но отсутствие бутылки было безопаснее связать с коварностью Кремля: кулак Петровича размером был с пивную кружку, о чём убедительно свидетельствовало перманентно заплывшее левое полумордие. Трубы горели, водопроводный кран уже не помогал, и будущее Сидорова оказалось спизжено окончательно и бесповоротно.

Начали его будущее воровать ещё в те легендарные времена, когда Сидоров работал. Капиталисты никак не соглашались с индивидуальной диетой Сидорова (двести с утра и триста в обед), и злодейски увольняли его по статье; на последние работы не брали. Завидуя бодрому «свежачку» изо рта и неспособности попасть шариковой ручкой в стандартный лист. Потому что это – пролетарский тремор, а не буржуйский маникюр, и эта крашеная сучка сама заявление может написать, за рабочего человека, а не выёбываться. В Сидорове немедленно проснулось классовое сознание, и он начал колотить по батарее случайно непропитым разводным ключом. Параллельно распугивая вечно приходящих под вечер с подъебками зелёненьких чёртиков.

А также растревожив черту надомников Петровых. Петровы функционировали исключительно на дому, потому как очень боялись Сидорова, постоянно пытавшегося стрельнуть у них сотнягу до получки. При этом Петровы знали, что термин «получка» не применим ни к ним, ни к Сидорову от слова совсем. Петровы были профессиональными страдальцами за будущее России (в сети). И тема спизженного будущего была близка и грела. Близка социальной пенсией, а грела нерегулярной оплатой сетевых страданий «Путин – гад».

Потому Петров снова убедился, что его будущее снова спизжено. Это продолжалось уже много лет, с тех самых пор, когда педагога Петрова попёрли из учебного заведения во имя торжества злодейского закона об образовании. Запретившего преподавать свои впечатления вместо учебной программы. Петров был с программой в корне не согласен, поскольку в отечественной истории не было ничего, кроме злодейств царизма, сталинизма, коммунизма, и, вот теперь, путинизма, что подтверждали былые суммы грантов фонда Сороса. От которых Петрова оттёрло новое горластое поколение пиздаболов. Так что лично у Петрова Путин будущее пиздил ежедневно, после еды, и, даже, перманентно, перед сном. «Видишь, Катенька, опять у нас украли», - горестно промямлил он супруге.

И та с ним немедленно согласилась. Ей было ещё тяжелее – её будущее Путин спиздил в прошлом, ещё при СССР. Подговорив 9 «А» устроить кавардак на чтении поэтов Серебряного века. А также проинструктировав КГБшным способом тёртую тётку-завуча Розалию Марковну, возразившую на пожелание молодого филолога обеспечить дисциплину на её занятиях (кого-то связав и что-то им заклеив): «Милочка, Вам надо нарабатывать собственный опыт руководства классом». Тем самым нанеся душевную травму юному педагогическому дарованию, и навсегда изгнав его (дарование) из средней школы. Дарование лечило душевные раны, филологически доёбываясь до жизнерадостного быдла в книжных магазинах и на улицах Москвы, а, после травматологии и появившегося древнего компьютера – в социальных сетях. На тему спизженного будущего она была с мужем полностью согласна, как с фактом обновлённого его воровства, отразившегося в отсутствии записей в трудовой книжке, признаваемых Пенсионным фондом России.

О чём проинформировала случайно встретившуюся в районе мусоропровода гражданку Непиздриченко по кличке «Дюймовочка». Этот член российского общества (женского пола) трудовой книжки не имел от слова никогда, зато имел острый крестьянский ум и деловую хватку бабы, без сожаления расставшейся с девичеством в 15 лет на совхозном сеновале. Закрытый за то бригадиром наряд позволил ей покинуть навсегда корову Зорьку и переехать в общежитие столичного ПТУ; там её учили на мотальщицу. Учили настолько хорошо, что мотать сиськами и жопой в барах, саунах и прочих приспособленных для того местах она начала со второго семестра. Мотать получалось правильно, потому она успешно домоталась сначала до профессионального и грамотного сутенёра, а потом – до тихого бухарика Сапожникова-Голенищева-Задунайского (по паспорту – Башмачкин). Тот был уныл и грустен по безвременно отсутствующей графской родословной, не совпадавшей, блядь, с мечтой, зато имел дедулино наследство – трёхкомнатную хату (дед был из классово правильных профессоров, уверенно преподававших научный коммунизм с неистребимым акцентом деревень на юге Вологодской области). Ещё он хотел большой и светлой любви, которую и получил, вместе с штампом в паспорте и смертельной дозой клофелина, а обследовать обосранное тело судмедэксперт в 90-е как-то не захотела. Тем более, что Аннушка, с тогда ещё товарным видом на «пятёрку», позволила себя утешить в разных позах и во все места: и участковому, и врачу, и фельдшеру, что на «труповозке» приехал.

