Те, как дуры, сидели на кухне на потолке у холодильника.
— Хоспадя, — вздохнула Нинка, подлетая к подругам-дурам, которые начитались какой-то вегетарианской ереси и ждали еды у холодильника. — Светка, Танька, Ирка! — воскликнула она. — Ира, ну ты-то куда, в твоём-то почтенном возрасте?! Полетели, там клиент заждался шикарный. Спит как убитый, ничем не накрытый, короче, поляна накрыта — полетели.

Те, не будь дурами, плюнули на новомодную идею и полетели пить кровь старым, проверенным тысячелетиями способом. Храп было слышно уже на подлёте — а это значит, что клиент готов к приёму посетителей целиком и полностью. Нинка летела медленнее остальных и орала:
— Без меня не начинайте!

Светка, помимо того что была не дура, ко всему ещё была и редкой сволочью. Та никогда не пила кровь как-то банально и предсказуемо. "Жизнь коротка, и надо прожить её красиво, ярко", — считала она и всегда начинала с контрольного полёта вокруг головы жертвы. Жертва зачем-то морщилась и бессмысленно размахивала руками в темноте. Лицо — всегда самый опасный аэродром. Крови мало, а риск получить по морде — велик. В этой связи, истрепав все нервы пациенту, Светка улетала туда, в особое место под коленкой, куда при всём желании удары рукой никогда не долетают.

Танька была комарихой опытной, практичной, без этих вот изысков — впилась в палец большой ноги у самого ногтя и ни в чём себе не отказывала. А у них традиция есть, подруги-то давнишние: они всегда оставляли место на один глоточек и делали его интеллигентно — из коленной чашечки. Эстетствовали, чего греха таить.

Нинка уже давно обожралась и просто издевалась над клиентом, тяжело жужжа то у одного уха, то у другого. Иногда она на секундочку присаживалась на плечо — и сразу улетала. Клиент, что-то ворча, бил себя со всей дури по плечу, а подруги ржали в голос. Громче всех всегда ржала повидавшая на своём веку комичных ситуаций Ирка. Вообще, если бы можно было не пить кровь — Ирка бы и не пила. Она бы топтала грудь, беззвучно ходила бы по волосам и травила бы бесконечные байки про внука Виталика. Мужики же кровь не пьют — так он на хоботе музыку играет.

И тут неожиданно в комнату влетела комариха Галочка из соседних кустов. Раньше она с Наташкой и Олькой прилетала, но те погибли при исполнении. Галочка была неразборчивой и жалила, как пчела, куда ни попадя. На юмор не реагировала — прилетела чисто пожрать. Укусила в пузо, чуть не получила за наглость — и отбыла восвояси, обиженная на судьбу, клиента и безвременно почивших Наташку с Олькой.

Пациент тем временем окончательно проснулся и нервно почесал пузо. Ушёл курить с расстройства, бормоча под нос что-то о тварях, сволочах и прочих скотинах неблагодарных. Во избежание эксцессов, все уселись на потолке слушать Иркины байки про то, как она искусно уворачивалась от газеты, чудом выжила после всасывания в пылесос и как пережила отравление дихлофосом.

Пока еда курила, Нинка вспомнила, что у её сестры день рождения, и решила и ей, и гостям сделать подарок с барского плеча. Как раз к возвращению клиента в комнату влетели голодные гости во главе с именинницей Людочкой. Были все: и Тамарка, и Валюха, и Машка, и даже Вера Николаевна — несмотря на почтенный возраст и неприлично длинные ноги. Клиент продолжал дирижировать оркестром, размахивая руками, а гости куражились, пили, жужжали. И только одинокий Виталик сидел в углу и наигрывал какую-то классическую мелодию из «Мухи-Цокотухи».
— А мне завтра на работу, между прочим, — сказал пациент, сидя на кровати с очень злым лицом.

Все расхохотались. Даже Виталик, скотина.

Все герои вымышленные, и случайные совпадения — случайны.