Потом Анна долго и успешно доматывалась до мужчин, и домоталась до 50 лет, жопы с чемодан и рожи с призовой гарбуз директора совхоза; обе части тела объединяли морщины в экстерьере. Пришлось переключиться на сдачу лишних комнат и доматывание до непритязательных жильцов. Что Ганна «Дюймовочка» Непиздриченко и проделала, оповестив о воровстве Кремлём будущего сельского брата Петро (по телефону), а непосредственно - гастарбайтера Рухшона (в очередь варившего пожрать на кухне на бригаду) и застенчивого гомосека Виталика, он же Эмиль, нечасто выходившего на люди днём.

Петро давно подозревал, что дело тут нечисто, проживая в селе под Черниговом. То, что не могут же каждый украинский майдан и каждый украинский президент быть хтоническим пиздецом без злодейской руки Кремля – за то Петро знал уверенно, но сомневался в механизмах этой лютой зрады. Поговорив с сестрицей Ганной, Петро внезапно понял, что Путин спиздил не только Крым, Донбасс и кубометры газа, а ещё и будущее. Петро на тех территориях не бывал, и не собирался, но ему было охуенно обидно, особенно за размеры имущества односельчанина Степана, свалившего на Кубань к родственникам жены ещё лет пятнадцать назад. У Степана были больше и хряк на откорме, и хата в деревне, и зарплата комбайнёра, что лишало фигуранта сна. Стёпкин сучий сын контрактник в спецназе ВДВ душевному спокойствию также не способствовал, раздражительно намекая на укрываемую от призыва родную кровинку. Петро прекрасно помнил, что на евромайдане давали чай, печенье и трошки гривен, посему твёрдо решил рвануть бороться за майбутнее в Москву. Он ведь ещё не знал, что в ней дают лишь пиздюли, а, может быть, надеялся пристроиться.

Рухшон сперва не понял, с хуя ли баня взорвалась, и привычно перекрыл все подходы к плите: снять котловую пробу с еды жильцов Дюймовочка считала своим хозяйским долгом. Потом смысл визга Непиздриченко дошёл до его лимбической системы минуя речевые центры и нетвёрдое знание Рухшоном русского языка; о спизженном лично у него он осведомился эмоционально, первой сигнальной системой. Картины украденного пронеслись перед глазами молодого таджика картинками прекрасных диафильмов: кишлак на рассвете, ганджибас под дувалом, друг пубертатного периода ишак. То есть здесь кремлёвское воровство въебашило дуплетом: стырили и прошлое, и будущее. Настоящее не тырили, за пригоревшие остатки риса въебашил бы уже старший бригады Нуруло.

Потому Рухшон доложил информацию о состоявшейся кремлёвской краже бригаде после обеда; за перекуром вкусной травкой. Бригада недавно разругалась с другой её частью, и ушла от аксакала Рахмулло, неправильно говорившего о том, что деньги в Москве зарабатывают, а не берут у неверных просто так, по факту. Потому она немедленно поддержала предыдущего оратора, так как пустой рис заебал, хотелось мяса, секса и бабла, а сволочи-гяуры изгоняли их за бестолковость уже из четвёртого по счёту ЖЭКа (на стройки не брали совсем, а Черкизон закрылся). Нуруло заметил, что за митинг дают деньги, и вопрос протеста был решён. Нуруло, видать, не знал, что дадут дубинкой по хребту и депортацию. А, может, хитрый Нуруло вот так хотел своих людей доставить до Ходжента на халяву – на билет им было не заработать. Я х.з., но протестанты уже были наготове. Со спизженным таджикским будущим.

Несчастный гомосек Виталий, он же Эмиль, он же Цветочек, на голос Дюймовочки привычно вздрогнул. Всем нежным и слегка холёным тельцем. У него любое колыхание квартирной хозяйкой воздуха вызывало заготовленный ответ «Заплачу»; ударение ставилось по ситуации. Виталий очень не хотел в родной райцентр или на улицу, а семью почтенных геев в собственном коттедже было не создать: в России по-любому выходила пара пидарасов. Кидалово в тусовке только подтверждало теорию изначальной ущербности «этойстраны», хотя я лично мыслю: дело в том, что в США есть геи, а в России – пидоры (в обоих проявлениях их сути). Не, впрямь, 121-я УК РСФСР отменена уже давно, и никого ни грамма не ебёт, кто как кого в какое место пялит; лишь бы не прилюдно, так за то и натуралов не приветствуют; кто им мешает, блядь, совместно жить? Но у Эмиля было другое мнение, помноженное на гомосексуальный жизненный опыт, и он стремался на вокзалах ночевать. Эмиль не знал, что престарелая проститутка Ганна имеет к нему классовое сродство и не выгонит (эту тему ещё Бабель описал) потому нервничал очень по спизженному радужному будущему. И по поводу отчисления из института он тоже охуенно нервничал, так как не хотели в нём никак понять, что гею дизайнерский диплом следует выдавать непосредственно после поступления, не отвлекая исходно творческую личность на всякие пошлости типа занятий и экзаменов. Своё мнение о факте многогранного кремлёвского воровства Виталик изложил «Вконтакте».

Где немедленно нашёл поддержку тусовщика Виктора, которого за непосещаемость забыл в лицо даже староста группы. Витюшин папа заебался, гад, башлять преподавателям за сдачу, о чём и оповестил Витюшину маму собственным матом; слова ещё звучали «служба в армии». Витя до этого не задумывался как-то, а теперь осознал, что это – спизженное Кремлём будущее, и в нём зародился протест. Тем более, что там, сказали пацаны, будет зачётная тусовка с мордобоем. Поразмыслив, Витя пригласить решил с собой и гопника Коляна, пообещав налить потом стакан. Колян был согласен насчёт будущего, спизженного у него вместе с аттестатом об общем среднем образовании. Ряды борцов росли.

И выросли на личность офисного хомяка Арсения. Ему ваще пиздец как сложно было жить, особенно в виду из окон «опен-спейса» машины новой гендиректора конторки. А у Арсения кредит был за Айфон, который вот хер знает, как отдать, поскольку ползарплаты вновь ушло на вечеринку в модном клубе. А ещё начальник получил личное указание от Путина или Медведева (Арсюша не разобрался пока) спиздить его менагерское будущее, прямо на утренней планёрке, пригрозив уволить Самого Ценного Сотрудника за бестолковость и отсутствие эффективности. И Арсений осознал, где скрылся враг.

С ним немедленно согласился шестиклассник Сергей, потирая ушибленную об отцовский ремень задницу. Серёжа выступал в роли отставного генерала, комментируя тактику, технику и вооружение ВС РФ; последняя статья о неэффективности автономных ядерных гранатоносцев ВКС собрала кучу лайков и репостов. Готовил её Серёженька долго, тщательно сверяясь с воображением и азбукой, чтобы подъёбок за безграмотность чуть меньше получить. Это негативно отразилось на его дневнике и его будущем, в котором ему закрыли домашний доступ в Интернет. Пришлось потратить деньги на обед не на донаты кумиру Навальному, а на Интернет-кафе, что нанесло ущерб уже финансовому благополучию протеста. Серёжа прозорливо полагал, что и количеству протестующих тоже будет нанесён ущерб, и плакал от собственного малодушия. Потому как спать по две недели на животе не любил, что, в рассуждении очередного штрафа на родителей и увлекательной беседы с ними инспектора ИДН, было неминуемым итогом. Так что вот этот протестант пока в сомнении.

Вот так вот сбор, блядь, пострадавших своим шёл чередом. Голосами и постами, вслух и в фейсбуке, распространением КПРФовских газет по подъездам. Остальные жители дома номер пять на Энской улице Москвы о том ни разу, блин, не знали. Как и других домов Москвы и иных населённых пунктов Российской Федерации, в разгар рабочего дня. Заняты были другие жители России: работой, учёбой, заботой/воспитанием детей. Они сами делали своё будущее.

Которое у них не стырить.

https://peremogi.livejournal.com/46862818.html